Придворный Медик. Том 2

Глава 13

Всё это время я смотрел на Игоря Станиславовича однобоко. Я уже привык воспринимать всех обитателей императорского двора как потенциальных врагов.

Но его интерес к моей личности оказался логичен. Очевидно, что глава службы безопасности должен был проверить человека, который приковал к себе внимание сразу нескольких дворян. За эти несколько недель вокруг меня произошло несколько попыток убийства, одно из которых было организовано против меня. Я уже со счёту сбился, сколько раз мне приходилось предотвращать покушения.

А касаемо нынешней ситуации, нужно просто сохранить самообладание и сказать то, чего Бондарев не ожидает. И нет, я не стану упоминать эту синюю ртуть, о которой мне сказал Биркин. Понятия не имею, что это значит. Может, меня вообще за это упоминание сразу же бросят в темницу! Или прямиком в пыточную камеру, в руки Аристарха Ивановича.

— Игорь Станиславович, при всём уважении к вам, — произнёс я, — на этом допрос можно заканчивать. Ведь я уже обо всём догадался. Вы меня проверяете.

Бондарев прищурился. По его лицу пробежало едва заметное удивление. Похоже, я оказался прав. Нет у него на меня никакого компромата. Это — не допрос, а обычный разговор на повышенных тонах. На деле ситуацию просто усугубил донос Владимира Коршунова, который никак не может смириться с моим существованием при дворе императора.

— С чего вы взяли, что я вас просто проверяю, Павел Андреевич? — скрестил пальцы Бондарев. — Я ведь только что сказал, что мне известно о документах, которые хранились в вашей семье.

— Во-первых, моё поместье было осмотрено уже полгода назад. Если там действительно были эти документы, у меня возникает резонный вопрос: почему меня начали допрашивать только сейчас? — подметил я. — Тем более сами документы вы не предоставляете. Лишь фотографии мест, в которых они якобы были спрятаны. И более того, я ведь не имею ни малейшего понятия, чем занималась моя семья. Отец никогда не делился со мной секретами семьи Булгаковых. Он держал меня в качестве обычного помощника в своей клинике. А всё остальное решал самостоятельно.

— Очень хорошо, — удовлетворённо кивнул Бондарев. — Однако и у меня возникает резонный вопрос. Исходя из ваших слов, вы и не отрицаете, и не опровергаете выставленные против вашей семьи обвинения. Значит, ваш отец действительно мог затевать заговор против императора?

Вопрос с подвохом. Но ответ может быть только один.

— Мог. Я плохо его знал. А после встречи с убийцами и вовсе лишился части воспоминаний, — прямо сказал я. — Мне больше нечего сказать на эту тему.

И это правда. Я понятия не имею, чем занимался отец моего предшественника. Нет смысла защищать уже покойного человека, о котором я совсем ничего не знаю. Сейчас моя главная задача — защитить себя. Если меня не станет, то некому будет позаботиться о Кирилле. Совсем не та ситуация, когда имеет смысл упираться и доказывать окружающим, что моя семья была ни в чём не виновата.

Кстати… А ведь точно!

— Хотя нет, мне всё же есть что сказать, — отметил я. — Раз уж вы завели эту тему, я хочу поделиться с вами своими мыслями. Сразу скажу — это лишь мои догадки.

— Я всё равно не против их выслушать, — Бондарев почесал тонкую жёсткую щетину. Его единственный глаз уставился прямо на меня, будто Игорь Станиславович пытался прочесть мои мысли.

— Почему-то мне кажется, что вы слукавили, когда сказали, что в моём доме были найдены документы, намекающие на заговор против императора, — произнёс я. — Ведь в таком случае непонятно, почему за моей семьёй пришли члены гильдии убийц. И почему они продолжают охотиться на меня. Очевидно, что их наняла не служба безопасности и не император. Верно ведь? Значит, они насолили кому-то другому.

— Хм, — хмыкнул Бондарев и убрал фотографии моего дома назад — в свой ящик. — Что могу сказать? Приятно иметь дело с умным человеком. Вы не оправдали моих ожиданий. В хорошем смысле этого слова. Я был уверен, что вы поведёте себя иначе. Всё верно, Павел Андреевич, я вас проверял. Документы, найденные в вашем доме, никак не связаны с императором. Однако содержащаяся в них информация ничуть не лучше.

