Пророк

Глава 22 Без шуток

Примерно двадцать минут спустя я сидела на кровати со скрещёнными ногами, просматривая записи команды разведки с помощью гарнитуры, которую оставил мне Ревик. Должно быть, я довольно сильно увлеклась, потому что совершенно пропустила сигнал системы безопасности.

Однако я услышала, как открывается дверь.

Завозившись, чтобы обратно замотаться в простыню, я запуталась ступнями и ногами в ткани и не сумела добиться желаемого до того, как дверь открылась. Я всё ещё пыталась вытащить простыню из-под задницы, когда Ревик вошёл в помещение с каким-то подносом.

Его прозрачные глаза прищурились, когда он увидел меня.

Повернув голову, он показал резкий жест кому-то позади себя, и закончив передавать послание на языке жестов, которое я не разобрала, он тут же свободной рукой захлопнул дверь. Он не сдвинулся со своего места у двери, пока дверь и колесо на ней не закрылись, заново активируя Барьерную печать.

Лампочка над дверью сменила цвет с красного обратно на синий как раз тогда, когда я убрала гарнитуру и опустила её на стол.

Вновь взглянув на Ревика, я увидела, что он смотрит на меня.

Его глаза задержались на моём прикованном запястье. Он покосился на монитор, который служил моей рабочей станцией вместе с его гарнитурой, затем нахмурился.

Я наблюдала за его лицом, но он прятался за маской разведчика, так что я мало что видела.

Глядя на него, я с некоторой озадаченностью поняла, что никто не сказал ему о Териане.

Или, если и рассказали, то он вёл себя так, как я совсем от него не ожидала. Я думала, что он будет злиться. Необязательно на меня, но я определённо ожидала, что он ворвётся сюда с жаром, готовый расспрашивать меня о случившемся. Я думала, он захочет знать всё до мельчайшей подробности о том, что сказал Териан, и наверняка попросит дать ему прочитать мои воспоминания, чтобы увидеть всё своими глазами.

Пока я думала об этом, Ревик отошёл от двери своей кошачьей походкой.

Тихо щёлкнув себе под нос, он подошёл к столу и поставил туда накрытый поднос. Когда он выпрямился, я наградила его выразительным взглядом.

— Это завтрак? — спросила я.

Он слегка улыбнулся.

— Кофе? — настаивала я.

Он кивнул, подходя к кровати.

— Долго же ты, — пожурила я. — Где, во имя богов, ты столько времени шлялся?

Он не замедлил своих кошачьих шагов.

На ходу он потянулся к воротнику рубашки. Он стянул её через голову, не замедляя неспешного приближения. Швырнув рубашку на пол у кровати, он пинками сбросил туфли, всё ещё всматриваясь в моё лицо.

Хмуро посмотрев на простыню, по-прежнему обмотанную вокруг моего тела, он наклонился и крепко схватил ткань одной рукой.

— Ревик, — предостерегла я. — Если ты думаешь, что тебе что-то перепадёт после того, как ты оставил меня тут на два часа, подумай ещё раз.

Он вскинул бровь.

— Я не стану вознаграждать тебя за это, — парировала я. — И мне плевать, сколько бы ты ни заигрывал с моим светом. Так что лучше держи все части своего тела подальше от моего рта.

Его губы дрогнули.

— Принято к сведению.

Его свет скользнул в мой, и я прикусила губу, захваченная врасплох жарким приливом боли. Закрыв глаза, я постаралась контролировать себя и свой свет, но не смогла.

К тому моменту, когда ко мне вернулась способность видеть, Ревик уже резко сдёргивал простыню с моих ног и туловища, в процессе стягивая меня саму ниже по кровати. Я крепче закусила губу, пытаясь решить, хочу ли я сопротивляться, злюсь я или просто страдаю от боли, беспокоюсь ли я об его реакции на ситуацию с Терианом, или это просто какая-то комбинация всех факторов вкупе с раздражением из-за нашего незавершённого разговора прошлой ночью.

Прежде чем я успела решить, он схватил меня за лодыжку.

Вместо того чтобы притянуть меня к себе, он отвёл мою ногу назад на кровати, вынуждая согнуть колено. Схватив другую мою ногу, он проделал то же самое, заставив меня развести лодыжки. Через считанные секунды моя спина оказалась прижатой к изголовью, прикованная рука очутилась за спиной, а другая стискивала подушку, на которой я сидела.

Всё ещё стискивая мои лодыжки, Ревик шире развёл мои ноги, подтягиваясь ближе на матрасе. Прежде чем я успела решить, как отреагировать на это новое положение дел, он накрыл меня губами. Затем принялся ласкать языком.

Затем проник языком внутрь.

Было очень, очень сложно орать на него, когда он проделывал такое.

Он заставил меня раздвинуть ноги шире, и мой свет полыхнул.

Когда я обмякла на матрасе, он замедлил свои движения, используя свой свет более изощрённо. Он тихо и хрипло вздохнул, когда почувствовал, что мой свет начинает открываться, а затем он стал использовать штуки, которым я его научила, чтобы заставить меня открыться ещё сильнее — световые штуки, физические штуки, которым я научилась от Лао Ху — он неделями добивался, чтобы я его этому научила.

Когда я сипло всхлипнула, Ревик остановился ровно настолько, чтобы прижаться лицом к моему бедру, и сквозь его свет струилась боль. Взяв себя в руки, он начал снова, крепче сжимая ладонями мою кожу и плоть, а его свет отталкивал мои попытки схватить его структуры.

Свободной рукой я стискивала его волосы, и он дёрнул меня ниже по кровати, опираясь верхней частью тела на мои ноги.

