Пропаданцы

15

Оставленные на учебном поле наедине, они взглянули вслед старику, а потом одновременно вздохнули.

— Что дальше? — спросила Рита. — Кассиус, по-моему, узнал в Киросе чьего-то отпрыска, которому в нынешней политической ситуации грозит опасность. Наверное, выступил против нынешнего князя?.. Они там за ним, как за дитём, ухаживать будут. Значит, у нас есть время на себя. Повторюсь: чем займёмся дальше?

— Ри-итка! — От избытка чувств Артём обнял её. Она, ткнувшись носом в мех его плаща, усмехнулась: кажется, он побаивался, что она начнёт уговаривать его посидеть рядом с Киросом, пока того приводят в порядок. — Дальше, я думаю, вот что: отпрашиваемся у начальства, чтобы сбежать на законных основаниях из казармы. Забираем Шороха — он до сих пор у Мэнтора сидит. Сначала идём проведать Текера, а то ведь пострадал из-за меня…

— Из-за меня. Нет, получается — из-за нас, — поправилась Рита.

— Точно. Из-за нас. Надо сходить. Если уж его сослуживцы так обрадовались всего лишь твоему пожеланию, то он вскачь на поправку пойдёт, как нас с тобой увидит.

— Если не помрёт от счастья, — скептически пробормотала девушка, выворачиваясь из его объятий. — А потом?

— Ну, хотелось бы по городу прогуляться. — Артём в задумчивости прикусил губу, пропуская между пальцами прядь её белых волос. — Честно — хочу попробовать найти храм четырёх стихий, куда был вхож хозяин Шороха.

— Хм… Артём, а пока Кассиус и преподы заняты Киросом, они ведь не такие подозрительные? А давай спросим у них, где здесь рядом храм всех стихий находится? И какой маг туда во все помещения может ходить? Про некроманта нам уже известно, но уточнить не мешает.

— Идея — супер. Идём.

Они вошли к целителю. Тот склонился над широкой скамьёй или топчаном, на которой лежал Кирос, и словно колдовал над ним, а Мэнтор помогал ему. Кассиус стоял ближе к двери, внимательно глядя на преподавателей, поэтому Артём шёпотом позвал:

— Анакс Кассиус…

Старик резко обернулся и почти сразу пошёл к ним. Причём как пошёл! Вытеснил их с порога кабинета, подняв руки и выставив ладони в запрещающем жесте, и закрыл дверь. Только здесь, на всё ещё пустующем учебном поле, он жёстко сказал:

— У вас есть свободное время, чтобы проспаться и отдохнуть. Потом за вами придут. Вы двое посвящены в наши дела слишком глубоко. И у обоих сильные, нужные нам способности. Под «нами» я имею в виду всех четверых, знающих об анакс Киросе.

— Но… — начал было изумлённый Артём.

— Я не могу положиться даже на племянника, — раздражённо сказал Кассиус. И слегка ссутулился, чтобы заглянуть в глаза каждого. — Вы ведь хотите развить ваши способности? Хотите? Вам ведь нравится заниматься практической магией? Мэнтор поможет вам, а вы поможете Све… — Он запнулся и испугался не только внешне, но даже так, что взмок от выступившего на лице пота. Словно заклиная, он пробормотал: — Нет, нет… Вы не похожи на тех, кто предаёт. Вы сочувствовали… — И, собравшись с силами, он повторил: — Вы поможете Светлому Рейндагару. Поклянитесь, что поможете!

Они снова переглянулись — в который уже раз, безмолвно спрашивая друг друга. Давать клятву здесь — в мире, где основополагающую роль в жизни простых людей и непростых тоже играет магия? Где каждое слово может быть магическим или играть на магию? Но они и правда готовы помочь! Только вот…

— Время, — решился Артём. — Мы здесь на короткое время. А потом нам придётся уходить. Осталось совсем немного. Четыре дня. Успеем ли помочь?

Старик будто резанул взглядом по его лицу.

— Я сделаю всё, чтобы успеть. Сочувствующих нам много. И среди них — большинство казарменных офицеров. И не только моей казармы.

— Тогда — клянёмся.