— Могу я на них взглянуть? — поинтересовался я.

— Нет, вам не положено их видеть. А даже если бы вы имели право ознакомиться с этими уликами, я бы не смог предоставить вам такой возможности, потому что этих документов у меня нет. Они содержатся в архиве. И занимается им другой отдел. Не моя служба безопасности.

— В таком случае, я могу идти? Думаю, говорить нам больше не о чем, — пожал плечам я.

— Это так. Но я хочу вас предупредить, господин Булгаков, — сложил руки на груди Бондарев. — Я пока что не знаю, к чему привело расследование убийства вашей семьи. Но если вскроется, что ваш отец действительно был замешан противоправных действиях, отвечать могут заставить и вас. Поэтому, если появится хоть какая-то информация, сразу же доложите мне. Пока что, скажу честно, доверять я вам не могу. Но, возможно, вы ещё сможете меня переубедить.

Специально я этим заниматься точно не буду. Но, по крайней мере, я убедился, что глава охраны — адекватный человек. Просто методы общения у него специфические. Должно быть, это какая-то техника, которой он обычно пользуется, чтобы раскалывать потенциально опасных людей, вот только на мне она не сработала.

В общем, нет у меня к нему претензий. Напрягает только одно. Уж слишком сильно он доверяет Владимиру Коршунову. А командир западного квадранта — абсолютно ненадёжный человек. Параноик, каких ещё поискать нужно. Из-за их взаимосвязи меня сюда и вызвали.

Я забрал свою медаль и без каких-либо проблем покинул территорию главного штаба. Набрал в грудь свежий вечерний воздух и с облегчением выдохнул. Повезло.

Вовремя я повернул разговор в нужное русло. Всё могло закончиться гораздо хуже. В целом можно сказать, что взаимное впечатление друг от друга у нас осталось хорошее. Врагами мы с Бондаревым в ближайшее время точно не станем, если Коршунов не продолжит его накручивать.

— Как я рад видеть вас в целости и сохранности! — из-за ряда густых деревьев, окружавших небольшую аллею около главного штаба, появился Аристарх Биркин. — Боялся, что вам не удастся выбраться оттуда. Видимо, вы всё же воспользовались моим советом?

— Нет, господин Биркин, не воспользовался, — отрезал я. — И что-то мне подсказывает, что ваш совет мог меня похоронить. Господин Бондарев оказался адекватным человеком. Чего я не могу сказать о вас. Какая ещё синяя ртуть? О чём вы говорили ранее?

Биркина моё заявление определённо оскорбило. Впервые я заметил на его лице обиду. Ну взрослые же люди! Что за цирк он постоянно устраивает?

— Меня расстраивает тот факт, что вы мне не доверяете, — произнёс он. — А между тем, я дал вам очень надежный козырь. Совершенно бесплатно. С этой информацией вы бы покинули кабинет Бондарева гораздо быстрее. И он бы вас боялся. До чёртиков.

Биркин тихо рассмеялся.

— Я совершенно не понимаю, с какой стати вы пытаетесь изображать из себя моего друга. Возможно, я неясно выразился в прошлый раз? В таком случае повторюсь — я вам не доверяю, господин Биркин, — прямо сказал я. — И сотрудничать с вами не стану ни при каких обстоятельствах.

— Зря вы так, Павел Андреевич. Скорее всего, кроме меня при дворе нет больше ни одного человека, который был бы готов встать на вашу защиту, — покачал головой Аристарх Иванович. — И то, что я сказал вам про синюю ртуть — это очень ценная информация, которой я поделился с вами, несмотря на то, что стоит она огромных денег. Но… Раз уж я сказал «А», то нужно говорить и «Б», верно? Может, тогда вы поверите мне. Буду считать это инвестицией в наши с вами взаимоотношения.

Я решил промолчать. Пусть Биркин выскажет всё, что хочет. Я не против узнать об этом веществе. Вот только эта информация никак не изменит моего отношения к нему.

— Я посоветовал вам упомянуть это вещество, потому что Бондарев и его люди пользуется синей ртутью, чтобы усиливать возможности своих бойцов. Половина стражников уже активно вводят себе этот препарат, — объяснил Биркин.

— И зачем они это делают? — нахмурился я. — Вообще-то сама по себе ртуть — это очень опасное вещество. Кровь, нервная система, почки, печень — всё выйдет из строя, если принимать в себя этот металл.

