Происхождение

Глава 3

Двое патрульных заняли места по обе стороны двери, ведущей из отсека в коридор дока. Представитель правопорядка стоял все там же, где его оставили Ингрей и Гарал, и капитан Уйсин что-то спокойно объяснял ему. Никто из них не выглядел даже немного встревоженным.

– Корабль принадлежит мне. Покупка была зарегистрирована здесь, на Тир Сииласе. У меня имеется полная документация. Вся история продаж с момента выхода судна с верфи, имена всех прежних владельцев записаны на табличке. На данный момент я – единственный полноправный владелец корабля. Гражданин Тира, зарегистрирован по месту проживания на Тир Сииласе.

Представитель правопорядка глянуло поверх плеча капитана Уйсина и заметило, что к ним подходят Ингрей с Гарал. Когда оно сообразило, что на Гарал нет ничего кроме одеяла, на лице на миг появилось озадаченное выражение и тут же пропало. Чиновники Тира никогда не интересовались тем, что не нарушало тирское законодательство.

– Это ваши пассажиры?

– Да, светлость, – ответил капитан Уйсин. – Забронировали билеты через кассы дока, и это можно проверить. Я не занимаюсь незаконной деятельностью.

– Не сомневаюсь, капитан. Светлости! – последнее относилось к Ингрей и Гарал. – Пожалуйста, предъявите документы. – Чиновник проверило их и вернуло. – Благодарю вас. К сожалению, капитан, от меня ничего не зависит. Вся ваша документация в порядке, но я ничего не могу сделать. Делегация Гек настаивает, чтобы вас задержали до тех пор, пока они сами не досмотрят ваш корабль. А это произойдет не раньше, чем через несколько часов. Возможно, даже позже.

– Похоже, – сказал капитан, обращаясь к Ингрей и Гарал, – делегация Гек на подходе к станции заметила мой корабль и решила, что он был украден у них.

– Это просто смешно, я понимаю, – откликнулось представитель правопорядка. – Подписали они соглашение с Пресгер или нет, но они не имеют права требовать ареста законопослушного гражданина. Мы им так и заявили.

– Но все боятся даже намека на возможность нарушения договора, – догадалась Ингрей. Пугала сама мысль, что Пресгер смогут освободиться от обязательств, принятых в рамках межрасового соглашения. Теперь даже к самой обычной делегации приходилось относиться с огромными предосторожностями, а в этот раз она была совсем не обычная. – Этот конклав всем действует на нервы.

– Именно так, – согласилось представитель правопорядка. – Несомненно, корабль принадлежит вам, капитан, и как только мы представим доказательства делегации Гек, вы сможете отчалить. А пока мы пообещали им, что никто не покинет отсек и не войдет сюда. Гек считают, что вы способны бежать или организовать какую-то аферу, именно так посол и сказала. Поэтому я и не предупредило вас о своем визите, и именно поэтому я должно настоять на том, чтобы вы и ваши пассажиры не покидали отсек и не выходили ни с кем на связь, пока сюда не прибудет посол. Уверено, вы понимаете, что в ваших интересах развеять все подозрения посла, насколько это возможно. У вас на борту достаточный запас воды и еды? Санузел работает нормально? Могут ли возникнуть какие-то медицинские проблемы, которые потребуют ресурсов извне?

– На первые два вопроса отвечу «да», а на последний у меня ответа нет. – Капитан оглянулся и вопросительно посмотрел на Ингрей и Гарал.

– Нет, капитан, мы в порядке. Так ведь, Гарал?

– В порядке, – согласилось оно.

Вернувшись на борт, Ингрей сказала:

– У меня нет запасной одежды для тебя, но я не хотела говорить об этом перед представителем правопорядка. Может, у капитана что-то найдется. Верхняя полка подойдет?

– Если никто не занимает это место, – оно похлопало по переборке каюты напротив, – то я предпочту его.

– Конечно, – отозвалась Ингрей, с облегчением, если уж совсем честно.

Гарал огляделось, нет ли кого в коридоре.

– Интересно, как можно угнать корабль Гек?

– Ты же не думаешь, что он украл его? Очевидно, у него есть все необходимые документы.

– Это Тир Сиилас, – сказало Гарал. – Если капитан мог позволить себе приобрести гражданство, то не трудно предположить, что он купил поддельные документы хорошего качества.

