Проклятие добрейшего бога

Глава 1. Старшая школа

«Мы здесь не для того, чтобы учиться!»

«Загнали деток в клетку и думаете, что на этом всё закончится?»

Историческая справка:

В 1999-ом году, игнорируя нормы международного права, в обход ООН и Совета Безопасности, США развернули кампанию 78-дневных воздушных бомбардировок суверенного государства Югославии. Агрессия против Югославии, проводившаяся под предлогом «предотвращения гуманитарного бедствия», учинила самую крупную гуманитарную катастрофу в Европе со второй мировой войны.

За 32-е тысячи боевых вылета было использовано бомб общим весом 21 тысяч тонн, что эквивалентно четырехкратной мощи атомной бомбы, сброшенной американцами на Хиросиму. Более 2-х тысяч человек гражданского населения было убито, более 6-и тысяч ранено и изувечено, свыше миллиона осталось бездомными и более двух миллионов — без всяких источников дохода.

Бомбардировки парализовали производственные мощности и инфраструктуру повседневной жизни Югославии, приведя к увеличению безработицы до 33% и отбросив 20% населения за черту бедности, повлекли прямые экономические потери в размере 600 миллиардов долларов. Нанесен губительный и продолжительный ущерб экологической среде Югославии, как и Европы в целом.

Из свидетельских показаний, собранных международным трибуналом, под председательством бывшего министра юстиции США Рамсея Кларка, явно следует, что ЦРУ создало, полностью вооружало и финансировало бандформирования албанских террористов (армия освобождения Косово) в Югославии.

В результате американских бомбардировок промышленных объектов, в окружающую среду попало, наряду с образовавшимся в огромных количествах ядовитым газом фосгеном, 1200 т мономеров винилхлорида, 3000 т. гидроокиси натрия, 800 т. хлороводородных кислот, 2350 т. жидкого аммиака и 8 т. ртути. Все это ушло в землю. Почва отравлена. Грунтовые воды, особенно в городе «Нови Сад», содержат ртуть.

В результате применения НАТО бомб с урановым сердечником начались заболевания, рождаются дети-уроды.

Разумеется, западные экологические организации, в том числе Гринпис, полностью замалчивают американские преступления в Сербии.

***

Место действия: Нью-Йорк, боро Куинс, район Озон-Парк. Средняя школа Джона Адамса (John Adams High School. 101-01 Rockaway Blvd).

Время действия: день первый, после. Десять часов утра.

На самом деле наш мир прекрасен…

По ведущей на второй этаж лестнице понимался парень в синей, с широкими белыми полосами, куртке. Своим нарядом он нисколько не выделялся. Сочетание синего и белого, считалось цветами школы Джона Адамса и такие же лёгкие куртки, а то и в сочетании со школьными брюками, здесь носил каждый четвёртый. По-хорошему комплект должна дополнять ещё и рубашка, но учащийся в этой школе контингент рубашки не уважал и не носил.

Поднявшись на второй этаж, парень на мгновение остановился, огляделся, но почти сразу же направился в сторону второго технического класса, где преподавал мистер Миллер. Сине-белая куртка скрывала под собой серую футболку с небольшим логотипом какой-то футбольной команды, до которой её хозяину не было никакого дела. На длинном, тощем теле и футболка, и куртка болтались словно на вешалке.

Вместо брюк на парне надеты обычные джинсы. Фирменные, школьные брюки, после одного случая, навсегда потеряли презентабельный внешний вид и для ношения в школу никак не годились.

В областях коленей, на джинсах, заметны небольшие потёртости, но крепкая ткань явно способна с честью выдержать ещё не одно испытание. Причёска у парня короткая, жёсткая. Она словно бы говорит: не трогай меня, даже не прикасайся!

За спиной у него школьный рюкзак тёмно-синего цвета, каким бывает небо перед началом грозы.

Дверь во второй технический класс слегка приоткрыта. Если прислушаться, то сразу становиться ясно, что учителя, мистера Миллера, там сейчас нет. Находящиеся в классе подростки говорят свободно, лишь совсем немного приглушая голос, чтобы какой-нибудь проходящий мимо по коридору учитель не посчитал себя обязанным заглянуть внутрь и выяснить, что там происходит. Девизом школы Джона Адамса вполне мог бы стать какой-нибудь из слоганов вроде «не лезь не в своё дело» или «мимо иди». Это неписанное правило старались соблюдать как ученики, так и учителя. Но, в отличии от учеников, учителя ещё должны выполнять профессиональные обязанности. Или хотя бы делать вид, что они их выполняют.

Из приоткрытой двери донёсся громкий смех. Так, должно быть, смеются мелкие, похожие на дворовых шавок, степные волки, сидящие в клетках в зоопарке.

Откуда-то со стороны послышался резкий звук, словно что-то большое ударилось в стену или какой-то придурок умудрился припарковаться не на стоянке, а прямо перед входом. Вроде бы даже прозвучал стеклянный звон. Но парень в сине-белой школьной куртке не обратил на это внимание. Глубоков вдохнув, он с силой толкнул от себя дверь второго технического класса и вошёл внутрь. Наверное, также посетители зоопарков входили бы в вольеры с зверями. Если бы между ними и хищниками не существовало бы преграды в виде стальных прутьев. И если бы и они и звери знали, что никакой преграды не существует.

Парень, на котором школьная куртка болтается как на вешалке, это Гордон Гилберт. Ему шестнадцать лет, белый. Сексуальная ориентация: скорее всего натурал, но это не точно. Просто не было ещё возможности как следует попробовать. Он - девственник.

Лицо осунувшееся. Спина привычно сутулится, хотя сейчас он пытается держать её прямо. Вот и дверь толкнул с силой, так, что та распахнулась во всю ширину и даже ударилась ручкой в стену. Не как обычно, когда он, подходя к дверям, пытался открывать их на минимальную ширину, чтобы только протиснуться. Как будто за каждый лишний сантиметр открывающегося дверного проёма государственный налоговый департамент сдирает с него по полтора доллара.

Но нынче утром всё изменилось.

Полностью всё изменилось.

Просто Гордон ещё не привык к этому, поэтому, частично, продолжает вести себя по инерции. Сложно, знаете ли, привыкнуть к тому, что именно ты стал избранным.

Гордон Гилберт - дурацкое имя, как будто у какого-нибудь английского лорда. Оно даже звучит будто вызов для каждого черномазого, латиноса или азиата. А в этой школе было полно черномазых, латиносов и азиатов. Поэтому нет ничего удивительно в том, что белый, тощий мальчишка из неполной и, уж точно не самой благополучной семьи, чуть ли не сразу занял почётную должность мальчика для битья. Гордон ненавидел своё имя. Он решил, что отныне его будут звать «острый». Острый Гордон. Звучит гораздо лучше Гордона Гилберта.

Пожалуй, мир изрядно задолжал Гордону Гилберту. И Острый Гордон собирался сполна взыскать все долги. Возможно даже, что и с набежавшими процентами.

Во втором техническом классе сейчас, по плану, шёл урок самостоятельной подготовки. Выражалось это в том, что учеников одного из десятых классов загнали сюда и предоставили самих себе. Конечно, за ними должен был приглядывать кто-нибудь из взрослых. Но учителей не хватало и поэтому мистер Миллер сейчас пытался вдалбливать физику малолетним дегенератом из какого-то другого класса. А здесь, за порядком, следил Джон и его прихлебатели. Здоровенный негр, чуть ли не на две головы выше Гордона. Даже не поверишь, что он и эта чёрная машина для убийства одногодки и оба учатся в одном и том же классе, но именно так и есть.

Джон обеспечивал порядок на самостоятельных занятиях, а администрация школы не интересовалась какими методами этот порядок обеспечивается. Взаимное сотрудничество - основа американской демократической системы, - как говорила миссис Аймелия, преподавательница социологии: - когда каждый получает то, что ему нужно, при этом работая на общий результат - это прекрасно!

