Принуждение к счастью.

Глава 28. Древняя русь

Нашел следующий оборванный шнур. На этот раз оказался средневековым рыцарем, из груди которого торчит вражеский меч. Лежу на земле. Очень больно. Где-то вдалеке слышны звуки боя. Медитация на пирамидке дает потоки энергии, которые пытаются подержать функционирование умирающего тела. Я схватился за меч обеими руками и потянул от себя. С трудом вытащил, бросил на траву. Поднялся. Пошатываясь, побрел мимо разбросанных тут и там убитых воинов.

Вдруг впереди показались всадники.

- Эй, Борис, - крикнул один из них, - ты ранен?

Слава Родным Богам, свои!

Мне помогли взобраться на коня, а когда довезли до лекаря, я уже почти ничего не чувствовал. Седой старик с бородой смазал рану вонючей зеленой мазью, стал шептать какие-то заклинания. И вдруг в груди раздалась сильная боль. Стиснув зубы, я терпел. Лекарь продолжал свои магические манипуляции. Меня стало клонить в сон. Вспомнив указание Эла, я стал медитировать на образе пирамидки. Но войти в осознанное сновидение не получилось – я просто вырубился.

Очнулся лежа на кровати в том же самом помещении, где и заснул. Теперь я смог немножко привстать и оглядеться. Скромное убранство. Простая деревянная мебель. Снова лег. Грудь еще немножко побаливала. Некоторое время лежал с закрытыми глазами. Услышал шаги. Приоткрыл веки. Увидел вошедшую в светлицу девушку. Она была одета в белое платье. Длинные русые волосы. Карие глаза. Немножко застенчивая улыбка.

- Очнулся, соколик ясный! – проворковала она, - ты, наверное, голоден?

- Да, поесть бы не отказался.

- Сейчас, сейчас принесу, соколик ясный.

Она ушла, но через некоторое время вернулась с большой дымящейся чашкой. В ней оказался наваристый мясной суп. Пока я ел, девушка не отрываясь смотрела на меня и говорила:

- Ты кушай, кушай, соколик ясный.

Пообедав, я хотел было уже спросить ее имя, но вовремя прикусил язык: этот вопрос мог показать, что я вовсе не тот, за кого себя выдаю. В моем положении очень справедлива пословица: слово серебро, а молчание золото. Вот если бы тока знать, в чье же тело я угодил. А может, претворится, что у меня отшибло память? Тоже не лучшая идея. В средневековье вряд ли кто знает, что такое амнезия. Хотя, даже в том, что в этом мире сейчас средние века, тоже нельзя быть на сто процентов уверенным: помню ту реальность, где рыцарей обстреляли из луков с вертолета, который затем был сбит пущенным колдунов фаерболом. И боевых роботов помню, с которым эти самые войны сражались на болоте в учебном бою. Может статься, что и тут древность перемешана с современной эпохой.

- А что ты ничего не говоришь? – вдруг спросила незнакомка.

- Спасибо! Очень вкусно! – улыбнувшись, произнес я.

- Ты какой-то странный, Борис. Что случилось, соколик мой ясный?

- Не знаю. Может, в бою меня по голове ударили, оттого я память потерял.

- Что потерял?

- Ну, забывать все стал. Я не помню, кто я, откуда.

- Да неужто тебя проклятые супостаты заколдовали, соколик ясный? Сейчас, сейчас. Я знахаря позову. Он снимет с тебя эту порчу.

Она ушла. Через некоторое время в горницу вошли трое стражников и седой старик.

- Вставай, - сказал один из них, - пойдешь с нами.

«Ну вот, подумал я», - сейчас начнутся пытки инквизиции. Зря я про амнезию заговорил.

Во дворе увидел ту самую девушку в белом платье. Она безудержно рыдала.

- Ой, не губите моего соколика ясного, не губите, служивые! – причитала она.

- Не боись, дева, Магический Суд во всем разберется и вынесет справедливое решение.

Мда, так и думал. Инквизиция. Пока мы шли мимо деревянных домов, я прикидывал варианты бегства. Вдруг в голове что-то щелкнуло. Сознание помутилось. Тело стало действовать самостоятельно, словно знало, что делать: выхватил меч из ножен одного конвоира и ударил другого. Тот не успел защититься и его отрубленная голова упала на землю. Третий сделал выпад, я отклонился в сторону. Но успел только поднять руку для нанесения рубящего удара, как вдруг тело стало словно каменное.

- Что же ты, мил человек, смертоубийство учинил, - укоризненно произнес старец, делая руками магические пассы.

По мышцам прошли судороги. Меч со звоном упал на землю.

- В темницу его, други, - сказал колдун.

Меня уволокли в крепость и бросили в одиночную камеру. Долгое время лежал на холодном полу. Затем осторожно попытался пошевелить пальцами. Кажется, тело стало слушаться. Медленно встал. Темница оказалась маленькой, с низким потолком, о который я чуть не ударился головой. Присел на вделанную в пол скамейку. Предался апатии и грустным мыслям. Но, затем сказал сам себе:

- Нечего сидеть сложа руки. Надо что-то делать.

