Психикон

Глава 13. Псеглавцы

Путь вел через леса к западному побережью. Не знаю, что бы я делал без своего эфирного коня и засевшей в голове Розет. С ней я коротал время за беседами и флиртом. Договорились до того, что она обиделась и пропала.

Чем ближе была Кроткая пещера, тем чаще я находил странные следы. Здоровенные сапоги смешивались с когтистыми лапами, похожими на волчьи, но более круглыми. Когда я пробирался через лес пешком, я наконец встретил обладателя этих следов. Раньше о псеглавцах я только читал в бестиарии. Редкие твари, опасные противники для игроков высокого левела. Встретить такого – это большая удача… повернувшаяся к тебе большим задом!

Мохнатая туша бросилась на меня из кустов, обдавая запахом псины и пота. Я успел присесть, монстр кувыркнулся и тут же оказался на ногах. От его рычания я чуть не опрокинулся. Человекоподобный монстр с собачьей мордой был выше меня, даже передвигаясь на полусогнутых ногах. Звериная мощь вселяла панический ужас. Для моей вскипевшей от адреналина психики дилемма "бей или беги" однозначно решалась в пользу бегства – обезьяна встретила крупного хищника!

Однако я пересилил себя, понимая, что мое главное оружие действует только одним способом. Сжав зубы, я прыгнул навстречу опешившему монстру и схватил его за шею левой рукой. Шипы на ладони активизировались, я почувствовал жгучее покалывание, как бывает, когда онемевшая конечность наполняется кровью.

Псеглавец взвизгнул как обычный пес, но тут же ощерился, когтистая лапа сгребла меня ближе к зубастой морде, наморщенной от оскала. Пасть распахнулась и с размаху вцепилась мне прямо в лицо, челюсти сжались под напором мощных мышц и заерзали, пытаясь раздробить мой череп. По лицу шлепал горячий вонючий язык.

Разомкни я свою вампирическую ладонь хоть на мгновение, и меня ждала бы ужасная смерть – обглоданное лицо, разгрызенный череп… Но я держал псеглавца крепко. Кажется, он не понимал, что происходит. Казалось бы, грызет меня, но слабеет сам, а я полностью здоров. Лишь запах гнилого мяса из пасти монстра доставлял мне неудобства.

Лапа перестала сжимать меня, когти бессильно заскребли по кирасе. Я достал голову из пасти, словно дрессировщик в цирке – живой и невредимый. Огромное мохнатое тело, исходя то ли дымом, то ли паром, упало к моим ногам. В шипах на моей ладони застряли клочки рыжеватой шерсти. Я перевел дух.

До сих пор мне везло. Если так и дальше пойдет, то я совсем обленюсь. Окажись таких тварей несколько, они бы перекидывали меня друг другу как мячик, попутно отрывая конечности.

Не прошел я и ста метров, как заботливая судьба предоставила мне возможность проявить боевую смекалку и тактические навыки. Или же просто решила меня прикончить. Заросшая лесная дорога вывела на небольшую поляну, где я оказался окружен тремя псеглавцами, которые аж завыли от предвкушения полакомиться человечиной.

Самый крупный, с черной шерстью и купированными ушами, явно вожак, был покрыт фрагментами ржавых доспехов. Хуже всего, что он носил ошейник и наручи, усеянные длинными острыми шипами. Ну и за что мне хватать этого гада? За хвост?.. Идея неплохая, но на вожаке вдобавок ко всему была доспешная юбка из длинных железных пластин.

Говорят, псеглавец способен догнать конного всадника, так что вариант с отступлением не рассматривался. Пожалуй, будь у меня эфирные петли, мне не помог бы даже рапинай – слишком долго его вызывать, тогда как псеглавцы реагируют без лишних раздумий. Я прижался спиной к толстому стволу дерева и выхватил револьверы, доставшиеся от Каролоса.

Но кто-то меня опередил.

Раздался громоподобный выстрел – вожак вздрогнул и резко свесил голову. Глаза тупо смотрели на дыру в железном нагруднике, что хлюпала от вскипающей бурунами крови. Сквозь отверстие я увидел ствол березы позади. Не успел псеглавец упасть, как еще два выстрела сразили остальных. Одному псеглавцу пуля попала в голову и снесла треть черепа – обычно так выглядит получение критического урона, на порядок превосходящего запас здоровья.

