Препод 2

Глава 15

Прыгнув в огороженный красивым бортиком портал, я пережил несколько секунд полной темноты и вылетел в пещеру, где новое заклинание тут же меня подхватило и опустило на край медленно вращающегося каменного круга, диаметром метров пять. Это я подкинул идейку студентам, вспомнив земные канатные дороги, как проще всего расчищать площадку для приземления перед следующими пассажирами.

При зрелом размышлении я и аудиторию для лекций тоже решил перенести в пещеру, чтобы не терять время на переход туда-сюда. Студенты было вознамерились прокинуть канал транспортатора и туда, но я запретил, трасса пересекала несколько этажей и могла случайно затянуть какого-нибудь бедолагу в себя. Поэтому теперь, центр пещеры был оборудован кафедрой и рядами парт. Этакий небольшой форум.

Посмотрев на часы, я скомандовал:

— Время! Мисс Полдарк, будьте добры, напомните вон тем сильно увлечённым господам, что помимо исследовательской работы у нас существуют и обязательные занятия учебной программы.

Подождав, когда все отложат свои эксперименты и рассядуться по местам, я рассеяно погладил сплошной металлический верх клетки, в которой, прильнув к прутьям, на горке земли сидела пшеница. Я разобрался, откуда у неё такие хищнические инстинкты проснулись. Не долго думая, мои архаровцы внедрили в неё механизм быстрого роста клеток от местного аналога Венериной мухоловки. Вот только сделали это слишком грубо, перенеся весь механизм целиком. Так что пшеница была теперь не прочь полакомиться и мясными закусками. Пришлось объяснять, что помимо интродукции растений существует ещё и молекулярная селекция. Это было полным сумасшествием, если смотреть со стороны обычного жителя Земли, но местные маги-ботаники, таки умели работать с растениями на генном уровне. При этом, совершенно не понимая принципов этой работы. Попросту говоря, владея инструментами, но не владея никакой мало-мальски серьёзной теоретической базой. Я и сам, честно сказать, в теме генной инженерии и селекции отчаянно плавал, но я же историк, поэтому некоторые аспекты вопроса были мне известны. И вот тут, изучая вопрос, я столкнулся с огроменным разрывом между теорией и практической работой.

Ещё одно наследие древних, как я это понимал.

Специальные заклинания для молекулярной селекции, которые ботаники знали как применять и примерно предполагали, что должны получить. О-о, это всё, фактически, методом тыка. Грубо говоря, с помощью заклинания, можно у одного растения выделить ген или группу генов и внедрить в другое растение. После чего смотреть, что получилось. Понятно, что с первого раза получится фигня, как и со второго, но опыт позволял путём перебора, всё-таки находить нужную последовательность генов. Ну а дальше шла уже обычная селекция известная с древности, для культивирования нужных свойств.

В случае с пшеницей, студенты смогли вытянуть последовательность генов отвечающую за усиленное деление клеток, но прихватили с собой лишние элементы цепочки которые теперь и грызли безуспешно металлические прутья, попутно пытаясь дотянуться до моей ладони.

— Итак, тема сегодняшней лекции, — типичные ошибки исследователя. Да, Силлана, существуют типовые ошибки, которые все, в том числе и вы, обязательно совершите. Делятся они на две большие подгруппы, — ошибки отношения и ошибки действия. Вот их конкретно сейчас и разберём.

И снова меня вызывали к ректору. Скоро к ней в кабинет как к себе домой ходить буду, пора уже персональный стул и табличку с именем заводить.

«Интересно, — думал я, шагая по коридору, — с чем меня вызывают в этот раз? Неужели господа военные созрели на поговорить?»

Как всегда армейцы из всего устроили секретность и точной даты, когда они прибудут на встречу, у меня не было. Сильвия тоже застращала всяким разным, чтобы не смел никому говорить о работе на имперский легион и вот теперь, возможно, эта неопределённость наконец-то определится.

Но, зайдя в кабинет, я увидел не делегацию с большими звёздами, а нашего ботаника, сухого, длинного как жердь, мужчину, с короткой тёмной бородой и светлыми почти выбеленными курчавыми волосами. Забавное сочетание, последствие одного из не очень удачных опытов, насколько я знал. Звали профессора ботанологии, — Силоиз Картар.

— А вот и вы, — желчно произнёс он, вперившись в меня маленькими злыми глазками, — наш мистер «всезнайка лезущий не в свои вопросы».

