Противостояние I

Глава 9. На даче. Настя

21 марта 1971 г.

Проснулся я от резкого звука. Металл лязгнул о металл. Угомонились мы в половину первого ночи. Вера забрала Лидочку в свою комнату. Они спали под одним одеялом на её кровати. Наверно, Вера рассчитывала на то, что я не выдержу и приду к ним, и тогда получится так, как она хотела — втроём под одним одеялом, но тут она просчиталась, и не потому, что я не хотел. Просто, я хорошо представлял себе, чем это закончится. Лидочка не согласится спать втроём, а если я стану настаивать, то разразится грандиозный скандал.

Всех остальных Вера разместила в соседней комнате. Комната большая, с двумя стоящими рядом, впритык друг к другу широченными кроватями. По задумке на одной из них должны были спать оставшиеся девушки — это Жанна с Настей, а на второй все трое ребят — то есть я, Гарик и Петруха. Когда мы в той спальне собрались, идея мне сразу разонравилась. Кровать широкая, спору нет, но всё же недостаточно широкая, чтобы совсем не касаться друг друга.

Взял я выданное мне шерстяное одеяло, взял подушку, взял ранее вытащенный из рюкзака пушистый плед, который предусмотрительно захватил с собой из дома, и спустился вниз к камину. Шерстяное одеяло постелил на диван вместо простыни, бросил в изголовье подушку, подбросил в камин побольше поленьев, чтобы надольше хватило, укрылся, уснул и спал до тех пор, пока меня не разбудил этот звук.

Поднимаю голову, гляжу: у камина на корточках замотанная с головой в одеяло фигурка маленькая сидит. В тонкой ручке кочерга. Именно она меня и разбудила. Задела Настя ею за металлическую раму камина. Вниз спустилась из своей комнаты, где остальные ребята остались, и сейчас сидит, кочергой пытается угли ворошить. Откинул я плед, поднялся и к ней подошёл. Спрашиваю шёпотом:

— Привет! Чего не спишь?

Она глаза свои большие на меня поднимает, улыбается и тоже шепчет:

— Привет! Холодно что-то. Замёрзла сильно. У нас в комнате батареи совсем ледяные. Давай ещё дров подбросим? Ты не знаешь, где они у них?

— Сейчас принесу!

Она кочергу положила, на ноги вскакивает и меня за рукав свитера хватает.

— Погоди! Ты бы оделся! На улице мороз сильный! Смотри, как окна забросало!

На мне только свитер и плавочки. Штаны свои я снял едва только устроился на диване под пледом.

— Не нужно на улицу. У них запас дров на веранде. Забирайся под плед, погрейся, я сейчас.

Принёс я дровишек побольше. На два раза принёс, чтобы не бегать. Заправил камин, разворошил угли, ну и незаметно помог дровишкам разгореться. Пока камином занимался, заглянул (мысленно разумеется) в поселковую кочегарку. Нужно было выяснить, отчего батареи холодные. Выяснил. В общем-то примерно то, что я себе и подумал. Оба кочегара вдрызг пьяные, оба дрыхнут. На столе бутылка водки, в которой грамм пятьдесят осталось, два замызганных стакана стоят, на грязной газетке шкурки от сала и огрызки луковиц, две открытые и уже пустые банки камбалы в томатном соусе. Не совсем пустые. Обе банки в качестве пепельниц использовались. Теперь там полно окурков. Под столом две такие же бутылки валяются, но уже пустые.

Спят, уроды злокачественные, а на улице мороз градусов под двадцать. Так и систему переморозить недолго. Заглянул я в обе рабочие печи (в помещении кочегарки всего четыре котла, но два из них остановлены). В одной из печей ещё горячие угли имеются, другая уже почти остыла. Убрал золу, заполнил обе печи слоем угля в тридцать сантиметров толщиной и поджёг «ёлочкой». Разгораться будет примерно минут двадцать — тридцать. Тяга хорошая, так что прогорит примерно за полтора — два часа. Ничего, к этому времени у меня кочегары протрезвеют! Уж я-то постараюсь!

Чтобы система в посёлке не пострадала, в течение десяти минут поддерживал температуру в обоих котлах в районе восьмидесяти градусов. Искусственно поддерживал, разумеется. Насосы разнесли воду по системе и, когда я закончил мухлевать, температура воды у нас в доме поднялась аж до тридцати градусов! Маловато, конечно, но скоро уголёк разгорится и поднимет температуру в системе ещё выше.

К тому времени, как с кочегаркой возиться закончил, дрова в камине тоже разгорелись, и я вернул экран на место. Слышу шёпот со стороны дивана.