Вот только мнение всех остальных, кроме банды Джона и подобных ей, и школьной администрации, в этом прекрасном процессе полностью игнорировалось. Вряд ли кто-то из других учеников или даже учителей был рад сложившемуся положению, но сил или решимости изменить его они не имели. Помните неофициальный девиз школы Джона Адамса? Не лезь не в своё дело. Это тебя не касается. И так далее.

В общем: основа американской демократической системы (по мнению преподавательницы социологии миссис Аймелии) продолжала успешно работать. Джон и ещё трое его подручных, все, разумеется, коренные афроамериканцы, сидели на партах, напротив входа, пили какой-то энергетик из разноцветных банок и громко разговаривали. На коленях у Джона сидела Аманда Брун - номер один, в иерархии потасканных местных красоток. В отличии от своего горилоподобного бойфренда, кожа Аманды лишь немного смугла. То, что она вообще не из этого класса и не должна здесь находиться, похоже никого не смущало. Все прочие учащиеся десятого класса, кто решил сегодня посетить занятия, жались по углам, готовили уроки, читали и из всех сил старались лишний раз не отсвечивать.

-Жопоголовый любитель Трампа, ты опоздал, -поприветствовал Джон Гордона.

Услышав громкий, резкий звук бьющегося стекла, один из членов банды Джона спросил: -Что там случилось?

Войдя внутрь второго технического класса, Гордон остановился у входа.

-Ты опоздал, жопоголовый, -продолжил глумиться Джон. -Знаешь, что говорят про тех, кто опаздывает? Что они не проявляют уважение. Может быть ты не уважаешь меня? А, может быть, ты, белый придурок, не уважаешь всех парней с чёрным цветом кожи?

Гордон молчал. Он смотрел на главаря мелкой негритянской банды школьного уровня и в крови у него закипал адский коктейль из выделявшихся гормонов и биологически активных веществ. Сейчас, Гордону, его противник казался огромным и страшным. В эту секунду юноше хотелось одновременно броситься на Джона и вцепиться ему в шею зубами, развернуться и убежать или забиться в дальний угол, закрыть голову руками и молиться, чтобы его не нашли и оставили в покое. Но он молча стоял. Только бледная кожа на лице предательски начинала наливаться багрянцем от прилившей к ней крови. Сделалось жарко. Захотелось снять куртку и рвануть ворот футболки, чтобы не было так душно. Но он молчал.

-Ты там язык проглотил, любитель Трампа? - задал вопрос другой чернокожий. -Наверное всю ночь дёргал своего питона пытаясь «сделать Америку великой снова» и так устал, что сейчас того и гляди заснёшь на ходу?

Они засмеялись.

Аманда Брун тоже. Её снежно-белые зубки блеснули, на миг показавшись между двух пухлых губ цвета оливкового масла.

Кое-кто из прочих одноклассников также засмеялся. Но негромко, вполголоса.

С тех пор, как в школе узнали о том, что мать Гордона, в своё время, голосовала за Трампа, его жизнь сделалась ещё чуточку хуже, чем была до этого. В Нью-Йорке не любили тех, кто голосовал за бизнесмена с копной соломенных волос. Школа имени Джона Адамса полностью разделяла мнение большинства нью-йоркцев.

-Дик, прикрой дверь, -отдал приказ Джон.

Чернокожий верзила спрыгнул с парты, где до этого сидел. Проходя мимо застывшего от клокочущего внутри него биохимического коктейля разнонаправленный эмоций и чувств парня, он сильно толкнул его в плечо.

Ключ повернулся в запертой изнутри двери. В стане обычных учеников послышались вздохи и возня. Впрочем, никто из них не попытался вступиться за избранную сегодня жертву, опасаясь попасть самому на его место, да не разово, а, не дай бог, на постоянной основе.

Вставая с парты, Джон поинтересовался: -Малыш Гордон, скажи, а ты принёс мне мои деньги?

Хрустнули чёрные пальцы на руках. Джон сделал парочку разминочных движений. Нанёс несколько ударов в воздух, имитируя принятый у боксёров бой с тенью и повернувшись к продолжавшему стоять около двери парню, дружески улыбнулся.

-Сколько он там нам был должен, Дик?

-Шестнадцать с половиной. Десять за косяк в столовой. Три доллара в качестве долга с прошлого раза. Ну и плюс набежавшие проценты, разумеется.

Не отрывая взгляда от ставшего уже почти полностью красным, от прилившей к лицу крови, Гордона, Джон предложил: -Как насчёт того, чтобы добавить ещё доллар за сегодняшнее опоздание?

-Добавь два, -с глухим смешком посоветовал Дик.

-Так что скажешь, жопоголовый, -обратился Джон напрямую к Гордону. -Ты принёс мои восемнадцать с половиной баксов?

-Нет, -собственный голос показался Гордону жалким блеянием. Он посмотрел в маслянисто поблескивающие глаза предводителя негритянской банды и снова сказал: -Я ничего тебе не принёс.

Секунду Джон медлил. Он чувствовал, что что-то было не так. Как будто внутрь отлаженного механизма насыпали песка и сейчас шестерёнки в нём начинали сбоить, прокручиваясь и заедая.

Снаружи слышалась какая-то возня. Громкие голоса, может быть даже крики. Запертая на ключ дверь и плотно закрытые окна изрядно приглушали звуки снаружи. Толком разобрать не получалось. Что вообще за чертовщина там творится? Может быть началась пожарная тревога, а сигнализация в их классе по каким-то причинам не сработала?

Главаря обычной школьной банды никто не назвал бы стрелянным волком, но интуиция у него была на высоте.

Раздвинув губы в глумливой улыбке, Джон сказал не столько Гордону, сколько всем остальным вокруг: -Повезло тебе, жопоголовый. Принеси деньги до начала четвёртого урока и тогда, может быть, ты сможешь увидеть завтрашний день обоими глазами.

Крики и грохот из-за двери усилились. Да что, чёрт побери, там происходит?!

Его друзья смотрели на Джона с непониманием. Отпустить белого придурка просто так? Это было совсем не в его духе.

Сам Джон смотрел на запертую дверь и раздумывал: а стоит ли вообще её открывать? Ему очень не нравились звуки из коридора, даже приглушённые плотно прилегающей дверью.

Про малыша Гордона все временно забыли. Но сам Гордон, красный, словно свекла, из которой варят свой знаменитый борщ русские коммунисты, вдруг сделал шаг вперёд, потом другой. Он быстро подошёл к Джону, но смотрел не на него, а на его подружку Аманду.

Аманда спросила: -Что тебе надо, придурок?

Гордон протянул руку и потрогал Аманду за грудь.

Нет, даже не так. Он протянул руку и схватил за сиську Аманду Брун, пожалуй, самую красивую и самую известную школьную «давалку».

На ощупь, правая грудь Аманды Брун напоминала плотное желе, перекатывающееся под пальцами. Хотя, если подходить формально, то Гордон касался не самой груди, а обтягивающей её футболке. Наверное, похожие ощущения были, если бы он потрогал маленький, но сильно надутый, воздушный шарик, накрытый скользкой тканью.

Он сжал так сильно, что Аманда вскрикнула.

-Тебе конец, жопоголовый! -Джон без замаха ударил Гордона, отчего тот отлетел назад и повалил собой ряд одиночных парт.

Джон сделал шаг вперёд, намереваясь как следует проучить, похоже окончательно слетевшего с нарезки, белокожего засранца. А со школьной администрацией он как-нибудь потом разберётся. В первый раз что ли кто-нибудь из учеников, прямо на уроке, падал так неудачно, что ему приходилось обращаться в медицинский кабинет? Главное случайно не убить придурка и не сломать ему что-нибудь важное. По крайней мере прямо сейчас, в школьном классе и на виду у всех остальных учеников.