— Да-да-да! — восторженно воскликнул Аристарх Биркин. — Я уже жду не дождусь, когда ко мне попадут на допрос стражники с такими симптомами. Очень уж хочется посмотреть, до чего доведёт их острое отравление этим препаратом.

Очевидно, эта ртуть имеет магические свойства. Не просто же так её зовут «синей». Тем более я никогда не слышал, чтобы ртуть усиливала чьи-то физические способности.

— Руководство охраны получило нагоняй от гвардии и императора. Раньше они работали безупречно, но за последние три недели из-за них на территорию императорского двора проникли сразу двое убийц, — произнёс Аристарх Биркин. — Тогда Бондарев и его подручные решили закупить для охраны синюю ртуть. С таким допингом они и быка смогут пополам разорвать. Вот только это вещество запрещено имперским сообществом алхимиков и фармацевтов.

Допинг, созданный на основе магической ртути. Если Биркин говорит правду, высок риск, что вскоре в больнице появятся стражники с признаками интоксикации.

— И какой в этом смысл? — я облокотился о фонарь. — Если вы уже обладаете этой информацией, то скоро эта новость дойдёт и до императора. Тогда главный штаб службы безопасности могут полностью расформировать. Император такое явно не одобрит. К чему такие риски?

— Их зажали в тиски. Не поймают убийц — получат по шапке. Напьются синей ртути — тоже сухими из воды не выйдут. Вот только в последнем случае у них есть шанс избежать наказания, если об этом никто не узнает, — улыбнулся Биркин.

— Но вы уже рассказали об этом мне. Не боитесь, что я доложу об этом гвардейцам? — спросил я.

Я не собирался докладывать на главный штаб службы безопасности. Но ведь такая возможность у меня есть. Почему Биркин не боится, что я пойду на это?

— Во-первых, Павел Андреевич, мне совершенно безразлична судьба Бондарева и его прихвостней, — произнёс Биркин. — Даже если вы скажете самому императору, что это я вам об этом рассказал — репутация у меня безупречная. Я сделал для этого двора куда больше, чем большинство его обитателей. Во-вторых, я знаю, какой вы на самом деле человек. Вы не станете об этом никому рассказывать. Вы ведь у нас альтруист, да? Не захотите сдавать стражников. Раскрытие этого секрета вам всё равно ничего не даст. Только ещё одну бесполезную медаль, разве что.

И снова меня называют альтруистом. Уже второй раз я слышу это определение. Сначала так выразился Валерий Николаевич Бражников, а теперь ещё и Биркин.

Но альтруист — это тот, кто жертвует собой ради других людей. Странно, что их это так удивляет. Я — лекарь. Такова моя работа. Видимо, привыкли, что в этой клинике все действуют исключительно в интересах других дворян. Вот их мои действия и удивляют.

— Не думал, что скажу это, но вы правы, Аристарх Иванович, — заключил я. — То, что я услышал от вас, я никому рассказывать не стану. Пока что. Но эта информация может помочь мне в диагностике острых отравлений, которые произойдут позже.

— Что ж… — потёр руку об руку Биркин. — Раз я так вам помог, может быть, тогда и вы отплатите мне тем же? Давайте пройдём в мой корпус, и там вы покажете мне свой шрам. Хорошо я придумал?

— Отвратительно вы придумали, — усмехнулся я. — Никто вас не просил раскрывать мне этот секрет. Будем считать, что вы сделали это из благих побуждений. Безвозмездно.

Биркин нахмурился. Но всё же отчаяния в его взгляде я не увидел. Он пока не собирается сдаваться.

— Ещё раз настоятельно рекомендую забыть о моей шее. Там нет ничего интересного. Ваши ожидания завышены, — оставляя Биркина позади, произнёс я. — Доброй ночи, Аристарх Иванович.

По крайней мере, он за мной не последовал. Уже хорошо! Может, его интерес к моему шраму всё-таки утихнет. Так или иначе, последние несколько дней он больше не предпринимал попыток покуситься на моё здоровье.

Иронично, но в каком-то смысле я могу считать Биркина своим союзником. Это очень притянуто за уши, но всё же Аристарх Иванович и вправду пытается меня прикрыть, рассчитывая на то, что рано или поздно я покажу ему свой шрам.

