Принц волков

Глава 19

Расправившись с работой, Алан Коллье отложил последние из своих инструментов и снял хирургические перчатки. Джой вынудила себя подняться, чтобы снова оставить Люка там, где он лежал на свернутых перед огнем одеялах, и отправилась взять в печи более горячую воду. Коллье с благодарностью улыбнулся ей и протер инструменты, простерилизовав и тщательно упаковав их, прежде чем промокнул себе лицо предоставленной Джой тканью.

— Он будет в порядке, Джой, — эти слова были подобны маленькому чуду. Джой закрыла глаза и несколько секунд находилась на седьмом небе. — Ты привела меня к нему вовремя. Его тело пыталось излечить себя само, но он был слишком слаб. Без тебя он мог бы не справиться, — Джой почувствовала, как его рука погладила ее щеку. — Требовалась большая храбрость, чтобы сделать то, что ты сделала, Джой.

Она медленно открыла глаза и посмотрела на Люка, зашитого и перевязанного после извлечения пуль, его бок равномерно поднимался и опускался. Ее пальцы погладили по треугольнику между его закрытыми глазами.

— Я не хотела делать это, Алан, — прошептала она. — Это было… — она закрыла рот от невозможности описать нечто, что он вряд ли бы понял.

Он печально улыбнулся, и его рука нашла ее.

— Не пытайся объяснить это, Джой. Люк попробовал однажды, и, боюсь, он тоже не добился большого успеха, — его пальцы мягко сжались. — Но не умаляй того, что ты сделала. Ты — очень храбрая девушка.

Освободив одну руку, чтобы стереть непролитые слезы, Джой выдавила улыбку.

— В настоящий момент я не чувствую себя очень храброй, — она позволила оцепенению взять над собой верх. Достаточно скоро пустота заполнилась бы новым и ужасным знанием, неприятное чувство разрослось бы, затопляя собой облегчение, благодарность и радость. Она задумалась, как можно вынести все это.

— Как ты узнала об этом, Джой? — мягко спросил Коллье. — Люк объяснил?..

— Кто я такая? — закончила Джой, вырываясь на свободу из нисходящей спирали своих мыслей. — Да. Он говорил мне в Валь—Каше или пытался сказать. Но я еще долго не вспоминала об этом.

— Это, наверно, было настоящим шоком, — сочувственно пробормотал Коллье. Он со вздохом покачал головой. — Я полагал, что Люк никогда не станет действовать, никогда не станет вести себя так, как он поступил с тобой, если на то не будет какой—то очень веской причины. Причина! — он резко засмеялся и встретил ее изумленный взгляд. — Причина — совершенно не то слово.

— Не так, — тихо ответила Джой. — Причина не имеет к этому никакого отношения, — наступило глубокое и неловкое молчание. — Сначала я не помнила, что он говорил мне в Валь—Каше, но однажды Филипп пришел к нам с визитом и позволил этому вырваться. Я даже не усомнилась, что так оно и есть, словно я знала об этом всегда, — воспоминание вызвало у нее гримасу. — Думаю, что должна быть благодарна за это. Люк не принуждал меня. Он сделал принятие этого весьма легким для меня, и в конце, когда у меня не оставалось никакого другого выбора, это просто случилось.

— И это было настолько ужасно, Джой? — спросил Коллье. В его голосе была такая задумчивая печаль, что она выдавила улыбку, вспомнив, почему это не было для него праздным вопросом.

— Не ужасно. Не так, — в глазах у нее потемнело и затуманилось. — Ужасно очнуться от прекрасного сна, — Коллье напряженно смотрел в ее глаза с непонятной эмоцией. — Принять свою сущность было легко. Было легко жить здесь с Люком, забыв обо всем остальном. Слишком удобно, чтобы догадаться, что все было неправильным, — она медленно закрыла глаза, сопротивляясь черной пустоте, которая болезненно поглощала ее. — Кое—что случилось со мной после того, как я трансформировалась, Алан, — прошептала она. — Я узнала больше, чем, как быть таким, как он. Я очнулась, — она с трудом подбирала слова, делая между ними паузы. — Когда поняла, что он в безопасности, а я сделала все, что могла, и опасность миновала, когда ко мне вернулась способность думать, я поняла… обнаружила… что он… он… — ее охватило всепоглощающее чувство потери, она опустила голову на руки.

— Ох, Джой, — вздохнул Коллье. Она услышала, как он переместился рядом с ней. — Я испугался, когда Люк сказал мне, что ты согласилась остаться. Когда я разговаривал с тобой в Валь—Каше, я боялся, что что—то было не так. В конечном счете, когда стало слишком поздно, я догадался, что это было.

Джой подняла голову, чтобы взглянуть на него. Его лицо было столь мрачным, каким она никогда его не видела. Впервые она заметила глубокие впадины под спокойными синими глазами.

— Видишь ли, Джой, я знаю Люка очень давно. Знаю, чего он боится и на что способен. Я пытался предупредить его. Я не хотел видеть, как любому из вас причиняют боль, но не сумел распознать того, что наступает.