Наступила тишина, особенно звонкая после выстрелов.

Неуютно, когда на тебя смотрит в прицел мгновенная смерть. Я огляделся, но кругом росло слишком много деревьев и кустов. Я никого не высмотрел и наобум помахал рукой. Дружелюбный знак, если не знать, что рука – мое самое грозное оружие.

От лесного пейзажа отделилась фигура с нечеткими очертаниями и направилась ко мне. Я запоздало отметил, что способность Чуткость не высветила контуры незнакомца. Заметив остроконечные уши и густую шерсть, я не торопился убирать револьверы. Расстояние сократилось, и я разглядел красно-бурое лицо, похожее на человеческое, однако меня больше волновало длинное ружье странной конструкции. Оно свободно висело на плечевом ремне дулом вниз, но рука незнакомца лежала на рукоятке: будто он просто опирается, на самом же деле в любую секунду готов выстрелить навскидку.

Незнакомец откинул капюшон. Мохнатые уши исчезли, и только маскировочный раскрас уродовал строгое лицо с костистыми чертами. Мужчина тоже меня разглядывал. Взгляд пробежал по вооружению и впился в лицо. Глаза охотника сощурились. Он распахнул полу маскировочного костюма и вынул свернутый трубочкой лист бумаги. Развернул, посмотрел… после этого я заметил только смазанное движение, а затем что-то кольнуло меня в шею.

Я выдернул дротик – не военный дротик, похожий на копье, а крохотный, какими играют в дартс, – и прыгнул на противника. Тот явно не ожидал от меня каких-либо движений, поэтому не успел вскинуть ружье. Я сшиб гада на землю и попытался схватить демонической рукой, но распахнутая пятерня увязла в густой шерсти его накидки. В то же время я чувствовал, как мое тело становится ватным. Я все еще цеплялся за чертову маскировочную шубу, когда охотник поднялся и небрежно стряхнул меня. Я повалился на спину, тяжелый и неподъемный, как пьяный кит. Мой резист к любого рода зельям и ядам нейтрализовал девяносто процентов эффекта паралича, но оставшихся десяти хватило, чтобы охотник успел без всяких проблем связать меня и усадить под деревом.

– Не сразу узнал тебя, – сказал он, присаживаясь рядом и отхлебывая из фляжки. – В объявлении ты одноглазый.

– Не понимаю, о чем ты, – сказал я.

Охотник молча развернул передо мной объявление о награде за мою голову. Портрет нарисовали слишком талантливо, чтобы хоть кто-то не узнал опального сэра Карахана, так похожего на Николаса Кейджа средних лет. Количество глаз роли не играло. Я вздохнул.

Охотник вновь приложился к фляжке. Я сказал:

– Не думал, что встречу в этих краях кого-то хуже псеглавцев.

Он поперхнулся и глянул на меня с неожиданной злостью. Рука стиснула рукоять ножа на поясе, но клинок остался в ножнах. Охотник сплюнул и сказал:

– Я посвятил жизнь охоте на этих тварей, и если скажешь такое еще раз, то использую тебя как приманку. Мне плевать, что ты натворил. Но деньги мне не помешают. Содержание моей Люсии обходится недешево.

– Тоже мне романтик, – сказал я.

Он фыркнул и провел пальцем по блестящему от масла стволу винтовки.

– Люсия, – сказал он. – Ей нет равных. Мой род занимается ружейным делом без малого полтысячи лет, и, бьюсь об заклад, это лучшая винтовка во всем Сандаруме. Но ты даже не представляешь, как дорого изготавливать для нее подходящие патроны и нужные запчасти.

Я понимающе кивнул. Действительно понимающе. Когда-то и у меня была супер-пушка, однако я не проявил к ней такой же заботы, и случилась беда.

– Значит, ты охотник на псеглавцев? – спросил я.

Он повернулся ко мне: на плечах шкура псеглавца, лицо покрывает сплошной кровавый раскрас – только глаза сверкают, да белые зубы сверкнули в момент усмешки.

– Разве это не очевидно? – спросил он.

– Совсем нет.

– Почему?

Я злорадно улыбнулся.