Когда он опустил свой вес, его боль усилилась.

Какая-то часть меня, должно быть, до сих пор сдерживалась, потому что именно тогда я почувствовала, что отпускаю себя.

И он тоже. Он помедлил во второй раз, прислонившись лицом к моей ноге. Что-то в интенсивности его сосредоточенности заставило мою боль резко ухудшиться.

Когда я открылась, он скользнул в меня своим светом так глубоко, что я застонала.

Та боль, которую я терпела, которая искрила в моём свете с тех самых пор, как я проснулась, заструилась вокруг меня каким-то жидким облаком. Когда я притянула его, откровенно прося своим светом, Ревик остановился ровно настолько, чтобы посмотреть на меня. Его прозрачные глаза остекленели, но содержали явную агрессию.

Я посмотрела на его грудь, заметив, что он задышал тяжелее, и почувствовала, как он пристально смотрит на моё лицо.

— Бл*дь, говори со мной, — прорычал он. — Проси. Вслух.

Очередной разряд боли ударил по мне. Прежде чем я успела заговорить, он двинулся вверх по моему телу, не отрывая взгляда от меня. Он посмотрел мне в лицо, затем схватил за волосы, удерживая моё свободное запястье другой рукой.

Я ахнула от количества света, который он вливал в меня, от боли, которую он швырял в меня. Когда ко мне вернулось зрение, я могла лишь смотреть на него, с трудом дыша.

— Попроси меня, — прорычал он. — Ты знаешь, чего я хочу. Боги. Почему, бл*дь, ты всё ещё так молчалива со мной? Я делаю что-то неправильно? Тебе надо ещё раз показать мне? Или мне надо причинять тебе боль до тех пор, пока ты не сделаешь, как я скажу?

Ещё больше боли рябью прокатилось по моему свету, заставляя меня выгнуть спину. Я закрыла глаза, отворачиваясь от него.

— Элисон, да помогут мне боги…

Я покачала головой.

— Нет.

— Нет на что? — прорычал он. — Нет, ты не хочешь ударов? Нет, ты мне не покажешь?

Я покачала головой.

— Нет, ты всё делаешь правильно.

— Тогда попроси, мать твою. Попроси меня. Иначе я привяжу тебя по-настоящему.

Моя боль усилилась. И всё же я не могла заговорить.

Упрямство, возможно. А может, я не совсем шутила, когда сказала ему, что он заставил меня слишком долго просидеть здесь, в одиночестве и в боли. Может, я чувствовала, что он сдерживается, и знала, что он делает это не только потому, что вид такой сильной боли в нём возбуждал меня. Он хотел, чтобы я полностью открылась для него, но не был готов сделать то же самое для меня. Вероятно, он даже не намеревался попытаться. Возможно, он даже и не хотел этого делать теперь, поскольку до сих пор винил меня за то, что Касс и Тень попытались убить меня.

Он с неверием фыркнул.

— Ты так думаешь?

Я прикусила губу, сердито глядя на него и думая всё так же громко.

А может, я до сих пор злилась из-за того, как мало он рассказал мне прошлой ночью.

О Даледжеме.

В этот раз он вздрогнул. Хрипло выдохнув, он приподнялся на руках, и из его света выплеснулось раздражение. Я пыталась отстранить свой свет, контролировать себя, но мне это не удавалось. Его притягивание и раздражение сплетались с моими собственными до тех пор, пока я не издала сердитый, взбешённый звук, чувствуя, как мой свет опять выскальзывает из-под контроля.

В этот раз я действительно хотела ударить его. Если бы он не пригвоздил меня к матрасу, может, я бы так и сделала.

Ревик прищурился ещё сильнее.

Я чувствовала боль, поднимающуюся в его свете. Большая её часть ощущалась как боль разделения, но глядя в его глаза, я не могла точно сказать, о чём он думает.

Что, конечно же, только сильнее разозлило меня.

— Ты хочешь сделать мне больно? — спросил он.

Я подумала над его словами. Стараясь отстранить свой свет, я покачала головой.

— Нет.

Он рассмеялся.

— Хрень собачья.

— У всех бывают такие мысли, — сказала я жёстким и ни капли не виноватым тоном. — На самом деле я не хочу делать тебе больно. Не хочу. Но да, я подумала об этом.

— Но почему? Почему ты хочешь сделать мне больно, любовь моя? Ты злишься на меня? Из-за того, что я оставил тебя здесь? Из-за Даледжема? Или это вопрос доверия? Ситуация с Касс? О чём ты только что думала?

Я почувствовала, как мои челюсти сжимаются ещё сильнее.

Я заметила, что он этого не отрицал.

Он издал очередной невесёлый смешок.

— Не отрицал? А я уверен, что отрицал, — он вжался в моё тело, и я прикрыла глаза, издав невольный звук. — Ты хочешь потрахаться, — заметил он. — Твой свет притягивает меня как сумасшедший, жена. Так что это? Тебе хочется перепихнуться со злостью? Хочешь сначала сделать мне больно? Потому что я тебе позволю. Ты же знаешь, что позволю.

Я уставилась на него, хмурясь. Я честно не могла сказать, насколько серьёзно он говорит, но поймала себя на том, что обдумываю его слова.

Злилась ли я? Действительно ли я злилась? Или меня просто раздражало его чёртово молчание? Я устала от этих танцев между нами, поскольку он всё ещё злился на меня из-за того, что я оставила его, умерла и работала за его спиной, но он в этом не признаётся?

Я почувствовала, что он собирается заговорить, и перебила его.

— Что я сказала прошлой ночью во сне? — спросила я. — О Дубае?