Оно промолчало об идентификационной табличке, которую все еще сжимало в левой руке, а та прошла проверку, не вызвав ни малейших подозрений у правоохранителя.

Ингрей немного подумала и сказала:

– Трудно даже представить, что он украл корабль у Гек. В том смысле, что они почти не покидают своей планеты, так ведь? Тогда зачем им вообще нужен корабль, который можно украсть? А если это правда, то что будет, когда они заявятся сюда?

– Понятия не имею, – сказало Гарал. – Но это случится лишь через несколько часов. А сейчас я бы не прочь поесть.

Целую миску лапши быстрого приготовления оно проглотило в считаные секунды.

– Ты вчера что-нибудь ело? – спросила Ингрей, сидя напротив него за маленьким столом в камбузе. И лишь потом сообразила, что есть ему было нечего, разве что оно украло еду где-нибудь.

Гарал ушло из отсека без денег, без счета в банке, даже без удостоверения личности, у него не было ничего, кроме одеяла, которое дал ему капитан Уйсин. Где оно могло бы достать еду?

– Неужели ты на самом деле хотела это спросить? – Оно отстранилось от стола и сунуло миску в устройство для переработки отходов.

– Конечно, иначе я бы не спросила. – Ингрей взяла палочки, набрала лапши и добавила: – Полагаю, это довольно глупый вопрос.

Оно взглянуло на нее, но на худощавом лице с тонкими чертами ничего не отразилось.

Ингрей сунула лапшу в рот, прожевала и проглотила.

– Что ты сделало? В смысле за что тебя отправили в «Милосердное устранение»?

Оно лишь слегка кивнуло, словно ждало такого вопроса, но ничего не ответило. Ингрей продолжила:

– Ты не похоже на убийцу.

– Не многие убийцы на них похожи, – сказало Гарал. Спокойно, словно это была самая обычная беседа. Можно подумать, оно регулярно общалось с убийцами. И тут до Ингрей дошло, что, наверное, так и есть. – У меня словарный запас и произношение интеллигентного человека, именно поэтому тебе трудно считать меня преступником. По крайней мере, законченным и опасным преступником вроде тех, кого отправляют в «Милосердное устранение». Я и само допускало раньше такие ошибки. Но большинство обитателей «Милосердного устранения», имеющие такое же образование и произношение, настолько жестокие, что их друзья и родные не видят для них другого пути, кроме «Милосердного устранения», либо изгоняют из системы задолго до того, как они туда попадают. Конечно, приютский выговор тоже не гарантирует, что человек безопасен. Совсем не гарантирует. Но шансы нарваться на преступника с городским акцентом и приличными манерами куда как выше.

– Ты мне не кажешься таким уж жестоким.

Гарал моргнуло.

– Ты вообще слышала, что я только что сказало?

– Слышала, – ответила Ингрей. – Знаешь, все это выглядит довольно странно, словно ты всерьез пытаешься убедить меня в том, насколько ты опасно. Хочешь, чтобы я тебя боялась?

– Вряд ли у меня это получится. – Гарал скрестило руки на груди и откинуло волосы с лица. Они тут же упали обратно. – Я подделывало документы. Уверено, ты знаешь, сколько денег можно получить за какой-нибудь раритет. Самые дорогие те, что напоминают о важных событиях или почитаемых, но уже ушедших людях. Чисто теоретически они могут иметь определенную цену, но практически их невозможно достать ни за какие деньги. Все они давно занесены в каталоги и находятся во владении самых богатых и важных кланов и отдельных граждан. Такие раритеты нет смысла подделывать, потому что обман обнаружится за несколько минут. Но если перейти на уровень ниже… Скажем, пара рукописных приглашений на ужин по случаю совершеннолетия племянника Основателя или, – оно слегка нахмурилось, – что-то подобное. Если их случайно обнаружат в каком- нибудь хранилище, их можно продать за большие деньги.

– Потому что это единственный способ собрать коллекцию раритетов, – согласилась Ингрей. – Я знаю, мой брат – коллекционер.

От одной мысли о Данаке у нее пропал аппетит. А еще и оттого, как Гарал смотрело на ее лапшу, пока она ела.

