Право имею

Глава 13

Синяки Глеба понемногу стали сходить, когда снова нагрянул Леонид. Без приглашения и предупреждения, к тому же не один. С ним — еще двое охранников, которые вошли за хозяином в дом, но остались стоять у дверей кухни. Выглянувшим на шум Чертям и Тимуру Леонид сказал, что поговорить хотел бы только с Глебом.

Команда по-прежнему не разговаривала с Первым. Глянули на него только «не очень-то и хотелось», Тимур же смотрел с интересом и тревогой — он все еще боялся, что Глеба правда заменят. Никому и в голову не пришло, что Глеб мог ошибиться где-то настолько, что ему сейчас сделают плохо. Леонид же притаскивал охрану только для этого, когда руки не хотел марать и самостоятельно гоняться, к примеру, за Ником.

Глеб спокойно и даже как-то заинтересованно спустился и прошел на кухню. Двери там не было, охранники остались охранять этот разговор, и именно поэтому Ник и Ева напряглись, не уходили к себе, как обычно делали, когда у Глеба и Леонида был какой-то разговор.

Глеб, одетый в домашние штаны и футболку, сел за стол напротив этого человека в дорогом костюме, словно тот приехал с взыскательными родителями невесты знакомиться. Кофеварку Глеб включил, но предлагать ничего пока не спешил — ждал, что скажет начальник.

— Зря ты боялся, что тебя убьют, Глеб. Ты был прав, я готовил Тимура, чтобы он тебя заменил. Но и для тебя я готовил место. Как думаешь, сколько ты еще в таком темпе протянешь? Еще и новая война против вас затевается. На этот раз вон какие люди.

— А ты что хочешь предложить? — настороженно спросил Глеб. Леонид из портфеля достал бумаги. Не планшет, именно бумажные документы, подвинул к Глебу.

— Я сбавил тебе несколько лет, по бумагам будет двадцать. Вот результат генетической экспертизы. Не настоящий, конечно. Я оформлю тебя как найденного ребенка. Ну кутил в пятнадцать, вот и докутился. Нашел тебе «мать». Конечно же скоропостижно скончавшуюся еще несколько лет назад. Прописал тебе историю… Я как мессия, Глеб. Я тебя убил, я тебя оживляю. Не то чтобы это был тот же ты. Я хочу, чтобы ты занял мое место.

— Схерали? — спросил Глеб, мельком глянув на бумаги. У него было ощущение ужаса. У человека, которому они принадлежали, и раньше крыша не на месте была. Это же казалось очередной бредовой идеей, только Глеб с таким бредом не сталкивался еще. — Ты еще молодой. Сделай настоящего наследника, ему и передавай.

— А вас я тоже ему передам? — шепотом спросил Леонид, наклонившись к столу. Этот жест выглядел жутко, а может просто добивал сложившуюся ситуацию. — Глеб, это очень важно. Нельзя искать правда моих детей и все доверять им. И…

— А сам куда собрался? — огрызнулся Глеб. Леонид вздохнул, похлопал себя по карманам, но сигарет не нашел — он не особо курил раньше. Окликнул:

— Эй, что, ни у кого сигареты нет?

Охранники даже не шелохнулись. Казалось, они оглохли. Ева и Ник уже были в гостиной, почти у самых дверей, но порога не проходили, слушали оттуда.

— Я могу видеть на два года вперед максимум. Так вот, Глеб. Я видел — нет меня через два года. У меня в запасе может быть все это время. А может, я умру через неделю. Потому что через неделю я еще есть, я тоже видел.

— И ты даже после смерти не хочешь нас отпускать?

Леонид, казалось, расстроился. Задумчиво обернулся на кофе, потом так же буднично на охрану.

— А ты чего хочешь? — спросил, наконец, Леонид, вернув внимание Глебу. Тот пожал плечами:

— Меня все устраивает. Если убийства прекратятся, вот что меня устроит. Пойдем работать, как нормальные люди.

— Кто? Вы? — Леонид недоверчиво хмыкнул. — Киллерами? Глеб, ты представляешь, какими деньгами я распоряжаюсь? Без моего дара тебе сложно будет сделать больше, но при грамотном планировании и спустить особо не должен. У нас еще есть время. Я тебя представлю. Я всему научу тебя, в том числе все ключи от Чертей передам. Я не боюсь смерти. Я был готов к ней. Но мне важно, чтобы мое дело жило. Никому кроме тебя я его доверить не смогу.

