Путь Акогаре. Том 3

Глава 2. "Хокан".

Прямо за резиденцией дома Рейкон находились большие отвесные скалы, которые, конечно, походили на ту гору куда взбирался я, но были намного крупнее. Есть подозрение, что Рёко построил свою резиденцию где-то на перевалах Фудзи, но ничем подкрепить это не могу, кроме, разве что, прелестных видов на всю Поднебесную. Горы отличное место для медитаций и стихосложения, но я тут ради другого – Аматэры. Хюн послал проверить её самочувствие, по возможности накормить и принести свежую одежду. Ощущаю себя странно... По телу пробегает мандраж перед встречей с последним членом семьи странника. Не успел я мысленно перенести встречу, как оказался прямо у скалы с привязанным цепями женским телом. Некогда роскошное кимоно было разорвано падальщиками – кусочки ткани и плоти валялись то тут, то там; да и сама “Владычица Воронов” на живую не смахивала. Тихо подошёл, положил сменную одежду и поднос с едой, потянулся рукой...

– Развяжи! Развяжи меня! Я всё поняла! Отпусти! Молю! – Аматэра резко задёргалась, звеня цепями на руках и ногах.

Отпрыгнул.

– Кто... Кто ты такой!? – едва открыв глаза, испугалась она.

– Ваш гость, Шитай-но Согия, – поклонился.

– Гость...

– Извините, если потревожил.

– ... – она смерила меня взглядом, после чего решительно сказала, – Подойди.

Аматэра наклонилась вперёд, прислонившись носом к моим плечам, сказав:

– Так вот как... Пахнут люди.

И что мне отвечать?

– Ты пришёл освободить меня? – её тон стал твёрже.

– Проверить ваше самочувствие, помочь и покормить.

– Лучше некуда, – скулы впали внутрь, кожа побледнела, под глазами чернющие мешки, – И сколько мне ещё?

– Не знаю. Нужно уточнять у Хюна.

– Я надеюсь он хотя бы кормит моих воронят...

– Должен, – я присел на землю, сложив ноги, – Вы хорошо выглядите.

Что я выдал?...

– ...

– Извините.

– Когда меня выпустят – сожгу всю библиотеку, – пробурчала она.

– Вам повезло, что это только я услышал.

– Ну а чего они хотели, оставляя меня на съедение птицам? Что я стану мягче? Послушнее? Пф-ф-ф!

– Успокойтесь, пожалуйста.

– Меня они бесят.

– Я понимаю, – мягко продолжал, надеясь утихомирить бурю, – Но не надо тратить силы, которых и так мало.

– Ты прав, – Аматэра тяжело выдохнула, понуро опустив голову, – Извини, что заставляю слушать своё нытьё, – искренности – ни толики.

– Ничего.

– Можно попросить тебя об одолжении? – она наклонилась ближе и выпятила бюст.

– Смотря каком, – я сложил руки за голову, прислонившись спиной к скале, – Серп с неба достать точно не смогу.

– Выпустишь меня ненадолго? – оказавшись совсем рядом, шепнула Аматэра, – Никто и не заметит.

– Увы, не могу. Во-первых, если я вас отпущу – получу. Дважды. Сначала от вас же, потом от тех, кто меня послал.

– ...

– Может скрасим досуг чтением, – вынул книгу.

– Пф, – она недовольно фыркнула, – Мне...

– Или, если хотите, я уйду.

– ... – Аматэра, недолго думая, кивнула, – Останься.

– Это книга моего хорошего друга. Я переписал его рукопись себе на память, – улыбнулся.

– Разве твой друг умер?

– Нет, что вы.

– Тогда почему ты так печально о нём вспоминаешь?

– Он ушёл.

– Понятно, – неловкая пауза, – О чём книга?

– Как-то в Стране Бамбука жил великий воин...

* * *

– Так они сняли в конце проклятие или нет!?... – заворожено дослушав последние строки, выкрикнула Аматэра, – Издевательство так книгу заканчивать! Передай этому своему другу... А, ой...