В последний момент Джон наткнулся на взгляд Гордона. Снежок лежал на полу и смотрел прямо ему в глаза. В его взгляде не было страха. А что было? Может быть… может быть торжество? Точнее даже не торжество, а то ощущение, когда не надо больше волноваться, думать, решать - облегчение от того, что события наконец-то потекли по одному из вариантов. Бремя выбора иногда слишком сильно давит на плечи.

В глазах у снежка не было страха.

Джон поднял ногу, намереваясь пнуть Гордона в живот, но тут что-то блеснуло. И стало больно, очень больно. Глава нигерской школьной банды посмотрел на свою ногу, она была вся в крови. Чуть приподняв взгляд, он увидел Гордона, тот продолжал лежать на полу, разве только чуть приподнялся, помогая себе одной рукой. Пальцы другой были сжаты в кулак. И из тощих костяшек наверняка ни разу в жизни не избивавшего боксёрскую грушу парня вырастали четыре длинных, сантиметров по пятьдесят длинной, чуть изогнутых, ужасно острых лезвия металлического оттенка.

Прямо как у чёртового Логана-росомахи.

Джон почувствовал, как начинает заваливаться. Центр тяжести неотвратимо смещался. Он попробовал опереться на окровавленную ногу, но только испытал такую резкую вспышку боли, что перед глазами пошли красные круги.

Хватаясь руками за стоящие рядом парты, он сумел замедлить своё падение. Но успевший за это время подняться Гордон ударил его в живот. Джон заметил, что теперь у него на обоих руках выросли стальные лезвия. Должно быть они были очень острыми потому, что Джон ощутил только не такой уж сильный толчок в грудь. И секундой позже пришла боль.

Джон умер. И просто для справки: на самом деле он был не таким уж и плохим парнем, как вы могли о нём подумать. Он неплохо играл в баскетбол и при некой толике удачи это могло бы помочь ему поступить в не самый престижный университет и получить высшее образование. Джон неплохо разбирался, а починке машин, два раза в неделю помогая дяде в его автомастерской. Существовала примерно пятнадцатипроцентная вероятность того, что Джон по серьёзному связался бы с криминалом. И восемьдесят пять процентов на то, что он стал бы среднестатистический успешным американцем африканского происхождения. Из них целых двенадцать процентов на то, что он бы даже женился на Аманде Брун. Джон и Аманда чувствовали, что между ними, на этот раз, всё как бы серьёзному. Целых двенадцать, умножить на ноль целых, восемьдесят пять сотых, процентов нереализованной вероятности!

Впрочем, не стоит и впадать в другую крайность, считая скоропостижно скончавшегося Джона милейшим парнем. Пусть школьные нигерские банды — это далеко не высшая лига, но и там всё достаточно серьёзно, включая продажу лёгких наркотиков, подпольного алкоголя, запугивания несогласных и так далее.

Как бы то ни было, а Джон теперь был только быстро остывающим трупом с вспоротой грудной клеткой. Его горячая, густая кровь забрызгала всё вокруг на расстоянии пары метров. Некоторое количество капель попали на его подельников и лучшую из школьных «давалок» Аманду Брун, которая вполне могла бы стать, с некоторой вероятностью, добропорядочной американкой и любящей женой, но теперь уже никогда не станет.

Но большая часть крови Джона выплеснулась на Гордона, полностью испачкав ему и синею, с белым, куртку и джинсы.

В классе воцарилась мёртвая тишина. Только из коридора, из-за закрытой двери, раздавались приглушённые крики и топот множества ног.

Под прицелом почти пяти десятков глаз, Гордон пнул продолжавшее истекать кровью тело Джона и посмотрел прямо перед собой. Невидимая ни для кого, кроме него, в воздухе висела полупрозрачная табличка:

Поздравляем, герой! Выполнен первый (из двух) шагов квеста «разберись со своими проблемами»! Одержана личная победа над Джоном Амшери (относительный уровень опасности 2,7). Ты получаешь пятнадцать очков благодати. Поправка: двадцать два очка (использована особенность «справедливость в одни ворота»)

Помни, чем более опасных противников ты побеждаешь, тем больше получаешь за это божественной благодати!

(Примечание: уровень опасности конкретного противника рассчитывается в отношении текущего уровня героя).

Текущие способности :

Активные:

Лезвия из рук (ур 2)

Пассивные:

Прочное тело (ур 1)

Текущие особенности :

Справедливость в одни ворота (Считаешь себя обиженным? Считаешь, что этот мир изрядно задолжал тебе? Так иди и возьми всё, что тебе задолжали. Побеждая своих прошлых обидчиков, ты получаешь усиленный (+50%) поток благодати).

Текущий уровень божественной благодати : минус семьдесят семь.

(Примечание: отрицательный баланс благодати означает ваш долг перед божеством. Постарайтесь как можно скорее выплатить долг и впредь старайтесь поддерживать положительный уровень благодати. В противном случае возможно наступление негативных последствий той или иной степени тяжести в зависимости от количества задолженности и прошедшего времени.)

Текущий ранг : послушник.

Текущее отношение помощника (Серафима): он улыбается тебе и желает хорошего дня.

Возможные действия: использовать активную способность. Развить существующую / получить новую способность. Позвать помощника (Серафим). Сотворить чудо.

Закончив читать невидимый для остальных текст, Гордон широко улыбнулся. Учитывая, что он весь забрызган кровью Джона, выглядело это просто ужасно.

Удивительно, но никто не закричал. В классе продолжала царить тишина, если не считать отдельных шорохов и всхлипов.

-Эй, Дик! -позвал Гордон одного из оставшихся членов негритянской банды. -Помнишь, что произошло с моими школьными брюками? Помнишь, как ты заставлял меня вытирать ими пол в туалете? Ты до сих пор думаешь, что это было очень смешно, Дик?

Чернокожий верзила буквально посерел. Когда Гордон шагнул к нему, Дик отскочил за парту, как будто эта самая парта или продолжавшая сидеть на ней Аманда Брун могли его как-то защитить от того существа, в которое вдруг превратился вечно всеми обижаемый и забитый белокожий парнишка с именем и фамилией словно у какого-то английского лорда девятнадцатого века.

-Куда же ты, НПС? -рассмеялся Гордон. -Стой, экспа, не убегай. Пришло время фармить!

***

Место действия: Нью-Йорк, боро Куинс, район Озон-Парк. Средняя школа Джона Адамса (John Adams High School. 101-01 Rockaway Blvd).

Время действия: день первый, после. Примерно всё те же десять часов утра.

На самом деле наш мир прекрасен, поэтому родиться в нём мог только очень добрый и хороший бог…

Урок физики для одиннадцатого класса, вместо их обычного учителя, вёл мистер Миллер. Высокий, белокожий мужчина с обширными и глубокими залысинами, стоя у доски, что-то там бубнил о законах Фарадея. Кто такой этот Фарадей? Наверняка ещё один белый угнетатель и абьюзер. Ведь всем известно, что историю, до самого последнего времени писали только белые мужланы.

Не обращая внимания на замолчавшего при её появлении мистера Миллера, высокая чернокожая девица с густыми, вьющимися волосами вошла в класс и направилась к своему месту.

- Синтия Парсон, -покачал головой мистер Миллер. -Ещё одно опоздание?

Чернокожая девушка дошла до ряда задних парт и бросила на одну свободную рюкзак, а за другую уселась сама.

-Мисс Парсон, имейте уважение, если не ко мне, то хотя бы к своим одноклассникам! -возмутился учитель. -Вы опаздываете уже не первый раз, и я уже неоднократно говорил вам, что в случае очередного опоздания, не стану пускать вас в класс во время занятий!

-Это потому, что я чёрная или потому, что я женщина? -подняла глаза девушка.

-Причём здесь цвет вашей кожи или ваш пол?

-Конечно, к белым у нас в стране особое отношение!