– Как-то не заметен эффект от твоей охоты. Раз ты их истребляешь, то почему же их здесь так много? Признайся, ты с ненаглядной Люсией просто выехал на романтический пикник? Побыть, так сказать, наедине.

– Жаль, что живым за тебя платят больше, – сказал охотник. – Говорим всего минуту, а я уже начинаю понимать тех парней, кто назначил награду.

Я не стал пререкаться и ждал. Мой вопрос не давал охотнику покоя, и наконец он снова заговорил:

– Они скапливаются у Кроткой пещеры.

– Я иду как раз туда! – воскликнул я без всякой задней мысли.

Он сощурился, из-за чего лицо показалось сплошной кровавой маской.

– Зачем?

– Разве это не очевидно?

– Говори же, вздорный рыцарь! – сказал он и на последнем слове осекся. – Неужели паломничество к священной пещере?

– Нет, я не паломник.

Охотник демонстративно кивнул и сказал:

– Конечно, куда уж нынешним рыцарям. Сегодняшнему ордену нет дела до святынь прошлого. Что, проспорил братьям-рыцарям? Или в карты проигрался? Может, покуралесил с бабой приора, и тот отправил тебя на верную смерть?

– Я иду в Кроткую пещеру за мечом хранителя Дерека.

Он вытаращил глаза. Глумливо хохотнул, но что-то заставило его замолчать. Я встретил взгляд каменным лицом. Охотник с минуту разглядывал меня и наконец пробормотал:

– Пещера замурована пять сотен лет. Никому не дано войти туда.

– Ты разве не слыхал пророчество про истинного рыцаря сэра Карахана?

– Хочешь сказать, это ты? Ты вообще не похож на рыцаря – ни на ординатора, ни на раскольника, – фыркнул охотник.

– На объявлении вообще-то указано мое имя.

– Мало ли бродяг с таким именем. Чем докажешь?

– Самое твердое доказательство в том, что я нахожусь здесь: в диких землях, в логове псеглавцев. Подумай сам, на кой хрен я бы сюда поперся? Разве могут быть другие причины?

– Могут. Например, твое безумие!

– Чем докажешь?

– Да хотя бы тем, что ты поперся в дикие земли в логово псеглавцев!

Охотник рассмеялся так, словно доказал свою правоту. Я покачал головой и возразил:

– Но то же самое можно сказать о тебе! Охотник Себастьян!

Он вздрогнул:

– Откуда знаешь мое имя?

– Что? Да просто песня такая есть про охотника Себастьяна…

– Я не рыцарь. Про таких, как я, менестрели песен не складывают.

– И тем не менее, ты здесь. Безумец?

– Именно в этом лесу произошла история, которая положила начало миссии моего рода. Мой предок сэр Герлах, рыцарь Ордена Совершенства – настоящий рыцарь настоящего ордена… – потерял здесь своего побратима сэра Элиаса, которого растерзал псеглавец. Мой прапрапрапрадед поклялся отомстить. Сам он был лучником и стал совершенствовать свое оружие. Есть даже легенда, что сэр Герлах начал увлекаться огнестрельным оружием с тех пор, как здесь же повстречал странствующего героя с пистолетом. Это в те-то времена, когда едва начали осваивать порох! Так или иначе, я продолжаю его дело и истребляю псеглавцев.

– И почему же их так много? – спросил я и добавил: – На этот раз я не смеюсь.

– Это особое место. Они здесь не случайно. Я допросил одного из них и…

– Ты говоришь по-собачьи?

– Да пошел ты, сэр рыцарь! Они умеют говорить! Кое-как и не каждый, но все же…

– Прости. На самом деле я хотел спросить другое. Получается, они разумны, просто дикие? Нельзя ли с ними договориться?

– Нельзя, – отрезал Себастьян. – Когда мы называем их зверями, мы имеем в виду не их животную натуру, а худшие человеческие качества. Звери не жестоки, но жестокого человека мы называем зверем, так же и с ними. Псари Кха вывели этих тварей, смешав жизненные токи человека и горной собаки, однако ошибочно думать, что звериную сущность псеглавцы унаследовали от собак! Кха выбрали для опытов самых жестоких и подлых людей, которых усилили с помощью хищников. Увы, это не человекоподобные собаки, а собакоподобные люди. Агрессивные и нетерпимые. Кстати, я как раз подошел к причине, почему они здесь скопились.