— Спокойно, Силоиз, спокойно, — произнесла Нодерляйн, восседая за столом и несколько раздражённо постукивая пальцем по столешнице.

— А в чём, собственно, проблема? — посмотрел я на ректора.

— Этот ваш грант, по растениеводству, он должен быть моим, — раздув ноздри, злобно выпалил ботаник.

— Здрасте, приехали, — я упёр руки в бока, — значит пока я не засуетился и не пробил тему, все сидели на попе ровно и не жужжали. А как я выбил финансирование, так слетелись как пчёлы на мёд. На готовенькое.

Я осуждающе покачал пальцем в воздухе, — нет, коллега, не выйдет. Ищите себе тему сами, а с зерновыми мы прекрасно поработаем и без вас.

— Но вы даже не профессор ботанологии! — гневно воскликнул Катар, — что вы там можете наработать? Слышал я, как там ваш экспонат чуть пол магистрата не загрыз. Говорят, в местный госпиталь почти десяток пострадавших отвезли.

— Меньше слушайте досужие сплетни, — фыркнул я, — между прочим, бургомистр персонально просил меня обучить наш экземпляр лаять и охранять его личный сад.

— Вот и учите вашего кадавра, а реальное дело оставьте профессионалам, — высокомерно заявил тот, — смешно считать, что у вас выйдет лучше чем у меня, профессора ботанологии.

— Сильвия, — обратился он к Нодерляйн, — ну ты разве не понимаешь, что без достаточного опыта он просто запорет такой ответственный вопрос. Да, спасибо ему за то что смог убедить город проспонсировать разработку. Я ничуть не умаляю талант убеждения и красноречия коллеги, но для всего остального мало уметь только красиво говорить. Я и только я — единственный, кто может оправдать надежды магистрата в таком ответственном деле.

Я аж фыркнул, от такой наглости. Я значит только красиво говорить умею? А сам-то? Распелся тут подобно соловью. Ещё и по лицу ректорши я понял, что та тоже начинает сомневаться. А грант ведь такое дело, официально он академии будет перечисляться, не мне лично в руки. При желании могут и поменять меня на этого дылду.

Нет, так дело не пойдёт.

— Не думал, что среди наших профессоров могли оказаться такие болваны, — сердито ответил я, — высокомерные, наглые, до чужих денег жадные.

— Я болван!? — Катар выпучил глаза, — да вы невежда и хам!

— От хама слышу! Индюк напыщеный!

— Шлындра!

— Недоносок!

— Горлопан!

— Глиста в обмотках!

— Бестолочь!

— Кретин!

— Мордофиля!

— Держиморда!

Но тут ректорский стол затрещал от удара чем-то тяжёлым и Сильвия вскочив на ноги зло заорала:

— А ну прекратили! Вы профессора или кто?!

— Предлагаю пари, — внезапно успокоился я, — у кого будут лучше результаты за первый месяц по теме, того и грант.

— Согласен, — быстро произнёс ботаник, довольно сощурившись.

Подумав секунду, Нодерляйн кивнула:

— Вот это уже нормальный разговор. Действительно, пусть победит сильнейший. Через сто дней оба предоставите мне свои образцы. А пока идите и работайте и чтобы я не слышала ни о каких конфликтах между вами. И пожмите друг другу руки!

Мы крепко сжали ладони, глядя глаза в глаза. Пытаясь пусть в таком, молчаливом, но противостоянии, выплеснуть накопившееся раздражение и злость. Правда Силоиз долго не выдержал, скривившись и разжав побелевшие пальцы. Передавить мою усиленную благословением понтийского бога ладонь ему не удалось.

Попрощавшись с Сильвией, он вышел, а я, глядя ему вслед, покачал головой.

— Дурачок, думает что победит.

Выйдя из-за стола, сбоку подошла и остановилась Сильвия, скрестив руки на груди, с сомнением произнесла:

— Он опытней. Ты же ботаникой не занимался.

— Хочешь сказать, — взглянул я остро, — что его кандидатура тебе нравится больше?

— Нет, не хочу, — женщина отрицательно качнула головой, — но он прав, в том что он профессионал, а у тебя только собственный курс ботаники в твоей Академии, а это, сам понимаешь, только азы. Собственно, как и у меня. И ещё он прав, что мы не должны облажаться. Эти твои гранты очень перспективная вещь и мы, кровь из носу, должны показать, что город не прогадал, ввязавшись в это всё.