Ревик покачал головой, улыбаясь и прищёлкнув языком.

— Ты сейчас хочешь поговорить о деле? Серьёзно, жена? Когда мой член прижимается к тебе?

Боль в моём свете усиливается.

Пока я боролась с ней, он прижал меня к кровати, наблюдая за моим лицом. Его ладонь скользнула между моих ног, пальцы другой руки всё ещё стискивали мою свободную руку. Медленно, до боли медленно он начал изучать меня наполненными светом пальцами, лаская меня так искусно, что я думала, что сойду с ума. Через несколько секунд я забыла о Дубае, о рабочих разговорах и злости на него из-за того, что он мне не доверяет и не рассказывает ничего о том видящем, Даледжеме.

Через несколько секунд я говорила с ним, переставая следить за своими словами.

Когда я не остановилась, он перенёс свой вес на один бок, застонав и завозившись со своим ремнём.

Я почувствовала, что теперь, когда я заговорила, он хочет секса, хоть некоторые мои слова и причиняли ему боль… а может, отчасти из-за этого. Он хотел трахать меня до тех пор, пока я не перестану говорить, опустить ухо к моему рту, уговаривая выместить злость и раздражение на нём другими способами. Вместе с этим пришли образы, более детальные, чем обычно, и не просто несколько нежных шлепков. Я видела, как бью его, и не только кулаками, но и его ремнём.

В какой-то момент я накрыла его рукой. Хрипло ахнув, когда я начала массировать его, он перестал расстёгивать пряжку ремня ровно настолько, чтобы вжаться пахом в мою ладонь.

— Ты действительно хочешь, чтобы я причинила тебе боль?

— Нет, — он покачал головой, стискивая моё запястье. — Gaos. Да. Может быть.

— Может быть?

Что-то в его свете сместилось. Я ощущала противоречия, колебание, ещё больше боли, пока он решал, сколько мне рассказать. Я чувствовала ту стену в его сердце, чувствовала, как он думает об этой стене, осознает её присутствие там. И почему-то от того, что он признает это, сознательно или нет, заставило моё раздражение накатить волной. Когда он почувствовал мою агрессию, его боль усилилась.

Затем что-то щёлкнуло, вставая на место.

Я уставилась на него.

— Ты знаешь, что сдерживаешься со мной? — с неверием переспросила я. — Ты хочешь, чтобы я тебя избила, заставила тебя прекратить?

Он пожал плечами. В его глазах проступил тот более хищный, резкий взгляд.

— Ты реально извращенец, знаешь, да? — сказала я.

— Ты знала об этом, когда выходила за меня замуж. Ну, — поправился он, подумав. — …Когда выходила за меня замуж во второй раз.

Я уставилась на него, пытаясь уложить в голове то, что он мне говорил. Он хотел, чтобы я поняла эту его часть. Просьба, может, и не была полностью обдуманной заранее, но она и не «нечаянно соскользнула с языка». Он нервничал, прося об этом.

Не совсем смущался, скорее нервничал из-за моей возможной реакции.

Уставившись в потолок, я обдумывала его слова, стараясь посмотреть на них объективно.

Он не убирал рук с моего тела. Моя боль усилилась, когда он начал вкладывать больше света в свои пальцы и чувственно притягивать меня.

— Если ты пытаешься убедить меня больше не делать так, то тебе это не очень удаётся, — сказал он, вновь принимаясь расстёгивать штаны.

— Убедить тебя больше не делать как? — парировала я. — Не приковывать меня к стене, как домашнее животное?

Я скользнула рукой под его одежду.

Его глаза закрылись. Он подвинулся ближе, давая мне больше доступа.

Когда я начала притягивать его из того другого места, используя структуры, которые развила, работая наложницей Лао Ху, Ревик хрипло вздохнул. Через несколько секунд я почувствовала, как он борется, пытается отвоевать контроль у моего света, но я наконец-то пробилась сквозь его защиты. Я вновь лучше чувствовала его, и не только те части, которые хотели секса.

Несколько долгих минут он противился моей хватке, но я уже ощущала отличие в его теле. Его мышцы смягчились. Он перенёс больше веса на спину и бока, прильнув ко мне. Его ладонь обхватила мою талию, и он повернул голову, посмотрев мне в лицо. В этот раз покорность ощущалась добровольной.

Однако даже сейчас я ни черта не могла прочесть в нём. Осознание этого раздражало меня и возбуждало.

— Убедить тебя в чём, Ревик? — повторила я.

— Тебе нужно, чтобы я ответил? — его пальцы схватили меня за волосы, сжали. — Убедить меня не привязывать тебя. Не приковывать тебя к моей кровати, чтобы я мог представлять тебя здесь. Gaos. У меня был стояк на протяжении всего времени моего отсутствия.

Я невольно улыбнулась, мягко прищёлкнув языком.

— Не сомневаюсь.

— Правда, — он посмотрел на меня остекленевшими глазами. — Я держался подальше. Я не приходил дольше, чем мне хотелось… но потом уже не смог терпеть. Я хотел, чтобы ты скучала по мне. Ты скучала по мне, Элли? Я очень, очень хотел, чтобы ты соскучилась по мне.

Когда я притянула его свет, он вздрогнул, закрывая глаза.

— Скажи, скучала ли ты по мне, жена. Скажи мне правду.

— Я скучала по тебе, Ревик, — я открыла свой свет, позволяя ему почувствовать мою боль, и он издал низкий звук. — Я очень по тебе скучала. Достаточно, чтобы захотеть наказать тебя за это. Достаточно, чтобы разозлиться из-за этого. Начать обдумывать способы отплатить тебе…

Его глаза расфокусировались, и он посмотрел на меня. Я не могла выдержать его взгляд.