– Неужели. – В тоне голоса Гарал не было даже намека на вопрос. – Да, если ты лишь недавно сделал себе состояние и имя или если ты дальний родственник старого мешка с деньгами, то как еще изобразить, будто у тебя есть связи? Ну и, конечно же, подобные раритеты могут принести пользу. Только представь, какую энергию содержат в себе эти пригласительные или любой другой предмет из рук не самого важного родственника Основателя. А если уж его величие побывало рядом, то и говорить не о чем! Даже мелкие сувениры могут оказаться драгоценными. Ну и всегда есть вероятность, что судьба изменится и этот племянник станет большой шишкой.

Наверняка ты… Хотя ты же сказала, что не коллекционируешь подобное. Значит, твой брат потратил на это много денег. Представь, как бы он разозлился, узнав, что его обманули.

– Сколько раритетов ты подделало?

– Очень много. Я специализировалось на пригласительных, они пачками лежат в разных хранилищах. Иногда их выбрасывают, когда человек умирает, а наследников у него нет, в общем, найти старую бумагу довольно просто. А потом лишь немного изменить реально существующий раритет, главное – выбрать нужное. У меня хорошо получалось. Я продавало их сотнями, моими клиентами были десятки начинающих коллекционеров вроде твоего брата. Поэтому когда меня поймали, то сразу сочли рецидивистом, несколько состоятельных граждан давно хотели меня убрать.

Неужели это правда? Ингрей смутно помнила, что когда-то поймали и осудили мошенника, торгующего фальшивками. Давно это было, когда она еще носила детское имя и случайно услышала обрывки взрослого разговора. Мог ли он выглядеть как Палад Будраким? Почему бы и нет. Проверить она не могла – от тирской системы связи их отрезали, а даже если бы связь и была, Ингрей слишком далеко от Хвай, чтобы получить подобную информацию бесплатно.

А если все, что он рассказал, правда, то это многое объясняет.

– Значит, – сказала Ингрей, медленно положив палочки на стол и все еще размышляя над тем, что ей только что пришло в голову, – ты смогло бы сделать копии гарседдианских раритетов Будракима…

– Нет-нет, – сказало Гарал то ли с отвращением, то ли с насмешкой. – Копии делать бессмысленно. Особенно копии самых известных раритетов. Слишком легко попасться. Нет, смысл в том, чтобы сделать нечто новое, что с большой достоверностью могло бы существовать. Это не так бросается в глаза и вызывает гораздо меньше вопросов. Я могу изготовить пригласительные восьмого века в любом количестве и личные записки, главное – найти холст или бумагу того времени. Могу и другое, хотя пригласительные получаются у меня лучше всего. Но даже в этом случае… – Оно подняло руки ладонями вверх. – Никто не застрахован от ошибок, гарантий безопасности нет. Кроме того, я не соглашалось лететь с тобой.

– Это так. – Она задумалась. Снова взялась за палочки и отправила в рот очередную порцию лапши. – Наверное, ты всерьез занималось изучением генеалогии. И знаешь всех представителей наиболее влиятельных кланов.

– Да.

– Значит, ты солгало о том, что никогда не слышало о Палад Будраким. Оно не просто член влиятельного клана, оно было хранителем известной коллекции раритетов. Даже если тебя отправили в «Милосердное устранение» задолго до того, как оно получило эту должность, ты бы все равно знало о его существовании.

– Подловила. – Уголок его рта дернулся в подобии улыбки. – Я понятия не имело, что его отправили в «Милосердное устранение». И, честно говоря, не верю в то, что ты мне рассказала. Насколько я знаю, Палад Будраким вряд ли совершило бы подобную глупость. С чего бы ему вдруг красть самые редкие и дорогостоящие раритеты у собственного отца? Что бы оно с ними делало? Оно бы даже продать их никому не смогло.

– Ты когда-нибудь с ним встречалось?

Если бы Гарал знало Палад Будраким лично, это могло оказаться полезным, но выяснилось, что они никогда не встречались, да и вообще Гарал уже говорило, что не собирается возвращаться на Хвай вместе с Ингрей.

– Нет. А ты?

– Я пару раз оказалась с ним на одних и тех же мероприятиях. Например, на открытии Ассамблеи. Но я тогда была еще маленькой.

