Принц наемников

VII

Приближался сезон сбора урожая. Боршит зацвел — тускло-красные пятна покрыли холмы и зеленые джунгли, поля гудели от насекомых. На Таните и на пятидесяти других планетах природа решила проблему размножения, как на Земле, не прибегая к инбридингу.

Жужжащие насекомые привлекали насекомоядных, а за теми шли хищники; перед уборкой урожая работы становилось немного, но приходилось постоянно караулить поля. И снова те, кто работал в доме и на производстве наркотика, выходили в поле, и Марк провел много дней с Хуанитой.

Она медленно сводила его с ума. Он знал, что она не так наивна, как кажется. Она должна была понимать, что он чувствует, но не давала ему ни единого шанса.

Иногда он не сомневался, что она его дразнит.

— Почему ты не приходишь ко мне по вечерам? — однажды спросила она.

— Ты знаешь почему. Курт всегда рядом.

— Конечно, но он… он не владеет моим контрактом. Конечно, если ты его боишься…

— Ты совершенно права, я его боюсь. Он может сделать со мной что угодно. Знаешь, что бывает, когда управляющийся рассердится на осужденного. К тому же, мне кажется, что он тебе нравится.

— Конечно. Что с того?

— Он мне говорил, что когда-нибудь женится на тебе.

— Он всем это говорит. Кроме меня.

Марк уныло заметил, что больше она не упоминает о своем намерении стать монашкой.

— Конечно, Курт единственный, кто говорил, что собирается… Марк, смотри!

Марк краем глаза заметил движение и повернул копье. Что-то неслось к нему.

— Становись за мной и беги! — закричал он. — Держись со мной на одной линии и убегай побыстрей.

Хуанита встала у него за спиной, однако не убежала, и он услышал звук ее трубы. Больше у Марка не было времени думать о девушке. Зверь был почти в полтора метра длиной, приземистый, на толстых лапах и расплющенных ступнях. Морда напоминает земного бородавочника, с четырьмя выступающими клыками; тонкий хвост на бегу хлещет по сторонам.

— Поркер, — негромко сказала Хуанита. Она стояла за Марком. — Иногда они нападают на людей. Как этот. Не шевелись: может, он уйдет.

Марк был вполне согласен оставить зверя в покое. Тот, похоже, весил не меньше его самого. А расплющенные лапы давали ему лучшую опору, чем человеку. Зверь осторожно кружил в трех метрах от людей. Марк поворачивался, все время оставаясь лицом к нему, и нацеливал копье ему в горло.

— Я тебе велел уходить.

— Конечно. Но обычно этих тварей бывает две. — Она говорила очень тихо. — Боюсь снова трубить. Хоть бы пришел Курт со своим ружьем.

И тут же послышались выстрелы. Они доносились издалека.

— Марк, — настойчиво прошептала Хуанита. — Тут еще один. Я прикрываю тебе спину.

— Хорошо. — Он не отрывал взгляда от того поркера, что перед ним. Что ему нужно? Зверь держался на таком расстоянии, что копьём не достать. Но вот поркер бросился вперед с визгом, который не способна исторгнуть ни одна земная свинья.

Марк ударил его копьем. Зверь увернулся от острия и пробежал мимо. Марк повернулся следом за ним и увидел другого, нападающего на Хуаниту. Та, поскользнувшись в грязи, упала и лихорадочно пыталась встать, а поркер несся к ней.

Марк испустил свирепый звериный крик. Он тоже поскользнулся, но удержался на ногах и с новым криком бросился вперед, ударил копьем и почувствовал, как оно погружается в толстую шкуру. Поркер толкнул его, и Марк упал в грязь. Он отчаянно держался за копье, но зверь продолжал приближаться. Острие пробило шкуру на спине и снова вышло, древко скользило между шкурой и плотью, а насаженное на копье животное надвигалось все ближе. Клыки были уже непосредственно у его мужских достоинств. Марк услышал собственный крик страха.