– Нетерпимость?

– Именно. Допрошенный пес рассказал, что все их племя чует странный запах из Кроткой пещеры. Они называют его чужеродным, чуждым… пленник впал в ярость даже от рассказа об этом! Видал пса, которого натравливают? Он захлебывается от рыка, а морда превращается в сплошные клыки и слюни! Такая вот реакция. Все псеглавцы снуют вокруг пещеры, кидаются на камни, словно на чужака, проникшего в дом хозяина.

Непонятно почему меня прошиб озноб. Неужели они так реагируют на священный меч? Или там есть нечто другое, действительно чуждое для этого мира? Почему-то мне вспомнился чуть не убивший меня виртуальный шлем.

– Поэтому пройти к пещере невозможно, – подытожил Себастьян.

– Я пойду туда.

С минуту он переваривал мои слова.

– Хочешь, чтобы я тебя так просто освободил? – сказал он. Себастьян старался поддерживать первоначальный ироничный тон, однако мы оба знали, что уже давно говорим серьезно.

– Я хочу, чтобы ты помог мне добраться до пещеры.

– С какой стати?

– Подумай сам. Здесь погиб брат-рыцарь твоего родоначальника. Именно в то время хранитель Дерек замуровал в пещере свой меч. Теперь здесь кишат псеглавцы, а некий рыцарь, то есть я, пробирается к священному мечу, следуя пророчеству. Неужели ты думаешь, что эти события никак не связаны? По-твоему, за что сражался сэр Элиас, за которого мстишь ты и весь твой род? Неужели через пять сотен лет охоты вы забыли о первоначальной цели?

– Пожалуйста, заткнись.

Себастьян достал нож и разрезал веревки на моих запястьях.

Оставив за собой пару бесшумно убитых дозорных псеглавцев, мы по-пластунски подползли к краю уступа. Отсюда открывался отличный вид на местность. Внизу лес редел, была видна серо-зеленая каменистая гряда, а там… Себастьян сказал правду: псеглавцы здесь кишмя кишели, даже всю траву вытоптали. Огня они не использовали, хотя строили примитивные жилища, напоминающие юрты из шкур. Многие жили как волки, набиваясь в овраги стаями. Оттуда непрерывно доносился скулеж, рык, писк, тявканье и ворчание.

Себастьян установил на свою Люсию оптический прицел и смотрел сквозь него. Чудо, а не винтовка! Вскоре охотник пихнул меня локтем и предложил взглянуть.

– Пещера, – сказал он вполголоса, хотя услышать нас отсюда не могло даже собачье ухо.

Под ревнивым взглядом я прильнул к объективу и увидел неприметную каменную кладку, закрывающую небольшой вход. Удивительно, что никто не смог разобрать ее, не говоря уже о том, чтобы просто взорвать. Не обошлось без мистики. Мне показалось, что камни поблескивают, будто покрыты коркой тонкого льда. Я спросил об этом охотника, но тот отрицательно покачал головой. Я хмыкнул. У входа псеглавцы и впрямь вели себя истерично. Гавкали, рычали, кидались на камни, нервно принюхивались, ходили кругами, метили территорию.

И было их не меньше двух сотен. Да-а, загнать бы в эту гущу тел рапиная… псеглавцы ринулись бы во все стороны, как щенята от пылесоса!

– Говоришь, они не знают огня, как животные?

– Знают, но не пользуются. А что?

– Раз они не разводят огонь, то ночью темно. Можно попробовать прокрасться…

– Они видят в темноте, – сказал Себастьян. – Но главное – нюх. Даже моя маскировка сбивает их со следа не сильно.

– Ну и ладно, не люблю стелс. Как насчет поджечь лес?

– А может, сразу горы поджечь?

– Ну я рассматриваю разные варианты! Сам-то что предлагаешь?

Себастьян долго молчал, разглядывая местность в прицел и сосредоточенно сопя.

– Я их отвлеку, – сказал он. – Начну стрелять по тем, кто рядом с пещерой. Прицельная дальность Люсии это позволяет. Они разбегутся с места обстрела и побегут на выстрелы.