Кассиус бросил вопрошающий взгляд на Риту.

— Клянусь.

— Идите — отдыхайте, — уже властно сказал старик. — Мы устроим вам персональное обучение, при котором ваши способности нам пригодятся, чтобы вырвать анакс Кироса из-под слоёв иллюзии и вернуть ему закрытую сейчас память. Вы двое, с вашими способностями, как будто ниспосланы нам и нашему городу богами… А мне ещё придётся представлять анакс Кироса своим офицерам. — Старик посмотрел в сторону стены с жилыми помещениями. — Представлю его своим оруженосцем. Вместо оплошавшего Эресиана. Это объяснит, почему я разместил анакс Кироса в своих комнатах. В наказание племяннику.

— Анакс Кассиус, — поспешно сказала Рита, заметив его движение повернуться к двери кабинета. — Кто из магов может интересоваться храмом всех четырёх стихий, причём заходить во все его помещения?

— Некроманты — в первую очередь. Ну, и есть ещё парочка специализаций, когда маг должен уметь обращаться со всеми стихиями. Например, боевые маги высшей ступени. И той же ступени целители.

Он быстро зашёл в кабинет Пэйона и закрыл за собой дверь.

— Плакала наша экскурсия по городу, — расстроенно сказал Артём.

— А вот ни фига, — хмыкнула Рита. — Они явно собираются нас учить по экспресс-методике, чтобы мы были на уровне, — так? Неужели сна не доберём? Можно будет представить, что у нас сессия. А когда мы в сессию спали нормально?

— Намекаешь на ночную самоволку?

— Конечно! А к храму нас Шорох проведёт. Его путь к стене тогда лежал как раз мимо храма, помнишь?

— Лады! Про это я не подумал. Хорошо. Идём отдыхать. Да, а к Текеру?

— Мы же быстро. Давай сначала к нему, а потом к себе.

— Хорошо, — повеселел Артём. — Ну что? Забираем Шороха — и вперёд.

Волчок сам выскочил, едва они открыли дверь в кабинет Мэнтора, и радостно запрыгал вокруг ног Риты, радуясь свободе. Девушка подхватила его на руки, и все трое заспешили к дверям в жилые помещения. Ближе к двери Артём замедлил шаг, испытующе взглянул на Риту.

— А ведь Кассиус обмолвился. Заметила?

— Ты имеешь в виду… — Она оборвала себя и уточнила: — Имеешь в виду Кироса?

— Его. Интересного зверя ты вытащила из княжеских подвалов… — Он постоял немного, хмуря брови. А потом спросил: — Рит, а если старик ошибся?

— Мы все всё равно в выигрыше. Кассиус получит подтверждение или опровержение своим неожиданным надеждам. Мы выучимся магическим техникам быстрей, чем смели бы ожидать.

— Это всё понятно… — Артём снова покусал губы. Кажется, это движение в последнее время входит у него в привычку. — Жаль, я не могу изменить сознание и перестать думать о том, что взял за свой счёт всего неделю. — Он хотел было ещё что-то сказать, но внезапно уставился на девушку — с невольно надменным от тревоги видом.

— Ты чего? — удивилась Рита — и тут же поняла: он вспомнил, что она-то ушла с работы. И для него это стало неприятным воспоминанием.

— Ничего, — сухо ответил он. — Мы тратим время. Идём к Текеру.

Расспрашивать, где, в каком крыле казармы обитают охотники, не пришлось. Два коридорных перехода — и Артём с Ритой услышали дружный хор, в основном из мужских голосов. Двое поспешили на песню и, только приблизившись, расслышали, что у хора есть ещё и аккомпанемент — какой-то струнный инструмент и пара-тройка ударных. Дверь в помещение была открыта. Артём и Рита осторожно, чтобы не помешать певцам своим появлением, заглянули вовнутрь.