Глеб смотрел на него внимательно, словно диагноз подбирал, с какой-то даже жалостью спросил:

— Ты правда думаешь, что нам это нужно? Что мы это делаем потому, что этого хотим? А не потому, что если что ты нас отыщешь и либо обратно притащишь, либо пристрелишь? Ты это сейчас, **ядь, серьезно?

Глеб после этого почему-то ожидал агрессии, был готов к этому. Но Леонид поднялся и хлопнул по столу так, словно с сыном не смог договориться и оставил все до момента, когда тот повзрослеет.

— Это я тоже предполагал, — проговорил Леонид и обратился к охране: — Забираем его.

Глеб даже не шелохнулся. Да, с ним не разговаривали уже несколько дней, но он лучше всех знал, что случится дальше. Ник и Ева наверняка от себя этого не ожидали, а он от них — ждал. Из гостиной послышались звуки борьбы, ударов. Потом и выстрел прогремел, но, одинокий, он разнесся по дому, никого не напугав. Леонид, отчего-то удивленный, поднялся и обернулся. Обоих охранников Черти положили лицом в пол, заломили за спину руку. У Евы с носа кровь капала прямо на лопатки того, которого удерживала она. Ник к затылку своего приставил дуло пистолета. Все пока еще были живы.

— Босс, — осторожно позвал один из охранников. — Отзовите их.

Леонид даже не стал пытаться. Он подозревал, что его не послушаются. Черти сейчас подчинялись не ему и не Глебу. Он не должен был говорить при них. Дождаться ранения Глеба, увезти его и обсудить наедине. А эти сволочи уловили слабину и решили показать зубы.

— Да вы совсем страх потеряли? — ошарашенно спросил Леонид. — Вы знаете, что я с вами за это сделаю?

— Мы не хотим конфликта, — холодно и отстраненно даже как-то произнесла Ева. — Глеб сказал, что не хочет. Что не поедет. Незачем его с собой тащить.

Глеб спокойно поднялся и налил кофе в две чашки. Он выглядел совершенно спокойным.

— Забирай своих ребят и валите отсюда, — посоветовал Ник. — Иначе их тоже на заднем дворе похоронят.

— Вы меня предаете, что ли? — задохнулся от возмущения Леонид. Теперь заговорил Глеб:

— Никто тебя не придает. Я отказался, и они вступились. Если бы я сказал, что готов, никто бы и не стал тебе мешать. Понимаешь?

— Все я понимаю! — Леонид покраснел, словно его душил галстук. Глеб не собирался его жалеть. Несмотря на ответ, продолжил:

— Мы не твои собаки. Если кто-то из нас не хочет чего-то, его нельзя заставить. Даже если это для блага. Похоже, что тебе надо подумать.

— Да я не знаю, есть ли у меня время думать! Глеб! Семнадцать сраных лет! Сколько жизней на это положено! Та девка! Ты же ее убил, чтобы это продолжалось, а теперь хочешь сказать, что зря?

В этом не было логики, и Глеб это понимал. Леонид уже хватался за все возможности, лишь бы было так, как он хотел. Увы, но даже если бы сейчас Глеб согласился, Лису все равно пришлось бы убить.

И следующим аргументом, за который Леонид схватился, ожидаемо стал пистолет. Глеб взял чашку и поднес к губам, в то время как человек напротив направил дуло ему в голову. Никто и не сомневался, что Леонид мог убить. Но Глеб был по-прежнему спокоен.

— Либо едешь со мной, либо навсегда останешься тут, — предложил Леонид.

— Ты так привык, что все идет так, как ты хочешь, — голос у Глеба все-таки дрогнул, выдав его. Но, кажется, этого никто не заметил. Леонид криво усмехнулся:

— Так я прав? Из-за бабы той? Не нужно было оправлять тебя на то задание, да? Или ты из-за своей семьи? Хочешь, я оставлю эту тему до тех пор, пока вы их не найдете и не пристрелите?

Глеб отпил кофе, ощущая, как глоток колючкой прошел через горло. Он не знал, кого пытался убедить в том, что спокоен. Все видели, что это не так.

— Уезжай. Мы по-прежнему в твоей клетке, мы доделаем это задание и сделаем все те, что ты привезешь нам. Можешь взорвать нас, когда поймешь, что твое время пришло. Но я никуда не поеду. Мое место тут. Да, в твоей клетке, но тут.