– Надеюсь, ты сохранила пропуск. Именно такие сувениры я и искало, когда было в деле. В смысле подделывало современные раритеты. Всякую мелочь с довольно важных, но повседневных мероприятий. Обычно их куда- нибудь засовывают и благополучно забывают, никто за ними не охотится и не вносит в каталоги до тех пор, пока не выплывают связи со знаменитостями… или, например, с человеком, имеющим дурную славу.

– Вообще-то я продала его брату.

На оплату услуг «Золотой орхидеи», которая пообещала помочь ей вытащить Палад Будраким из «Милосердного устранения», ушли в том числе и эти деньги.

– Надеюсь, он хорошо тебе заплатил. А в этих каютах двери закрываются?

Ингрей не сразу сообразила, что Гарал сменило тему.

– Скорее всего. Только уверена, что капитан Уйсин может в любой момент их открыть.

– Если не проснусь к ужину, постучи, пожалуйста.

– Конечно, – кивнула Ингрей. – Наверное, я и сама прилягу отдохнуть после того, как закончу с завтраком.

Что еще делать на борту, когда даже связь им отрезали? Может, стоило еще раз просмотреть договор о перевозке? Если все повернется не в пользу капитана Уйсина, вдруг ей все-таки удастся возместить билеты. У нее уйма времени. Ингрей отлично знала, как работают госчиновники. Когда еще появится этот посол Гек? И кто знает, сколько пройдет времени, пока она… или он… или оно… нет, представитель правопорядка четко сказал «она»… В общем, кто знает, сколько пройдет времени, пока посол сделает то, что решила.

Ингрей, конечно, недооценила заинтересованность посла Гек.

Тем же вечером капитан Уйсин и его пассажиры ужинали на камбузе, капитан без лишних слов предоставил им еду из запасов корабля. Гарал снова быстрее всех торопливо расправилось с растворимым супом. Капитан Уйсин спросил спокойным голосом:

– Хотите добавки, светлость?

– Нет, благодарю вас, капитан.

Не дослушав его, капитан выпрямился, поставил миску на стол и посмотрел в сторону коридора. Оттуда раздавались щелчки и шорох, мимо торопливо прошмыгнули четыре паука-меха.

– Простите, светлости, – сказал капитан Уйсин, все еще вглядываясь в глубь корабля. – Похоже, посол Гек только что прибыла в наш отсек. Не стоит заставлять ее ждать.

– Не стоит. – Ингрей поднялась, чтобы пропустить капитана, и торопливо нашла договор о перевозке.

– Думаю, они недавно пришвартовались, – заметило Гарал.

– Скорее всего, – согласился капитан, торопливо проходя мимо.

Ингрей посмотрела вслед удаляющемуся капитану, потом перевела взгляд на Гарал:

– Ты когда-нибудь видело Гек? Хотя бы на картинке?

– Нет.

Из коридора раздался голос капитана Уйсина:

– Если вам интересно, идите сюда, только тут и смотреть-то особо не на что.

На секунду Ингрей задумалась, откуда ему это известно, но затем вспомнила прошмыгнувших мимо пауков-мехов. Видимо, один постоянно дежурит у шлюза. Наверняка капитан увидел Гек их глазами.

Но как только они с Гарал вышли наружу, Ингрей сразу поняла, почему капитан так сказал. В этот же миг она довольно четко осознала: ей повезло, что в договоре на провоз ничего не упоминалось о возмещении в том случае, если Гек конфискуют корабль. Несмотря на вроде бы настоящие документы капитана, она решила, что он почти наверняка угнал его.

В отсеке находилось все то же представитель правопорядка, около него стояла женщина в серебристо-зеленом саронге и пиджаке, одновременно скромном и роскошном, каждый сгиб и складка ткани лежали на своем месте и выглядели идеально. Лицо ее показалось знакомым: Ингрей почти сразу поняла, что видела ее в новостях два дня назад. Она была президентом Тира Сииласа. У ее ног на корточках сидел биомех с отвратительным желеобразным телом, множеством волосатых конечностей и глаз. Очень похожий на тех, что спрятались в дальнем отсеке корабля, может, лишь чуточку больше. Когда Ингрей, Гарал и капитан Уйсин вышли, биомех неторопливо, тяжело ступая, шагнул им навстречу. Двигался он вовсе не так легко и грациозно, как корабельные мехи.