– Ничего страшного. Вы там, случаем, не проголодались?

– Перейдём на: “Ты”. И, если честно, да...

– Хорошо! Еда уже остыла... – скользнув взглядом по порции риса, простоявшей к вечеру, выдохнул я, – Но думаю тебе не принципиально.

Женщина с необычайным аппетитом поглотила всю предложенную пищу, и не отказалась бы от деревянной миски. Есть подозрение, что до этого Аматэру никто не кормил – Рёко как привязал, так никто и не захаживал; Йошихиро это в целом не интересно, а с Хюном у неё личные счёты.

– Ты бы знал как эти цепи грызут...

– Представляю.

– Запястья в кровь, щиколотки тоже. Вишу уже столько времени, что боль напоминает о себе лишь изредка. Как сейчас, например...

– Давай сделаем так, – оборвав рукава её лохмотьев, я перевязал израненные руки с ногами, смягчив тем самым место соприкосновения цепей с кожей, – Лучше?

– Намного... Спасибо.

– Выше нос, тебе скоро возвращаться в резиденцию.

– Не горю желанием.

– Скоро у вас всё наладиться.

– Из-за того что ты явился?

– Просто чувствую.

– Не может быть, чтобы сотнями лет всё хуже некуда, а потом: “БАЦ!”, – и налаживается.

– “Хуже некуда” не было постоянно, я в этом почти уверен. Да и ваши проблемы при взгляде со стороны до боли простые – сразу видишь, чего и кому мало.

– А ты страдаешь героизмом? Берёшь на себя великое бремя их решать? – язвительным тоном выдала Аматэра.

– Куда мне, – я расслабленно откинулся на всю ту же скалу, сложившись в закрытой позе, – Послушать я не прочь... Ого, узнай Тэгами с кем я общаюсь – умер бы от зависти, – непроизвольно пробубнил про себя.

– Тэгами – это твой друг-писатель?

– Мгм.

– Ты должен его найти как минимум для того, чтобы принести мне продолжение!

– Ха-ха! Попроси Хюна и он его мигом достанет. Не без помощи твоих же воронят, к слову.

– Они ему нравятся больше чем я...

Не удивительно.

– Ну вот – главное попроси!

– А ты не хочешь узнать, что с Тэгами сейчас?

– Сначала было желание, а теперь как-то... Хм. Оправдываюсь тем, что Хюн не даёт мне доступа к знаниям, да и когда придёт время – мы обязательно свидимся.

– Правильно делаешь. Я бы тоже не смотрела.

– Вот и сошлись.

– ... – Аматэра нерешительно бросила взгляд в сторону, а потом, собравшись с мыслями, сказала: – Насчёт помощи... С одеждой...

* * *

– Как она там? – улыбнувшись, Хюн отпил чаю.

– Ну... Жива.

– Не сказать что здорова, правда? Ха-ха!

– Да, совсем истощённая... Сколько ей осталось?

– До конца веков протянет карга! – Хранитель уловил мой взгляд, – Кхм. Недельку, может, две. Я тебе скажу! А сейчас... – отложив сервиз, библиотекарь потянулся за письменными принадлежностями.

– Опять работать?

– Да.

– В твоём: “Да”, – мало счастья.

– Ну, работа есть работа!

– Давай отдохнём.

– Извини, Согия-чан, мне некогда.

– Посмотри на свои свитки, – я ткнул пальцем в развернутый пергамент на столе, – Честно сказать – это читать невозможно.

– ?... – он удивлённо округлил глаза.

– Эти иероглифы разберёте, разве что, лишь вы с Рёко.

– Кому-то другому и не надо... – Хюн обижено надул губы.

– Вдруг я захочу почитать?

– У тебя, извиняй, разрешения на это нет.

– Ищешь оправдания, – я деловито сложил руки в вороты кимоно и поднялся, намереваясь уходить.