-О чём вы говорите, мисс? Я как раз пытаюсь вам втолковать, что отношение ко всем учащимся полностью одинаковое. Ни ваш пол, ни ваш цвет кожи не дают вам право систематически опаздывать и прерывать занятия входя в класс во время урока, даже не здороваясь с учителем и учениками! Здесь школа, а не BLM-митинг, мисс Парсон.

-Вы что-то имеете против движения «black lives matter»? -встрепенулась Синтия.

-Нет, я…

-Вы ненавидите женщин, мистер Миллер? Или чернокожих? Впрочем, нет ничего удивительного с такой-то фамилией.

-Да, я этнический немец, -признался учитель. -Но разве тот факт, что вы судите обо мне по моей национальности, не является расизмом?

-Чёрные не могут быть расистами, -отмахнулась Синтия. -А о вашем принижении роли BLM-культуры в жизни общества, я непременно доложу школьной администрации мистер Миллер!

Вытирая вспотевшую залысину клетчатым платком, мистер Миллер тихо пожаловался сам себе: - Wie mich das alles verärgert.

Однако Синтия ещё не считала, что её пикировка с приходящим учителем закончена.

-Вы в Америке, мистер Миллер и поэтому прошу вас говорить на американском языке, -с апломбом заявила она. -Вызывать дух Гитлера можете у себя дома. За закрытыми дверями.

Пожалуй, это было уже перебором.

-Синтия, затки свой рот, пока я не нашёл какой-нибудь подходящий предмет, чтобы засунуть в него, -посоветовал Кевин Пирс, спортсмен, почти отличник и наконец просто красавчик. Синтия ненавидела его. Кевин был одним из немногих, кто не боялся связываться с ней. Умник и при этом спортсмен он, казалось, воплощал само понятие «мужского превосходства». А тот факт, что по Кевину сохли все, без исключения, девчонки её и соседних классов, только сильнее бесил Синтию.

Быть может… быть может Кевин был небезразличен и её самой. Но глубокое погружение в радфем и блм-культуры чуть ли не требовало от Синтии альтернативной сексуальной ориентации. И за то, что Пирс, где-то очень глубоко внутри, вызывал в ней желание, Синтия тоже ненавидела его.

-Кевин, ты считаешь, что все женщины должны молчать и слушаться мужчин?

-Ты сейчас серьёзно назвала себя «женщиной»? -ухмыльнулся Кевин.

-Я расцениваю это как сексуальное домогательство, -заявила Синтия.

-Расценивай как хочешь. Можешь даже побежать и поплакаться в жилетку школьной администрации. В отличии от бедняг учителей, я не получаю здесь зарплату и меня не могут уволить из этой школы.

-Шовинист и абьюзер!

-Дура!

-Прекратите! -повысив голос попросил мистер Миллер. -Просто прекратите всё это. Вспомните, что находитесь в школе. В храме знаний. Мы говорили о Майкле Фарадее, английском физике, первооткрывателе явления электромагнитной индукции и изобретателе прообразов таких повседневных сегодня приборов как электродвигатель и трансформатор. Чуть больше чем через десять лет, а точнее в 1834-ом году, русский электротехник Якоби создаёт первый, пригодный к промышленному использованию, прототип электродвигателя, работающего от батареи постоянного тока…

Итак, Синтия Парсон. Семнадцать лет. Как уже упоминалось выше: радикальная феминистка и активный член BLM-движения. Сексуальная ориентация: гомосексуальность (лесбиянство). Синтия -единственный ребёнок в семье, но даже так она не слишком нужна своей материи. Та уже давно и плотно живёт в своём мире скудных иллюзий слегка расцвеченном беспорядочными половыми связами, алкоголем и травкой. Своего отца Синтия никогда не видела, но знает о нём, что он козёл. Знает со слов матери, разумеется.

В младшей школе Синтия была забитым, несчастным и очень одиноким ребёнком. Но уже в средней школе, с того момента как начала погружаться в культуру женской борьбы за свои права, Синтия почувствовала, что она больше не одна. Она часть чего-то большего. У неё сотни, тысячи, даже десятки тысяч подруг и сестёр. Она не одинока. Радикальный феминизм дал ей все необходимые ответы. И когда только начала оформляться БЛМ-культура, Синтия с готовностью окунулась ещё и в неё. Это выглядело логичным продолжением и казалось правильным. Если бы Синтию спросили, чего она хочет больше всего на свете, то в ответ услышали бы чужие слова о торжестве равноправия во всём мире, о борьбе с мужских шовинизмом, притеснением чернокожего населения и так далее. Фактически Синтия не смогла бы сказать, чего желает и хочет лично она. Но зато ей точно было известно, чего она не хочет и боится больше всего на свете. Синтия не хотела снова остаться одной. Никогда, никогда больше.

Пользуясь тем, что учитель не смотрит в его сторону, Кевин показал Синтии сложный жест пальцами, символически означающий половой акт. Указательный палец правой руки входил и выходил из кольца, образованного указательным и большим пальцами левой руки. При этом он ещё и нахально улыбался, зная, что если Синтия пожалуется администрации, то снова будут её слова против его. И даже не слова, а всего лишь жесты. Администрация непременно спустит такое на тормозах. И ничего ему не будет. Никакого наказания. Он, Кевин Пирс, красавчик и симпатяга. Спортсмен и почти отличник. Девочки любят его. Родители любят его. У него всё в жизни хорошо, а будет только ещё лучше.

Как же сильно Синтия ненавидела и хотела стереть эту наглую усмешку с его красивого лица!

Использовать активную способность.

Направив указательный палец на продолжавшего ухмыляться Кевина, Синтия выстрелила из пальца лучом грохочущего чёрного цвета. Несчастный Кевин, так не вовремя вздумавший дразнить змею с ядовитыми клыками, принимая её за почти безобидную змейку, которой она была ещё вчера, задёргался. Прошедший через его тело мощный разряд чёрной феминистической энергии, словно удар высоковольтным проводом под напряжением, заставил парня согнуться так резко, что он сам разбил своё красивое лицо об одноместную парту, чуть было её не сломав. В классе запахло горелым мясом, а ещё вышедшим из Кевина дерьмом. Убивший парня энергетический удар заставил расслабиться абсолютно все мышцы его тела.

На секунду Синтия испугалась того, что натворила. Но выскочившая перед ней полупрозрачная табличка отвлекла девушку. Словно почувствовав себя внутри реалистичной, до крайности, компьютерной игры или героиней комикса, или исполнительницей главной роли в фантастическом фильме, Синтия мысленно отгородилась прозрачной стеной от мёртвого и воняющего Кевина. Убийство больше не казалось чем-то немыслимым. В конце концов, придурок сам напросился, не так ли? В хорошей компьютерной игре персонаж укладывает нарисованных врагов направо и налево. Так что теперь, жалеть каждого нарисованного человечка? Иногда начинает казаться, что пластичность человеческой психики поистине безгранична…

Поздравляем, героиня! Ты сделала первый шаг! Одержана личная победа над Кевином Пирсом (относительный уровень опасности 1,1). Ты получаешь одно очко благодати. Поправка: пять очков благодати (Первая победа! Особенности!)

Помни, чем более опасных противников ты побеждаешь, тем больше получаешь за это божественной благодати!

(Примечание: уровень опасности конкретного противника рассчитывается в отношении текущего уровня героя).

Текущие способности :

Активные:

Чёрная молния (ур 1. Перезарядка умения в течении 5-и минут. Дальность ограничена 10-ью метрами)

Пассивные:

Общее усиление тела (ур 2)

Текущие особенности :

Радикальный феминизм. Побеждая мужланов и торжествуя над ними, ты получаешь увеличенный поток благодати. Если ты сражаешься и побеждаешь своих «сестёр» - поток благодати уменьшается. Дополнительно: унижая мужланов-угнетателей и тем самым восстанавливая историческую справедливость ты можешь получить бонусные очки благодати.Black Lives Matter. Побеждая белых, веками угнетавших твой великий чёрный народ, ты получаешь увеличенный поток благодати. Но если судьба заставит тебя сражаться со своими чёрными братьями и сёстрами - поток благодати будет уменьшен.