Я набрал в грудь воздуха, но он махнул рукой и продолжил:

– Мы сейчас занимаем хорошую позицию. После начала стрельбы я начну отступать и путать след. Устрою пару сюрпризов с гранатами. Тебе остается только добраться до пещеры и… войти.

– Как думаешь, она сама откроется передо мной или нужно что-то сказать?

– Не имею понятия. Быть может, вовсе ничего не произойдет, а ты окажешься безумным идиотом с манией величия.

– И ты согласен рискнуть?

– Хах! Рискуешь только ты, я ж туда не полезу. При любом раскладе я хорошенько прорежу их ряды, а вот что случится с тобой… ну, я надеюсь, ты прав и достанешь меч Дерека. Ведь если это окажется правдой, то мир не останется прежним. Подумать только – рыцарь падшего ордена окажется достойным легендарного меча! А какую силу он обретет!

– Какую? – уточнил я.

– Не знаю, – сказал охотник. – Никто не знает. Ну так что, ты готов?

Я старался не привлекать внимания раньше времени. Под вечерним солнцем тени удлинились, а в рощах слились в единую завесу, делающую оттенки коры и листвы неотличимыми друг от друга, словно художник смешал все цвета в одной палитре. Я шел вдоль густых зарослей, замирал у стволов деревьев, когда мимо пробегали стайки псеглавцев. В маскировочной накидке я не отсвечивал красной кирасой и не бряцал оружием. Лицо зудело от вонючей краски на основе псеглавьей крови.

Мне удалось подойти так близко, что я уже видел кромку каменистого хребта и подступ к пещере. Вот только дальше лес редел и начиналась голая земля, усеянная юртами, здесь и там сновали мохнатые тела. Воняло звериным логовом. Я привалился к дереву.

Ждал.

Камни, закрывающие проход в Кроткую пещеру, действительно слегка мерцали. Я счел это хорошим знаком, но до сих пор не представлял, каким образом войду внутрь. Было бы глупо застрять в самом конце: вот я из последних сил прорываюсь ко входу, раненый и еле живой, толкаю каменную стену, но ничего не происходит, а на меня наваливается рычащая, орущая, визжащая стая и буквально размазывает по камням как паштет. Все-таки их слишком много.

– Не бойся, – сказала Розет в моей голове.

– Я не боюсь, – ответил я.

– Все боятся одинаково, но у героя воля больше страха!

– Уверен, эти волчьи морды оценили бы твое изречение, – усмехнулся я, не отрывая взгляда от лагеря. – Ты явилась, чтобы упрекнуть меня?

– Главное пробейся, а войдешь без проблем.

– Почему ты так думаешь?

– Я не думаю.

– Ты не думаешь, ты знаешь, да?

– Да.

– Откуда?

– От тебя. Ты сам только что сказал, что я знаю.

– Ой, все.

– Пока ты веришь, что войдешь, путь открыт, – сказал она без намека на игривость и исчезла.

Я наконец дождался. Видимо, Себастьян не предполагал, что я доберусь до места так скоро, поэтому решил дать фору. Теперь же он открыл огонь. Первый выстрел заставил все племя вздрогнуть и замереть, навострив уши. До ближайшего псеглавца было рукой подать, и я увидел, как он прикрыл пасть и наклонил голову, сосредоточенно вслушиваясь. Это выглядело бы даже мило, если бы я не знал, какие это жуткие монстры.

Внезапно по лагерю пронеслась волна воя, идущая от места, где рухнул убитый. Словно в ответ на переполох прозвучал второй выстрел, швырнувший наземь матерого псеглавца недалеко от пещеры. Некоторые, поджав хвосты, бросились прятаться, другие растерянно рычали, третьи взорвались лаем. Среди последних выделился громкий и отрывистый лай: вожак, гигантский и покрытый густой ухоженной шерстью, вскочил на пригорок и вытянул лапу по направлению к скалистому утесу, где засел Себастьян. Вожак пролаял команду, в которой мне почудились фрагменты скомканных и усеченных слов.