– Ладно... – замолчал парень.

– Что?

– Ты понял.

– Не-а.

– Издеваешься. Хорошо.. можешь ли ты меня научить?

– Допустим, могу, – хитро улыбнувшись, кинул взгляд в его сторону, – Но не здесь.

– Почему?

– Свежий воздух вдохновляет на каллиграфию, а запах пыли и старого пергамента – нет.

– ... – инициатива впервые не у Хранителя Мудрости, он, понятное дело, обескуражен, – Ладно, давай. Сколько бумаги взять?

– Нам бумага не потребуется, – я вынул несколько чистых, приготовленных заранее, вееров, – Будем расписывать их.

– Как скажешь, – Хюн поднялся.

– Ещё это пригодится, – я, ловко проведя рукой по столу, спрятал письменные принадлежности во внутренний карман кимоно, – Теперь точно пойдём.

* * *

– Что будем писать?

– Ты когда-нибудь слагал хокку? – вслушиваясь в пение соловья, спросил я.

– Затрудняюсь вспомнить...

– Значит, нет, – подытожил, разложив условный “каллиграфический стол” перед садом камней, – Хокку – искусство описать момент.

– Мгм.

– Стих трёхстрочный, остальные особенности тебе знать не обязательно, попробуй сначала что-то очень простое.

– Ну...

– Что ты видишь? – указывая взглядом на сад, спросил я.

– Юме, сэкитэй...

– Не хватает чего-то одного.

– Птицы поют! – наивно выкрикнул он.

– Верно, рядом гнездо.

– И что мне с этим делать?...

– Слагай стих.

– ... – прокашлявшись, библиотекарь начал: – Соловей на ветви дремлет. С тишиной, над камнями...

– ...Шепчет листьями мечта, – уловив заминку, закончил я, – Неплохо, как для первого раза. Бери кисть.

Придерживая ворот кимоно, Хюн, едва дрожащими руками, начал выводить иероглифы на чистом веере. Его неумение красиво писать и неуверенность в себе наложились друг на друга, выдавая на бумаге корявые символы, понятные только ему самому. Если ты не знаешь задуманного текста стиха, то мало что здесь разбёрешь.

– Попробуем вместе, – положив свою ладонь на его, помог вывести следующую строку.

– Уже лучше!

– А ты сомневался?

– Ни разу!

– Давай последнюю я сам.

“Соловей на ветви дремлет,

С тишиной, над камнями.

Шепчет листьями мечта.”

– ... – Хюн заворожено поднял результат, несколько раз взмахнув, чтобы чернила быстрее высохли, – Так плавно...

– М?

– Один почерк перетекает в другой. Это выглядит красивее самого стиха!

– Может быть, – улыбнулся, – Ты уделяешь внимание скорости и нисколечки технике. Разве Рёко тебя не учил?

– Может учил, но я не помню. Да и когда у тебя столько писанины, не смотришь на “технику”.

– Если бы Рёко тебя учил... – запнулся, понял, что буду звучать грубо, – По другому было бы, в общем.

– Может, ещё один стих?

– Дерзай, – сложив руки в закрытой позе, поддержал я, – Теперь полностью сам.

Хюн посидел с задуманным видом несколько минут, а затем вновь прикоснулся кистью к вееру:

“Птица тронула ветвь,

Остров камней в тишине.

Душа пишет, не торопясь.”

– Как тебе?

– Становится только лучше.

– Спасибо!

– Оставляй этот себе, – протянул первый веер, – А этот будет моим, – взял из его рук второй.

– Повешу над кроватью!

* * *

Мой “доспех” готов. Наплечники, пластины под коленами, нагрудный камон – всё из дерева, но выглядит вполне себе аккуратно, я бы даже сказал стильно, если учитывать подарённое Хюном кимоно, одетое под импровизированную защиту; каждый элемент которой был расписан пейзажами земли Рейкон: там гора, здесь сад, в центре – солнце.