— Не могу его удержать! — крикнул он. — Беги! Хуанита не побежала. Она встала и воткнула свое копье

зверю в глотку, протолкнула глубже и нажала, заставляя его опустить голову в грязь. Марк встал. Он дико оглядывался в поисках второго зверя. Того не было видно, а раненый поркер ужасно визжал.

— Марк, милый, вытащи из него свое копье, пока я его удерживаю, — крикнула Хуанита. — Не могу долго его держать, быстрей!

Марк стряхнул парализовавший его страх. Клыки злобно шевелились — далеко от него, но он представил себе, как они разрывают ему промежность.

— Быстрей, милый, — сказала Хуанита.

Он дернул копье, но оно не высвобождалось, поэтому он протолкнул его вперед, обежал зверя и рванул копье в другую сторону. Древко выходило все в крови. Руки скользили, но он держал копье и бил им зверя, бил снова и снова, крича в безумной ярости:

— Умри, умри, умри!

Морган явился только спустя полчаса. А когда прискакал, они стояли, обнявшись. Когда Морган спешился, Хуанита чуть отодвинулась от Марка, но смотрела на него собственнически.

— Теперь вот как? — спросил Морган. Она ничего не ответила.

— На второе поле отсюда напала целая стая этих зверей, — сказал Курт. Голос его звучал виновато. — Убили трех мужчин и женщину. Я прискакал сразу, как смог.

— Марк убил поркера.

— Она убила. Он бы добрался до меня…

— Держитесь, — сказал Курт.

— Он наделся прямо на копье.

— Я видел, они так делают. — Морган как будто осторожно подбирал слова. — Вам придется еще какое-то время пробыть здесь. Мы потеряли четверых, и…

— С нами все будет в порядке, — сказала Хуанита.

— Да. — Морган вернулся к лошади. — Да, наверно. — И быстро уехал.

Согласно традиции Марк и Хуанита получили тушу и вечером пировали с друзьями. А потом вдвоем ушли от бараков, и их долго не было.

— Тэпс, что мне делать? — спросил Марк. Они сидели снаружи в неожиданной прохладе позднего летнего вечера. Марку казалось, что больше никогда не будет прохладно: уже почти подошло время сбора урожая. Осень и зима будут короткими, но в эти месяцы на Таните почти приятно.

— В чем дело?

— Она беременна.

— Неудивительно. Но это не конец света. Есть много способов…

— Нет. Она даже говорить об этом не хочет. Говорит, это убийство. Все этот проклятый падре. Проклятая церковь! Неудивительно, что сюда приглашают этого шута. Он внушает рабам довольство.

— Вряд ли это единственная сторона деятельности церкви, но она эффективна. Ну, а тебе какое дело? Как ты не раз говорил, ты никому ничего не должен. А в данном случае у тебя определенно нет никаких законных обязательств.

— Это мой ребенок! И она моя… ну, я хочу сказать… Проклятие! Я просто не могу…

Теппингер мрачно улыбнулся.

— Я тебе говорил, что совесть и этика — дорогое излишество. Но если ты намерен отяготить себя ими, рассмотрим твои возможности.

Ты можешь попросить у Эфигвера разрешения жениться на ней. Вероятно, он разрешит. Новый губернатор покончил с так называемым принудительным «ученичеством» детей осужденных. Твой срок скоро заканчивается. Ты будешь свободен…

— И что я буду делать? Я видел в Вискитауне освободившихся.

— Можно найти работу. Предстоит создать экономику целой планеты.

— Да. Конечно. Потеть, работая на хозяина какого-нибудь магазина. Или работать, как Курт Морган, подгоняя осужденных.

Теппингер пожал плечами.

— Есть и другие возможности. Гражданская служба. Или сам изучи дело и стань плантатором. Тех, кто может производить, всегда поддержат финансово.

— Но я буду рабовладельцем. Я хочу выйти из этой системы. Из всего этого проклятого дела!

Теппингер вздохнул и снова поднял бутылку. Сказал:

— Мы все многого хотим. Ну и что? И выпил.

— Есть другой путь, — сказал Марк. — Есть выход отсюда.

Теппингер быстро взглянул на него.