Больше никого в отсеке не было, хотя капитан и сказал, что прибыла посол Гек. Неужели это она и есть? Или это просто мех, которым она управляет?

– Светлости, я предоставил властям всю необходимую документацию, – сказал капитан Уйсин. Капитанская табличка вновь перешла в руки представителя власти. – Я приобрел этот корабль пять лет назад, уплатил полную сумму и долгов не имею.

Президент внимательно посмотрела на капитана.

– Здесь говорится, что сделка была заключена на Тир Сииласе.

– Так точно. Договор подписан при свидетелях в регистрационном бюро станции. Там должны храниться все записи.

– К счастью, – сказала президент, – вы сделали все возможное, чтобы подтвердить законность и достоверность сделки.

– Это моя неизменная привычка, президент. Можно и потерпеть немного, чтобы потом не пришлось плакать.

– Совершенно верно. – Президент посмотрела на меха, который пожирал взглядом капитана Уйсина.

– Посол, боюсь, что документы светлости Тика Уйсина говорят сами за себя. Сделка законна, имеется список всех предыдущих владельцев корабля с момента его выпуска с судоверфи. Сам же светлость Уйсин является гражданином Тир Сииласа. Сегодня утром я лично проверила все записи. Мы не можем задерживать его без всякой причины и уж тем более наложить арест на его имущество без веских юридических оснований.

– Негражданин, – уверенно прошептал паук-мех свистящим голосом. – Невозможно.

– Он заплатил пошлину, – сказала президент. – Исполнил все необходимые требования для получения гражданства и с тех пор не нарушал законов. На него не было наложено даже небольшого штрафа.

– Деньгами гражданство не купишь, – прошипел паук-мех, глаза на стебельках упрямо смотрели на капитана Уйсина.

– Здесь это возможно, посол, – ответила президент. – По крайней мере, в данном случае.

И тут заговорил капитан Уйсин своим невероятно спокойным и ровным голосом:

– Как можно стать гражданином Гек, посол?

Тело паука-меха задрожало, он приподнял коготь и щелкнул им об пол, но не ответил.

– Уверена, что вы поймете, посол, почему Тир не может выдавать вам своих граждан, – сказала президент. – Наверняка, если бы мы потребовали арестовать кого-то из ваших граждан, вы бы не выдали его без предъявления серьезных доказательств о составе преступления.

– Не ваш гражданин, – прошипел паук-мех.

– То есть вы хотите сказать, что я гражданин Гек? – мягко спросил капитан Уйсин.

Тело меха затряслось еще сильнее. Он стукнул когтем по полу дважды.

– Вот почему, – прошипел он. – Вы не понимаете почему. Спрашиваете и спрашиваете. Вот почему.

Капитан Уйсин ответил:

– Могу лишь извиниться перед послом за то недоразумение, которое привело ее сюда. Конечно, я с радостью послужу посланнику Гек к Пресгер всем, чем смогу. Но я – гражданин Тира, и даже у самого светлейшего посла нет права вмешиваться в мои дела. Не сомневаюсь, что когда она ознакомится с условиями межрасового соглашения, то обнаружит, что это именно так.

– Дерзкое дитя, – прошипел паук-мех. – Я знаю условия соглашения лучше, чем ты знаешь самого себя. Ты – не гражданин Тира. Этот корабль ты угнал. Где остальные?

– Я – гражданин Тира, – отозвался капитан Уйсин. – И мои документы на корабль оформлены по закону.

Мех с трудом развернулся, словно раздумывал, куда ставить ноги, одну за другой, и пошел прочь из отсека в коридор.

– Посол! – вскрикнуло представитель власти и бросилось следом.

Президент обратилась к капитану:

– Можно немного потерпеть, как вы и сказали, светлость, чтобы потом долго не плакать. Очень хорошо, что вы тщательно оформили документы, иначе сегодня вам пришлось бы непросто.

– Как скажете, президент, – ответил капитан Уйсин.

– Я очень редко лично занимаюсь подобными делами, – продолжила она. – Но я обязана защищать законные и приобретенные права наших граждан. Ваша сознательность облегчила мне работу, за что я вас благодарю. Но настоятельно советую вам не показываться мне на глаза в ближайшее время.