Мой взгляд скользнул по его татуированным рукам, по груди, затем к нижней части его тела, где он всё ещё был одет в штаны. Когда я взглянула вверх, его лицо ожесточилось от боли, и он отвернулся, задыхаясь.

Временами меня пугало то, как сильно я его хотела.

Я знала, что он чувствует то же самое, как минимум иногда. Меня злило, что какая-то часть меня до сих пор хотела наказать его за жизнь, которую он вёл до нашего брака, а также за его привычки в сексе, которые не имели никакого отношения ко мне.

И да, я всё ещё бесилась из-за Даледжема.

— Ты можешь сделать это со мной, — он взглянул на моё прикованное запястье. — Я практически гарантирую, что буду твёрд всё то время, что тебя здесь не будет.

Я рассмеялась, не сумев сдержаться.

И всё же я слышала серьёзные нотки в его словах.

Я знала, что он ничего не сделает, если я по-настоящему скажу «нет». С другой стороны, я понимала, что он с готовностью будет настаивать, если посчитает, что я спущу это ему с рук. Он уже предупреждал меня, что не очень-то обременён рассудительностью, когда дело касалось нас двоих — особенно после того, как во второй раз вынужден был считать меня погибшей. Он также говорил мне, что чувствует себя вправе потакать своим желаниям, когда ему хотелось заверить самого себя, что я в порядке. Даже если для этого придётся не выпускать меня из поля зрения дольше, чем на несколько минут на протяжении примерно года.

Во время одного из наших честных разговоров в последние несколько недель он также спросил, позволю ли я ему покомандовать мной в сексуальном плане при условии, что он не будет злоупотреблять этим правом.

Конечно, я попросила его пояснить, что он имел в виду под злоупотреблением.

Единственный ответ, который я получила — эта улыбка.

Практически та же самая улыбка, на которую я смотрела сейчас.

После того разговора он устраивал мне небольшие тесты. У меня определённо складывалось ощущение, что он лишь начинает и ничего серьёзного не делал, но мы уже попробовали несколько вещей, которые относились к этой категории. Он также несколько раз просил разрешения ударить меня в контролируемых условиях, и признаюсь, это меня возбудило.

Тот факт, что он чувствовал необходимость спрашивать у меня разрешения, заставил меня подумать о том, что на уме у него нечто другое, возможно, нечто более психологическое. Я даже не знала, чего именно он хотел. Глядя на него теперь, я опять задумалась об этом и о просьбе, которую он выдвинул всего несколько минут назад. То есть, он хотел покомандовать мной, но отчасти хотел, чтобы я тоже им покомандовала.

Может, даже не просто покомандовала. Но могла ли я действительно причинить ему боль?

— Дело не в причинении мне боли, Элли, — сказал он.

Подумав над его словами, я кивнула. Это я знала.

Но я всё равно улавливала смутное ощущение страха.

Он наблюдал, как я борюсь с этим. Я почти видела мысли, прокручивающиеся в его глазах, но он не делился ими со мной, даже через свой свет.

— Развяжи меня, — тихо сказала я ему. — Нам нужно поговорить, Ревик.

Он покачал головой.

— Это не тянет на переговоры, жена.

— А мне надо вести с тобой переговоры, чтобы ты меня развязал? Брось, Ревик. Я серьёзно. Нам надо поговорить.

Он улыбнулся, подтянулся вверх по моему телу и стал целовать в шею.

— Ты имеешь в виду свои сны? — он щёлкнул языком в притворном укоре, удерживая свой вес на руках и ладонях, отчего они напряглись, пока он нависал надо мной. — И ты ещё меня называешь трудоголиком. Я не обсуждаю рабочие вопросы, когда ты пытаешься трахнуть меня, жена.

Прежде чем я успела фыркнуть, он переместил свой вес, вжимаясь всем телом в меня. Поудобнее расположив ноги и руки, он придавил меня к кровати, заставив выпрямить прикованную руку над головой, и я уже не могла пошевелиться. Я всё ещё контролировала его свет, но Ревик противился мне достаточно, чтобы я еле как удерживала его в этом отношении.

Его свет вновь становился сильнее.

— И это тоже не переговоры… — прохрипел он. — Ты лишь делаешь меня бескомпромиссным. Ещё сильнее бескомпромиссным…

— Бескомпромиссным? — расхохоталась я.

— Упрямым. Не желающим менять свои взгляды.

— Я знаю, что такое «бескомпромиссный», — сказала я, разрываясь между желанием расхохотаться и нахмуриться, и закатила глаза. — Я по-прежнему владею английским лучше тебя. Ты действительно не станешь говорить со мной?

— Отпусти меня, — уговаривал он. — Мы можем несколько раз потрахаться, а потом поговорим.

— Ревик, — я издала невольный смешок. — Ты невозможный.

— Отпусти меня, — уговаривал он. — Я оставлю тебя здесь на весь остаток дня, если не отпустишь.

Пристальнее всматриваясь в его глаза, я улыбнулась.

— Ты серьёзно.

— Смертельно серьёзно, бл*дь, — он вжался в меня своим телом и хрипло вздохнул, когда я остановила его с помощью его света. — Вот тебе мои переговоры, — сказал он. — Отпусти мой свет. Позволь мне контролировать это… и я дам тебе то, чего ты хочешь. Я расскажу тебе всё, что ты говорила прошлой ночью. Я расскажу тебе всё, что ты захочешь знать о Даледжеме… и о моих странных фантазиях, в которых ты меня бьёшь.