Любование прервала записка, что приземлилась на террасу.

“Как насчёт ещё одного урока каллиграфии?”.

Про себя отметил улучшенный почерк, он, видать, тренировался и без меня. Я как раз заскучал от домашнего безделья – сходить прогуляться будет кстати. Подходя к резиденции увидел Хюна, что сидел спиной ко входу, заинтересованно разглядывая комок веток на земле. Тоненькие визги дали понять – это соловьиное гнездо.

– Его сдуло ветром! – обеспокоенно начал библиотекарь.

– Вижу.

– Давай поставим на место, – он поднял маленькое жилище и я увидел десяток беспомощных зверушек, только начинающих обрастать перьями.

– Давай я тебе помогу, – пригнулся, – Ты же своим ростом не достанешь.

– Согия-чан, я не буду слишком тяжелым?

– Нисколечки.

Спустив ноги с плеч, Хранитель Мудрости умостился мне на шею, после чего, не без усилий, я поднялся и помог ему умостить гнездо на место, куда сразу же прилетела мать, благодарно щебеча. Доброе дело сделано.

– О чём будем писать сегодня? – сев за стол с принадлежностями, спросил Дже.

– А что ты недавно сделал?

– Ну...

– Пиши о добродетели. Говорят ещё, что живопись помогает сделать руку твёрдой для каллиграфии, попробуй нарисовать пейзаж.

– Хорошо!

Хюн улыбнулся, опустив взгляд на веер и, смочив кисть в чернильнице, прикоснулся к пергаменту. Занимательно, но рисует он лучше, чем пишет, мазки конечно отдавали небрежностью, но, всё-таки, из-под его руки на меня смотрят глаза соловьёв – работа дышала жизнью. Хранитель прищурил глаза, задумавшись, и, когда рисунок на веере высох, с тыльной стороны написал:

“Золотой клён,

Листьями устлан путь.

На сердце тепло.”

– Хм, неплохо... Но причём тут золотой клён? Сейчас же далеко не осень.

– Разве хокку нельзя слагать по воспоминаниям?

– Признаться честно, я таким не часто балуюсь...

– Осенняя пора приносит мне спокойствие! Когда вся природа медленно погружается в зимний сон прямо хочется передохнуть вместе с ней!

– Тебе передохнуть не помешает.

– Что скажешь о моих иероглифах? – придвинув пергамент ближе, спросил библиотекарь.

– Ты практикуешься и без меня. Это заметно.

– Хочу удивить Согию-чана!

– Получается неплохо.

– Вы с Йоши-куном тоже самое делали?

– Не-а, каллиграфией мы не занимались.

– Я о другом! – воскликнул Хюн, отставив кисть, – Ты его тоже чему-то учил?

– Как сказать... Пытался.

– Варить саке?

– Мгм-м-м.

– Старший братец к такому не привыкший! Он ведь столько времени сидит скрученным над наковальней.

– Ну, его младший тоже сидит скрюченный, но над столом.

– Моя осанка куда лучше! – горделиво выпрямившись, подобно журавлю, воскликнул Хюндже, – Когда следующее занятие?

– Хм, давай встретимся без занятия.

– Почему?

– Праздник же!

– ... – библиотекарь загибал пальцы, вероятно, считая месяцы, затем его глаза загорелись: – Фестиваль Фейерверков?

– Он самый.

– Я не умею фейерверки делать... – Хюн понуро выдохнул.

– Шитай что-то да умели.

– Разве?

– Приходи к моим покоям через неделю, под вечер – увидишь.

* * *

Некрасиво будет не пригласить Йошихиро на наш импровизированный Фестиваль Фейерверков, хотя, я отлично понимаю, что только он услышит о присутствии на оном Хюна – сразу откажется.

– Я тебя заждался, – выдал кузнец, – Чай стынет.

– Пахнет хорошо! – присев напротив я покрутил чашку в руке, – Завариваешь всё лучше.

– Стараюсь. Вот бы мы не всосали всё саке...