– Так точно, если получится, президент, – ответил капитан Уйсин.

– Хорошо, – сказала она и вышла из отсека, патрульные последовали за ней.

Тихий шепот в ухе сообщил Ингрей о том, что открылась ее любимая лапшичная. Доступ к средствам связи был восстановлен.

– А вы двое чего уставились? – спросил капитан Уйсин.

– Вы же разрешили нам посмотреть, – сказало Гарал.

– И действительно. – Капитан помолчал и добавил: – У меня есть бутылка хорошей араки на борту. Я собирался открыть ее сегодня вечером. Выпить не желаете? А я так точно выпью.

Не дожидаясь ответа, он обогнул их и зашел в шлюз.

В камбузе капитан Уйсин выставил на стол три большие белые чашки для шербета и плеснул в них араки. Выпил свою одним глотком и тут же налил снова.

– Итак, – сказало Гарал, не прикасаясь к чашке и даже не глядя на нее. – Вы все-гаки угнали корабль. Очевидно, чтобы сбежать из родной системы Гек.

– Полагаю, уже нет смысла это отрицать, – сказал капитан. – Я угнал три корабля. Продал два, чтобы хватило денег на гражданство и документы, подтверждающие, что я законно владею третьим. – Он прикончил вторую порцию араки. – И на его переоборудование.

Ингрей отпила из своей чашки. Напиток был крепким, как и обещал капитан, вкусным, сладким и обжигающим.

– Как вам удалось угнать три корабля?

Из коридора в камбуз протиснулся паук-мех. Ингрей посторонилась и едва подавила невольный вскрик, когда паук ухватился за край стола, поднялся на двух ногах и помахал ей. Потом он взял бутылку и плеснул еще араки в чашку капитана Уйсина, поставил ее обратно и удалился.

– Вы – Гек, – догадалась Ингрей. Ей очень хотелось, чтобы сердце стало биться помедленнее, но едва удавалось сдерживать себя, чтобы не начать отряхиваться при всех. – То есть я имела в виду, что вы – один из немногих людей, которые живут среди Гек. Как же вы можете быть гражданином Тира?

– Я не Гек, – ответил капитан. – Гек позволили подписать межрасовое соглашение во многом благодаря их близким связям с людьми. – Он крякнул. – Но здесь есть загвоздка. Как в соответствии с соглашением следует относиться к людям, живущим там? Как к людям или как к Гек? И не только у Гек с этим проблема. Этот пункт соглашения чрезвычайно сложный и неоднозначный, да и понятно – его же составляли переводчики Пресгер. В моем конкретном случае, с точки зрения соглашения, если я добровольно принимаю гражданство в системе, принадлежащей людям, то считаюсь человеком.

– То есть у Гек нет никакого права вмешиваться в ваши дела, пока это не затрагивает интересов соглашения? – сказало Гарал.

Капитан Уйсин шутовски раскланялся во все стороны.

– Погодите, – пробормотала Ингрей, ответ ее окончательно запутал. – То есть любой может объявить себя человеком, или Гек, или Рррррр, или вообще чем угодно?

– Не любой, – отозвался капитан. – Я же сказал, что все запутано. – Он повернулся к Гарал. – Позвольте постричь вам волосы. Такое ощущение, что вы сами себя обкромсали тупым ножом.

– Я думало, что даже люди, живущие на Гек, не любят покидать свои пределы, – сказало Гарал, проигнорировав замечание о волосах.

– Не любят, – согласился капитан Уйсин. – Для них это слишком большой стресс.

– Это же был мех, правда? – спросила Ингрей. – Не сама посол?

– Мех, – снова согласился капитан. – Сама посол выглядит… совсем по-другому.

– Так что же произошло? – спросила она, немного помолчав, и отпила еще араки.

Капитан поднял свою чашку, но в этот раз лишь пригубил и поставил на место.

– У меня не выросли жабры. Не смотрите на меня так, там, на Гек, это очень важно. Без жабр невозможно уйти на глубину. А если ты к определенному возрасту не сможешь этого сделать, то остаться на планете тебе не дадут.

Ингрей хотела переспросить, что он имеет в виду под «уйти на глубину», но решила, что его ответ все еще больше запутает.

– Могли бы зайти в любой мод-салон, заплатить деньги и выйти оттуда с отличными жабрами, – сказало Гарал.