Он помедлил, позволив этим словам повиснуть на несколько секунд, затем пожал плечами, и на его тонких губах по-прежнему играла лёгкая улыбка.

— …А если не отпустишь, тогда я тебе отомщу.

Я закатила глаза.

— Как отомстишь? К стене прикуёшь?

Его глаза сделались явно хищными.

— Для меня это беспроигрышная ситуация. Я могу оставить тебя здесь на несколько дней. Заставить оказывать мне сексуальные услуги прежде, чем ты получишь еду.

Я выдержала его взгляд.

— Что, если я проделаю то же самое с тобой?

Я увидела, как на его лице промелькнула боль. Заметив это выражение и почувствовав это в его свете, я покачала головой, прищёлкнув.

— Gaos, — сказала я. — И это тоже тебя заводит? Ты безнадёжен.

— Ты собираешься трахнуть меня? — спросил он. — Ты действительно собираешься вести серьёзные разговоры перед тем, как мы это сделаем? Или это месть? Какая-то игра за власть?

Подумав, я вынуждена была признать его правоту.

Вздохнув, я покачала головой.

— Нет? — уточнил он. — Что именно нет? Ты собираешься трахаться со мной?

— Я подумывала над этим, — призналась я, посмотрев на него.

Его глаза ожесточились при взгляде на меня, и его боль усилилась.

— Нахрен переговоры, между прочим, — сказал он. — В следующий раз я просто заберу тебя с собой. Буду насиловать всякий раз, когда у меня кончится терпение… и приковывать тебя ко всяким штукам в разных кабинах на корабле.

— Чтобы ещё больше твоих друзей увидели меня? — я фыркнула. — Супер. Я сообщу на новостные каналы.

Ревик начал было опускать рот к моему телу, но тут помедлил.

Уставившись на меня с расстояния одного дюйма, он нахмурился.

— Хочу ли я знать?

Увидев на его лице уже не такое весёлое выражение, я вздохнула, пожалев, что не держала язык за зубами.

— Уверена, что вскоре ты об этом услышишь, — сказала я, прижимая свободную руку ко лбу. Когда он прищурился, я той же рукой пихнула его в грудь. — Если ты снимешь с меня оковы, я тебе расскажу. Как тебе такой вариант?

Его боль усилилась. В этот раз она совсем не походила на боль разделения.

Почувствовав перемену в его свете, я схватила его за волосы рукой. Я стиснула его волосы ещё сильнее, когда он стал избегать моего взгляда.

— Эй, — беспокойство затрепетало в моем свете и голосе. — Ну брось. Что? Мы же придуривались, верно? Ничего не случилось, Ревик. Ничего такого. Никто меня не видел по-настоящему.

— Но ты собиралась позволить мне думать, будто это случилось? — спросил он.

Я раздражённо вздохнула.

— Я этого не говорила. Мать твою, я просто тебя дразнила.

Он щёлкнул языком, и его акцент резко усилился.

— Я же говорил тебе, я, бл*дь, не шучу с некоторыми вещами. С нами. Помнишь? Не шучу. Не совсем. Так я сказал. Кажется, я говорил не раз, что не смогу сейчас быть рассудительным…

— Ладно, — сказала я. — Эй, успокойся. Я тебя услышала. И я прошу прощения.

Его голос зазвучал жёстче.

— Хрена с два. Ты не просишь прощения. И ты не слышишь меня. Иначе ты бы этого не делала. Ты бы не…

Остановив себя, он умолк.

Я всё ещё смотрела на него, когда он покачал головой с отрешённым взглядом. Я почувствовала, как его свет закрылся поплотнее, и сглотнула, всматриваясь в его скуластое лицо.

— Ревик… — начала я.

Он покачал головой.

— Нет. Дай мне сказать, — я почувствовала, что его мышцы напряглись, и он соскользнул с меня. — Иисусе. Ты заставишь меня вести серьёзный разговор сейчас, бл*дь. Когда мы оба страдаем от такой боли, что будем иррациональными засранцами.

Он лёг на бок, и я отпустила его свет. Во мне затрепетало ещё больше беспокойства, но когда он встретился со мной взглядом, я не увидела там настоящей опасности.

— Элли, — он выдохнул. — Ты должна это понимать. Я действительно не шучу, когда говорю, что хочу знать, где ты… и да, с кем ты. Я знаю, что это излишний контроль над тобой. Я знаю, что это извращение. Но я попросил тебя пойти мне навстречу в этом, жена, хотя бы ненадолго. Я попросил тебя. Ты сказала, что сделаешь это. Ты также сказала, что понимаешь. Я сказал, что сделаю то же самое для тебя… в любой момент, когда ты захочешь.

— И ты приковал меня к кровати, — сказала я, мягко щёлкнув языком. — …и бросил меня тут.

— Я оставил записку! — он уставился на меня, нахмурившись. — У нас есть стоп-слово… ты ни разу не использовала его, бл*дь. Ты знала, где я. Ты могла связаться со мной в любое время. Я не говорю, что ты не можешь делать, что хочешь и с кем хочешь, жена… просто скажи мне! Просто сообщай мне это на протяжении некоторого времени, ладно? Избавь меня от беспокойства, бл*дь!

Почувствовав, что мои плечи расслабляются, я кивнула, поглаживая его шею.

— Ладно, — скользнув рукой ниже по его телу, я ощутила, как он задрожал, когда я помассировала его грудь. — Но я же никуда не ушла, Ревик, — напомнила я ему. — Ты в точности знал, где я нахожусь.

— Бл*дь, Элли. Не играй со мной в этом. Кто-то действительно зашёл сюда?