—Саш, иди сюда! Замёрз наверно?

Помнится, подумал услышав это приглашение: «Ну ни хрена себе!» Подошёл, сел рядом, а она уже к спинке дивана отодвигается и плед приглашающим жестом откидывает...

***

Назавтра она смотрела на меня так, как будто ночью ничего не случилось. То есть никак не смотрела. Она вообще ни на кого из парней не смотрит. Общается только с девушками. Меня разбудила Лидочка. Я спал укутавшись в плед с головой и даже не слышал, как сначала встали Вера с Лидочкой и спустились вниз, чтобы позавтракать. Через пару минут к ним присоединилась Жанна. Девушки поставили чай, и кто-то из них сварил кофе. Я сквозь сон чувствовал его запах. Довольно приличный, следует заметить.

Они завтракали не в кухне, а за тем столом, за которым мы вчера все вместе ужинали. Разговаривали вполголоса, смеялись. Потом Лидочка подошла, села со мною рядом, освободила мою голову из пледа и положила на неё руку. От этого я окончательно проснулся, но глаза открыл не сразу. Лежал и улыбался. Умеет Лидочка будить меня. Лишь через минуту, наверно, открыл один глаз. Она увидела, как я на неё взглянул, и тут же отпрянула. Вскочила с дивана и за кресло забежала. Смеётся оттуда и приплясывает.

Уже когда завтракал, вниз со второго этажа Настя с Гариком спустились. Я даже подумал сначала, что они спали вместе. Чёрт её знает эту Настю. Загадочная она девушка. Изображает из себя этакую застенчивую недотрогу — кстати, очень талантливо, — а сама ночью вон что вытворяла! Гейша из чайного дома! Не, ну а чё! Взять палец партнёра в рот и облизать — о таком я, при всём моём довольно богатом опыте, ещё даже не слышал!

Заглянул в их недалёкое прошлое и увидел, что спали они порознь и на разных кроватях. Оба закутанные в свои одеяла, и, кроме того, между ними лежал замотанный с головой в одеяло Петруха. Ничего между ними не было!

Поздоровалась она со всеми, а на меня даже не глянула. Впрочем, она и на Гарика не смотрела. Сходила на кухню за кружкой, вернулась к столу, сделала себе чай и уселась. Не глядя ни на кого, принялась бутерброд с маслом и сыром сооружать. Как будто нарочно подальше от нас с Лидочкой уселась. Впрочем, может, и случайно получилось.

Короче, решил я тоже не обращать на неё внимание. Пусть! Может, это у неё стиль такой. Выбирает паренька, дожидается ночи, проделывает тот фокус, который со мной проделала, и исчезает довольная. А дома в каком-нибудь секретном дневнике короткую запись оставляет: «Ещё один попался!» и имя этого попавшегося. Или: «Ещё одного подстрелила!»

Фиг с ней! Я тоже удовольствие получил. Не так и не такое, какое хотел бы, но тоже очень даже неплохо и, главное, совершенно не там, где мог бы рассчитывать. На любую другую из девушек мог бы подумать — даже на Жанну, но только не на неё. Удивила она меня по-настоящему! Буду теперь знать, что такие девушки, оказывается, тоже существуют. Отблагодарю её как-нибудь. Например, ночью, когда она спать будет, исправлю её зрение. Пусть гадает, что с ней случилось. Я тоже умею быть загадочным. Даже получше некоторых.

После того, как проснулся и позавтракал самый главный засоня Петруха, встал вопрос: что делать дальше? Ребята собираются ночевать здесь и следующей ночью, поэтому у них ещё весь день впереди. Хотят на лыжи встать и по лесу пробежаться. Хорошее дело, но это уже без нас! Мы с Лидочкой ночевать не останемся. В двенадцать соберёмся и потопаем пешочком на станцию. Она здесь не так уж далеко. В двенадцать сорок пять электричка до Иркутска. У школьников весенние каникулы сегодня начались, а нам с Лидочкой завтра в институт. Ей работать, мне учиться.

Когда Лидочка огласила наши планы, встрепенулась и Настя. Говорит:

— Ой, и я с вами! Мне тоже уже хватит.

Я только хмыкнул на это. В электричке почти час ехать. Буду дремать или вон с Лидочкой разговаривать. В Иркутске с Настей расстанемся. Провожу Лидочку до дома и сам пойду домой. Куда пойдёт Настя, меня не интересует.

***

Настя пошла за мной! Попрощалась она с нами ещё в автобусе. Сказала, что ей скоро выходить, протиснулась на заднюю площадку и сразу потерялась за шубами и шапками взрослых пассажиров. Мы с Лидочкой стояли в толпе ближе к средней двери, поэтому тут же потеряли её из виду.