Текущий уровень божественной благодати : минус девяносто четыре.

(Примечание: отрицательный баланс благодати означает ваш долг перед божеством. Постарайтесь как можно скорее выплатить долг и впредь старайтесь поддерживать положительный уровень благодати. В противном случае возможно наступление негативных последствий той или иной степени тяжести в зависимости от количества задолженности и прошедшего времени.)

Текущий ранг : послушник.

Текущее отношение помощника (Серафима): она улыбается тебе и желает хорошенько надрать задницу всем белокожим шовинистам в пределах досягаемости твоих прелестных ручек.

Возможные действия: использовать активную способность. Развить существующую / получить новую способность. Позвать помощника (Серафима). Сотворить чудо.

Сидевшая справа от мёртвого Кевина, тощая Линда завизжала. Она всегда была дурой. Первая дура в классе, можно сказать. Сидевшие ближе к выходу ученики вскочили и бросились к дверям, создавая в них давку.

Синтия перевела взгляд на учителя. Мистер Миллер застыл у доски в виде недвижимого памятника самому себе. В дверях до сих пор толкались плечами её бывшие одноклассники. Забросив так и неоткрытые тетрадки обратно в рюкзак, Синтия неторопливо вышла из-за парты и подошла к учителю. В классе оставались они вдвоём, если не считать прожаренного Кевина и разбросанные вещи сбежавших в ужасе одноклассников.

-Синтия, что ты сделала? -спросил мистер Миллер, когда она уже почти подошла к нему.

-А разве не видно? Поджарила придурка Кевина Пирса.

-Но я не понимаю, -начал было учитель.

Синтия толкнула его в грудь. Хотя учитель выше её почти на голову и тяжелее килограмм на тридцать, он ударился спиной о изрисованную мелом доску и распластался по ней, словно пришпиленное к тряпичной подушке насекомое. Только булавок не хватает.

О, да! Происходящее нравилось ей всё больше и больше. Синтия улыбнулась. Сейчас она здесь доминирующая хищница. И хотя пятидесятилетний, лысеющий немец с классическим немецким пивным животиком заботливо выращенным на горячих сардельках и пиве вряд ли мог показаться кому-то достаточно сексуальным. Но это ещё как посмотреть. К тому же он был учителем, а она большой хищной кошкой, желающей медленно и со вкусом съесть пойманную ею мышку.

Какой-то придурок включил пожарную тревогу. Она ревела в коридорах словно бык во время гона или не нашедший пристанища неуспокоенный призрак.

-Мне нужно идти, -сделал попытку вырваться мистер Миллер.

Чёрные девичьи пальчики держали крепко, словно арматура. Общее усиление тела второго уровня — это, примерно, как у ежедневно тягающего гири циркового силача. В общем сейчас Синтия не самая сильная на свете женщина (пока ещё), но поднять того же мистера Миллера и понести его на вытянутых руках она уже вполне способна.

Нет, мышка, сегодня ты не сбежишь.

-А вы знаете, мистер Миллер, что мистер Чапсон, преподаватель американской истории и куратор выпускных классов спит с некоторыми из своих учениц? -спросила Синтия.

-Не понимаю о чём вы говорите…

-Да-да, он трахает их. Молоденькое мясцо. Об этом знает вся школа. И школьная администрация, уверена, тоже в курсе. Только никому нет дела. Формально всё происходит вроде как по согласию. О, мистер Чапсон тот ещё краснобай и умеет задурять головы молодым дурочкам разной степени невинности. Вы знаете, как сложно сдать американскую историю на высший бал? Практически невозможно. По крайней мере если ты имеешь пару отличных сисек и при этом отказываешься спать с мистером Чапсоном. В таком случае лучшее, на что девушка может рассчитывать это «хорошо». Между тем, при поступлении в университет, итоговая оценка по предмету американской истории не является определяющей, но на неё всё же смотрят. Это называется: использование служебного положения в личных целях. А, может быть, искусственное создание дефицита. Но никому нет до этого никакого дела.

-Пожалуйста, отпусти меня, -попросил мистер Миллер сделав несколько безуспешных попыток вырваться и чувствуя, как тонкая ручка Синтии лезет ему в штаны и хватает за член.

-Фу, мистер Миллер, -укорила Синтия. -Неужели ситуация вас совсем не возбуждает?

-Мне больно!

-Может быть ещё скажите, что никогда не проделывали ни с одной учениц то, что регулярно проделывает мистер Чапсон?

-Никогда!

Продолжая играть с его вялой плотью, Синтия ласкового спросила: -И не мечтали?

-Я люблю свою жену.

-Не верю!

Она сжала сильнее, и учитель физики закричал.

-Фу быть таким скучным, мистер Миллер. Просто: фу-фу-фу!

Синтии вдруг сделалось жалко этого лысого и старого, изошедшего вонючим потом и до смерти напуганного мужика. Конечно, он белый, а значит расист и угнетатель. Он мужчина, значит абьюзер и шовинист. Он немец и, следовательно, любитель Гитлера и всяких нацистских штучек, как все немцы.

Но он был жалок.

А, кроме того, ничего плохого лично Синтии учитель физики никогда не делал.

-Передавайте привет своей жирной жёнушке, мистер Миллер. Помните, что я могла бы легко оторвать ваш агрегат, но не стала этого делать. И больше никогда не смейте сказать даже слово против БЛМ-движения, иначе какая-нибудь чёрная женщина придёт к вам домой и оторвёт ваш жалкий писюн. Запомнили?

-Да-да, я всё запомнил.

-Тогда убирайтесь прочь, -Синтия направила мистера Миллера пинком в сторону открытой двери.

Всё ещё продолжала выть пожарная тревога. Правда топот ног и крики немного стихли. Прислушавшись, Синтия поняла, что крики и громкие сигналы автомобилей доносятся с улицы, а не из коридора. Похоже то, что случилось, затронуло не только лишь школу имени Джона Адамса, а несколько больший объём территории. Может быть, даже весь Озон Парк. Или даже весь боро Куинс. Или весь город Нью-Йорк.

Видимое только ей одной сообщение известило

Получено семь очков благодати.

Текущий уровень божественной благодати: минус восемьдесят семь.

Синтия радостно засмеялась. Серафима не обманула её. Она дала ей силу и показала путь, которым можно становиться ещё сильнее. Серафима обещала подарить свободу и выполнила своё обещание.

Немедля больше ни минуты, Синтия вышла в опустевший школьный коридор, торопясь окунуться в новый, для себя мир. За её спиной, в опустевшем классе, в старом мире, оставалось лежать тело Кевина Пирса.

***

Место действия: Нью-Йорк, боро Куинс, район Озон-Парк. Средняя школа Джона Адамса (John Adams High School. 101-01 Rockaway Blvd).

Время действия: день первый, после. Где-то половина одиннадцатого утра.

На самом деле наш мир прекрасен, поэтому родиться в нём мог только очень добрый и хороший бог. И как все молодые боги он должен был отправиться странствовать между звёзд, чтобы приобрести там необходимый опыт. Но перед тем как уйти, новорождённый бог выполнил желание мира, который его породил…

Мистер Чапсон, сорокалетний чернокожий мужчина, несмотря на свой возраст держащий себя в хорошей спортивной форме, сейчас тяжело дышал. Горячее дыхание со свистом вырывалось из сжатых губ, а руки увлечённо тискали налитые прелести Дженнифер Либернстроп, очередной студентки решившей пойти по «лёгкому пути» заработав себе автоматом «отлично» по американской истории и заодно негласную поддержку, и помощь Чапсона по всем остальным предметам расплатившись за неё своим молодым и горячим телом.