– Уже печалиться нечего, – воодушевляюще улыбнулся и продолжил: – Я к тебе сегодня с приглашением.

– Куда?

– На Фестиваль Фейерверков!

– Нам выходить, увы, нельзя.

– Я проведу его здесь.

– Тронутый? – Йошихиро покрутил пальцем у виска, – Вдруг что-то сожжёшь? Вдруг эта бомба полетит в мастерскую? Без обид, но эта затея мне не по вкусу.

– Всё будет под контролем.

– Ты это для Хюна устраиваешь?

– Да.

– Я заметил, что вы больше времени стали проводить вместе. Ну, больше обычного.

– И не безрезультатно! – отпив чаю, воскликнул я.

– В плане?

– Он восполняет то, чего не мог получить от вас с Рёко.

– Ума?

– Внимания.

– ... – Йошихиро задумано увёл взгляд в сторону, – И.. как?

– Думаю, результат ты скоро и сам оценишь.

– Доспехи твои, к слову, смешные, – кузнец соскочил с темы.

Их он уже оценил...

– Я разное видел, но чтобы сделать настолько хлипкую защиту да ещё и из дерева... Слов нет.

* * *

У нас когда-то и вправду был свой “Фестиваль Фейерверков”. Отец любил почтить предков и порадовать народ представлением над резиденцией Шитай. Жемчужиной был “Костяной Дракон” – змей без кожи и плоти, наматывающий несколько кругов между звёздами и рассыпающийся ярким прахом. Традиция едва не затерялась после захвата резиденции кланом Сенши, но проповедникам фейерверк тоже пришёлся по вкусу и раз в год “Дракон” продолжал взмывать в ночное небо.

К праздничному вечеру были готовы различные угощения, ведь какой фестиваль без сладостей. Я ждал единственного гостя с разложенными подносами и расставленными фейерверками, когда в голову пришла мысль: “Вдруг я выдам местоположения дома Рейкон?”, – и настроение резко ухудшилось.

Хотя... Хюн бы предупредил.

– У вас тут можно запускать фейерверки? – сразу выпалил я, только библиотекарь подошёл.

– Чары скрывают резиденцию от лишних глаз, понятное дело, – спокойно пояснил он. Обратил внимание на одежду Хранителя Мудрости – облачён в праздничное: на лице грим, кимоно ярко-красное, сандалии на высоком каблуке, – Думаешь, у нас тут нет парадной одежды?

– Сомневался...

– По лицу видно! Ха-ха!

Вскоре, оставляя протяжный след, взлетел первый фейерверк.

– Красиво... – наблюдая за морем искор, мягко произнёс Хюн, – Ты так быстро всё это подготовил?

– Да, – смущаясь, я потёр затылок, – Было не так уж и сложно.

– И десерты тоже есть! – взялся за поднос, – Вкусно!

– Приятного тебе.

– Спасибо!

В небе продолжали мерцать огни, отражаясь в глазах юноши, по нему видно – такой праздник здесь впервые.

– Мы, случаем, не разбудим Йошихиро?

– После работы он спит как мёртвый, поверь на слово, – выдержав паузу, я торжественно объявил: – А сейчас – “Костяной Дракон”!

– Ась?..

Глаза библиотекаря расширились сначала от удивления, а следом – от восторга. Небо наполнилось морем из красок, поочерёдно взрывающихся красного, жёлтого, синего, зелёного цветов.

Давно я не запускал его...

Когда последний огонёк коснулся земли, я выдал:

– В следующий раз пойдём ловить рыбу.

– ?...

– Проведём вместе время, а после вкусно поедим – чем не радость?

– Только вот удочек у меня нет...

– А как вы раньше ловили?

– Ну, Йоши-кун ловил. Руками.

– Я лучше смастерю нам парочку.

– Буду ждать!