Слежки я не предполагал, поэтому домой возвращался совершенно расслабленно. Проводил Лидочку до подъезда, мы с ней постояли на крыльце, поболтали, попрощались, и я отправился своей дорогой. Обнаружил её случайно. Спускался по Жуковского к Ангаре, коротко оглянулся, провожая взглядом встретившуюся симпатичную девушку, и заметил метрах в тридцати у себя за спиной знакомый красный пуховик. Отвернулся и ещё метров пять прошагал дальше, прежде чем сообразил, что что-то происходит. После этого уже окончательно остановился и развернулся в её сторону.

Она заметила, что я её обнаружил, и замедлила шаг. Я уже подумал было пойти к ней навстречу, но тут она поняла, что её поведение выглядит чрезвычайно глупо и шаг снова ускорила. Встретились мы у торца новенькой панельной пятиэтажки. Не здороваясь и не улыбаясь, спросил её:

— Ну и как это понимать? Ты что живёшь где-то неподалёку?

Она рюкзак с плеча сняла, двумя руками за лямки держит, поставить на грязноватый в этом месте тротуар не решается. Отвечает на мой вопрос:

— Да, неподалёку… То есть нет… Я вообще-то на Лермонтова живу. Решила вот до реки прогуляться. Домой пока не хочется. А ты где живёшь?

Лермонтова, которую она упомянула, улица довольно длинная. Мы с Лидочкой от железнодорожного вокзала, по ней почти до самого её конца на автобусе прокатились. Фактически от одного моста до другого. Лидочка на Курчатова проживает. Это неподалёку от Академического моста. Оттуда я пошёл пешком. Получается, что и Настя за мной через половину города пешком топала? Или действительно решила прогуляться и наши маршруты случайно пересеклись? Нет, не сходится. Чего она тогда шаг замедлила, когда поняла, что я её увидел? Определённо, она шла за мной! Вопрос только — зачем? Интересно, где она сошла с автобуса? Я этот момент совсем упустил.

На вопросы нужно отвечать, если хочешь, чтобы люди на твои вопросы отвечали.

— Здесь неподалёку живу, на Герцена. Почти пришёл уже. Зачем ты за мной шла, Настя? Что-то узнать хотела?

— Я не за тобой! Говорю же, просто погулять захотелось!

— Не нагулялась на даче у Веры?

— Представь себе — не нагулялась!

— Ладно, не злись. Не нагулялась, так не нагулялась. Пошли? Или тебя моя компания не устраивает?

— Мне всё равно! — и тут же непоследовательно спросила, — Саш, а можно будет к вам домой на минутку зайти?

— В туалет нужно? — Она молча кивнула и забросила свой рюкзачок на плечо. — Можно, конечно. Пошли?

— Угу, пошли…

***

Дома никого не было. Я знал это заранее, иначе вряд ли пригласил бы её к себе домой. Не хотелось мне эту мутную шестнадцатилетнюю персону с моими домашними знакомить.

Марина уже второй день на научной конференции в Новосибирске. Вернётся не скоро, потому что прямо из Новосиба летит в Москву. Что-то там для своего института выбить нужно. Как она нам сказала, устала она за последние пару месяцев. В Москву ей больше «для развеяться» захотелось. Я уж и не лезу к ней со своими предложениями. Вполне может статься, что она и от нас от всех устала. Не только от студентов своих. Про нас она по своей деликатности, конечно же, не скажет, поэтому мы и не пристаём. Захочет чего-нибудь экзотического в плане развеяться и отдохнуть — сама скажет.

Девчонки — Наташка с Иванкой — пообедали и умчались в кино. Из дома вышли совсем недавно — минут двадцать назад. Мы с ними могли бы на Жуковского пересечься, сверни я на неё на пару минут раньше.

Помог Насте снять пуховик, ткнул пальцем в дверь ванной комнаты и сам разделся и разулся. Повесил куртку и ушёл к себе в комнату. Нужно было ватные штаны снять и в домашнее переодеться. Не собирался я её провожать, когда и если ей уйти захочется. Сейчас день, светло, опасностей никаких. Она собиралась на Ангару пойти — вот пусть и идёт. От нас до перехода через железнодорожные пути метров двести не больше. Это — если она не захочет напрямки дунуть. Так ещё ближе, естественно! Автомобильную дорогу перешёл, налево — направо посмотрел, на невысокую гравийную насыпь взобрался, и ты уже почти на месте.

В моей комнате она меня и застала, вернувшись из ванной. Я брюки-то уже переодел, а теперь стоял перед раскрытым шкафом, раздумывал над вопросом — что бы мне такое надеть — когда она от дверей спросила:

— Это твоя комната?