Леонид широко улыбнулся, положил пистолет на стол, чтобы наклониться к Глебу ниже и негромко, но отчетливо в наступившей тишине предупредить:

— Я видел, Глеб. Видел тебя на моем месте. Я от своей смерти никуда не денусь, а ты от этого места. Это не зависит от того, уеду я сейчас или нет.

— Но ты и видел, как убили Ника, — напомнил Глеб. — Однако он…

— Снова скоро умрет, — перебил Леонид. Убрал пистолет в кобуру и успокоился окончательно, пригладил волосы. — Ладно, развлекайся пока. Но все в силе. И лучше тебе подключаться сейчас, пока я еще могу ввести тебя в курс дела.

Охранников отпустили, стоило Леониду выйти. Они, нехорошо поглядывая на Чертей, только отряхнулись и ушли, не ответив. В глазах читалось: «Ничего, скоро снова облажаетесь и тогда-то!» Все замерли на месте и молча слушали, как выезжала с двора машина босса. В это время только Тимур спустился и, пройдя мимо Евы и Ника, пока машина еще выруливала на дорогу, дошел до кухни и спокойно налил себе кофе. Глеб смотрел на него и думал, что Тимур уже совсем не мальчишка. И вытянулся он не за те пару недель, что его не было. Просто Глеб только теперь это заметил. Конечно, комплекции Ника или Глеба у Тимура еще не было, но выглядело так, словно он этой формы сможет за полгода добиться. Обычно близость смерти подстегивала заниматься усерднее.

— Значит, скоро хоронить придется меня. Если будет, что хоронить, — спокойно произнес Ник. Но хорохорился он так же, как и Глеб, улыбка не желала оставаться на его лице, норовила сползти.

— Он мог соврать, — попробовала Ева. Ник отмахнулся:

— Да подумаешь. Мы стольких убили, что… Глеб, скольких?

— У меня сто шесть, — отозвался Глеб и только после этого понял, что Ник впервые с прошлого задания заговорил с ним. Словно простил. Это отчего-то больно резануло — Глеб не знал, как можно его прощать.

— Девяносто три, — Ник вошел в кухню и быстрым движением вдруг глянул на каждого, словно пересчитал. Глеб даже напрягся на секунду, но Ник тут же вернулся к прежнему себе. Чуть более безопасному.

— Почему ты отказался? — подала голос Ева. — Сделал бы вид, что согласен. Отпустил нас после того, как он умрет и…

— Выглядит так, будто я собираюсь вас отпускать? Троих профессиональных убийц и девушку, которую обучили пользоваться своей способностью?

— Кристину? — переспросил Тимур.

— Она опасна, — кивнул Глеб. — Чуть ли не более опасна, чем вы. Это все равно, что бойцовскую собаку с поводка спустить. Нет, я бы оставил все, как есть.

— А знаешь, почему он отправил тебя на это задание? Почему выбрал тебя теперь? — спросил Ник, садясь напротив. Глеб посмотрел на него так, словно вопрос был риторический: «Потому что Тимур мал, Ева тут недавно, а ты еба**тый. Хватит искать двойные смыслы». — Он же проверял тебя. Он знал, что она тебя узнает. И хотел знать, на что ты способен ради Чертей. Ради себя. Сорви крышу у меня — ты убьешь меня. Убежит Ева — ты найдешь ее и притащишь к нему. Приказал он запереть Тимура в подвале с пистолетом и прикованной жертвой — да, конечно, кого прикуем? По-моему, он сам охренел после того, как ты вдруг взял и отказался. Этого он не предвидел?

— Он же сказал. Глеб согласится. Просто ломается немного, — как-то разочарованно произнесла Ева, глядя в пол. Она стояла в дверях, прислонившись к косяку. Глеб покрутил чашку, в которой кофе оставалось на глоток, спросил:

— А куда я денусь?

— Тогда почему ты отказал? Цену себе набиваешь? — продолжила Ева.

— Потому что не хочу. Это как смерть — ты можешь отказаться, ты можешь не хотеть, но кто ж тебя спрашивает.

— То есть очкарик будет у нас за главного? — усмехнулся Ник и тут же снова поблек, вспомнил. — Как же круто, что я не доживу.

Глеб запустил в него куском хлеба со стола, попал в висок. Буквально два часа назад после такого могла бы завязаться драка, сейчас же Ник просто швырнул кусок обратно, и Глеб поймал его во воздухе. Обратно на тарелку положить было нельзя, пришлось сверху накрыть ломтиком сыра и есть, хотя кусок в горло не лез.

— Что делать будем? — грустно спросила Ева.