* * *

Удочки оказались крайне хитрым приспособлением и я не был уверен в том, насколько надёжными они у меня вышли. Хюн, конечно, одолжил мне несколько записей о мастерах рыбной ловли, но, если учесть его почерк и мою неопытность в этом деле, нет никаких гарантий, что мои бамбуковые палки с нитками не треснут после первого же броска в воду.

Хм, так будет даже веселей!

Мы добрались до пруда только поздним вечером. В течение дня на улице стояла такая невыносимая жара, что цикады затихали лишь после захода солнца. В закатных лучах над водной гладью мерцали несколько светлячков.

– Я уже говорил, что ты смельчак, Согия-чан? – поправив сползшие на переносицу очки и едва ли не уровнив удочку в воду, спросил Хюн.

– Кажется... Да.

– Увидев, как близкие люди пострадали от Веяния Кодоку, ты всё равно настаивал на встречах с нами: пробивался к Йошихиро и, вот, не оставляешь меня изнывать от скуки.

– Почему ты так уверен насчёт близких людей?

– Ха-ха! Это и дураку понятно.

– А Рёко тогда?...

– Игрался, как обычно.

– Он говорил..

– ...Говорит он много и умело, – перебил библиотекарь, – Правды там мало. Хотя, странник не ошибся, утверждая, что воспитал из тебя сильного человека.

– Удивляет твоя серьёзность.

– Тема тут не смешная. Что говорить, если даже ты провёл со мной больше времени, чем он... – сглотнул ком в горле.

– Мне приятно слышать, но...

– Слова тут излишни, Согия-чан, и... У тебя клюёт!

Отдёрнул удочку – из воды вылетел золотистый карп.

– Каждая рыба на нашей земле священна! – подняв улов за хвост, воскликнул Хюн, – Из него выйдут отменные онигири!

– Давай приготовим несколько и Йошихиро.

– Посмотрим, как пойдёт ловля.

Она пошла отменно.

И, оказывается, у Хюна есть талант!

Так странно, что юноша занимается переписыванием свитков, имея предрасположенность к живописи и рыбной ловле. В голове не укладывается...

– Я слышал твои срывы, к слову.

– М?

– Тебе повезло, что у нас защита стоит, а то одним Небесам известно, какая гадость могла здесь воплотиться.

– Извини, моя вина.

– Ха-ха! Не будь защиты, ты бы эмоции усмирил!

– Может быть...

– Точно-точно! – насмеявшись, как мне показалось, от души, Хюн продолжил: – Хочу сказать тебе спасибо, Согия-чан.

Улыбнулся.

– Пойдём с онигири к Йошихиро?

Кивнул.

* * *

– Не переживай, – заметив дрожь в руках Хюна, сказал я, – Всё пройдёт хорошо.

– Надеюсь... – библиотекарь, бывало, впадал в серьёзность, но теперь его словно ждало испытание, которое нельзя было провалить.

Мне остаётся только поддерживать.

Обоих.

Войдя в мастерскую мы застали кузнеца, поправляющего столовые приборы. Он бросил в нас нервный взгляд и проворчал:

– Заставляете себя ждать.

– Извини, – Хюн виновато уклонился, – Согия приготовил для сегодняшнего вечера замечательные сладости!

Остались после фестиваля...

– А Хюн онигири, – подключился я, выставляя угощения на стол.

– По виду обещает быть вкусным, – разливая каждому чай, подметил Йошихиро, – Я за сегодня ничего не съел, так что...

– Приступим к трапезе!

Братья, растерянно бросая взглядами то в меня, то в друг друга, заполняли комнату невоодушевлёнными разговорами.

Поговорить им явно не о чём.

– Как думаете – когда вернется Рёко? – нарушил тишину.

– Только пробьют священные звоны, – простодушно отсёк Хюн.

– Колоколы сповещают нас о каждом приходящем человеке, – дополнил кузнец.

– Тогда почему меня не сразу встретили?

– ... – старший и младший переглянулись, – Не решались выйти.

Сдержал улыбку.

