Приговоренные к приключениям

Глава 4. Не шутите с хаосом

Фараон и Вар

— Вот так оно все и случилось, — Фараон выпил стопку виски, потянулся так, что затрещало в пояснице и зевнул. — Слушай, пора спать. Есть у меня странное ощущение, что утро вечера, как это говорится у вас, русских, умнее.

— Мудренее, — сказал Варфоломей. Он сидел, подперев щеку кулаком и тоже зевал — с чувством и расстановкой, даже подвывая тихонько. Но любопытства в глазах бывшего повара не убавилось.

— Значит, этот Агасфер исчез, но своего… как там его… мануануса, да? — оставил тебе на добрую память?

— Точно, — хмуро подтвердил Фараон. — Убил бы старого гада. Хитрожопый оказался, как все его племя. Хотя странно было бы, если бы не оказался — столько лет его по свету носило…

— И что нам со всем этим делать? — уныло спросил бывший повар.

— А ничего, — пожал плечами хозяин паба. — Я же говорю — ложиться спать, а там поглядим. Если, конечно, ты не хочешь на экскурсию в дивную старую Прагу.

— Спасибо, но как-то нет, — сказал Вар. — У меня прививки от чумы не имеется. И от холеры. И хлеб у них наверняка со спорыньей. И вообще, с деньгами не очень, а знание языка и того хуже. Печеное вепрево колено заказать смогу, конечно, но за эту попсу в приличных кабаках и сейчас-то можно отхватить, а уж тогда…

— При чем здесь чума? — удивился Фараон. — Не было там чумы в те времена. Антисанитария была, что верно, то верно. Зато никаких комитетов по контролю за чистотой.

— Ну да. Если кому-то что-то не понравится, просто прирежут и все. За муху на дне кружки.

— Ну, не усложняй ты так. Времена суровые, это правда… Короче, не хочешь на экскурсию — не надо. Я спать. Сейчас тебе принесу матрас и белье, вон там вполне приличный диван, даже ты поместишься.

— Спасибо, — хмуро поблагодарил Вар. — А зубы где почистить можно?

— Во рту, — сурово сказал Фараон. Посмотрел на вытянувшееся лицо гостя и заржал самым натуральным образом. — Видел бы ты себя! Поднимись по лестнице, первая дверь налево. Выключатель слева на уровне пояса.

Варфоломей

Спалось мне на удивление неплохо. Да что там — хорошо спалось, даже без кошмаров, хоть старый кожаный диван всю ночь и скрежетал подо мной пружинами. Когда я открыл глаза, выплывая из глубокого сна без сновидений, то почувствовал себя подводной лодкой, возвратившейся в гавань после боевого похода. Потрепанной, помятой, но вполне себе живой лодкой. И даже готовой к приему на борт топлива и продовольствия. Жрать хотелось просто ужасно.

Я встал, умылся ледяной водой, помахал для бодрости руками и ногами, кое-как изобразив зверское «поварское ката», которое сам же изобрел. Потом отправился инспектировать кухню.

Однако. С напитками-то здесь, как и в любом приличном питейном заведении, было все в порядке, вот только сама кухня оказалась в удручающе запущенном состоянии. Впрочем, это я заметил еще вчера. Вся посуда была чисто вымыта — когда-то давно, так что с тех пор тарелки и кастрюли успели покрыться пылью. Я уже заметил, что в этом пабе все в порядке было только с кружками, стаканами и стопками. В общем, с тем, куда можно налить что-нибудь, не требующее приготовления, и при этом, желательно, крепкое. В холодильнике тоже повесилась мышь. Точнее, повесилась, при этом основательно нализавшись, потому что никаких продуктов там не было, зато старый никелированный Foster был под завязку набит пивом, водкой и другим спиртным. Виски Фараон в холодильник не совал и был совершенно прав. Для виски здесь предназначался огромный деревянный шкаф, который едва не трещал по швам от количества бутылок. Интересно, что ширпотреба вроде «Джеймисона» я не обнаружил, и это радовало.

Подведем итоги, подумал я, что же получается? Жрать нечего, зато можно сразу же начать пить — с двух рук, по-македонски, как говорится. Какая-то часть моей славянской души, заволновавшись, ухватилась за это предложение, но другая, оказавшаяся в рациональном большинстве, идею запоя брезгливо отвергла. Ну и ладно.

Додумать мысль я не успел, потому что в кухню ввалился сонный Фараон.