Наёмники праздновали победу над ворвавшимся было в город врагом. Они яростно и слаженно пели о том, как горцы-орлы доблестно отбивались, а потом гнали дохлых крыс-умертвий прочь от живых, как топтали их копытами своих лошадей, как страшные вражьи глаза потухали под мечами и алебардами, под палицами и топорами… Удивлённо улыбнувшись, Рита оглянулась на смущённого Артёма. Упоминалось, как анакс Артём, богатырь, смельчак и маг-молодец, ринулся на вражин и одним мановением руки разгромил и железную лодку, и полчища умертвий, после чего молодцам-охотникам осталось лишь гнать врагов за пределы города — и ах как жаль, что старшины велели возвращаться за городские стены: могли бы уничтожить всё войско Тёмного брата. Но старшинам видней: приказали — значит, где-то прятались и другие полчища предателей и умертвий… Время от времени мужской хор стихал — и тогда пронзительные женские голоса плакали-рыдали, поминая погибших поимённо. Но, едва стихал женский плач, снова вступал мужской хор, грозивший погибелью врагам за собратьев и соотечественников, полёгших сегодня на поле битвы. И снова в импровизированной песне воспевался могучий маг, анакс Артём, благодаря которому потери охотников в этот раз, несмотря на внезапный прорыв вражьего войска, были небольшими.

Грозная песня закончилась — и в огромном помещении повисла тишина. Артём прислонился к притолоке, будто вслушиваясь в отзвучавшее, опустил голову. Его лицо искажала мучительная гримаса. Он уже не столько проникся услышанными словами песни, сколько её дикой красотой и боевым настроем. Рита видела, как он мысленно перебирает моменты исполнения, представляя, как бы он переложил её на партитуру для своего хора, и видела, как клубится вокруг него та самая стихийная сила, о которой уважительно пели и которую славили охотники.

Ещё в помещении не заговорили и не задвигались, а только, видимо, кто-то из охотников оглянулся на дверь.

Шквал радости будто поднял океанскую волну.

Артёма и Риту, не успевших даже сообразить, каким образом всё произошло, внесло в помещение этой самой неуправляемой волной под могучий гомон: «Высокие гости пришли к Текеру!» и посадило рядом с Текером. Тот, оказывается, сидел на своей кровати-топчане, и невысокая женщина, в мужской одежде наёмников, но в мохнатой шапке охотника, караулила его, чтобы не встал раньше времени. Так потом объяснили почётнейшим гостям охотники.

Охотник ещё был слаб. Целители, конечно, поработали с ним неплохо, но какая разница между обычным человеком и магом — это Рита вспомнила Кироса. Тот тоже был слаб после воскрешения, но держался так, словно просто чем-то переболел. А сейчас выздоравливает. А Текер плохо умел набирать силу для выздоровления. Нет, он, как и остальные, владел главными приёмами набора силы. Но магических сил у него всё же было маловато.

Толпа наёмников с жадностью и с трудом сдерживаемой радостью внимала беседе с выздоравливающим, пока Артём не упомянул, как ему и Рите понравилось пение горцев. А Текер слабо спросил:

— А в вашем мире какие поют песни?

— Разные, — улыбнулась девушка.

Новая волна хлынула на двоих — упрашиваний спеть хоть что-нибудь.

Артём первым понял, что лучше не чваниться, чтобы не разочаровать народ. Он кивнул Рите. Та пожала плечами.

— Выбирай.

— «Степь»? — неуверенно спросил парень.

Рита незаметно вздохнула. В каникулы перед последним курсом, под конец августа, он заявил ей, что ему хочется чего-то дикого. Например, проехаться вдоль Волги на машине — с ночевой либо в самой машине, либо в местных гостиницах. Результатом поездки стала дипломная работа Артёма — в его обработке хор исполнил «Ах, ты, степь…», и это стало событием на курсе. И не потому что руки волшебные, а потому, что дирижёр пропитался тем запахом, теми рассветами и закатами, которые они встречали вдвоём в волжских степях.

— У нас есть любимая песня, — сказала Рита охотникам — и те сразу притихли, рассаживаясь и приготовляясь слушать. — Мы родились не в стране гор, а в стране равнин и длинных и больших рек. Одна, самая большая, называется Волга. Её берега — это чаще всего степь. В старину по этой реке ходили корабли, и те, что потяжелей, тянули наёмные люди, идущие по берегу. Их называли бурлаками.