Я поколебалась, затем уклончиво пожала плечом.

— Полагаю, это возможно.

Раздражённо выдохнув, он уставился на меня. После очередной паузы его глаза ожесточились.

— Боги. Я убью этого мудака. В этот раз я реально его убью.

Я моргнула.

— Ты только что прочёл меня? Серьёзно?

— А что, это теперь тоже запрещается? — хмуро спросил он.

Должна признать, в его словах был смысл.

Мы оба практически безнаказанно читали друг друга. Негласное правило гласило, что любые вещи, которые мы не стараемся усиленно закрыть щитами, вполне можно читать. Конечно, мы не обговаривали это вслух, но уже довольно долго придерживались этого правила.

И всё же его резкая перемена настроения выбила меня из колеи.

— Нет, — ответила я. — Конечно, ты можешь меня читать, — я приподнялась на локтях, хмуро глядя на него. — На самом деле, это скорее произвело на меня впечатление, — призналась я. — Что ты только что получил от меня? Или ты просто используешь какой-то способ-хитрее-обычного, чтобы я озвучила имена? Притворяешься, что знаешь, когда на самом деле не знаешь?

— Джораг, — прямо сказал он. — Балидор. Чандрэ. Пагой. Чинья.

Я моргнула.

— Ладно. Вау. Я под впечатлением. Ну, или мои щиты реально дают слабину.

Он щёлкнул языком, но раздражение не ушло с его лица.

— Он действительно так пялился на тебя? Или ты пытаешься меня накрутить? Потому что в таком случае есть более хорошие способы добиться этого. Более безопасные, во всяком случае.

— Более безопасные для кого? — спросила я, вскинув бровь.

— Более безопасные для Джорага, — прорычал он. — Более безопасные для тебя, если ты правда хочешь, чтобы я в ближайшее время отвязал тебя от этой стены.

Увидев неподдельное раздражение в его взгляде, я щёлкнула языком и вложила свет в свои пальцы, погладив его по подбородку.

— Ничего страшного не случилось, Ревик.

Я поколебалась, пытаясь решить, стоит ли мне упомянуть ситуацию с Терианом. Часть меня считала, что лучше подождать и уговорить его на секс, особенно теперь, когда он уже расстроился. Я рассудительно считала, что он лучше воспримет эту информацию после секса.

Или, если смотреть реалистично… нет.

Может, если быть совершенно честной с самой собой, я хотела секса, и секс совершенно точно вылетит в трубу, как только он узнает о Териане. С другой стороны, это не лучший аргумент для принятия решений относительно общения с моим мужем… особенно относительно общения на те темы, на которые он явно всё ещё остро реагирует.

Особенно тогда, когда у нас в целом есть проблемы с общением.

Ревик уставился на меня, ничего не говоря. Я всё ещё видела то тёмное выражение в его глазах, но больше не чувствовала, что за ним скрывается.

— Где вообще ты был всё утро? — спросила я. — Балидор понятия не имел.

Он покачал головой, прищёлкнув языком.

— Не меняй тему, жена. Я правда не в настроении.

Я раздражённо выдохнула.

— А какова тема-то? Я же сказала, что сожалею.

Он выдохнул, но не ответил.

Я по-прежнему пыталась решить, что с ним происходит, когда исходящая из его света боль резко ухудшилась. Когда я повернулась, он смотрел мне в глаза, плотно поджимая губы. Я ощущала его раздражение из-за неспособности заставить меня понять, увидеть, что на самом деле его беспокоило. Я чувствовала его раздражение из-за того, что я ничего не сказала о приходе Балидора и остальных, но почему-то и это тоже ощущалось как беспокойство.

Посмотрев на него, я осознала, что он успокаивает себя после выброса адреналина. Тот факт, что кто-то зашёл сюда, а он не знал, действительно напугал его.

Я озадаченно всматривалась в его лицо. До меня дошло, что отчасти дело действительно может быть в его страхе, что со мной опять случится что-то плохое.

Он тихо хмыкнул, в неверии уставившись на меня.

— О, ты так думаешь?

Я почувствовала, как к лицу приливает тепло.

— Ты правда думаешь, что Джораг может быть вражеским шпионом?

— Бл*дь, да даже Джон был шпионом, Элисон!

— Но Джораг? — я скептически нахмурилась. — Ну то есть, гениальность трюка с Джоном заключалась в том, что мы бы никогда не стали его подозревать. И он не был «шпионом»… они просто похимичили с его разумом. Но Джораг? Сам посуди, сколько раз Балидор его проверял?

— Он был в обоих Восстаниях.

— Ага, вот и я о том, — сказала я.

— И я тоже, — резко ответил Ревик.

Подумав над его словами, я кивнула, подавляя более едкую реплику. Я знала, что никто из высокопоставленных членов Адипана не доверял всецело никому из бывших Повстанцев — то есть, тех видящих, чей свет был лично вылеплен Менлимом. И Джораг был одним из таких видящих.

«Войти через выход…»

Вот что имел в виду Териан? Он предостерегал меня о бывших Повстанцах?

Я держала эту мысль тихой, спрятанной за щитом.

— Так… что? — я резко выдохнула, когда он так и не заговорил. — Ты будешь держать свою старушку взаперти бог знает сколько месяцев? А потом что? Новенький браслетик-GPS, способный вырубить меня, если я выйду за пределы комфортной для тебя зоны?

Когда Ревик так и не сказал ничего и не посмотрел на меня, я стиснула его волосы свободной рукой, легонько тряхнув его, чтобы заставить перевести на меня взгляд.