Выскочка стал отличной мишенью, но внезапно отскочил в сторону, и предназначенная ему пуля зарылась в гравий, поднимая облачко пыли. Псеглавцы заревели и бросились в указанную сторону. Бежали по-разному – кто на двух, кто на четырех лапах, но и те и другие огромными прыжками перемахивали через пни и рытвины. Один даже перепрыгнул через приземистую юрту и приземлился в кувырке, поднимая тучу листьев. В следующее мгновение он уже бежал дальше. Методические выстрелы выщелкивали одного псеглавца за другим, но на общем потоке это не сказывалось.

Поляна стремительно пустела. Пригнувшись, чтобы капюшон прикрывал лицо, япошел в сторону пещеры. Мимо проносились запоздавшие одиночные монстры, однако рядом с пещерой осталось с десяток псеглавцев. Один рыпнулся было вслед за остальными, но соседний схватил его за шкирку и встряхнул – раздался визг. Несколько псеглавцев отделились от бегущих и поспешили к пещере, явно разрываясь между инстинктами нападения и охраны.

Меня сшибли на землю. Я вскочил, одновременно выхватывая меч. Врага не наблюдалось, видимо, задели случайно. Однако капюшон упал с головы, да и мелькнувший клинок привлек внимание. У этих монстров безусловный рефлекс на любое оружие, как у немецких овчарок! На меня бросились сразу двое псеглавцев, но я заранее придумал, как буду действовать.

Поцарапавшись об когти, я схватил ближайшего за переднюю лапу и сразу отпрянул. Я побежал по кругу, заставляя псеглавца кружиться вокруг своей оси. Он рычал и пытался меня достать, но центробежная сила удерживала нас на дистанции. В то же время жизнь покидала его. Наматывая круги, я при этом продвигался в сторону пещеры. В правой руке я сжимал меч и отбивался от второго монстра, который был вынужден догонять меня и то и дело натыкался на первого. Хорошо, когда две руки! Не говоря уж о глазах… В таком странном танце я двигался к пещере, меняя одного партнера по танцу за другим. Порой когти и клыки ранили меня, но не так сильно и часто, чтобы перекрыть безумную регенерацию от похищения жизни.

Под ногами зашуршал песок и гравий. Проделав очередной оборот, я увидел каменную скалу, но не вход в пещеру – на его месте столпились псеглавцы. Мелькнула мысль – почему они не напали на меня всей гурьбой? И тогда я заметил на них ошейники и цепи, ведущие к железному столбу: не меньше десятка псеглавцев были посажены у самого входа на цепь . Ироничное отношение к себе подобным! Вот уж действительно, рабы желают не свободы, а собственных рабов! Однако цепные псеглавцы были облачены в неплохие доспехи, будто почетные стражники на карауле. Разбираться в их социальном устройстве времени не было – ко мне бежала целая свора, а очередной партнер по танцам как раз свалился наземь, сухой и съежившийся.

Любой бросок собьет меня с ног, а подняться я уже не смогу, и вряд ли выдержу атаку нескольких псеглавцев одновременно, даже если умудрюсь в такой сутолоке вцепиться в чью-то плоть. Критический урон просто разорвет меня на части, и монстры разбегутся в стороны, унося каждый в свою конуру по куску свежего мяса!

Я отбросил меч, постаравшись заодно попасть в чью-нибудь морду, и побежал к пещере напрямик, словно игрок американского футбола, рвущийся за черту. Я активировал все способности, припомнив, что среди них есть временно улучшающие навыки Атлетики и Уклонения и что-то бафающее Скорость. Так играли в детстве, когда в ответственный момент перестаешь думать и дрожащими от волнения пальцами жмешь на все кнопки.

Огромная мускулистая туша мелькнула справа, но я вовремя нагнулся, и она прокатилась у меня по спине, обдавая запахом псины. Я пробежал десяток длинных шагов совсем не прикладывая сил, а только гася инерцию, чтобы не упасть. Тут же я рванулся вперед и вбок, чтобы сменить траекторию. Чьи-то зубы клацнули в миллиметре от моего колена.

Цепные псеглавцы выстроились у входа живой стеной, ощеренной блестящими от слюней клыками и черными когтями, способными распороть кольчугу. Я влетел в них как шар для боулинга. Я никого не сбил, но проделал брешь между двумя охранниками и вырвался на свободный пятачок перед входом.