Артём собрался с мыслями и откашлялся. Дирижёры имели свой час вокала в неделю, и у парня был неплохой баритон. Эту песню они пели не раз, оставаясь вдвоём. Ещё до выпускных экзаменов. Начал он вполголоса:

— Ах, ты, степь широкая… Степь раздольная…

— Ах, ты, Волга-матушка!.. — подхватила Рита. Печаль женщины словно обвивала его голос, вплетаясь в зов тоскующего по силе мужчины. — Волга вольная…

Она забылась в звучании этой неспешной, этой словно разливающейся здесь и сейчас песне… Снова увидела замершую недалеко от высокого речного берега машину, у которой они стояли и под синей небесной бездной смотрели на огненно-багряный закат, обещавший наутро сильный ветер. И — бесконечная степь под ногами…

— Ой, да не степной орёл подымается… То речной бурлак разгуляется!..

А потом, уже в темноте, они бродили поблизости от машины и в небольшом овражке собирали сухие ветки низких кустарников, чтобы затеплить небольшой костерок… И огонь потрескивал на тонких, ломких от засухи ветках, а вокруг шелестели травы и сверчки стрекотали так, словно специально собрались поглядеть на костёр и вторили ему, а потом, когда огонь опал и лишь сучки переливались алыми перебежками внутреннего огня, стало слышно, как тихонько вскрикивают-перекликаются ночные птицы, а кто-то рядом осторожно шныряет в травах, шурша сухим…

— Не летай, орёл, низко ко земле… Не гуляй, бурлак, близко к берегу!..

И машина остыла только к утру, а то Рита всё прикасалась к ней время от времени и поражалась, как долго держится тепло… А горечные запахи сухих трав и горячего ветра оставались в памяти словно на веки вечные.

Заканчивая песню, они не сразу заметили, что охотники, раскрыв рты, оглядываются вокруг, присматриваясь к чему-то невидимому, что хотелось увидеть, потому что ветер, необычно жаркий и сухой, будто обвеял громадное помещение, принеся запахи тёплого, летнего сеновала…

Уже у себя Рита шутливо обвинила его:

— Это всё ты — с твоей силищей! Как начал петь, так я сразу почувствовала, как ты нашу степь чуть не вытащил сюда, в этот мир!

— Да ну! Скажешь тоже! — отмахнулся всё-таки довольный Артём. — Слушай, давай-ка забудем, а? У нас время — только на то, чтобы выспаться, потому что потом будет не до сна. Так что — дрыхнем!

… Они думали, что примерно хотя бы представляют, что именно пообещал им старик Кассиус. Но все их наивные представления разлетелись к чертям, когда Мэнтор велел Артёму идти с ним, а с Ритой остались Пэйон и Кассиус. Судя по всему, они занимались часов шесть — на износ, как показалось смертельно уставшей Рите.

Она знала, что Мэнтор работал с Артёмом, чтобы добиться от него умения использовать свою силу дозированно — идеальными порциями. Знала, что Пэйон и Кассиус добиваются от неё видения тончайших нитей магической силы и её движения. Но не знала, что с ними обоими преподаватели начнут с умения запоминать сложнейшие заклинания. Для чего им обоим дали старинные артефакты памяти — головные обручи. Сначала ободки даже позабавили Риту, напомнив ей кучу фантастических фильмов, в которых либо испытуемые, либо экспериментаторы пользуются всякими обручами для передачи или сбора информации, но потом, когда голова начала раскалываться от информационного передоза и только руки и алхимические смеси Пэйона помогали снять давящую боль, она перестала думать, что обручи — преимущественное право только фантастических фильмов.

Старик Кассиус был настроен решительно и жёстко. Девушка постепенно поняла, что он готов на всё, лишь бы сделать так, как, он считал, лучше. Двое молодых людей, «попавших в его лапы», оказались идеальным материалом для достижения им целей. И он откровенно жалел их лишь тогда, когда понимал, что они на грани.

Перерыв был лишь один — на ужин. И на тот не пустили в «столовку». Потрапезничали снова в кабинете Мэнтора, благо там и стол не пришлось передвигать. Когда Рита зашла в кабинет, она увидела пластом лежащего на топчане Артёма и удивлённо посматривающего на него Кироса. Девушка бросилась к парню.