— Покажем, обязательно покажем, — кивнул я, — вот только, если ты помнишь, новые свойства растений получают долгим перебором вариантов. Бывает, кому-то везёт и он сходу натыкается на нужный результат, но это исключение. А правило нам говорит, что требуется от нескольких сотен, до нескольких тысяч попыток. А это время.

— И что? — покосилась на меня Сильвия, — он всё-равно будет быстрее тебя, потому что заклинания наработаны долгой практикой.

— Да, в среднем, рабочий цикл у него будет короче, но он будет работать один.

— А ты?

— А у меня тридцать студентов, каждый из которых будет медленней, но все вместе они будут на порядок быстрее. Статистика здесь на моей стороне.

Я улыбнулся, а Нодерляйн только хмыкнула и пробормотала:

— Об этом ты говорил комиссии в прошлом году? Что магические научные коллективы могут больше отдельных, пусть даже могущественных магов?

— Именно! И здесь мы это убедительно докажем.

Из кабинета ректора я выходил с гордо поднятой головой. В конце-концов, действительно, это соревнование убьёт сразу двух зайцев, — принесёт мне грант и докажет состоятельность моих заявлений. Идеально.

А ещё через пару дней, в Академию заявился и самообразовавшийся родительский комитет, в лице председательствующей графини и Алисы с Ясулой, решительно шагающих вслед за ней.

— Профессор Локарис! — догнал меня в коридоре крик Сильвии, и я, отложив дела, тут же направился к ним.

— Графиня Честер, магэсса Алиса, госпожа Ясула, — я церемонно приложился к ручке каждой из дам, — очень рад вас видеть в наших стенах.

По лицам всех троих я видел, что им тоже приятно меня лицезреть, но помимо этого чувствовалось от них и напряжение со скрытой тревогой. Мать Бари так и вовсе была в своей боевой мантии, такое ощущение, что готовая ко всему.

— Давайте ко мне в кабинет, — предложила Сильвия и графиня, на правах старшей, кивнула:

— Да, там будет лучше всё обсудить.

«А вот и решение относительно трупика некроманта, — довольно подумал я, следуя за ними, — сейчас они надавят на ректора и она быстренько своей властью свернёт всё это ненужное исследование и вновь настанут тишина и покой. Без вот этой вот нервотрёпки и постоянного ощущения надвигающейся беды».

В кабинете представительная делегация тут же уселась за приставной столик. Я же остался у двери, прислонившись к стене и скрестив руки на груди.

— Так чем обязаны? — поинтересовалась Нодерляйн, заняв своё ректорское кресло.

Женщины переглянулись и графиня ответила:

— Обязаны нашей обеспокоенностью относительно деятельности наших детей.

— Ах, это, — Сильвия тут же повеселела и быстро перевела стрелки на меня, — так это к профессору Локарису, новая учебная программа целиком и полностью его рук дело.

Наивная, решила, что кинула им кость, как собакам, и теперь вся троица накинется на меня, отстав от неё. Это прямо читалось в её взгляде, который она перевела на меня.

Но Злотана быстро её обломала, тут же с нажимом произнеся:

— Нет, госпожа Нодерляйн, вопросы у нас именно к вам.

— Кхым, — кашлянула в кулак ректор, слегка опешив от неожиданности, — да? И какие?

— Мы серьёзно поговорили с детьми и выяснилось, что вы дали указание им изучать труп с некроаурой!

Глаза Сильвии тут же забегали.

— Ну, вообще-то, это, изначально была их инициатива, — после недолгой паузы произнесла она, — причём они собирались это делать тайно. Я всего лишь организовала присмотр в лице преподавателя в самой Академии, чтобы они, по незнанию, не наделали чего не того.

Нодерляйн показала на меня, снова попытавшись фокус внимания перевести на меня. Не вышло.

— Да-а?.. — протянула приподняв бровь графиня, — а мальчики сказали, что вы не просто дали указание эти исследования проводить, но и доложить результаты. Может я что-то не знаю, но с каких пор в академии студенты начали изучать некромагию?

Я внутренне улыбался, слова Злотаны звучали как обвинение, да, собственно, и легко могли им стать, потому что изучение подобного трупа вполне можно было приравнять к изучению запретной на всей территории Империи магии и Сильвия это не могла не знать.