— …Ты же знаешь, о каком я говорю, да, муж? — сказала я мягче, используя свой свет, чтобы притянуть его. — Такой, какой надевают собачкам? Или это тебя тоже заводит?

Он не ответил.

Я сглотнула, затем решила покончить со всем разом.

Я должна ему сказать.

— В любом случае, — я снова сглотнула, говоря настороженным тоном и водя пальцем по его ключицам. — Нет гарантий, что какое-либо место безопасно, Ревик. Не на сто процентов.

Он не ответил.

Почувствовав, как напрягается моё лицо, я пожала плечами, отводя взгляд.

— …И ты не можешь злиться на них по-настоящему, — добавила я ещё более осторожно. — Джораг, Балидор и остальные просто делали свою работу. Они пришли сюда потому, что… — я поколебалась, всматриваясь в его лицо. — Ну, потому что сработала сигнализация, предупреждающая о проникновении, — я заговорила быстрее, продолжая наблюдать за его глазами. — Здесь, имею в виду. Только в этой части резервуара. Он не приблизился к Лили или остальным. Он, имею в виду, Териан, должно быть выяснил, как взломать компьютерную сеть, и…

Почувствовав, что Ревик напрягся всем телом, а его лицо резко помрачнело, я заговорила быстрее, опережая взрыв, который нарастал в его глазах.

— …Это была только виртуалка, Ревик. Только виртуалка, понимаешь? — я видела, что мышцы его плеч окаменели. — 'Дори сказал мне, что он даже близко не подошёл к конструкции этого отделения резервуара… Или какого-либо другого отделения. Он не подбирался к Лили. Или к Мэйгару. В их комнатах сигналы тревоги не срабатывали, и у Касс тоже. Териан утверждал, что просто хотел поговорить со мной, и Тень не причастен. Конечно, это наверняка хрень собачья, но он вёл себя скорее как Фигран, а не как Териан, — подумав об этом, я покачала головой. — Было довольно странно, на самом деле. Такое чувство…

Но Ревик уже скатился с меня.

Я умолкла, наблюдая, как он поднимается на ноги, и у меня в горле встал ком, когда он наклонился, чтобы резко подхватить свою рубашку с пола. Его свет скрылся за щитом, подобным бункеру.

Его лицо полностью опустело.

Я нахмурилась, наблюдая, как он натягивает рубашку через голову и выгибается, чтобы просунуть руки в рукава. Одной рукой он одёрнул низ рубашки сзади, затем нашарил гарнитуру в кармане. Вставив механизм в ухо, он активировал его, поскольку я увидела засветившийся огонёк прямо перед тем, как он отошёл к столику, куда поставил поднос с завтраком.

На моих глазах он застегнул брюки и ремень.

Я видела, как размылись его радужки, указывая на использование субвокалки или…

Я вздрогнула, ощутив, как его свет внезапно и агрессивно обвивается вокруг меня. Я ощущала в этом действии мало самого Ревика. Я также почувствовала, как он просит меня, пусть и не очень тепло.

Осознав, чего он хочет, я открылась, позволяя ему получить это.

Он вытянул каждый фрагмент разговора с Терианом из моего света. Он забрал всё, не задав мне ни единого вопроса, кроме разрешения сделать это.

Как только он это сделал, его свет отступил, перестраиваясь за плотным щитом.

Меньше чем за минуту он полностью перешёл в режим разведчика.

Я всё ещё смотрела на него, когда шепоток присутствия коснулся моего запястья. Я услышала отчётливый щелчок и повернула голову.

Наручник на моём запястье расстегнулся.

Я моргнула, опустив освободившуюся руку от стены. Повернувшись к Ревику, я потирала запястье, наблюдая за ним.

Он уже засовывал ноги в туфли, которые оставил возле кровати. Я видела, как он дёргает за заднюю часть парусиновой туфли, натягивая плотную ткань на пятку и подпрыгивая на одной ноге. Резко осознав, что он делает, я села и скатилась с кровати следом за ним.

— Ревик, подожди. Детка, подожди… не уходи.

Он даже не посмотрел на меня.

Однако я видела, как напряглись его челюсти.

Уловив в его свете безошибочный настрой «держись от меня подальше», я в итоге просто осталась стоять и наблюдать, как он открывает консоль слева от двери и набирает последовательность для её открытия, активировав ключи с ДНК-кодом.

Он бросил на меня последний жёсткий взгляд перед тем, как закончить ввод кода — взгляд, который я прочла сразу же и решила подчиниться, хотя бы потому, что на его месте я наверняка почувствовала бы то же самое. Потянувшись обратно к кровати, я схватила простыню с матраса и прикрыла своё тело прежде, чем дверь открылась.

— Ревик, — я вздохнула. — Серьёзно. Мы можем поговорить об этом?

В этот раз он тоже не посмотрел на меня.

Я почувствовала, как жёсткий завиток боли вышел из его света, но это не ощущалось как боль разделения.

Я даже не могла сказать, адресовалась ли мне та злость, которую я ощущала в этой боли. Мне так не казалось. Вместо этого он перешёл в какой-то гипер-бдительный военный режим, может, из-за какой-то извращённой реакции на проникновение, а может, потому что вся ситуация что-то спровоцировала в его свете. Я видела, он понимает, что атака была только виртуальной; просто ему было всё равно.

Я чувствовала, что в эту злость вплетается такая сосредоточенность, что меня она даже нервировала. Это говорило мне, что он уходит не потому, что хочет убраться от меня подальше.

У него имелась какая-то точка назначения. Какая-то цель.