Понимание пришло к Джой сквозь густой туман смятения.

— Вы знаете, — изумленно сказала она.

— Знаю, — кривая улыбка изогнула его подвижный рот. — Я знаю, потому что это случилось и со мной. И я должен был заметить это, быть к этому готовым. — Его глаза внезапно стали очень яркими. — Должен был знать, что Люк не будет разумным в том, что касается тебя.

— Что, — медленно произнесла Джой, — он сделал вам? — она снова закрыла глаза, боясь услышать подтверждение того, что выяснила в те ужасные моменты, когда ее мысли прояснились и она поняла, что Люк в безопасности. Ее разум пробудился, а слабость Люка разбила узы его воли.

— Он использовал свое «влияние» на меня — такое выражение мы придумали с ним для описания этого, — его голос был сух, почти педантичен. — Он имел обыкновение экспериментировать с этим, когда был мальчишкой, с тех пор, как научился трансформироваться. Когда я узнал об этой его способности, то попытался объяснить, что это неправильно — что он не должен злоупотреблять своим даром. Со временем он твердо осознал это для себя, — Джой открыла глаза и увидела бороздки новой боли, проступившие в обветренных чертах доктора. — Я и в самом деле никогда не верил, что он использует это на мне. Но с другой стороны, я также никогда не верил, что он найдет тебя.

— Влияние, — почти неслышно выдохнула Джой, едва ли услышав его заключительное замечание. — Он заставил вас позабыть?

— Забыть — слишком простое слово, чтобы описать это, — вымученно ответил Коллье. — Я не знаю пределов его возможностей и молюсь никогда не выяснить это. Но в моем случае он просто хотел, чтобы я не открыл кому—нибудь твое местонахождение; у меня не было родственников, с которыми я бы мог контактировать, но он знал, что у меня были сомнения — насчет многих вещей. Он устроил так, чтобы в любое время, когда я о тебе думал, мои мысли просто ускользали, подобно нефти на воде. Образ, который он вставил в мой разум, когда я думал о тебе, говорил, что ты там, где должна быть, а если я пытался получить больше, чем образ, я начинал верить, что ты благополучно отправилась в больницу, а потом домой. Я никогда не чувствовал потребности с кем—либо говорить об этом, — он медленно моргнул. — Мэгги несколько раз спрашивала меня о тебе. Каждый раз я давал ей какие—то благовидные отговорки, даже не осознавая этого.

С трудом сглотнув, Джой удалось произнести поразительно спокойным голосом:

— Да. Думаю, что понимаю, — она глубоко вздохнула и намеренно повернулась спиной к фигуре спящего Люка. — Он, должно быть, нашел довольно легким проделать то же самое со мной. Я даже не знала, что это возможно. Он вошел прямо в мой разум и вступил во владение.

Коллье пристально смотрел на нее, пока она не почувствовала себя вынужденной встретиться с ним взглядом.

— Мне так жаль, Джой. Мне жаль, что у меня не было ощущения, что нужно предупредить тебя, когда я впервые понял — когда мне стало ясно, насколько неразумен был Люк — но я не чувствовал, что имею на это право.

— Вы не знали, Алан. Никто из нас не был ему ровней, не так ли? — горечь ее собственных слов почти прорвалась в глубины ее отчаяния. — Он вынудил меня не беспокоиться ни о чем, кроме нас двоих в нашем собственном прекрасном маленьком мире. Прошлое, будущее — ничто из этого не казалось важным. — Потекли слезы, — я думала, что была счастлива. Я думала, это было реальным. Я верила…

Она слепо дотянулась до руки Коллье, и он сжал ее между ладонями. Его доброе лицо было маской боли.

— Это не так просто, Джой. Мне жаль, что я не знаю, как объяснить, — Джой следила, как он подбирает слова, его глаза, опустившись на Люка, все еще выражали невыразимую печаль. — Есть много вещей, которые даже я не знаю о Люке и о том, кто он есть на самом деле. Он выделяется даже среди собственного народа. Но я знаю, — его голос стал более настойчивым, когда он посмотрел назад на нее, — я точно знаю, что он не причинил бы тебе вреда, Джой, даже в этом.

— Даже, — хрипло потребовала она, — после того, что он сделал вам? Вторгся в ваш разум, подчинил вашу волю?

Глубоко судорожно вздохнув, Коллье кивнул.

— Даже в этом случае. Есть нечто, что ты должна понять, Джой. Что бы ни сделал Люк, независимо от того, как бы он ни чувствовал себя вынужденным это сделать, он не мог похитить твою душу или твой рассудок. Он не мог дать тебе то, чего не было внутри тебя. Он не мог заставить тебя беспокоиться или рискнуть своим рассудком, а, возможно, даже и жизнью, чтобы спасти его.