— От кого-кого, а от тебя такого не ожидала, — хмуро произнесла Алиса, с прищуром глядя на давнюю подругу, — мы же с тобой сами эту сволочь всегда дави…

Оно оборвала себя на полуслове, а я заметил как Сильвия буквально закаменела. Похоже слова той таинственной незнакомки-убийцы были недалеки от правды, имперские боевые маги действительно занимались зачистками всего, что связано с магией смерти.

— Ты… вы неправильно поняли, — торопливо произнесла Нодерляйн, — я всего-лишь хотела узнать причину, по которой от трупа так фонило. Просто чтобы понимать, вдруг это жертва некроманта который мог тайно появиться в городе.

— Того самого, что в прошлом году выпустил толпу нежити из пещеры под замком? — поинтересовалась графиня.

Сильвию слегка перекосило, но нехотя она всё же кивнула.

— И как, выяснили? — уточнила Алиса, продолжая буравить взглядом подругу.

— Не успели, — облегчённо произнесла магэсса, — Вольдемар говорил, что пока особых результатов нет.

— И не будет! — жёстко произнесла Злотана, — потому что вы немедленно прекратите подобные исследования.

— Конечно, конечно, — закивала быстро ректор.

Посмотрев на меня, скомандовала:

— Профессор, вы слышали? Немедленно работы прекращаете а, кхым, объект, уничтожьте.

— Хорошо, — кивнул я, — сожгу дотла, а пепел развею над морем. Но нужно и с парнями проговорить, а то энтузиазм может толкнуть их на повторную попытку. Трупов таких в канализации только я насчитал как минимум пять.

— А давайте их вызовем сюда, — предложила Сильвия, — и строго-настрого предупредим, в вашем присутствии. Думаю, это возымеет нужное действие.

Все согласились и через пять минут четвёрка студентов уже стояла перед нами. Мамы строго смотрели на сыновей, что мигом заробели и уставились в пол. Даже Маршуш, хоть его матери тут не присутствовало. Я, кстати, подумал, что, почему-то с ней ещё не знаком. Недоработка однако. Надо посмотреть в документах их домашний адрес и обязательно навестить.

Минут десять парни выслушивали лекцию о вреде некромантии для здоровья и долголетия, дружно кивая и со всем соглашаясь. А после, когда женский комитет посчитал, что нужный эффект достигнут, я вывел их наружу, оставив дам ещё немного поговорить наедине.

— Ну вот, — развёл я руками, когда мы оказались в приёмной, — ничего не поделаешь, парни, придётся исследования свернуть. Опасное это дело.

— А что с трупом? — глухо поинтересовался Бари, похоже, не совсем довольный таким раскладом.

— Придётся мне его уничтожить, приказ ректора.

Я с деланным сожалением вздохнул.

— Понятно, — снова как-то неопределенно ответил Ботлер.

— Ладно, — встрепенулся я, — вы возвращайтесь на занятие по физподготовке, а я пойду всё уберу.

В подземелья к моей импровизированной лаборатории для очень важных и секретных исследований, я шагал насвистывая бодрый мотивчик. Всё сложилось как нельзя лучше. Сейчас спалю к чертям останки бедолаги которому не повезло родиться некромантом и одной проблемой будет меньше.

Зажигающиеся по мере моего спуска магические факелы слегка задрожали, словно от подувшего ветерка. Но это, наверно, немного сбоило заклинание. Магическое пламя даже в ураган будет светить ровно и спокойно.

«Потом поправлю», — подумал я, отпирая замок на тяжёлой двери.

Зайдя внутрь, я закрыл за собой и уже развернулся, готовя своё любимое инферно, как внезапно чуть не влетел сферу магического искажения, пульсирующую вокруг старого жертвенника.

Отступив назад, почти прижавшись к двери, я посмотрел туда, за пелену потрескивающего нестабильной магией поля, на тело, что покоилось на плоской поверхности камня и мороз тут же прошел по моей коже, когда оно начало шевелиться.

Поспешно активировав некрозрение, я увидел, как плотный кокон некроэнергии окутывает тело мёртвого некроманта, каналами похожими на тёмные щупальца обволакивая жертвенник и проникая в самую его середину.

«Класть фонящий некроэнергией труп на место, на котором замучили и убили неизвестное число разумных…» — осознание некоторой беспечности в поступках пришло ко мне с опозданием.