Прежде чем я успела подумать об этом, дверь отворилась достаточно широко, чтобы он протиснулся в проём. Через считанные секунды Ревик скрылся, дав мне лишь мельком увидеть удивлённое лицо Ниилы, прежде чем он исчез в коридоре, направляясь, похоже, к лестницам на верхние уровни авианосца. Глянув на него через плечо, Ниила повернулась и бросила на меня ошарашенный взгляд, и в её ореховых глазах стоял вопрос.

Вместо того чтобы отвечать ей, я лишь жестом показала ей закрыть дверь.

Просьба, похоже, вывела её из озадаченного ступора.

Кивнув в манере видящих, она показала уважительный знак Моста и опустила свою голову ниже моей, когда начала выполнять просьбу.

Честно говоря, Ниила до сих пор вела себя немного странно со мной.

Я до конца не понимала, насколько религиозными были многие видящие, особенно экс-Повстанцы, пока не вышла из вайровой комы и своей «вроде-как» смерти. С тех пор многие обращались со мной как с каким-то полу-духом, полу-ангелом.

Ниила в особенности теперь считала, что я обладаю какими-то мистическими способностями.

Я вытолкнула это из головы, но на меня всё равно успела накатить очередная волна раздражения.

Я пыталась притворяться, что всё вернулось к норме после случившегося в Сан-Франциско и Нью-Йорке. Я пыталась притвориться, что между мной и Ревиком всё нормально, что между мной и Джоном всё нормально, и со всеми в нашей команде всё нормально.

Однако они уже не были прежними. Ревик не был прежним. Джон не был прежним. Ниила не была прежней. Джакс не был прежним. Даже Балидор был уже не тем парнем, которого я помнила до того, как вышла из той комы.

Я хотела, чтобы мой муж вновь мне доверял.

Я хотела, чтобы Балидор вновь мне доверял. Я хотела, чтобы Джон говорил со мной, не избегая моего взгляда. Мне нужно перестать ходить на цыпочках, перестать быть «милой» со всеми просто потому, что я чувствовала вину за те восемь месяцев, на протяжении которых они думали, что потеряли меня.

Всё это дерьмо не было моей виной. Так почему я беру ответственность за это? До сих пор?

Дверь с лязгом захлопнулась передо мной, стоящей там в простыне и пытающейся решить, надо ли мне одеться и последовать за ним, или позвонить Балидору, чтобы мне тоже было на кого поорать.

Когда колесо на обратной стороне двери закрылось, я решила, что можно сделать и то, и другое.

Подойдя к прикроватной тумбочке, я взяла гарнитуру, которую Ревик оставил мне ранее, и вставила в ухо. Я едва успела её включить и активировать сигнал Балидора, как лидер Адипана уже ответил. Я не утруждалась приветствием.

— В твою сторону направляется потенциальная проблема, — сказала я.

— Проблема, Высокочтимый Мост?

— Ревик. Знатно взбешённый. И не говори потом, что я ничего для тебя не делаю, 'Дори.

Воцарилась тишина.

— Понял, — сказал Балидор. — Спасибо, эм, за предупреждение, как выражаются американцы. Я это ценю, Высокочтимый Мост.

— Это не единственная причина, по которой я позвонила, — сказала я.

— О? — вежливо поинтересовался он. — Меня ждёт ещё больше подарочков?

Я сглотнула, подавляя реакцию на собственные слова.

— Мы отправляемся в Дубай, — сообщила я ему, ощущая ещё больше уверенности, когда произнесла эти слова вслух. — Нам не нужно бл*дское собрание, чтобы «обсудить» это. Мы отправляемся. Это приказ. Так что вызови Юми и Деклана, и начинайте планировать, как это осуществить. Я знаю, что нам надо забрать Локи и остальных, но попробуй спланировать так, чтобы мы забрали их по дороге. Если не сможешь, то мы отправимся в путь сразу же, как они вернутся.

На линии воцарилась тишина.

Я выдохнула, щёлкнув себе под нос.

— Я серьёзно, 'Дор. Я приняла решение. Поручи Юми и Деклану заняться организацией высадки. Я введу Ревика в курс дела, когда увижу его в следующий раз.

— Элисон, ты уверена, что это такой…

— Я, бл*дь, очень уверена, что это не просьба, — перебила я, в этот раз плохо скрывая злость. — Если об этом ты хотел спросить меня, Адипан Балидор, тогда ответ нет. Это не просьба.

Молчание казалось напряжённым.

— Да, Высокочтимый Мост. Я лишь имел в виду…

Но это я тоже не хотела выслушивать.

Использовав мысленную команду, чтобы отключить связь, я достала гарнитуру из уха и бросила её на постель.

Их протесты и заламывание рук из-за безопасности я выслушаю потом.

На самом деле, я испытывала в первую очередь облегчение.

Впервые за много недель я чувствовала, что приняла ясное решение, не беспокоясь о том, что взбешу кого-то в своей руководящей команде. Более того, это казалось правильным решением. Я ощущала его правильность в своём свете, своём разуме, даже в своём сердце. Учитывая это, я смогу справиться с обычными жалобами, вспышками и припадками паранойи.

И с Ревиком я тоже разберусь потом.

Я уже знала, что такая перемена курса понравится ему ещё меньше, чем Балидору, особенно учитывая, что он только что считал с меня воспоминание о том, как Териан просит меня именно об этом.

Бл*дь, он просто возненавидит это решение.

С этим мне тоже придётся справиться. Но не в этот момент. Когда мы оба успокоимся. Может, после того, как он закончит выпускать пар на Балидора, Викрама и всех остальных, на кого он посчитает нужным наорать.

Определённо после того, как я выпью свою первую чашку кофе.

В любом случае, я пересеку этот мост… так сказать… когда дойду до него[2].