— Найдем моих братьев и убьем, раз уж вы снова меня слушаетесь, — быстро ответил Глеб, словно только этого вопроса и ждал. — Не знаю, как им удалось сбежать. Надо вернуться в город и попробовать отловить их вне дома.

— Это месть? — Выглядело так, словно Ева просто уточнила. Они уже давно выяснили, что нет.

— Да. За тех мальчишек, что они убили. Разве не этим занимаются Черти? — невозмутимо напомнил Глеб. Ева показно хмыкнула и пошла собираться. Ник быстро поднялся и отправился следом. Глеб не спешил — повернулся к сидящему за столом Тимуру и негромко спросил:

— Ты хочешь поговорить?

— Да. Когда к этому привыкаешь? К тому, что надо убивать… К тому, что в тебя стреляют и тоже могут убить. Что ты с ними один на один и если что друзей у тебя и нет, чтобы спасти.

— А к нам ты через сколько привык?

— Так и не привык, — мрачно признался Тимур, глядя в стол и разминая в руках хлеб. Глеб пожал плечами:

— И к этому так и не привыкнешь. Но это обычно не длится долго.

— Да ты просто бесишься, что меня на твое место поставили! — сорвался Тимур, вскочив из-за стола. Глеб посмотрел на него серьезно:

— А что я не так сказал? Можно либо как Ник плевать на все и ловить кайф с того, как и кого убивать. А можно продолжать себя жалеть.

— Ага, а можно забить на все и следовать правилам, как ты! Оправдываться тем, что тебя заставили! Что у тебя нет выбора!

— Он есть у тебя? — Глеб говорил по-прежнему спокойно.

— Есть! Я бы ее убивать не стал. Я бы ей объяснил, что моя жизнь зависит от того, чтобы она молчала! Она бы поняла, раз любила тебя! Сколько людей знают, что вы Черти и что такое Черти?! Вот эти вот мордовороты, что с ним были, знают же, куда ездят. И ничего! Их никто не мочит! Инструкторы наши! Не знают, кого обучают?! Доктора не просекли, кого лечат? Ну ладно, даже если и не просекли. Остальные-то?! Остальные! Черти стоят этого всего?! Правда?! Семь лет прошло, она тебя перешитого и в маске узнала. Понимаешь?! Родная мать бы не узнала, а она узнала! Ты хоть понимаешь, или давно труха уже внутри вместо человека?! А ты сам! Без колебаний. Даже Ника не попросил!

— Он не стал бы стрелять, — перебил Глеб. — Никто бы не стал. Я должен был сам.

— Кому должен?! Чертям должен?! Тебе убивать не нравится, да? Ты тут по долгу службы? Тебя заставили?! Прямо выбора не оставили? Что, если я докажу, что ничего еще не решено? Что можно сбежать?

Глеб, до этого сохранявший спокойствие, теперь резко поднялся, даже стол качнул.

— Тебя запереть? — он спросил так, словно грозился выпороть.

— А толку?.. Я не собираюсь сбегать. Но вы так верите в то, что это невозможно.

— Тимур, если ты один сбегаешь, то у тебя на хвосте будут двое таких же профи, как ты. И не будет документов, потому что по имеющимся тебя можно найти. Единственный вариант — идти прямо в полицию. Но как ты думаешь, откуда Леонид достает трупы и как делает такие экспертизы, чтобы они показывали, что наше тело — на самом деле не наше тело? Ты никогда не поймешь, кто за Чертей, а кто против.

— Это ты по своему опыту? — поморщился Тимур. Глеб даже отвечать не стал, как ни в чем ни бывало отправился мыть кружку, заодно и кофе Леонида вылил.

— Должен был быть другой выход, — как-то уже совсем беззубо произнес Тимур, морщась так, словно они говорили о том, чтобы усыпить любимую собаку, а не о чем-то уже случившемся.

Глеб развернулся, посмотрел на него с жалостью, продолжил уже совсем тихо, чтобы никто больше не услышал:

— Тимур, разницы нет. Тебе внушают, что есть: свои, чужие, женщины, мужчины. Дети разве что несколько другое… Ты устаешь жалеть всех и стирается разница жертва-палач. И это поможет тебе выжить, ты поймешь, что всех спасти невозможно. Но потом ты начнешь понимать, что ты важнее. Важнее всех тех, кого ты топчешь ногами. Важнее тех, кто с мольбой тянул к тебе руки. Ты и те, кто рядом с тобой. Возможно, Леонид прав и мне сложно это признать сейчас. Я еще не готов вернуться к тому, насколько важны Черти, но это, увы, норма. Чем раньше ты это поймешь, тем лучше. Нет особой разницы, кого ты убиваешь. Есть только одна разница — когда тебя убивают.