– Мило, – отпил чаю, – Надеюсь со странником всё в порядке.

– В последнее время я странно себя чувствую, – Хюн сложил очки на стол, – Словно что-то внутри оторвалось и перевернулось вверх дном, – библиотекарь подкреплял слова жестами, – Мне кажется, это связано с Рёко.

– Да, – поддержал Йошихиро, – Рука, держащая молот, стала легче.

– А что вороны говорят?

– Он их не отправляет.

– Хм-м-м, – кузнец насторожился.

– Неужели?...

– Умереть странник не мог. Хотя, было бы очень забавно, испытай мы облегчение после его кончины! Ха-ха-ха!

– Глупости, – пробурчал старший, – Нельзя так говорить.

– Почему “нельзя”? – спросил Хюн с явной претензией в голосе.

– Он наш отец.

– Господин, скорее.

– У нас одна кровь. Ты не можешь этого отрицать.

– Сердце отрицает! Я не хочу признавать Рёко родителем.

– А кого, тогда, признаёшь?

– Матушку.

Тишина.

Йошихиро молча потянулся к курильнице с благовониями и возжёг одну, после, сложив руки, поклонился. Хюн повторил ритуал за братом; они поставили чашку с чаем и часть угощений на свободную сторону стола.

– Неделя уже давно прошла, Хюн, – перевёл внимание на себя, – Ты там не забыл об Аматэре?

– Забыл.

– Её уже можно выпустить?

– Можно было ещё несколько дней назад, я просто перенервничал. Завтра пойдёшь!

– Хорошо.

– Хюн явно не желает её видеть, – сказал Йошихиро.

– Как я прощу уничтожение вековых знаний!? Это немыслимо! Мы столько утратили, а сколько приходиться переписывать... Будь моя воля – она бы провисела там до конца времён.

– Жестоко...

– Коснись это моей мастерской, – кузнец сделал многозначительную паузу, – Она бы завидовала мёртвым.

– ...

– Я понимаю Хюна, одним словом.

– Как бы тебя не раздражал Рёко или братья – нельзя вымещать злость на нашу работу. Она стоит превышего всего, – пояснил библиотекарь.

– С чего Аматэра так сорвалась?

– Честно сказать – терпела долго. Я постоянно слышал ворчания и упрёки в сторону странника, а сам срыв, в её случае, был неизбежен. Но почему он коснулся именно меня?

– Намекаешь на кого-то другого? – кинув настороженный взгляд, спросил Йошихиро.

– На Рёко. Мы с тобой ни в чём не виноваты.

Я бы поспорил.

Братья, на удивление, спелись. Видно как Хюн сдерживается, чтобы не взболтнуть лишнего, по лицу заметно – его могли выкинуть уже с десяток раз, но вовремя брошенный взгляд или внутренний барьер не дал ему испортить вечер. Йошихиро, скорее, был в растерянности от самого факта адекватного диалога с младшим. Они оба могли начать эту беседу, физически ничего их не сдерживало, нужен был только маленький толчок.

Горжусь собой. Конечно, плохо, что отчасти братьев объединила общая нелюбовь к Рёко и Аматэре, но примирение надо с чего-то начинать. Надеюсь, проделанная работа не пойдёт насмарку.

– Я хотел бы послушать что-то о вас двоих, без Рёко, Аматэры и всяких обид на них. Можно?

– Хм, – Хюн с Йошихиро погрузились в раздумья, – Ну...

– Смелее, я же свой!

– Йоши-кун учил меня играть на флейте! – взгляд Хранителя Мудрости загорелся.

– Ой, не начинай... – старший недовольно фыркнул и отвернулся.

– Было это!... Дай подумать...

– Века уже прошли.

– Интересно! – я заинтересованно наклонился ближе, – И как получалось?

– Несмотря на грозный вид, наш Кузнец Душ очень хорошо играет!

– Продемонстрируешь? – обратился к Йошихиро.

– Я не настолько пьян, чтобы за такэбуэ браться.