Наклонившись, Чапсон проник языком в прелестный ротик Дженнифер, продолжая трахать её одновременно своим языком и своим членом. С силой вбивая обоих чёрных питонов в белую курочку, так, словно задумал отбить её филе и приготовить из него стейк хорошей прожарки, мистер Чапсон с привычным удовольствием отдался процессу. Да. Да. И ещё раз да. Чёрный мужик, которому почти под соракет занимается незащищённым сексом с восемнадцатилетней белой девчонкой. Если это нельзя назвать жизненным успехом, то что тогда?

Либернстроп была из разряда «приличных девочек из хорошей семьи». И от этого Чапсону только ещё больше нравилось делать с ней всё то, к чему её благополучные, порядочные и насквозь белые папа с мамой совсем-совсем не готовили. Да. Да. Да. Получи своё!

Чапсон содрогнулся. Его руки ещё сильнее вцепились в налитые молодостью груди Дженнифер Лебернстроп.

-Ты говорил, что не будешь кончать в меня!

Использовать активную способность.

-Так я надел презерватив, -ответил Чапсон. -Посмотри сама.

-Да… действительно, -после некоторой паузы согласилась Дженнифер вдруг увидев того, что никак не было.

Нет, раньше Чапсон действительно бы надел презерватив. Да и от умницы Дженнифер он получил бы, в лучшем случае, минет. Вряд ли бы получилось добиться большего, становиться новой школьной «давалкой» Дженнифер отнюдь не собиралась. Но то было раньше.

Сегодня всё изменилось. Сегодня сорокалетний одинокий афроамериканец, учитель американской истории в заштатной государственной школе на мизерном жаловании и писатель-неудачник, Хилтон Чапсон, стал главным героем своего собственного романа!

Словно подтверждая его слова, перед глазами на миг всплыла полупрозрачная табличка:

Красноречие +1.

Способность «красноречие» повышена до седьмого уровня.

(Чаще и успешнее используйте способности для их самостоятельного развития. Альтернативный вариант развития: покупка нового уровня способности за очки благодати)

Получено две единицы благодати.

Текущий уровень божественной благодати: минус тридцать восемь

Спасибо тебе Серафим!

Хилтон Чапсон - главный герой своего собственного романа.

Неприступная девственница Дженнифер Либернстроп подставляет ему свою дырочку и подмахивает, словно озабоченная тёлка. И это ещё не конец.

-Почисти его дорогая, -предложил Чапсон.

-Какая мерзость!

-Давай-давай дорогуша. Девочкам нравится полировать чёрные жезлы. Говорят, что если попробуешь разок, то потом уже за уши не оттащить.

Успешно использована активная способность «красноречие».

-Хм, ну если только попробовать, -несмело улыбнулась Дженнифер.

Успев натянуть белые, с чёрными точками, совсем не сексуальные и какие-то «детские» трусики, но оставив прекрасные груди с ещё не до конца сошедшими следами от его пальцев свободно болтаться, Дженнифер осторожно приступила к делу. Наблюдая за её неумелыми попытками и за тем как задорно двигаются из стороны в сторону острые сосочки, Хилтон наконец обратил внимание на необычные звуки доносящиеся из-за закрытой двери его крохотного кабинета больше похожего, по размеру, на комнатушку для вёдер, швабр и прочего инвентаря.

Там кто-то изрядно шумел за закрытыми на замок дверями (не хватало чтобы кто-нибудь снова застал его с раздетой ученицей. Второй раз денежными подношениями директору и заведующей учебной части не обойдёшься. А слухи и без того ходят по школе, ещё с прошлого раза, сильно осложняя Чапсону жизнь).

-Ну-ка, прекрати дорогая.

Проглотив накопившуюся во рту слюну, Дженнифер до очарования мило спросила: -Я что-то не так делаю?

Положительно, в этой невинной, на первый взгляд, девчушке таится бездна сексуальной энергии. Быть может он разбудил спящий вулкан. Но сейчас нет времени заниматься этим.

-Ты всё делаешь просто отлично, но сейчас нам нужно одеться и разойтись. Твой прелестный ротик мы оттрахаем как-нибудь в другой раз.

Там, снаружи, определённо происходило что-то непонятное.

Волнуясь, Чапсон ещё раз вызвал свои характеристики:

Счётчик побед: личные (0), коллективные (0).

Текущие способности :

Активные:

Красноречие (ур 7. Ты уже можешь уговорить дракона не есть тебя на обед, но ещё очень далеко до того, чтобы он согласился подарить тебе свою сокровищницу)Невидимость (ур 1) - снижает твою заметность на 80% в течении 1-ой минуты.

Текущие особенности :

Развратник. Занимаясь сексуальными действиями с лицами женского пола, ты получаешь очки благодати. Важно достаточно часто менять партнёрш, иначе поток благодати иссякнет. За развращение девственниц идёт особый бонус!

Текущий уровень божественной благодати : минус тридцать восемь.

(Примечание: отрицательный баланс благодати означает ваш долг перед божеством. Постарайтесь как можно скорее выплатить долг и впредь старайтесь поддерживать положительный уровень благодати. В противном случае возможно наступление негативных последствий той или иной степени тяжести в зависимости от количества задолженности и прошедшего времени.)

Текущий ранг : послушник.

Текущее отношение помощника (Серафим): ты заинтересовал его, мелкий негодяй.

Возможные действия: использовать активную способность. Развить существующую / получить новую способность. Позвать помощника (Серафим). Сотворить чудо.

Чапсон с трудом дождался пока Дженнифер натянет на себя все свои шмотки, застегнёт многочисленные пуговицы, крючки и замки. Сам он оделся гораздо раньше. Брюки, футболка, лёгкий свитер и большие, блестящие ботинки с тупым носом, вот и всё, что нужно преподавателю американской истории в государственной школе в районе Озон-Парка.

Убедившись, что Дженнифер выглядит относительно прилично и ни на одежде, ни на лице у неё не осталось ничего предосудительного, Хилтон открыл входную дверь. Тихо щёлкнул замок. Через открытую дверь, в кабинет тут же ворвался гул пожарной сирены, но коридор, на удивление, оказался пуст.

Осторожно выглянув, Чапсон жестом показал Дженнифер, чтобы она выходила первая. Девушка, ёжась, словно от холода, вышла и торопливо пошла, почти побежала по-пустому и опасному коридору. Проследив как она скрывается за углом, Хилтон решился выйти сам, но торопливый стук чужих ботинок и чьё-то громкое дыхание заставило его шагнуть назад, в собственный кабинет.

По коридору пробежал Клаус Миллер, преподаватель физики. Выглядел он ужасно. Красный как рак, рот широко открыт, лицо искаженно гримасой ужаса.

Пробегая мимо открытого кабинета Чапсона, Клаус даже не заметил коллегу.

Не понимая, как всё это можно расценивать, Хилтон дождался, пока дышавший, словно выброшенная на берег рыба, толстячок Клаус скроется за тем же углом, куда минутой раньше свернула Дженнифер.

-Так, -сказал сам себе преподаватель американской истории повторно отгораживаясь от коридора хлипкой, офисной дверью. Вызвав интерфейс, он выбрал пункт

Позвать помощника.

В ответ появилась и пропала запись:

В данный момент Серафим не может ответить на ваш вызов. Сервисы божественного дара работают в автоматическом режиме.

Помянув недобрым словом соломенноволосого Трампа - не столько потому, что ему лично не нравился бывший президент, сколько из-за того, что так было модно ругаться в тех кругах, где Хилтон вращался в свободное время - Чапсон судорожно пытался решить, что ему делать дальше.

Должен ли он выйти и выяснить что за чертовщина происходит вокруг. Или лучше отсидеться за иллюзорной защитной офисной двери, больше полагаясь на свою незаметность?

Неожиданно рявкнула и заткнулась пожарная сирена. Это ведь хороший знак? Или плохой? Чапсон не знал.