— И ты убил бы кого угодно? Прохожего на улице? Любого из команды? Кристину?

— Если бы это было обосновано. Я все-таки не Ник.

— То есть, когда Леонид сдохнет, ты убьешь Ника и Кристину, потому что они опасны, заберешь меня с Евой, потому что нас еще можно спасти, и постараешься жить без всего этого говна? Даже не попрощаешься?

— Не подсказывай мне дурных идей. Я об этом еще не думал, — попросил Глеб.

— Это все очень странно, — пролистывая новости и инсайдерскую информацию, что скинул им Леонид, произнесла Ева. Машину трясло — времени оставалось мало и Ник гнал по заброшенным дорогам, где не было ни освещения, ни людей. — Они что, бессмертными себя вообразили? Их только что приходили убивать за то, чем они занимались. И что они решили? Продолжить. Нормальные ублюдки после этого на дно залегают. Глеб, они у тебя отбитые на всю башку?

— Они агрессивные, но не тупые. То, что они сделали — приглашение для нас вернуться, — предположил Глеб.

— Думаешь, набрали людей и планируют с нами справиться? А когда мы приедем, а там лес окружен в три кольца, ты снова скажешь, что разворачиваемся и валим? — предположил с улыбкой Ник.

— Да, — спокойно ответил Глеб. — Но, если будет шанс справиться или вытащить его — то мы это сделаем.

Раньше свою «охоту» братья устраивали раз в полгода, да и погоду выбирали теплее. Сейчас же была зима, да и прошло всего три месяца. В этот раз явно не выбирали, кого похитить — подходил только возраст, шестнадцать лет. В остальном парень был совсем не похож на Глеба — явно первый попавшийся, кого нашли в качестве приманки. И про прошлые исчезновения писали мало, старались замолчать это. Тут либо у журналистов сдали нервы, либо правда кто-то им разрешил. По всему получалось — сделали так, чтобы Черти знали, что произошло. И где в этот раз точно искать цели.

Сзади к машине был прикреплен мотоцикл. По лесу на нем передвигаться было сложно, но периметр проверить — отличный вариант.

Глеб снова не испытывал ни ярости, ни жалости. Просто еще одна цель. Глеб думал, что из-за того, что они искали жертв, похожих на него. Он будет относиться к братьям с той же ненавистью, как и к подражателям. Но нет, скорее ощущение недоделанной работы. Как незаконченный ремонт крыши. Глеб только теперь задумался о том, что, пожалуй, и в самом деле словно умер семь лет назад и теперь его не касалась та жизнь.

— Угадай, кто их покрывает? — вдруг предложила Ева. — Начальник полиции.

Ник присвистнул, Глеб примерно так и предполагал. Возможно потому, что еще отцу начальник полиции помогал, только неизвестно, остался там тот же, или сменился.

У леса было всего два внедорожника, в которые поместилось бы человек десять, считая водителей. Машины пустовали. Светало. Ника и свою машину с мотоциклом они оставили как всегда, дальше, в неприметном месте.

«Все в лесу, — передал прежде всего для Ника Глеб. Ева лежала в снегу рядом и сама сейчас в бинокль видела брошенные машины. — Жаль, я надеялся, кого-то оставят, кого можно допросить».

Ева, ничего не говоря, ткнула Глеба в плечо, показала на небольшой дымок, поднимавшийся над лесом. Не такой костер, чтобы в нем сжигать труп. Он скорее был похож на сигнальный «Мы тут, подходи».

«Ловушка, — констатировала Ева. — Если мы не пойдем, они отпустят заложника или зажарят?»

«Думаете, он еще живой? Разве им не нужен был сам факт похищения?» — спросил Ник. В экипировке не было холодно и на снегу, только открытые части лица мерзли.

«Я думаю, что это охота, но только на нас, — спокойно констатировал Глеб. — И заложник может быть уже мертв. А может и нет — сложно сбежать, когда там еще есть то, что мы хотим забрать».

«Смысл патрулировать периметр, если вам приглашение оставили?» — спросил Ник.

«Мы подойдем поближе. Ты тоже подгони мотоцикл ближе, но на такое расстояние, чтобы тебя не услышали. Может, ты и не понадобишься, но исходить будем из обстановки. Ева, иди другой дорогой и ближе к месту заройся в снег где-нибудь. Я сделаю вид, что я тут один».