— Ты что?!

— Эти… изверги, блин, рода человеческого, то бишь магического, знаешь, что сказали? — стонуще выговорил Артём. — Они сказали, блин, что я теперь всё знаю и должен сам себя вытаскивать из этого состояния. А у меня… Сил не осталось… чтобы вспомнить, как это называется, что со мной и что делать при этом.

Рита опустилась перед ним на колени, погладила по голове.

— Ну, насколько я поняла, тебе просто надо набрать сил.

— Ритка… Если я сейчас буду силы собирать, я, блин, всё здесь порушу.

— А ты начни, — предложила девушка, смеясь, — а потом они пусть разгребают то, чего и добивались.

Парень ещё немного помычал недовольно, но она уселась рядом и слегка помассировала ему плечи. Тем более стол ещё только накрывали… Подошёл Кирос.

— Я помогу анакс Артёму.

Рита уступила ему место рядом с парнем, но не отошла. Сейчас она старалась использовать любую минуту, чтобы опробовать то, что узнала и сделала под руководством преподавателей. Но сейчас-то не урок… Она снова опустилась на колени и вгляделась в ладони Кироса, поднятые над головой Артёма на расстоянии сантиметров десяти. Сначала видимая ей теперь сила струилась из ладоней воина-мага, словно на горячем солнце струился подогретый им холодный воздух. Потом множество струй начали обтекать голову парня, и плечи Артёма заметно опустились, расслабились… И, наконец, призрачная сила, текущая из ладоней Кироса пошла таким ровным слоем, что парня будто поместили в прозрачную плёнку. И Артём уснул — буквально на пару минут.

Пока Рита хлопала глазами на него, Кирос мягко опустил ладонь, остановив её перед лицом девушки, заставил её поднять глаза. Некоторое время они смотрели друг на друга, потом девушка тихонько покачала головой. А чтобы подтвердить, она взялась за руку спящего Артёма. Ни одна черта не дрогнула на лице Кироса. Он только кивнул и встал с топчана, на котором сидел, пока восстанавливал силы парня.

Поужинали спешно.

Следующая часть занятий была сугубо практической.

На очищенный от столовых приборов стол лёг Кирос. С обеих сторон от него встали Артём и Рита. Преподаватели отступили от стола, чтобы не мешать работе, но руководить ею. Предполагалось снять первый, самый грубый слой иллюзии на воине. Самый грубый, потому что Артёму надо было окутать тело Кироса теперь уже своей силой, а сквозь эту силу Рита должна была разглядеть узор иллюзорного заклинания и распутать его — пальцами! А этапы дальнейшей работы снова будут подсказывать преподаватели.

Девушка вдохнула и вопросительно взглянула на Артёма, на плечо которого положила руку. Для контакта.

— Начали, — спокойно сказал тот.

Ладони парня зависли над телом Кироса. Артём закрыл глаза и монотонно принялся читать заклинания, которые, уже знала Рита, рассчитаны на полтора часа, после чего и начнут своё воздействие на видимость-невидимость чужого заклинания… Правда, с одной оговоркой. Если Артём сумеет перекачать на тело воина-мага больше силы в кратчайший срок, то и срок до начала воздействия сократится.

Через полчаса Рита решила, что у неё галлюцинации. Перед глазами замелькали очертания явно архитектурного сооружения, внутри которого лежал Кирос. Прозрачная структура этого сооружения сначала виделась словно бы сделанной из тонких водяных струек, очень аморфных, готовых вот-вот исчезнуть. Затем прозрачность стала мутной, а структура превратилась в единый проволочный каркас.

Не снимая ладони с плеча Артёма, Рита дотронулась до длинного проводка и едва не отдёрнула пальцы, обжёгшись. Сила, прятавшая в иллюзиях Кироса, под воздействием направленной силы Артёма, обрела не только плоть, но и сторожевые особенности. Но и Рита за это время научилась кое-чему. Она убрала чувствительность из пальцев, и теперь уже положила ладонь на самую длинную проволоку и велела: «Иди!» Пальцы словно поехали по проволоке, изредка проваливаясь сквозь неё — когда девушка забывалась и слишком насторожённо, внимательно начинала всматриваться в то, что делает. А работать надо было «на кончиках пальцев», то есть в полугипнотическом, почти дремотном состоянии.