Что ж, значит, я могу манипулировать этим психопатом. Только делать это придётся аккуратно. Биркин, может, и сумасшедший, но он точно не дурак. Он быстро поймёт, что я пользуюсь его подачками, но исполнять его безумное желание всё равно не собираюсь.

Оказавшись дома, я обнаружил совершенно чудную картину. Мот дрыхнет, окно открыто, а по моему дому прыгает ворона. Ну защитничек, тоже мне! Какой же из него шпион, если он даже в собственной квартире «злоумышленника» не видит?

— А ну кыш отсюда! — крикнул я.

Мот тут же проснулся и инстинктивно зашипел. Ворона сразу же выпорхнула на улицу, и я сразу же запер за ней окно.

— Чего ты шипишь? — бросил я Моту. — Тебя не смутило, что в квартире кроме тебя ещё один «питомец» завёлся?

— Ты же знаешь, хозяин, я очень крепко сплю, если трачу силы на превращение… — простонал Мот.

— На какое ещё превращение? — оторопел я. — Погоди, я же тебя предупреждал! Опять в кого-то превращался без моего ведома?

— Да нет же! — протянул Мот. Похлопал глазами, а потом выпалил: — Ну ладно, да! Ты меня раскусил, хозяин. Я снова пытался стать бегемотом.

То-то я вижу, что мебель сдвинута. Не знаю, во что он превратился в итоге, но в квартире моей хаос всё-так смог навести.

— Обожди ты со своим бегемотством, — попросил я. — Лучше научись окно закрывать за собой. Из-за тебя вороньё налетело.

— Как это? — он тут же забежал на подоконник и внимательно осмотрел щеколду. — Я точно его закрывал. Не может такого быть, чтобы я об этом забыл. Видимо, окно ветром открыло.

— Ну-ну, — с сарказмом кивнул я. — Ладно, на первый раз прощаю. Сейчас ужин тебе приготовлю. Только постарайся впредь следить за домом без превращения в других зверей. Сюда человек пролезет — а ты ничего не заметишь!

После ужина я снова довёл свои магические каналы до предела. Выматывающие тренировки подействовали лучше любого снотворного, и я сразу же завалился спать. Только почему-то перед сном мне показалось, что та самая ворона вернулась. Несколько минут понаблюдала за мной, а затем улетела.

Ну точно пора начать отлов животных при дворе! Если уж даже вороньё осмеливается вламываться в квартиру с котом-оборотнем, значит, дело дрянь. Так люди и орнитозом начнут болеть. Некоторые птицы переносят опасные инфекции. С ними стоит быть осторожнее.

На работу я пришёл гораздо раньше, чем изначально планировалось. До начала приёмных часов мне хотелось закончить с одним важным делом.

С историей дворецкого — Фёдора Кондратьева. Я собрал все результаты его обследований и направился на четвёртый этаж — к кабинету заместителя главного лекаря по медико-социальной экспертизе.

Познакомиться с ним мне ещё не удалось. Однако это исправимо. Время я подобрал идеально. Застал заместителя около кабинета как раз в тот момент, когда он подбирал нужный ключ.

Заместитель по МСЭ был низеньким мужчиной средних лет. Коротко стриженый, в мятом давно не стиранном белом халате, надетом поверх строгого костюма, который, судя по виду, с утюгом вообще никогда не встречался.

Я быстро взглянул на дверь, чтобы прочесть имя заместителя.

«Кустов Вадим Васильевич».

— Доброе утро, Вадим Васильевич, я к вам по поводу…

— Булгаков. Знаю, — нервно подбирая ключ, ответил он. — Вы насчёт дворецкого Шолоховых. Я уже догадался.

Ключ, наконец, подошёл, и Кустов провалился в кабинет, чуть не споткнулся о порог и с трудом удержался на ногах. Затем из кабинета послышался его голос:

— Проходите, быстрее. Я сейчас вам всё объясню.

Как только я прошёл за Вадимом Васильевичем, он тут же запер дверь. А затем заявил:

— Прежде чем мы обсудим вашего пациента, хочу дать совет. Забудьте про дворецкого. Не давайте ему никаких справок. Об инвалидности тем более не может быть и речи. Прошу вас, ради вашего же блага. Лучше этого пациента проигнорировать.