— Инспектируешь? Одобряю, — зевнул он. — Кстати, если есть желание чего-нибудь погрызть, то это тебе в другой холодильник, вон там.

Холодильник был небольшим и оказался умело замаскирован изрядно выцветшим плакатом с изображением какой-то полуодетой дивы. В нем нашлось достаточно ингредиентов, чтобы соорудить мега-сэндвич с ветчиной, чем я и занялся, привычно вооружившись одним из своих ножей. Фараон смотрел, как я превращаю хлеб, ветчину и маринованные огурцы в готовое блюдо, и на его лице читалось смутное одобрение. Надо ковать железо, не отходя от кассы, решил я и спросил:

— Слушай, так что же, все-таки, случилось с твоим поваром?

Бриан помрачнел и почесал в затылке. Потом вздохнул и ответил:

— Да понятно же, что случилось… мануанус инферналис с ним случился. Сам подумай — ну как можно что-то готовить, если вместо рагу у тебя получается суп с мылом, а вместо стейка — горелая подметка от башмака? Старина Джейк как-то пропустил всю эту историю с появлением Вечного Жида, и поэтому, когда я рискнул объяснить ему, что творится, он решил, что я спятил. Попытался приготовить раз, второй, третий… Упорный был малый, в этом ему не откажешь. Они там все, на Оркнеях, такие — привыкли жить на этих клочках земли, где погода сейчас одна, а через час совсем другая, так что врагу не пожелаешь. В общем, Джейк начал подозревать неладное только тогда, когда вечером поставил остужаться кастрюлю с особым паштетом по собственному рецепту, а утром обнаружил на ее месте деревянное корыто с горой намертво застывшего пудинга, так что даже зубило эту штуку не брало. Да еще ложка оттуда торчала, скрученная штопором, представляешь? Кого бы после этого не проняло!

Я представил и передернулся. С пудингом мне никогда не удавалось найти общий язык, хотя я, конечно, умел его готовить. Умел-то умел, но как-то… не от всей души, что ли, не лежало у меня сердце к этому измышлению сумрачного британского повара забытых времен. Как сказал бы дон Корлеоне: «Ты готовишь пудинг. Но ты готовишь его без уважения».

— А дальше? — спросил я, отгоняя видения окаменевшего пудинга.

— Дальше… Дальше драма подошла к развязке в духе если не Шекспира, то Марло.

— Всех отравили? — я решил уточнить на всякий случай.

— Сплюнь! — тяжело посмотрел на меня Фараон. — К счастью, нет. Никаких отравленных рапир, никого даже не отнесли на плечах четыре капитана. Джейк решил смешать себе коктейль. Обычную «отвертку», без всяких изысков. Что там может пойти не так, спросишь ты?

Вообще-то, я ничего спросить не хотел, но на всякий случай покивал.

— Да все пошло не так! — рявкнул Фараон и нервно налил себе стопку первого попавшегося виски. «Ирландский. Red Breast. Губа не дура у мужика», — машинально ответил я.

— Джейк смешал, выпил залпом — нервы ни к черту у бедолаги были, и руки тряслись, чуть не расплескал, пока до рта донес — и все! Превратился!

— Что? — вот тут я решил, что точно ослышался.

— Не «что», а «во что», — поправил меня хозяин паба. — Вот в этот табурет. — Он похлопал ладонью по кособокому барному стулу, почему-то стоящему не у стойки в зале, а здесь, на кухне.

— В… в… в стул? — сказать, что я был ошарашен, означало бы изрядно преуменьшить. — Серьезно?

— А что, похоже, что я шучу?

— Стул, — пробормотал я. — Почему — стул?

— Кто знает, — меланхолично ответил Фараон. — Сидеть на нем, кстати, нельзя, у него тут же подворачивается ножка, хоть с виду все целехонько. Думаю, так Джейк выражает свое недовольство, раз уж по-другому у него не получается. Вот я и убрал его подальше.

Я еще раз внимательно посмотрел на неказистый, ободранный барный стул, представил на его месте живого человека и поморщился. Как-то это было неправильно. Хотя… что вообще может быть правильным здесь, в пабе, который скачет туда-сюда по столетиям?

Ладно. Делу время, а потехе… тоже время, только потом. Я вздохнул и снял с крючка разделочную доску. В холодильнике, кроме ветчины, нашелся здоровенный кусок вырезки в вакуумной упаковке. Вот ею и займусь, пожалуй, заодно и нервы успокою, поскольку не каждый день приходится сталкиваться с живыми стульями и всем прочим, что бесплатно прилагается к перелетному кабаку.