— Тогда, как мне точно узнать, что было реальным, а что он сделал со мной? — выкрикнула она, уступая отчаянию. — Как я могу найти границу между тем, кто я есть, и тем, кем он заставил меня стать? — невыносимое страдание затопило ее, и она позволила себе быть притянутой в объятия Коллье.

Он безмолвствовал в течение долгого момента.

— Есть только один ответ на этот вопрос, Джой. Посмотри в свое сердце, — он тихо отрывисто рассмеялся у ее уха. — Я знаю — это ужасное старое клише, но это — единственное решение, к которому я пришел, когда мир вокруг тебя рушится, — он мягко отодвинул ее, приподнимая рукой ее подбородок. — У тебя есть сила, Джой, чтобы найти правду в своем сердце. Нужно время, чтобы отыскать ее. Дай себе этот шанс, — Отвернувшись, прежде чем она успела подобрать ответ, он занялся своей сумкой, и его заключительные слова были едва громче шепота. — Дай ему этот шанс.

Джой безучастно уставилась в его спину. «Шанс». Она повернула голову и протянула руку, чтобы опустить ладонь на бок Люка, сконцентрировавшись на разнообразной текстуре его меха, когда он скользил сквозь ее пальцы; он пошевелился во сне и захныкал — тихий, печальный звук, вырвавшийся из беспокойного сна. Возможно, он уже догадался. Она рассеянно погладила его и пожалела о том, что, вопреки всякой логики, она не может дальше жить в своем сне.

— С тобой будет все в порядке, Джой? — Коллье с приглушенным стоном опустился рядом с ней на колени. — Мне не нравится идея оставить тебя здесь одну.

Она устало улыбнулась, заверяя:

— У меня есть винтовка, и Люк научил меня, как здесь со всем справляться. Пищи много — это все, что мне нужно.

Коллье коснулся ее руки:

— Ты не хочешь вернуться со мной?

— Я не могу, — говорить становилось легче, как будто все было нормальным. — Я не могу оставить его здесь одного, — ее рука сжала мех Люка.

— Да, — со вздохом признал доктор. — Я очень боюсь, что Люк не сможет трансформироваться обратно в течение нескольких дней — пока у его тела не появится шанс справиться с ранами. Выглядело бы немного странным, если бы я вернулся в офис с волком, — он приподнял одну серую бровь, и Джой почувствовала, как возвращает ему слабую улыбку.

Повернув руку, чтобы пожать его ладонь, Джой покачала головой.

— Полагаю, задача объяснить появление у вас на пороге средь бела дня полуистеричной голой женщины будет достаточно непростой, — жар разлился по ее лицу. — Интересно, сколько из них узнали меня?

— Не думай об этом, Джой, — мягко сказал Коллье, поднимаясь на ноги. Джой встала с ним, все еще хватаясь за его руку. — Я сразу же затолкал тебя в кабинет, и ты еще узнаешь, как хорошо я умею давать благовидные объяснения, — он сухо кашлянул. — У меня была большая практика. И, между прочим, — его рот вытянулся в жесткую линию, — я подумаю, какой отчет составить властям о нарушителях и незаконной охоте. Возможно, от этого не будет никакого толка, но мое слово все еще чего—то стоит. Когда Люк поправится, он может захотеть предпринять более силовые методы.

Джой покачала головой, вообразив действия, которые вероятнее всего захочет предпринять Люк. Это принесло ей своего рода мрачное удовлетворение. Коллье поймал ее взгляд и сверкнул кривой, понимающей улыбкой.

Когда он повернулся к двери, Джой выпустила его руку и крепко обняла его, поцеловав в щеку.

— Спасибо, — прошептала она. — Я так вам обязана…

— Никаких разговоров о долге, Джой, — сказал он, потянувшись, чтобы коснуться ее подбородка. Его глаза стали серьезными. — Если ты хочешь отплатить мне, есть только одна вещь, о которой я тебя попрошу. Когда придет время решать свое будущее, то, кто ты есть и кем хочешь быть, следуй за этим, — он приложил ладонь к своему сердцу. — Слишком много из этого, — его палец поднялся к виску, — необязательно ведет к пониманию. Иногда истинный путь к счастью не следует по тропе логики.

Джой опустила глаза.

— Иногда это слишком больно, — прошептала она. — Но я попробую.

— Это — все, о чем я прошу, — он наклонился, чтобы поцеловать ее в лоб, и оставил стоять в дверном проеме, откуда она наблюдала, как он заводит машину. Он остановился, чтобы помахать ей, и Джой почувствовала, как сжалось ее горло.

— Алан, — хрипло позвала она, — скажите Мэгги, скажите ей…

— Я скажу, — откликнулся он под грохот двигателя. — Будь осторожна, Джой.

Дверь «Лэнд Ровера» хлопнула. Не вполне видя, Джой наблюдала, как автомобиль быстро пересекает поляну и исчезает среди деревьев. На нее нахлынуло бескрайнее одиночество, затопляя душу и вызывая на глазах слезы. Она оперлась лбом о дверь и задрожала.

— Больно, — тихо сказала она. — Боже, как же это больно.