Затем еще повторял про себя, словно мантру: «Надо что-то делать, надо что-то делать …». Собственно говоря, единственное, что в данной ситуации я мог предпринять, это дождаться момента, когда захочется спать, выйти в осознанный сон, найти там Эла и бегом из этой реальности. А чтобы скоротать время, можно просто медитировать. Лишь бы меня не начали пытать до наступления ночи.

Отключил все мысли. В голове пустота. С каждой секундой она все сильнее и сильнее заволакивала мое сознание. Правда, для того, чтобы быть в этом состоянии, приходилось прилагать некоторые волевые усилия. Поэтому через некоторое время я позволил себе думать. Но затем опять вошел в медитацию. Дыхание замедлилось. Казалось, голова расширилась до размера всей камеры. Постепенно исчезло ощущение тела. Только чистое осознанавание. Но за пределы темницы оно проникнуть не могло, как я не пытался. Казалось, сама душа была поймана в прочную клетку.

Пришел в себя, когда кто-то потряс меня за плечи. Это оказался стражник, принесший баланду.

- Скажи, любезный, что здесь со мной будут делать? – спросил я, чтобы немножко прощупать почву.

- Судить. А дальше - суд решит.

- Будут пытать?

- Пытать?! С чего ты взял? Пытки применяют только чужеземцы. У нас на Руси нет инквизиции.

«Похоже, я немножко погорячился», - подумал я, когда ушел стражник, - «Не надо было оказывать сопротивление и убивать конвоира. Ну да ладно, скоро я все равно покину этот пространство-временной континииум». Снова углубился в медитацию, не притронувшись к еде. Но сознание так и не смогло выйти за пределы камеры. Видимо, на стены было наложено какое-то заклятие. Может, попробовать Пирамидку силы? Представил нужный образ. Почувствовал, как магический символ дает мне энергию. Но ее было не достаточно, чтобы преодолеть чужое колдовство.

Вышел из медитации. Поел. Теперь можно и вздремнуть. Чтобы быстрее погрузиться в сон, стал расслаблять все мышцы. Мозг все больше и больше заволакивал приятный туман. Появились первые видения. Чтобы сохранить осознанность, сконцентрировал свое внимание на образе пирамидки. Затем увидел свое тело, лежащее на нарах, а сам стал летать в виде сгустка сознания. Услышал зов Эла. Пошел на него. И уперся в невидимую преграду. Мысленно закричал:

- Помоги!

Я долго посылал астральный сигнал SOS, пока не израсходовал все запасы психической энергии и не перешел в обычный сон.

А утром меня разбудили стражники.

- Ну, ты и подрыхнуть! – недовольно проворчал один из них.

Меня вели по лабиринту узких коридоров с каменными сводами, освещенными одиночными факелами. Наконец, оказались в зале, посередине которого трон. На нем восседал человек в белых одеяниях. На голове у него была золотая корона.

- Вчера я всего лишь хотел узнать, с какой целью ты прибыл в наш мир, поэтому вызвал тебя на допрос, - произнес местный то ли царь, то ли непонятно кто, - Я уже узнал все то, что хотел от сопровождающего тебя мага, который сейчас висит в прилегающем астрале. Он просил отпустить тебя, но, к сожалению, я не могу этого сделать, так как ты напал на стражу и совершил смертоубийство. За это должен понести наказание.

- Тогда почему ты пришел за мной с тремя вооруженными солдатами, коли не хотел причинить мне зла? – возмутился я, - Что я, по-твоему, должен был подумать? Я вообще не хотел убивать твоего стражника, это была самооборона!

- А разве в том мире, откуда ты пришел, сопротивление представителям власти не карается законом?

- Сопротивление карается. А убийство в целях самозащиты нет.

- Ну, в чужой монастырь, как известно, со своим уставом не входят. Хотя у нас тоже самооборона не считается преступлением, но убийство стражника, сопровождающего тебя для допроса, никак не может считаться самозащитой. Исходя из этого, властью, данной мне великим Сварогом, оглашаю приговор: пожизненное заключение в темницу, а что б не сбежал из нашего мира путем самоубийства, наношу на тебя заклятие, которое привяжет твою душу к телу на срок двести пятьдесят лет. А что бы ты встал на путь духовного совершенствования, даю тебе надежду: приговор может быть досрочно отменен в случае твоего хорошего поведения.

- Но столько же не живут!

- У нас живут триста лет и даже дольше, - он обратился к стражникам:

- Уведите его.

Первое время своего заключения я провел в медитации. Но дальше выходов в бестелесное осознания, не могущее проникнуть за пределы камеры, так и не продвинулся. Затем, при помощи найденного в углу острого камешка, стал делать зарубки на стенах, после каждого утреннего пробуждения. А дни коротал тем, что в мельчайших подробностях вспоминал свои жизни в других реальностях.