Фараон бесстрастно наблюдал за взмахами ножей, которыми я пластал мясо. Он замер неподвижно, как статуя, прислонившись к дверному косяку. Несколько минут спустя, когда я уже разделался с вырезкой, он заговорил.

— Ловко у тебя получается.

— Талант не пропьешь, — буркнул я, но тут же вспомнил своих многочисленных знакомых. — Хотя, если постараться, то можно. Но я не старался.

— Вижу.

«Пабовладелец» переступил с ноги на ногу, похмыкал как-то неопределенно и вдруг махнул рукой, видимо, решившись.

— Слушай… Без повара мне все-таки никак. Раз уж так получилось, давай, оставайся. С меня жалованье — два раза в месяц, ну и всякие премиальные. Не обижу, в общем.

— Жалованье — это хорошо, — отозвался я задумчиво, прикидывая в уме, что можно сделать, имея под рукой только скудный набор продуктов. — Жалованье — это просто прекрасно. Давай обсудим.

— Ну, скажем… — тут Фараон назвал сумму в английских фунтах и выжидательно уставился на меня. Не удивил. Курс валют я худо-бедно помню, да и считаю в уме неплохо. Так что я тоже хмыкнул, подражая ему, потом вытер руки чистым полотенцем и протянул хозяину ладонь. Когда наши ладони уже сцепились в рукопожатии, я добавил:

— Вот только добавь еще столько же — и я согласен.

Надо отдать должное — руку Фараон не отдернул. Только посмотрел на меня с долгим прищуром, а потом рассмеялся.

— А ты, Вар, мужик себе на уме, как я погляжу…

— Просто знаю себе цену.

— Ладно, я над кубышкой не трясусь. Пусть будет так.

Похоже, я только что снова получил работу.

День пролетел незаметно. Фараон ушел куда-то наверх и там время от времени чем-то гремел — не то переставлял мебель, не то проводил ремонтные работы. Я особо не прислушивался, потому что был занят. Кухонная плита была в отличном состоянии, вот только одна из форсунок немного забилась. Кстати, откуда здесь берется газ? Когда я, улучив момент, поймал своего компаньона, спустившегося на первый этаж и задал ему этот вопрос, в ответ получил только недоуменное пожатие плечами.

— Слушай, а черт его знает, — сказал Фараон озадаченно. — Ты вот сейчас спросил, и я впервые об этом задумался. Откуда-то берется… Не самое удивительное здесь, правда?

Что верно, то верно. Я выбросил газовый вопрос из головы и продолжил приводить кухню в порядок. Отдраил все рабочие поверхности, мойку и кафель. Провел строгую инвентаризацию столовых приборов и ножей. Окаменевший с незапамятных времен сыр, обнаруженный мной в одном из шкафов, использовал как пресс-папье для бумаг, положив головку сыра за стойку. Вымыл окно. В общем, проваландался до самого вечера, даже до ночи. Так увлекся, что не заметил, как часы показали — мол, до полуночи-то осталось всего ничего. Вырезка, томленая в духовке, кстати, получилась — на удивление, без всяких превращений и гадостей со стороны неведомых зловредных сил. Вытащил, попробовал — вкусно.

— Ладно, я спать, — усталый Фараон отставил пустую тарелку в сторону и потопал к лестнице. — Наверху для тебя готова комната, я там кое-что поменял. Не спать же тебе в каморке, тем более, что там ноги вытянуть толком некуда. Для ребенка комната, конечно, вполне годилась, но ты-то, братец, не ребенок…

Когда я добрался до своего нового, и теперь уже, похоже, постоянного обиталища, то обнаружил, что Фараон перенес мою сумку в комнату раза в два побольше. Здесь было светло и чисто, стояла железная кровать, которую я мысленно окрестил «полутораспальной». Еще в комнате был деревянный двухстворчатый шкаф с зеркалом на дверце, письменный стол с лампой а-ля «мечта бюрократа», торшер, два стула и черное потертое кожаное кресло. На стене над кроватью висела картина в рамке — парусник, попавший в бурю. Весьма неплохо написанная картина, надо сказать, и даже оригинал, судя по мазкам краски и трещинкам на холсте. Не комната, а мечта усталого путника, одним словом.

Дальше все было быстро и просто. Выйдя из душа, я доплелся до кровати, рухнул на нее и сразу выключился, словно внутри погасили лампочку. Щелк — и нет Варфоломея, только пустота, темнота и обрывки непонятных снов.