— Угу, моя. Заходи, не стесняйся.

Она подошла к окну, раздвинула тюлевые занавески и выглянула на улицу. Моё окно выходит на участок за домом. Там у нас беседка имеется, посажена пара яблонь. Как они цветут и цветут ли они вообще, мы ещё не видели.

— Ой, Саш, Саш, посмотри скорее! К вам, похоже, рысь забралась! Скорее!

— Забрался… – поправил я, не отрываясь от своего занятия, — Это самец, а не самка. Живёт он тут. Зовут его Тишкой. Тимофей значит. Прошлой осенью его в тайге подобрал. Мать браконьеры убили. Принёс сюда, потому что в тайге он всё равно от голода бы умер. Следующей весной отправлю назад. Дальше пусть сам по жизни пробивается…

***

Выбрал старенькую голубую олимпийку, натянул на себя, закрыл шкаф, подошёл к окну и выглянул во двор. Тишка охотился. Наверное опять от соседей неосторожная крыса на наш участок забрела. Ну, будет визгу, когда он её сцапает. Тишка стал очень ловким охотником, хоть и котёнок ещё. Сколько ему? Я его в ноябре нашёл. Ему тогда полгода было. Сейчас, получается, уже почти десять месяцев.

Не глядя на Настю, спросил:

— Можешь объяснить мне, что произошло ночью?

Она помедлила, прежде чем ответить. Стояла рядом и тоже не отрывала глаз от Тишки. Тот как раз спрятался за колодой, на которой я обычно дровишки для мангала колю. Но ответила она совсем не то, что я ожидал.

— У вас всегда так шумно?

Как раз сейчас проходил мимо дома и визжал тормозными колодками длиннющий товарный состав. Вообще, этот дом выбирала Марина и выбрала его не вполне удачно. Соблазнилась близостью к реке, а о том, что он в пятидесяти метрах от довольно оживлённой железной дороги стоит, не подумала. На ночь приходится накрывать дом невидимым звуконепроницаемым колпаком, но он не спасает от вибраций почвы, возникающих, когда мимо проходит тяжёлый состав. Не только почва, но и дом начинают мелко вибрировать. Натка говорит, что не замечает этого, но мы с Иванкой чувствуем эту вибрацию очень хорошо.

Предлагал я Марине сменить жильё на более спокойное и тихое, но она пока не хочет. Говорит, пусть Натка школу закончит и уедет в институт поступать, тогда и будем думать о переезде.

На вопросы нужно отвечать.

— Довольно часто. Ты мой вопрос слышала?

— Какой вопрос?

— Что сегодняшней ночью произошло? Ты мне не показалась пьяной…

— А что такое? Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду твоё поведение под одеялом.

Она отошла от окна к книжной полке и, склонив голову к плечу, принялась рассматривать корешки книг. Не оборачиваясь, рассеянно спросила:

— Под каким одеялом?

— Ты страдаешь лунатизмом?

Она коротко оглянулась и помотала головой:

— Нет, не замечала. А почему ты спрашиваешь?

— Ты помнишь, что ночью замёрзла и спустилась вниз к камину? Что лежала со мной под одним одеялом?

Она помолчала и ответила вопросом на вопрос.

— Саш, трудно было поступать в институт?

— Не хочешь говорить о том, что произошло?

— Ты не ответил на мой вопрос.

— Ты тоже не ответила ни на один мой вопрос. — рассердился я, — Что происходит, Настя? Ты ночью своим поведением сильно сбила меня с толку. Во-первых, я был ошарашен контрастом между твоим невинным внешним видом и твоим очень взрослым поведением. Во внезапную влюблённость с твоей стороны я не верю. Кроме того, ты отвергла все мои попытки взять инициативу на себя. Она всё время оставалась на твоей стороне. Ты делала со мной всё, что тебе было нужно. Конечно, доставила мне удовольствие, но я ощущаю себя использованным. Примерно, как выдоенная корова. У тебя какая-то личная драма, и ты решила отыграться на мне? Или решила отомстить кому-то с моей помощью?

Она молчала, водя пальчиками по обложкам книг. Я вздохнул:

— Если не хочешь разговаривать на эту тему, я попрошу тебя уйти. Мне не нравится происходящее, и ты начинаешь действовать мне на нервы. Извини за резкость. Я предлагаю тебе поговорить, как взрослые люди, а ты всё время уводишь разговор в сторону или вон молчишь.