Наконец она почувствовала, что нашла обрыв. Начинался или заканчивался этим обрывом рисунок заклинания — всё равно. Главное было в другом. Мягко, подушечками пальцев Рита захватила кончик «проволоки», словно легчайшую пушинку, и начала распутывать «паутину» заклинания, в очередной раз слабо (будучи в работе) поразившись, что слова могут быть настолько материальны, что их ощущаешь пальцами.

Через следующие полчаса она убрала руку с плеча Артёма, продолжающего бубнить вязь заклинаний, и встала перед ним так, чтобы он чуть касался её головы. Теперь силы, перелитой на тело Кироса, хватало, чтобы, не держась за Артёма, смотреть на структуру «грубого» слоя иллюзии.

К концу, когда на дворе совсем стемнело, когда в кабинете Мэнтора горели все свечи, чтобы глаза мага не уставали, они сумели снять два слоя иллюзий.

Рита свалилась на скамью неподалёку от стола, смотрела, как Кассиус и Мэнтор помогают воину-магу встать. Пэйон дожидался рядом, когда можно будет сунуть в руки Кироса чашу с заговоренной водой. Артём уже жадно пил из своей чаши вино с такими же заговоренными приправами.

— И что? — разочарованно спросила Рита, глядя на Кироса и не замечая изменений. — У нас ничего не получилось? Мне казалось, два слоя снято. Значит, то, что я видела, — тоже иллюзия? Ну, что я сняла их?

— Нет, ана Маргарита. Вы их и в самом деле сняли. Просто результат не всегда сразу виден. Могу показать вам кое-что. Анакс Кирос, подойдите!

Воин послушно подошёл, и Рите пришлось встать, чтобы он не смотрел на неё сверху вниз. Старик одобрительно кивнул и сказал:

— Загляните в глаза анакс Кироса.

И поднёс канделябр с тремя свечами таким образом, чтобы свет падал на глаза Кироса. Подошёл заинтересованный Артём, тоже вгляделся в глаза воина.

Теперь Рита поняла, что значит — результат не сразу виден. Раньше глаза Кироса были какого-то странного, размыто-чёрного цвета. Теперь они сияли чистым голубым цветом. Артём самодовольно хмыкнул. Глаза Кироса дрогнули и скосились на Риту. Та быстро опустила свои — с некоторой досадой: зачем он это делает, зная, что у него нет шансов? Или это просто его привычка из старых, сейчас подзабытых, — волочиться за более или менее привлекательной девушкой? Но, когда даже отвернулась, сияющий свет глаз Кироса продолжал гореть перед её внутренним взглядом. Рита даже дёрнула головой, словно смахивая наваждение. И лишь потом додумалась: а если Кирос и в самом деле попробовал воздействовать на неё? Пришлось снова настраиваться на работу — незаметно, втихомолку ото всех. И выяснить, что Кирос на неё ничего не накидывал.

«Собственные иллюзии — и бесплодные», — решила она, встав в кабинете так, чтобы не оказываться на линии взгляда воина-мага. А потом подошёл Артём, и она вцепилась в него, будто маленькая заблудившаяся девочка.

— У меня впечатление, что внутри я пустой, — тихо сказал он ей. — Интересно: попросить в «столовке» вина и ещё чего-нибудь к нему — дадут?

— Не сопьёшься? — сердито спросила она, намекая, в каком состоянии нашла его в своём мире.

Он только усмехнулся и обнял её. Она прильнула к нему и вздохнула. Если то, что они сейчас сделали, считается самым примитивным у высших магов, что же их ожидает дальше, когда слои иллюзии станут сложней, по их мнению? А завтра, послезавтра? Из-под руки Артёма она выглянула поискать Кироса и сразу наткнулась на его взгляд, полный глубокой задумчивости.

— Нам разрешили идти, — шепнул Артём. — Давай сделаем вид, что смертельно устали, типа — сразу спать будем, а сами втихаря смоемся из казармы?

— Согласна. И чем быстрей, тем лучше.