– Точно, – согласился капитан Уйсин. – Хотя дело не только в жабрах. Пришлось бы внести еще несколько модификаций, чтобы они заработали. Но все равно вы правы – я мог бы. Однако там, откуда я прибыл, если они у тебя не вырастают сами собой, значит, ты – чужак и всегда им был, так что в этом нет никакого смысла. По крайней мере, нам всегда так говорили. Попав на орбиту, я понял, что существует место для маневров. В том смысле, что некоторые люди могут отрастить жабры с определенной помощью. Но не в моем случае.

– Почему? – спросила Ингрей и вспомнила, как посол прошипела: «Вы не понимаете почему. Вы спрашиваете и спрашиваете».

– Мне сказали на орбите, что я слишком хороший механик-пилот, чтобы держать меня внизу. Практически любой корабль внутри системы Гек пилотируется удаленно. Гек хочется иметь доступ к торговле и ресурсам системы, но им сложно даже смотреть на чужие миры глазами мехов. Они делают это лишь в крайних случаях, но обычно пользуются услугами людей, изгнанных на орбиту.

– Так зачем было угонять корабль? – спросила Ингрей. – Вы бы могли просто улететь. Хороший механик-пилот везде найдет работу.

– Во-первых, если ты родом оттуда, вылететь из системы не так уж легко, – сказал капитан Уйсин. – А во- вторых, хрен им, вот почему.

– Значит… – Ингрей запнулась, не зная, стоит ли расспрашивать дальше. Капитан за несколько минут наговорил больше, чем за все время знакомства, да и вся ситуация была, мягко говоря, странной. По всей видимости, они с послом знали друг друга и раньше. «Дерзкое дитя», – сказала она. Поэтому Ингрей и хотела спросить: «Значит, посол – ваша мать?» Но они видели только меха, может быть, сама посол – вовсе не человек.

– У посла есть жабры? Неужели она сидит в аквариуме с водой и поэтому ей пришлось использовать меха?

– Может, и в аквариуме. Скорее всего. Но дышать воздухом она тоже умеет в случае необходимости. Она использовала меха, потому что не любит покидать корабль. О, черт!

– Что случилось? – спросила Ингрей.

– Нам назначили время отлета. Выходим через пару часов, нужно подготовиться. И мне лучше завязать с выпивкой. Светлость, – он повернулся к Гарал, – через несколько минут я задраю шлюз. Вы полетите со светлостью Аскольд или вернетесь на скамейку в Службе для вновь прибывших, прождете три недели и, скорее всего, окажетесь в такой же ужасной ситуации, как та, из которой вы только что выбрались?

– Хуже уже не будет. А билет оплачен? В него входит еда и каюта?

– Да и да, – ответил капитан Уйсин. – И даже бесплатная стрижка. Завтра. Когда протрезвею;

– Можно, я подумаю насчет стрижки?

Капитан Уйсин ухмыльнулся впервые за все это время, чем поразил Ингрей.

– Ты мне нравишься, Гарал Кет. Не знаю почему, и, возможно, зря, но нравишься. А вы, Ингрей Аскольд, когда вернетесь домой и украдете все, что сможете, у своей матери, постарайтесь свалить от нее навсегда. Из вас хороший политик все равно не выйдет.

Прежде чем Ингрей смогла придумать хоть какой-то ответ, Гарал спросило:

– А вы часто пьете, капитан?

– Очень редко, – признался тот. – Не беспокойся. Доберемся до шлюза без всяких проблем.

Он встал и протиснулся в коридор, за ним увязался мех, который, видимо, прятался за дверью. Он больше не казался Ингрей странным и чужеродным.

– Меня беспокоит не то, как мы доберемся до шлюза, – сказала Ингрей, когда капитан и мех немного отошли.

– Конечно, – ответило Гарал. – У нас есть проблемы посерьезнее. Или появятся, когда доберемся до Хвай. Я считаю, что капитан дал тебе хороший совет. Ты вроде говорила, что у тебя есть какой-то план?

– Детали я еще не проработала, потому что не знала, согласишься ты полететь со мной или нет.

– Что ж, – сказало Гарал, когда пол и стол затряслись от того, что капитан задраил люк. – Пора начать их прорабатывать.