— Даже не думай об этом! Марк, Свободное государство, в которое ты веришь, не более чем мечта. В действительности это банда людей, которые живут, как звери, тем, что могут украсть. Они вне закона. Нельзя жить без закона.

«Я отлично могу прожить без здешних законов, — подумал Марк. — И, разумеется, они крадут. А почему бы им не красть? Как еще им прожить?»

— Ив любом случае они долго не протянут. Губернатор вызвал полк наемников, чтобы покончить со Свободным государством.

«Именно этого я и ожидал», — подумал Марк.

— А почему не морскую пехоту СВ?

Теппингер покачал головой.

— Сложная проблема. Простейший ответ — финансовый вопрос. Сил СВ не хватает, чтобы обеспечивать мир повсюду, потому что Большой Сенат не дает на это достаточно средств.

— Но ты говорил, что средства от продажи наркотиков Танита идут Флоту…

— Львиная доля. И поскольку это очень большие деньги, тебе не приходит в голову, что и другие зарятся на них? Сам Большой Сенат завидует доле Флота, потому что не контролирует эти деньги. Сенат посылает Флот куда угодно, только не на Танит, так что из плантаторов снова тянут деньги, чтобы оплатить защиту.

«Мне это подходит», — подумал Марк.

— От наемников немного пользы. Они будут сидеть в казармах и получать деньги. — Так ему говорили учителя.

— Ты знавал хоть одного наемника?

— Конечно, нет. Послушай, Тэпс, я устал. Думаю, мне лучше лечь.

Он повернулся и ушел от старика. «К черту его, — думал Марк. — Старик… старуха — вот кто он такой. Не хватает мужества, чтобы уйти отсюда и жить на свой страх и риск».

Что ж, это мне подходит. Но у меня на уме кое-что получше.

В конце сезона ураганов начался сбор урожая. Стручки боршита выросли, их срезали и собирали липкий сок. Сок кипятили, снимали пенку, снова кипятили, пока он не уваривался до очень небольшой доли зеленой массы растения, которое они выращивали и охраняли все лето.

Эфигвер упал на ступенях большого дома. Морган отвез его в больницу Ледерле. Вернулся Курт с молодым человеком — сыном Эфигвера, который получил отпуск на службе — в городской администрации.

— Старый ублюдок ждет тебя снаружи, — сказал Льюис.

Марк вздохнул. Он устал после долгого дня на полях. Устал и от бесконечных рассказов Теппингера об ужасах Свободного государства. Но старик его единственный друг. Марк взял бутылку и вышел из барака.

Теппингер нетерпеливо схватил бутылку. Сделал несколько глотков. Руки его тряслись.

— Пошли со мной, — прошептал он.

Марк в смятении пошел за ним. Тэпс отвел его в тень у большого дома. Там ждала Хуанита.

— Марк, милый, я боюсь. Теппингер снова выпил.

— Парень Эфигвера пытается собрать деньги, — сказал он. — Бегает по дому и кричит, что отец содержит множество дармоедов и разоряет себя. Кажется, лечение стоит дорого. А плантация в долгах. Он продает контракты. И продал ее контракт. Почти за две тысячи кредитов.

— Продал? — тупо спросил Марк. — Но ей осталось меньше двух лет.

— Да, — согласился Тэпс. — И есть только один способ, которым плантатор может извлечь за такой срок выгоду из молодой красивой девушки.

— Будь они прокляты, — сказал Марк. — Ладно. Нужно отсюда убираться.

— Нет, — возразил Теппингер. — Я тебе говорил почему. У меня есть способ получше. Я подделаю подпись старика на разрешении. Ты сможешь жениться на Хуаните. Подделку обнаружат, но к тому времени…

— Нет, — сказал Марк. — Думаешь, я останусь, чтобы стать частью этой системы? Свободному обществу нужны хорошие люди.

— Марк, пожалуйста, — взмолился Теппингер. — Поверь мне, это совсем не то, что ты думаешь! Как ты с твоими идеями о справедливости, сможешь жить там, где нет правил…

— Вздор. Отныне я сам о себе забочусь. И о своей женщине, и о ребенке. Мы напрасно тратим время. — Он пошел к конюшне, Хуанита за ним.