Когда черточек на стенах стало три ряда по десять в каждом, меня перевели в другую камеру, немножко попросторнее. В ней уже сидел какой-то человек. У него были длинные волосы и борода. Незнакомец сидел на нарах и молчал, углубившись в свои мысли. Я тоже молчал, разглядывая темницу. На одной из стен было множество зарубок, аналогичных тем, что делал я. Они группировались по три. Три ряда, по три столбца в каждом. Такие группы объединялась в такие же блоки три на три. Это получается 27 дней, почти месяц. И месяцы располагались таким же образом. В итоге я узнал, что этот человек томится здесь уже, по крайней мере, полторы сотни лет.

- Эй, чувак, - произнес я, - тебя как зовут? За что сидишь?

Он ничего не ответил. Я потряс сокамерника за плечи.

- Чего надо? – недовольно пробурчал он.

- Ты че, уже полтора века сидишь?

- Да. Тебе-то чего?

- За что посадили?

- Разбойник я, душегуб. Понял?!

- Понял, чего тут не понять.

- Ну, вот и не лезь ко мне!

Больше он не произнес ни слова. Так продолжалось несколько дней. Но затем сокамерника вдруг прорвало. Андрей, так его звали, начал без умолку рассказывать о своей былой жизни на свободе. О том, как в компании таких же бандитов грабил одиноких путников, совершал набеги на деревни. И так до тех пор, пока их не поймали дружинники. Всех приговорили к смертной казни. Но некоторым удалось вымолить помилование.

- Лучше бы тогда мне отрубили голову, - сокрушенно сказал Андрей, - но, увы, ничего изменить уже нельзя. Теперь моя судьба – пожизненно гнить в темнице.

- А бежать отсюда невозможно?

- Ты шутник?

- Где-то я слышал такое выражение: даже если тебя проглотил лихой демон, то у тебя как минимум два выхода.

- Это какие же два выхода?

- Ну, один через задницу, второй через рот. Ну, типа, чтобы чудовище тебя выблюнуло обратно.

Андрей расхохотался.

- Слушай, а в твоих словах что-то есть. Надо будет поразмыслить над этим.

Мне почему-то вспомнился фильм «Узник замка Иф», который я смотрел в одной из реальностей. Там арестант бежал из тюрьмы, забравшись в мешок в место трупа, который затем бросили в море. Только вот беда – темница была не на острове, и неизвестно, что тут делают с покойниками. Ясное дело, не кидают в море, по причине отсутствия оного. Да и труп взять негде. Разве что сокамерника порешить … О, Родные Боги, кажется, я стал думать как разбойник и душегуб.

С тех пор Андрей изменился. Перестал молча сидеть, уставившись в одну точку, а когда стражник приносил баланду, прежде чем начать есть, произносил: «Родным Богам во славу, нам во здраву».

- Вот не знал, что разбойники бывают верующими, - ехидно произнес я.

- Чего?

Похоже, в этом мире нет атеистов.

- Да ничего, проехали.

- А ты интересно, почему не возносишь славу Богам, вкушая пищу? Чужеземец что ли? Да нет, вроде как на русича похож. И имя у тебя русское.

- Да не верю я в ни в каких Богов.

- Чего? Ты не сумасшедший случаем? Как можно верить или не верить в Богов? Богов можно только почитать, ибо они сотворили великий русский народ.

- А остальные народы кто сотворил?

- Остальных сотворили чужеземные боги.

- А мир кто сотворил?

- Мир появился из Золотого Яйца, в котором был заключен Род. Он породил Ладу-матушку и силою Любви разрушил свою темницу, от этого появилась земля, небо, солнце и звезды.

Сокамерник некоторое время молчал. Наконец спросил:

- Ты и вправду чужеземец?

- Ну, в некотором роде, да, - уклончиво ответил я, соображая, какую бы легенду сочинить. Не рассказывать же про другие реальности.

- А откуда ты родом? И почему имя у тебя русское.

- О! Это очень далеко. А мое настоящее имя очень трудно произнести. Поэтому я и назвался Борисом.

- Расскажи мне про свою страну.

- Ну, даже не знаю, с чего начать, - произнес я, соображая, чтобы соврать. Наконец решил в качестве легенды взять описание реальности, похожей на древний Египет.

Когда дошел до эпизода, где я совершил побег из рабства, Андрей вдруг сказал:

- У меня идея. Я знаю, как отсюда можно выбраться.

- Ну и как же?

- Нужно подкупить стражу.

- Чем, интересно.

- Сказать, что знаем, где зарыт клад. На золото любой соблазнится.

- А ты на самом деле знаешь, где клад?

- Разумеется, нет. Потом мы его просто прирежем, и все!

- А если поймет, что мы его разводим как лоха?

- Чего?

- Обманываем.

- Ну, рискнуть стоит. Чего нам терять, кроме наших никчемных жизней?

Ну, ему-то, положим, действительно терять нечего. А мне после смерти двести пятьдесят лет в мертвом теле жить придется. Страшно представить.

- Чего молчишь? Струсил?

С другой стороны, этот же срок лучше провести на свободе, чем в темнице. Эх, была-не-была, где наша не пропадала! Рискну.

- Нам нужен план, - осторожно проговорил я, - давай думать.

Следующие несколько дней мы посвяти разработке «легенды», обсудили способы, как рассказать ее стражнику так, чтобы он поверил.