Правдивая история Петунии Дурсль, или "С ним не все в порядке"

Глава 4. Школьные годы чудесатые, часть первая

Обучение Гарри в обычной школе стало тем еще испытанием, благо ходил он туда два раза в неделю и два раза в неделю мы ездили в Лондон на занятия по коррекции, а один день был отведен для самоподготовки.

Первый год был самым сложным — племянник убегал с уроков, Айван с друзьями его ловил, приводил обратно, у Гарри начались выбросы: парик учительницы перекрасил, черепица с крыши посыпалась и прочее. Мы уже договорились с учителями и директором, что кто-то из мальчишек просто побежит за ним и присмотрит пока тот не успокоится. Стало полегче — меньше выбросов, меньше жалоб, меньше сорванных уроков, но сложности все равно оставались: большая одежда, сложности с речью, сложности с поведением, боязнь собак, сенсорный перегруз и прочее. Честно? Я уже готова дни зачеркивать, когда он в Хогвартс уедет! Такой ребенок — это очень тяжело. И ему сложно, и нам. Мальчишка ведь все прекрасно понимает, умный, но справиться с собой не может.

Гарри ту же математику на раз-два решал. Ради интереса решила научить его программе российской начальной школы. Трех занятий хватило, что бы он умело складывал, вычитал, умножал и делил в столбик, а ему только пять. Айван не может до сих пор до ста досчитать, а племянник миллионы складывает! Поттер прекрасно ориентировался в картах, таблицах и диаграммах. Он четко говорил названия гор, рек, озер, материков, островов и прочее, в то время как для Айвана все синенькое — это вода! Нет, Гарри не был гением — он тоже ошибался, не хотел учиться, но уровень его академических знаний был на порядок выше, чем у сверстников, чего не скажешь о бытовых навыках.

Поттер так и не научился пользоваться туалетной бумагой, пи́сать стоя, есть вилкой (только ложка), пить из бутылки (кружка, трубочка или бутылка с «соской»), завязывать шнурки, засыпать без пустышки и много чего еще.

Большой толчок к развитию дали коррекционные занятия два раза в неделю и безглютеновая диета, на которую пришлось посадить всю семью. Семья не возражала — спокойный и более-менее вменяемый Гарри всем нравился больше булок.

На шестилетие племянника мы вновь проходили комиссию у психиатра. Ребенок вел себя адекватно ровно до момента, когда веселая и добрая тетя, играющая с ним, не предложила погладить игрушечную собаку. Все — писец собачке, комнате и стеклам.

— Надеюсь, он в ту школу не пойдет, — сказала женщина, отдавая мне документы. Она явно в курсе существования волшебного мира.

— Я тоже надеюсь, но это маловероятно.

Что же касается обычной школы, учился Поттер неплохо: блистал на математике, естествознании и науке. Терпеть не мог творчество: музыка, рисование, чтение. Работа с животными для него пытка. Единственная живность, которую он признавал, — это коты старухи Фигг. Дамблдор приставил своих соглядатаев — Арабеллу Фигг и Дедалуса Дингла. Одна должна сообщать о проблемах, а второй их устранять. Пару раз они помогли во время прихода соцслужб: заклинание конфундус — и нужные нам бумаги заполнены и подписаны. Ну нет у меня желания доказывать левой тетке, что в чулане ребенок отдыхает от сенсорного перегруза, а не спит. Короче говоря, с соседями мы неплохо ладили — их коты отдыхали на нашей лужайке, а большой рыжий котяра часто ночевал с Гарри.

Летом школьники уходили на каникулы и прекращались коррекционные занятия. Если с Айваном было просто — бассейн и французский за отдельную плату посещать можно хоть круглый год, что он и делал, то с Гарри была беда: отступить от расписания — гарантированно получить магический выброс. И что делать? Поначалу я пыталась сама проводить занятия, но получалось плохо — на одном из трех «уроков» Поттер чудил. Скрепя сердце пришлось отдавать на платные занятия, и то Дингл помог, иначе не соглашались: мол, отпуска у них, детей мало, группа заполнена и так далее; каждый педагог что-то да придумывал, лишь бы нас не брать. За это лето я устала так, как не уставала в первый год жизни Поттера в нашей семье: подъем в пять, зарядка, душ, завтрак, работа в саду, коррекционные занятия, обед, уроки… Бег белки в колесе на максимальной скорости. В середине июля Мардж забрала Айвана до конца каникул, чтобы я смогла немного передохнуть. Все же смотреть за одним, пусть и не совсем нормальным, ребенком легче, чем за двумя. Вернон был не слишком доволен — он хотел съездить с сыном на руины какого-то замка, но Мардж заявила, что общение с животными важнее, а день рождения они отпразднуют у нее, и забрала ребенка. Первую неделю муж злился и хмурился, а на второй неожиданно стал учить играть Гарри в шахматы. К середине августа Поттер из десяти партий выигрывал шесть. Кстати, тут тоже вылезла магия Гарри — он не трогал фигуры, они у него перелетали сами. Хорошо хоть не крошили друг друга своими мечами. Игра в шахматы была одной из немногих игр, где Гарри полноценно разговаривал.

— Пешка ест коня.

— Почему?

— Вы неверно построили стратегию.

— А как надо было?

— Надо было выводить туру, а не ферзя.

— Почему ты так решил?

— Тура убрала бы офицера, а конь съел туру, открывая короля. Можно было потом в два хода поставить мат. Вы ошиблись, дядя Вернон.

— Ошибся, — хмыкнул в усы муж. — А что ты сейчас делаешь?

— Расставляю фигуры. В этой комбинации я не могу просчитать первые четыре хода. Это будет интересно.

Вот так почти каждый вечер Вернон играл с Гарри в шахматы. Дингл предложил подарить волшебные шахматы, но я решила отложить этот вопрос хотя бы до десятилетия Поттера, чтобы за год мягко подготовить ребенка к Хогвартсу. А сейчас на горизонте маячила осень — пора собирать племянника на учебу. Благо, что Айвану Мардж все купила.

Одевать племянника к школе пришлось самим, только форму сестра Вернона, помня о нелюбви Гарри к новым вещам, купила сама и заставила Айвана носить, чтобы потом отдать брату. Рюкзак был прошлогодний, а покупка канцелярии проблемой не была — ребенок любил перебирать новые ручки-ластики.