Такая тактика была привычна для них, поэтому и возражать никто не стал. Когда противников больше — то лучше их обмануть, застать врасплох. Ну и что, что раньше приходили почти все Черти, в этот раз не хватило людей.

Глеб надеялся успеть до рассвета. И, хотя было по-прежнему мутно, их все равно было видно, даже в белой зимней спецовке. Человеческие следы от машин шли цепочкой, словно в лес вошли толпой. Всего — семеро. Шестеро здоровых охотников в тяжелых сапогах и одна цепочка беспорядочных следов обычных ботинок, в которых зимой ходили в городе, но никак не углублялись в лес, где сугробы были по колено. Мимо машин прошел только Глеб, Ева обогнула по низине это место так, что ее даже и видно не было. Глеб же не забыл проверить, точно ли никто не притаился в машинах, даже багажники осмотрел, сбив замок выстрелом. Значит, даже если заложника убили, сделали это в лесу.

Сейчас Глеб превращался в том числе и в приманку, потому пошел прямо на дым. Достаточно осторожно, чтобы не выйти как идиоту на огонек и его б не пристрелили сразу. Какой смысл в приманке, если всем ясно, что это приманка?

На небольшой прогалине было что-то, что можно было перепутать с пикником на снегу — шумная компания, шутки и смех. Охота явно уже закончилась и Глебу оставалось только узнать о судьбе заложника. Он ненавидел себя за это, но он вздохнул бы с облегчением, если бы заложника тут не было, либо вместо него обнаружился бы труп. Это давало бы им моральное право сбежать.

Заложник был связан — руки крепились веревкой к ветке над головой, вроде и не слишком высоко, но и не опустить полностью. Мальчишка, школьник. И правда на Глеба не был похож. Хотя сейчас на него не обращали внимания, на лице остались синяки, под носом уже подсыхающая кровь. Костер был около него, чтобы тот не замерз раньше времени, зато были алыми от мороза связанные руки без перчаток.

Но самое неприятно — братьев не было снова. Какие-то незнакомые люди с ружьями галдели, подначивали друг друга шуметь громче. А еще людей этих было трое.

Глеб услышал только щелчок. Услышал потому, что должен был его услышать — так хотелось тому, кто стоял теперь у него за спиной. И Первый покорно поднял руки, не понимая, почему это был щелчок, а не выстрел. Тут же смолкли шутки с поляны, все обернулись в его сторону. «Тупенькая приманка получилась, — без особой досады подумал Глеб. — Хотели бы пристрелить — пристрелили бы». Хотелось верить, что Ева прикроет, но вряд ли она предсказала бы, спустит курок подкравшийся или нет.

— Так Черти тоже люди? — произнес сухой мужской голос за спиной. — Я-то думал что-то интересное будет. А это просто боец в маске… Я разочарован.

В мире всегда существовали профессионалы более удачливые и опытные, чем Черти. Да что там, Чертей убивали и менее опытные люди, которым удавалось застать их врасплох. И все же эти слова ударили по гордости, Глеб стиснул зубы, но не отвечал.

Хотя уже светало, все же была утренняя серая муть, в которой вдруг появился луч, ослепивший Глеба как свет внезапно включившихся фар.

— Да, это он, — послышалось справа и после этого уже отчетливые шаги. Глеб обнаружил, что забыл его голос, представлял его себе совсем другим. Михаил, старший из семьи, был сейчас больше всего похож на отца. Если Вадим был просто толстый, обрюзгший, то Михаил при той же комплекции, казалось, состоял из силы и мышц. Словно Вадим был свиньей, а вот старший — быком. — Глеб, ну кто так поступает? Семь лет прошло, хоть бы намекнул, что жив. Ты думаешь, мы за отца, что ли, сердимся?

Вадим стоял чуть сзади брата и держал фонарь, теперь притушенный. Смотрел исподлобья и от ненависти и злости в глазах появились красные прожилки.

— Вы своего брата сами семь лет назад убили, — неожиданно спокойно произнес Глеб. — Но вам показалось мало и…

— При***нутый голос какой, — перебил Михаил. — Сними с него маску, поговорим нормально. Заодно посмотрим, как брат изменился. Столько лет прошло же… Так вот, значит, как «размножаются» Черти? Похищая новых для своего дела?

Человек, что все еще держал дуло у затылка Глеба, пистолет убрал (все равно на Первого теперь было направлено другое оружие) и вышел вперед.