– Больше скажу – он писал свитки о мастерстве игры, почти что изобрёл собственный жанр!

– Вот и пошли твои фирменные издёвки, – выплюнул старший.

– Ни в жизнь. Это же надо так, чтобы кузнец и настолько хорошо с инструментом управлялся!

– Вижу, тут каждый из вас занимался не тем, к чему расположен, – заметил я, – Жду твоей игры на флейте!

– Молись Небесам чтобы дожил.

* * *

За беседой мы просидели к утру, я возвращался в покои с первыми лучами света и обессиленный рухнул спать. Хюн, передав мне ключ от цепей Аматэры, заночевал у Йошихиро, чтобы поздно не возвращаться в поместье.

Обед.

Я едва расклеил веки, сразу удивившись.

Посреди комнаты стоял наполированный доспех – настоящий, из стали! Сделанный аккурат по моему “эскизу” из дерева, с сохранением деталей, даже росписи! Я подполз ближе, жадно пожирая подарок кузнеца взглядом и в попепах накидывая его на себя.

Удар, блок, кувырок – сидит как влитой!

Подхожу к бадье с водой и начинаю любоваться отражением: повернулся задом, передом, в профиль – прямо таки воин в отражении красуется! Грудь запрыгала от радости – спасибо, Йошихиро! Чувствую себя ребёнком, что получил самую заветную игрушку в мире, хоть мне и не гоже в своих годах так радоваться простому доспеху, сдержаться я попросту не могу, особенно когда к кимоно прилегает столь искусная работа лучшего кузнеца Поднебесной. Получить такой – честь!

В сознании всплыло: “Аматэра!”.

Пока я тут радуюсь, она ждёт вызволения. Вероломно сражаясь с мыслью: “Пару лишних дней провисела – повисит ещё”, – я поспешил к Владычице Воронов, не снимая подарка.

– Наконец-то... – устало промямлила, завидев поднимающегося меня, – Ишь как разоделся...

– Пошли, – снимая оковы с рук и ног, приговаривал я, – Стоять можешь?

Ответ последовал сам – Аматэра устало свалилась на колени, потирая мозолистые запястья. Придётся нести. Вскинув руку через и взяв под талию, помог ковылять, спускаясь с горы. Я отвлёкся на приятный лязг доспеха, когда Владычица Воронов снова подала голос:

– Не неси меня в резиденцию...

– Почему?

– Там Хюн...

– А куда нести?

– К себе.

Откуда в ней столько веса? Я начинаю сомневаться во всех проведённых тренировках, ведь женщина с подобной фигурой не может быть такой тяжёлой! Хотя, есть одна мысль... Её лучше не развивать.

– Перенапрягся? – с долей насмешки, спросила Аматэра.

– Фу-у-ух... Нет. Да и мы уже пришли, – проскочив мимо входа в поместье, оказались у моих покоев, – Чувствуйте себя как... Ах, ладно.

Обнявшись с циновкой, она уснула.

* * *

– Я узнаю почерк на твоём веере.

– Уже проснулась?

– Не-а, во сне разговариваю, – женщина потянулась к кувшину с водой, заботливо приготовленному заранее, – Тебе Хюн веер расписал?

– Мы занимались каллиграфией.

– Вместе, что-ли?

– Да.

– Хм... Путь Юноши, он таков.

– Ума не приложу о чём ты говоришь.

– Что произошло во время моего отсутствия?

– Ну.. ничего особенного.

– Как это: “Ничего особенного”!? Вы каллиграфией тут занимались, я фейерверки в небе видела – это, разве, называеться: “Ничего особенного”?

– Да, – скрестив руки у груди, улыбнулся я.

– А это не ты тут шум наводил?

– В каком смысле?

– Вопил от ярости на всю резиденцию.

– ...

– По лицу видно – ты!

С улицы донёсся протяжный колокольный звон.

“БОМ-БО-ОМ-БОМ!”

Вернулся.