«Но ведь он тысячу лет простоял без дела? Я же проверял, тут было глухо как в танке, ни единого следа магии?!» — мысленно завопил я, закусив губу.

Вот только, похоже, магия смерти что-то пробудила. Что-то, что было в глубокой спячке и никак не реагировало на другие внешние раздражители. А я сам, его, можно сказать, своими руками, притащил и уложил сюда.

Нужно было что-то делать и я попытался пробить поле магии огнём.

Неудачно.

Возможно, будь тут магистр… Впрочем, вся эта канитель была плотно увязана с магией смерти, а значит мог спасовать и магистр.

А тело на каменном ложе продолжало меняться. То, что я принял за шевеление, было другим процессом. Гниющая плоть ссыхалась, истончалась, уплотнялась, буквально прилипая к костям. Тело вытягивалось, выпрямляясь.

— Твою мать, — прошептал я, когда окружённое полем, тело нежити пошевелилось уже по настоящему, село и открыло провалы глазниц с клубящейся в них тьмой, повернув голову ко мне, — лич!

Это и правда была нежить совсем иного порядка, чем та, что заполоняла двор Академии. В этой чувствовалась мощь, сила, почти осязаемая физически, давящая аура ужаса.

Я вспомнил, что Калистратис говорил про лича и сглотнул. Бежать, похоже, было бессмысленно. Как говориться, только умрёшь уставшим.

Сотворив защитное поле, самое сильное, какое умел, я молча стоял и смотрел на финальное преображение самой сильной из известных науке нежити.

Вокруг тела прямо из воздуха соткался антрацитово чёрный балахон, а верх черепа вытянулся зубцами, словно костяная корона. Под конец и вовсе, фигура когда-то бывшая мёртвым некромантом взлетела вверх и повисла в воздухе, в полуметре над жертвенником.

Щупальца, тянувшие силу из жертвенника, втянулись обратно и, ранее нестерпимо сияющий источник силы, находившийся в центре груди, полностью погас, никак не выдавая своего присутствия. Лич, похоже, тоже умел в маскировку.

Защитная сфера, искажающая воздух, тоже спала и мы посмотрели друг на друга. Я, стараясь перебарывать страх, а он, такое ощущение, что с некоторым, не вполне понятным интересом.

В наступившей тишине не раздавалось ни звука. Только лёгкое поскрипывание костей да еле слышное, на уровне инфразвука шуршание личевого балахона, дёргавшее нервы.

— Раархс-с… — проскрипел вдруг он потусторонним голосом прямо в моей голове.

Затем окутался тьмой, превратившись в трепещущий бахромой сгусток черноты и без звука канул в стену напротив, оставив меня одного.

— Гадство, — выдохнул я, чувствуя как подрагивают ноги и наваливается нестерпимое желание плюхнуться без сил на пол.

Честно сказать, сердце резко упало в пятки, когда эта тварь раскрыла зубастую пасть. Казалось, ещё секунда и какое-нибудь ужасное смертельное проклятье окутает меня с головой. Но было только это странное слово.

Почему же он не убил меня? Ведь любой живой для нежити, что красная тряпка для быка. Но тут мой взгляд вновь упал на мантию и я понял, что это та самая, что спасла меня от нежити и в первый раз, а затем впитала в себя всю силу некромантского накопителя. Лич просто принял меня за одного из своих, — некроманта.

Я ещё раз вспомнил это слово, — «Раархс», интересно, что оно означает? Приветствие? Поёжившись, я решил заняться выяснением позже.

Кое как выбрался наружу, трясущимися руками закрывая дверь, каждую секунду ожидая услышать вой сработавшей сигнализации, но всё было тихо.

Поднявшись на первый этаж, я с опаской осмотрел всё, на предмет разбегающихся криками студентов, но и их не было. На дворе тоже по прежнему светило солнце, защитное поле не закрывало куполом небо и призрачные гиганты не сторожили с дубинами закрытые ворота.

«Неужели обошлось?» — думал я, обегая периметр и телепортируясь в пещеру.

Но следов отправившегося в свободное плавание лича нигде не было.

«А может он улетел далеко-далеко?», — с некоторой надеждой подумал я, — «и „раархс“ переводится не как, — привет, а как, — прощай?»

Было бы неплохо. Очень, очень.