Достав сотовый телефон, Хилтон торопливо пробежался по топовым заголовкам новостных порталов. Вроде бы ничего необычного. Но может быть новости ещё не успели дойти? Или же что-то необычное происходит только лишь в одном Озон-Парке, а то и всего лишь в одной единственной школе имени Джона Абромса - может быть и такое. Но чем может помочь ему это знание? Да ничем, наверное.

Рассудив, что известная опасность всё-таки предпочтительнее неизвестной, Хилтон с большой осторожностью приоткрыл дверь, оглядел пустой коридор и, стараясь не шуметь, вышел из кабинета. Чуть слышно звякнул замок, когда в нём повернулся ключ. Начался ли вокруг зомби-апокалипсис или, может быть, страшный суд, а оставлять личный кабинет открытым, чтобы мелкие негодники имели возможность вынести из него те немногие ценности, что Хилтон там хранил, он не собирался.

Издалека, возможно с улицы, долетали плохо идентифицируемые звуки. После того как смокла пожарная сирена, на третьем и последнем этаже школы царила тишина.

Проходя по коридору, Чапсон замечал открытые двери классовых комнат и личных кабинетов учителей. Как правило и там и там царил изрядный беспорядок. Брошенные в спешке вещи. На первый труп Хилтон наткнулся в классе социологии. Бедная миссис Аймелия лежала у доски со сломанной шеей. В свои тридцать с небольшим, она была ещё очень даже ничего, хотя несколько костлява, на взгляд Чапсона. Кроме того, он сам предпочитал гораздо более молодых партнёрш. Но видимо кто-то не разделял взглядов сорокалетнего афроамериканца потому, что юбка миссис Аймелии была задрана, а её сугубо утилитарные и нисколько не сексуальные трусики спущены до колен.

Заглянув поглубже в класс, Чапсон увидел забрызганные кровью стены, ещё несколько тел между пар и быстро вышел обратно в коридор.

Несколько минут Хилтону потребовалось чтобы отдышаться и преодолеть рвотные позывы. Это промедление чуть было не стало для него фатальным. Шаги на лестнице он услышал за мгновение до того, как на третий этаж взбежали парень с девчонкой. Чапсон не помнил их имён, но определённо видел в школе. У парня всё плечо было в крови, неумелая перевязка из обрывков чьей-то футболки нисколько не спасала. Кровь продолжала сочиться сквозь намокшую и потяжелевшую ткань и капать на пол.

Не ожидая никого увидеть на третьем этаже, девчонка испуганно ойкнула, наткнувшись взглядом на Чапсона. Её спутник, похоже, потерял столько крови, что не замечал ничего вокруг и только старался механически переставлять ноги, попевая за своей подругой.

Хилтон заметил, что одежда девчонки тоже забрызгана кровью, но, судя по всему, чужой.

Испуганно, но вместе с тем и как бы оценивающе, оглядываясь на замершего и старавшегося не двигаться преподавателя американской истории, девчонка помогла спутнику присесть в глубине коридора, опираясь спиной о питьевой фонтанчик. Сама она повернулась к выходу на лестницу и очень вовремя. Там как раз появился тот, кого лично Чапсон был бы очень рад увидеть.

Фред Уокер, отставной полицейский оставивший службу по выходу на заслуженную пенсию и работавший охранником в государственной школе имени Джона Абрамса. Именно его работой являлось поддержание порядка и этот порядок, судя по всему, изрядно пошатнулся.

Вот только Фред держал в руках пистолет. Хуже того, он явно целился из пистолета в девчонку и, похоже, серьёзно собирался выстрелить. Больше всего Чапсона удивило сосредоточенное выражение на лице Фреда. Как будто перед ним сейчас стояла не тоненькая девчушка, а опасный террорист успевший до этого положить кучу заложников и с которым нужно быть предельно осторожным.

Отставной полицейский не успел ничего сделать. Он даже не успел полностью подняться на третий этаж. Как только верхняя часть его корпуса стала видна, девчонка взмахнула рукой, будто рассыпая широким движением сухой рис на свадьбе или посылая всем своим подписчикам в тик-токе миллион маленьких сердечек. Невидимый таран ударил в грудь Фреду, опережая того на доли секунды. Бывшего полицейского смело с лестницы, протащило по ступенькам и, судя по звукам, сильно приложило в стену на лестничном пролёте.

Вместо того, чтобы подойти и посмотреть, что случилось с преследовавшим её охранником, девчонка подбежала к парню. Тому на глазах становилось хуже. Кровь продолжала течь. Сам он уже не мог сидеть и частично лежал, завалившись на пол и опираясь на тумбу питьевого фонтанчика.

-Ричи, Ричи! -позвала девчонка. Парень не отвечал, но она продолжала тормошить его: -Я сейчас вылечу тебя, Ричи! Мне только нужно набрать ещё немного очков благодати, чтобы совершить это чудо.

Обернувшись, она посмотрела на продолжавшего стоять молчаливым статистом Чапсона.

Её взгляд очень не понравился Хилтону. Это был взгляд покупателя в магазине на приглянувшийся ему товар.

Интерфейс. Использовать способность: невидимость первого уровня.

Эта почти не нужная ему способность, которую Чапсон попросил у Бога, когда вчера вечером разговаривал с ним по телефону просто, чтобы проверить что это не галлюцинация и не сон.

Тотчас его фигура приобрела прозрачность, будто оказалась сделана из стекла. Но если приглядеться, то его всё равно становилось видно, особенно если Чапсон пытался двигаться.

-Я вижу вас, учитель, -звонко заявила девчонка.

Не открывая взгляда от чуть-чуть матовой стеклянной фигуры, она медленно поднимала руку, собираясь запустить в Хилтона тем же тараном, которым сбросила с лестницы старика Фреда.

Интерфейс. Развить существующую / получить новую способность. Повысить уровень способности «невидимость». Насколько повысить? Максимально! Тридцать очков благодати за уровень? Согласен, только быстрее!

Текущие активные способности : Красноречие (7 ур). Невидимость (3 ур) - тебя совершенно не видно в сухом воздухе, при отсутствии ветра, когда ты не двигаешься. Время действия способности 3-и минуты.

Текущий уровень божественной благодати : минус девяносто восемь.

(Внимание: невозможно уйти в долг больше чем на минус сто единиц божественной благодати).

Взмахнув рукой, девчонка послала в сторону Чапсона миллион маленьких сердечек. Вовремя присев, Хилтон ощутил, как что-то невидимое пролетело у него над головой и с силой ударило в стену, так что на той треснула и посыпалась штукатурка.

Стараясь совершать только плавные движения, но при этом как можно быстрее, не вставая на ноги, Чапсон пополз в сторону, надеясь укрыться за поворотом в коридор ведущий в правое крыло третьего этажа.

-Эй, так не честно! - закричала девчонка. На секунду она замерла, похоже проверяя интерфейс и убеждаясь, что не получила той благодати, на которую рассчитывала.

Схватив валявшийся под ногами чьи-то тетради, выпавшие из сумки во время всеобщей эвакуации, она бросила их в то место, где раньше стоял Хилтон. Тетради ударились о стену и упали.

-Где вы, учитель? -позвала девчонка.

Неожиданно для обоих участников начавшихся «салок-догонялок» со стороны ведущей на второй этаж лестницы раздался голос Фреда Уокера: -Не делай резких движений, медленно встань на колени и сложи руки за головой.

Девчонка резко обернулась.

-Медленно сложи руки и опустись на колени, -потребовал непонятно каким образом сумевший пережить удар невидимым молотом и падение с лестницы отставной полицейский. -Не дури, ты знаешь, что я могу подстрелить тебя также, как твоего сумасшедшего бойфренда!

Он целился в неё из пистолета. Уже поднятый ствол смотрел точно в сторону безумной девчонки.