— Марк, ты не понимаешь, — говорил Теппингер.

— Заткнись. Нужно найти охранника.

— Он прямо за тобой. — Голос Моргана звучал мрачно. — Не делай ничего особенного, Марк.

— Откуда ты взялся?

— Я уже десять минут слежу за вами. Думаешь, ты мог подойти к большому дому так, чтобы тебя не заметили? Проклятый дурак. Надо было позволить тебе уйти в зеленку и там погибнуть. Но ты не можешь уйти один — тебе обязательно нужно взять с собой Хуанни. Я думал, у тебя больше ума. Мы здесь уже год не использовали столб для порки, но несколько десятков ударов тебе помогут… — Морган начал поворачиваться, почувствовав за спиной какое-то движение. И согнулся. Хуанита снова ударила его поленом. Морган упал на землю.

— Надеюсь, с ним все будет в порядке, — сказала Хуанита. — Когда он придет в себя, Тэпс, пожалуйста, объясни ему, почему нам пришлось убежать.

— Да, позаботься о нем, — сказал Марк. Он деловито снимал с Моргана оружейный пояс. Увидел компас и улыбнулся.

— Ты дурак, — сказал Теппингер. — Такие люди, как Курт Морган, сами о себе заботятся. Это таким, как ты, нужна помощь.

Теппингер продолжал говорить, но Марк его не слушал. Он сломал замок на дверях конюшни, потом открыл дверь склада внутри. В помещении для упряжи нашел фляжки. Нашлась также пластиковая канистра с керосином. Марк и Хуанита оседлали двух лошадей. Потом отвели их на край поселка. Теппингер остался у сломанной двери конюшни.

На секунду они оглянулись, помахали и въехали в джунгли. Еще до того как они исчезли, Теппингер прикончил остатки джина.

Они двинулись на юг. Каждый звук, казалось, говорил о Моргане и преследователях с собаками. В джунглях множество безымянных звуков. Лошади тоже были испуганы.

Утром они нашли небольшую, поросшую бурой травой поляну на холме. Костер развести не посмели, а с собой у них было только печенье и зерно. Из зарослей у поляны на них набросился зверь Вима, и Марк застрелил его, а потом безрассудно тратил патроны, стреляя снова и снова, пока не убедился, что тот мертв. Они слишком перепугались, чтобы остаться на этом месте, и отправились дальше.

Курс по-прежнему держали на юг. Марк подслушал разговоры о Свободном государстве. На берегу морского залива, на юге, в джунглях. Только это и подсказывало ему направление. Однажды из зарослей выполз крокодил, но они проехали мимо. Пока зверь смотрел на них, Марк сжимал в руке пистолет. Конечно, на самом деле это был не крокодил, но сходство с земной разновидностью было поразительно. «Параллельная эволюция, — думал Марк. — Какая биологическая форма может быть лучше приспособлена для жизни в этих джунглях?»

На восьмой день они вышли на берег узкого залива и двинулись по нему, забирая влево, углубляясь в джунгли. Море было справа от них, зеленый ад слева. Залив извивался, следуя руслу забытой реки, давно пересохшей из-за геологических сдвигов. Каменистые утесы с обеих сторон прорезали маленькие ручейки, падая с высоты в тридцать метров по изъеденному камню в зеленую пену на дне. Таких высоких утесов Марк во время своих ограниченных путешествий по Таниту больше нигде не видел.

На второй день после того, как они вышли к заливу, Марк вечером рискнул развести костер. Он застрелил кроунирса, и они поджарили его.

— Худшее позади, — сказал Марк. — Мы свободны. Свободны.

Он обнял Хуаниту. Лицо у девушки встревоженное, но довольное; теперь она кажется старше Марка.

— Ты так меня и не спросил, — сказала она. Он улыбнулся.

— Ты выйдешь за меня?

— Конечно.

Они рассмеялись. Джунгли казались очень близкими, и лошади испуганно ржали. Марк подбросил в костер дров.

— Свободны, — сказал он. Он крепко обнимал ее, и они были счастливы.