Каменная кладка мерцала голубым светом. Шанс у меня был только один. Теперь стражникам ничего не стоит развернуться и взять меня в кольцо. Собственно, я уже нахожусь в тупике и в окружении, если только пещера не откроется.

Оглядываться не было необходимости – зловонное дыхание горячей волной лохматит затылок, с трех сторон бурлит яростный рык, предваряющий атаку. Я рванул к пещере, вкладывая в ускорение весь запас сил. Земля затряслась от бегущей за мной оравы.

Один все-таки меня достал. Когтистые лапы сграбастали меня за шею и пояс, и мои ноги оторвались от земли. Псеглавец взревел и поднял меня над головой. Диск заходящего, но еще яркого солнца хлестнул по глазам, я заморгал, видя только дымчато-голубое небо и хребет скалы, где вились крылатые точки птиц. Я слепо шарил левой рукой за спиной, но шипастые пальцы скользили то по металлу, то по густой шерсти. Выгнув шею, я увидел, как передо мной беснуется толпа зверей, словно фанаты на рок-концерте, ждущие, когда я прыгну в зал.

Псеглавец напружинил лапы, готовясь швырнуть меня на растерзание, как вдруг лай и рычание перекрыл гром выстрела. Монстр повалился на спину, я вырвался из ослабевшей хватки. Короткая радость, что Себастьян меня прикрывает, уступила болезненной вспышке осознания: он не сменил позицию! По плану охотник должен быть уже далеко, иначе не успеет сбежать… Он не пожалеет о своем поступке! Используя подаренный шанс, я побежал к пещере.

Я прыгнул на мерцающие камни грудью и лицом, даже не выставляя перед собой руки. Завеса коснулась меня, словно шелк, я влетел внутрь пещеры и распластался на полу.

Тут же оглянулся.

Каменная кладка была изнутри прозрачной, и напоминала голубой тюль. Четверо псеглавцев с грохотом врезались в нее, раздался писк и скулеж. На каменной кладке остались кляксы из крови, слюней и соплей, медленно стекающие вниз. Псеглавцы бесновались и скребли камень, ломая когти, но без результата. Переведя дух, я поднялся.

Все пространство крохотной пещеры наполняло белое сияние. Оно струилось от меча, скромно лежащего на обычном плоском камне.

– Я ж говорила, – сказала Розет с гордостью.

– В такие моменты лучше говори: "Я в тебе не сомневалась", – посоветовал я. – А то как бабка сварливая.

В первую очередь я посмотрел характеристики меча. И обомлел. В графе наносимого урона не было цифр! Там красовалось только слово "maximum". Это какая-то шутка? Пасхалка, которую нельзя использовать как оружие? Но предмет "Меч Вечного хранителя Дерека" оказался самым что ни на есть оружием – полутораручным мечом с неоднозначным назначением уничтожать врагов. Я медленно вынул меч из простых кожаных ножен. Прямой и ровный клинок был прост как истина, но при всей простоте являл абсолютный идеал воплощения: на нем не было ни малейшей шероховатости или щербинки – даже пылинки облетали его стороной. Я был готов к тому, что рукоять легендарного меча обожжет мне ладони или молнии обрушатся на мою голову, пробив скалу насквозь. Но ничего такого не произошло. Более того, в списке требований для использования меча я прочитал: "Быть Аркадием Караханом". С ума сойти.

На камне я обнаружил еще кое-что. Продолговатый стеклянный флакончик с толстыми стенками. Внутри переливалась жидкость ультрамаринового цвета. Когда я поднял его, зелье чуть не выскользнуло у меня из пальцев, тяжелое, как гантеля. Необычный холод исходил от него, словно флакон был изо льда. Описание к предмету отсутствовало, как будто это был какой-то баг или же предмет не предназначался для пользователей. Я повертел флакон в руках и заметил, что на прицепленной к пробке бумажке что-то написано. С трудом я различил надпись: "Аркадий, выпей, это для…" Дальше было неразборчиво. Я хмыкнул и сказал:

– Что думаешь?

– Я не думаю, – ответила Розет.

– Ну, вряд ли вместе с мечом лежало бы что-то плохое. Да и зелья на меня почти не действуют, так что…

Я сковырнул печать на горлышке и залпом выпил зелье. Горькое.