Должно быть она действительно не полностью отдавала отчёт своим действиям. Девчонка попыталась снова взмахнуть рукой, но прежде чем она успела это сделать грянул выстрел и её изломанное тело отбросило назад. Старый полицейский Фред Уокер хорошо знал своё дело. Попадание точно в сердце. Минимум боли. Минимум гуманизма. Максимум эффективности.

Не дожидаясь чем там закончится сцена у лестницы, Чапсон, всё ещё находясь в невидимости, что есть сил побежал подальше отсюда. Путь его лежал в правое крыло третьего этажа школы.

***

Место действия: Нью-Йорк, боро Куинс, район Озон-Парк. Магазин ковров, неподалёку от средней школы имени Джона Адамса.

Время действия: день первый, после. Двадцать минут одиннадцатого, утро.

На самом деле наш мир прекрасен… ну и так далее.

Ральф Педро. Латиноамериканец. Двадцать один год. Работает младшим продавцом в магазине ковров. Сам магазин принадлежит Джеку Хандигану и должность младшего продавца в нём — это вообще ни о чём. Младших продавцов у мистера Хандигана шесть штук и в отличии от старших, которых всего двое, им не полагается ни доли процента от суммы проданного товара, даже если вся продажа исключительно их заслуга, пока старший продавец или сам мистер Хандиган куда-нибудь отлучались или просто дрыхли в технических помещениях магазина. Работа уровня «принеси-подай». Смены по двенадцать часов и два дня через два.

Для не имевшего нормального образования, но зато успевшего обзавестись парой приводов в полицию Ральфа и такая работа важна.

Приходилось держаться.

Хуже стало, когда в магазине узнали о его ориентации. Нью-Йорк вообще-то считается довольно либеральным городом. Но вот конкретно мистера Хандигана дух свободы, присущий этому городу, если, когда и посещал, то только в туалете, после длительных запоров.

Ральфу только и оставалось, что сносить все посыпавшиеся на него ухмылки, усмешки и тупые шутки с очевидным двойным дном. И даже не говорите о том, что парень мог бы легко засудить владельца магазина за предвзятое отношение к гомосексуалистам.

Во-первых, чтобы судиться нужны деньги, время и знания юридической практики (или ещё больше денег на адвоката). Живущий в съёмной квартирке с ещё двумя соседями и работающий младшим продавцом латиноамериканец Ральф Педро против хозяина сети из трёх магазинов, уважаемого джентльмена и мецената, мистера Джека Хандигана. Это даже не смешно.

Во-вторых, что прикажите предъявлять уважаемому суду? С работы его не никто не гнал. Требовали, конечно с Ральфа чуть больше чем «дохрена», а платили гроши, но абсолютно также Джек обращался со всеми остальными младшими продавцами в каждом из своих трёх магазинов. Пожаловаться доброму судье, что после того как коллеги, каким-то образом, узнали об его ориентации, с ним перестали здороваться за руку? Глупо. И что ещё хуже: без доказуемо. Глупости, в общем, всё это. Сказки о самой справедливой и самой свободной в мире стране для жителей стран третьего мира. Тем более, что мода на защиту прав геев несколько прошла. Сегодня стало модно быть БЛМ-активисткой.

Магазин ковров открывается с десяти часов и работает до самого позднего вечера. Поэтому Ральф и его напарник, ещё один младший продавец, приходят к девяти и первый час готовят магазин к открытию. Примерно без десяти десять или даже попозже начинают подтягиваться старшие продавцы, бухгалтер, товаровед и сам мистер Хандиган. Он запирается в своём офисе наверху, где пьёт дешёвое виски и время от времени выходит «приглядеть» за работой сотрудников.

Когда Ральф проснулся сегодня утром, вчерашний разговор с Богом показался ему наполовину сном. На самом деле Педро всё помнил, но привычные утренние заботы как будто отодвинули удивительные, разрывающие привычную действительность в клочья, воспоминания на периферию сознания. Проснувшись в пять часов, Ральф выполнил утренние процедуры, быстро перекусил вчерашней жареной фасолью: красной и острой. И ещё холодной, потому, что микроволновка сломалась ещё месяц назад, хозяин съёмной квартиры наотрез отказывался покупать новую, а у самих ребят не было на неё денег.

Запив острую фасоль кружкой растворимого кофе без молока, Ральф поспешил на работу. Ездить приходилось далеко, собирая половину утренних пробок, но зато само жильё стоило сущие сентаво, тем более если поделить на троих. Трясясь сначала в вонючей ною-йоркской подземке, а затем в чуть менее вонючем общественном автобусе, Ральф размышлял над обнаруженных вчера несоответствиях в товарных остатках. Обнаружить несоответствие получилось случайно. Плохо, что несоответствие увидел старший продавец. Сам бы Ральф обязательно промолчал. Потому, что как оно обычно получается в магазине мистера Хандигана: кто обнаружил ошибку, тот и виноват. Простое и удобное правило. С одним единственный исключением, что если ошибку находил сам мистер Хандиган или кто-то из бухгалтеров или товароведов, то виноваты всё равно оставались продавцы или, если повезёт, работники склада. Проще было притвориться, что ничего не видел и промолчать. Увы, на этот раз не вышло.

На работу Педро приехал в мрачном настроении и в ожидании очередной подлянки от босса или того, что старшие продавцы попытаются перевести свои косяки именно на него. Занятый суетой перед открытием, Ральф немного освободился только в двадцать минут одиннадцатого.

Усевшись передохнуть, он вспомнил вчерашний разговор с Богом и мысленно отдал команду - интерфейс.

Перед глазами развернулась полупрозрачная, видимая только ему табличка.

Счётчик побед: личные (0), коллективные (0).

Текущие способности :

Активные:

Призрачные ножи (ур 1). Позволяет призывать один малый призрачный нож.За спину (ур 1). Перемещает тебя за спину цели. Действует на расстоянии в четыре метра.

Текущие особенности :

Армия пидорасов. Ты имеешь уникальную возможность временно подчинять себе людей после того как займёшься с ними анальным сексом. Ограничение: только мужчин. Подчинение длиться до пяти дней и спадает тем быстрее, чем сильнее воля жертвы. Регулярные занятия анальным сексом продлевают время подчинения и, постепенно, уменьшают уровень воли у твоего гомо-миньона.

Текущий уровень божественной благодати : минус шестьдесят девять.

(Примечание: отрицательный баланс благодати означает ваш долг перед божеством. Постарайтесь как можно скорее выплатить долг и впредь старайтесь поддерживать положительный уровень благодати. В противном случае возможно наступление негативных последствий той или иной степени тяжести в зависимости от количества задолженности и прошедшего времени.)

Текущий ранг : послушник.

Текущее отношение помощника (Серафим): дерзай, малыш!

Возможные действия: использовать активную способность. Развить существующую / получить новую способность. Позвать помощника (Серафим). Сотворить чудо.

-Ральф, эй Ральф! -надрывался, пытаясь привлечь внимание задумавшегося Педро старший продавец. -Да очнись ты уже, заднеприводный!

-Что такое?

-Там босс требует тебя к себе в кабинет. Он с самого утра ищет на кого бы повесить вчерашнюю недостачу, -глумливо улыбнулся старший продавец.

Вопреки его ожиданиям, латиноамериканец не вздрогнул. Наоборот, Ральф широко улыбнулся, показав полный ряд блестящих, здоровых зубов молодого парня, не избавленного в детстве большим количеством сладостей.

-Думаю, что сегодня я с радостью переговорю с мистером Хардиганом, -ответил Ральф.

Не откладывая ни минуты, он заторопился вверх по лестнице. Пожалуй, сейчас как раз подходящий случай, чтобы начать создавать верную только ему одному армию. Армию скрепленную крепкой, по настоящему мужской, в лучших традициях древней Спарты, дружбой. И девятнадцатисантиметровый ключ от этой дружбы будет у него одного.

Ну ладно, ладно, преувеличил немного. Там восемнадцать сантиметров, с половиной.