— А если ты мне просто нравишься? — до сих пор она не повернулась ко мне. Всё так же рассматривает корешки книг. Слава богу, последние слова говорят за то, что случившееся ночью мне не приснилось, а она не лунатик. Я чертыхнулся про себя. Терпеть не могу такую манеру разговора.

— Ладно, не буду тянуть из тебя жилы. Не хочешь говорить о ночном происшествии — не надо. Это в конце концов твоё личное дело. Я о другом...

Меня прервал телефонный звонок. Я подумал, что кто-то разыскивает Марину, но ошибся. Позвонил Сергей Владимирович Телюпа. С недавнего времени третий заместитель генерала Мирошниченко. Полковник центрального аппарата КГБ.

Позвонил он сюда впервые. Да и вообще, я встречался с ним всего дважды. В первый раз — это было в начале лета 69-го года — он помог нам со сводной сестрой. Вытащил из одной неприятности, в которую мы с ней попали, гуляя в парке Сокольники в Москве. Тогда он ещё был старшим группы оперативников в чине майора КГБ.

Второй раз он появился, чтобы предъявить мне одну фотографию, сделанную в Ля Кабане и задать пару вопросов. Это было минувшей осенью уже здесь, в Иркутске.

После обязательных приветствий, Сергей Владимирович сказал, что вчера побывал в институте и там ему сказали о командировке Марины Михайловны. Теперь он просит о встрече меня. Я оглянулся на открытую дверь своей спальни, в которой оставалась Настя и вздохнул:

— Я бы с удовольствием, но вас к себе я пригласить не могу и выйти из дома тоже пока не в состоянии. У меня гостья, и я не знаю пока, как от неё избавиться. — последнюю фразу я произнёс не понижая голоса.

Ура! Сработало! Настя появилась в прихожей и, не глядя на меня, промаршировала к вешалке. Убедившись, что она принялась надевать обувь, я снова обратился к всё ещё смеющейся трубке.

— Она, кажется, уходит. Где вы предлагаете встретиться? Я бы предпочёл какой-нибудь ресторан, где можно было бы заказать шашлык. Что-то давно шашлык не ел. Как вы к такой идее относитесь?

— Я у вас в городе пока не ориентируюсь. Ты сам-то знаешь такие рестораны?

— Нет, тоже не знаю. С хорошим мясом сейчас везде проблемы. Ладно, подъезжайте ко мне. Шашлык мы с вами и здесь придумаем. Вам же наверно поговорить без свидетелей нужно?

— Правильно понимаешь. Тогда до встречи. Минут через сорок я у тебя.

Положив трубку я подошёл к вешалке и снял с крючка красный пуховик. Настя всё ещё возилась со шнурками своих ботинок. Очень уж они длинные у неё. Наверное, раза в два длиннее, чем нужно.

— Извини, что не предлагаю остаться. Один знакомый дядька из Москвы прилетел. Нам поговорить с глазу на глаз нужно.

— О чём?

— О видах на урожай маковой соломы в провинции Бадахшан. Это в Афганистане. Мы с ним при прошлой встрече не успели обсудить…

Заглянув в её непонимающие глаза, я фыркнул от смеха.

— Это была шутка. Не бери в голову, Настя. О чём он хочет поговорить, я и сам не знаю, но при посторонних он точно говорить не станет. Дядька очень серьёзный, поэтому скорее всего о чём-то серьёзном.

— Понятно… Саш, скажи, а вступительные сложно было сдавать?

— Ну так... Зависит от подготовки. Ты в медицинский собралась поступать?

— Угу, с самого детства хочу врачом стать. У меня и мама, и папа врачи. И бабушка тоже медиком была, пока на пенсию не вышла…

***

Речь и впрямь пошла о серьёзном. Даже об очень серьёзном. Пришлось тайком от своего гостя ментально связываться с Мариной, которая спокойно и весело попивала винишко в гостях у своей институтской подруги. Марина выслушала меня, подумала немного и решила не появляться у нас в Иркутске, предоставив мне право самостоятельно провести разговор. Она предупредила о том, что ни на какие уступки я идти не должен. Если ситуация начнёт выходить из-под контроля, я должен незамедлительно переправить в усадьбу на Уссури Наташку с Иванкой и исчезнуть из города самому. После всего этого я должен связаться с ней, а уж она решит, как поступить дальше.

Я сказал ей, что девчонки ушли в кино, и она попросила меня во всё время разговора с моим гостем присматривать за ними. Плохо будет, если их попытаются взять в заложники. Тогда придётся действовать решительно и предельно жёстко. В случае такой попытки я должен незамедлительно и безо всякой рефлексии по этому поводу любым доступным мне способом нейтрализовать своего собеседника и без промедления перенести её к нам в Иркутск!