Практика жизни

Глава 22 ПЛАТА ЗА ЧУВСТВА

После того самого чаепития у подруг прошла неделя, а я все никак не могла решиться на одно из самых отчаянных предприятий в своей жизни. С Амиром у нас все было как прежде — он почти не появлялся дома, я общалась с ним только на занятиях по боевой магии. Студенты немного отошли от шока и уже не так бурно обсуждали нашу свадьбу и меня в том числе. Кажется, все успокоилось, но в моей душе бушевала буря. День ото дня напряжение становилось все сильнее, и это, в конце концов, подвело меня к последней черте, преступив которую люди совершают глупости.

Как-то вечером я вернулась домой из библиотеки. Еще утром ректор дал нам задание подготовить самостоятельные выступления с наглядной демонстрацией и примерами, и теперь мне требовалось собрать информацию о трансформации боевых магических выбросов. Все, что удалось отыскать, я выписала на отдельный лист, но найденные сведения меня не удовлетворили. Они не позволяли наиболее полно раскрыть конкретный вопрос. Недоставало чего-то существенного, а чего, я понять не могла.

Поинтересовавшись по привычке у дворецкого о местонахождении Амира, узнала, что он еще не вернулся. Поскольку я уже поужинала в столовой, то решила сразу пройти в кабинет мужа и полистать его книги. Я знала, что он собирает редкие фолианты по боевой магии и как раз в них могла найтись необходимая информация.

На полках стояло несколько толстых томов, а на широкой столешнице лежали еще два. Одна из книг была раскрыта на середине. Любопытство заставило меня подойти сперва к столу — захотелось взглянуть, что же Амир изучал из боевого искусства. Оказалось, он просматривал материал по теме блокировки собственных энергетических потоков. Подобные методы применялись только в тех случаях, когда человек желал временно сам себя лишить магии. Очень странно, зачем ему подобная информация?

Я потянула книгу вниз, чтобы пролистать к оглавлению, а под ней обнаружила лист гербовой бумаги. Бросив на него мимолетный взгляд, ощутила вдруг сильнейшее волнение и, уже не отдавая отчета в собственных действиях, схватила бумагу, вчитываясь в заглавные строчки.

«Отчуждение поместья рода Мирасов на основании документов родства…»

Что это? Я впилась в документ взглядом, грозя воспламенить его прямо в руках. Меня настолько поглотили собственные мысли, что я даже не заметила, как дверь отворилась и в кабинет зашел мой муж.

— Виолетта.

Глубокий голос вырвал меня из раздумий, и я чуть не выронила бумагу. Амир стоял, прислонившись к дверной притолоке, и осуждающе глядел на меня.

— Вспомнила старую привычку таскать у меня важные документы?

— Какую привычку? — Я возмущенно опустила листок на стол. — Это было всего один раз.

Амир приподнял брови и усмехнулся:

— Тогда вспоминаешь былые навыки?

— Я зашла за книгами по боевой магии, а документ увидела случайно. Ты и Тень родственники?!

Муж тяжко вздохнул и прошел к столу. Оттеснил меня в сторону и убрал бумагу в ящик.

— Оставляю документы на столе по привычке. Пора уже запомнить, что в моем доме живет одна очень любопытная особа.

— Ты на вопрос не ответил.

Амир снова вздохнул, а потом опустился в кресло и нехотя проговорил:

— Да, родственники, очень дальние.

— А этот документ… ты сам или Адриан попросил?

— Ну зачем тебе эти подробности, Летта?

Как это зачем? Мне очень нужно знать!

— Я хочу во всем разобраться. Это та плата, что он потребовал в обмен на кристалл? Чтобы ты отнял поместье у Эрина, а после вернул его Адриану?

— Тень желает забрать назад свои земли, а Эльмарин…

Стук в дверь весьма некстати прервал наш разговор.

— Ректор Сенсарро, — старый Бен заглянул в кабинет, — привратник доложил, что к вам господин пожаловал, назвался Остеусом и просит принять.

Мои брови полезли на лоб от удивления. Эльмарин вернулся? Так рано? Почему? Зачем? Для чего он приехал в академию?

Амир поднялся:

— Я впущу его, интересно узнать, что привело господина советника в мой дом.

Остановившись возле окна, я взволнованно ожидала прихода Эрина. Что-то во всем происходящем мне очень не нравилось.

Бывший жених с достоинством прошествовал в кабинет в сопровождении моего мужа. Я вспомнила, что без разрешения главы дома аристократ не смог бы попасть внутрь. Интересно, а Адриан может входить сюда или нет?

— Виолетта, как я рад тебя видеть. — Эрин широким шагом приблизился ко мне и склонился над протянутой было рукой, которую я поспешно опустила, поймав взгляд нахмурившегося Амира.

— Что привело тебя к нам, позволь узнать?

— Может, на правах хорошей хозяйки сначала предложишь мне выпить?

Я вновь посмотрела на мужа и прямо физически ощутила его недовольство. Он явно не рад, что Эрин пришел, а может, не желает моего присутствия при разговоре? Только я все равно здесь останусь.

— Что предпочитаешь? Я распоряжусь принести.

— Я не так давно вернулся, устал с дороги, не против бокала вина.

Сжав зеленый шар в ладони, я подала сигнал помощнице и велела прибежавшей девушке принести напитки.

Амир уже занял свое кресло и внимательно рассматривал нежданного гостя.

— Я не желал бы, чтобы вы задерживались в моем доме, господин советник, может, начнете излагать свое дело?

— Вот так сразу?

— А зачем тянуть?

— Ну, раз вы настаиваете… Видите ли, Амиральд Сенсарро, я только сегодня вернулся в Амадин, и по приезде меня ждала не слишком приятная новость — я узнал, что вы обратились к королю с просьбой о пересмотре давнего решения и передаче поместья рода Остеусов вам.

— Вы, кажется, забыли, что изначально оно не принадлежало вашему роду.

— Мне абсолютно не важно, кому оно принадлежало прежде. Где вы откопали этот закон родства? По какому праву претендуете на мои земли, что вы собираетесь с ними делать?

— Эти земли принадлежали роду Мирасов много веков…

— Именно, вы с ними имеете очень дальнее родство.

— Тем не менее я могу просить о пересмотре решения. Согласно закону, вы не имели права получать эти земли, поскольку прежде вас были и другие наследники, непосредственно связанные с родом Мирасов.

— Слушайте, Сенсарро, либо вы забираете свое прошение, либо…

— Либо что?

— Я буду вынужден сделать то, чего мне совсем не хочется.

— Очень интересно, чем вы решили угрожать мне на этот раз.

— Дорогая Виолетта, — Эрин вдруг обратился ко мне, и я опять заметила, как поморщился Амир при слове «дорогая», — ты уверена, что желаешь присутствовать при дальнейшем разговоре. Может, оставишь нас?

— Ваш дальнейший разговор имеет отношение ко мне?

Эрин промолчал, а я решила, что точно хочу присутствовать.

— Ну что же, тогда придется перейти к самой неприятной части. Вот, Сенсарро, ознакомьтесь с этими документами. Это долговые обязательства вашего тестя Роланда Лавал ьеро на очень немаленькую сумму.

Я в два шага приблизилась к столу и склонилась над плечом Амира, взявшего документы. От ужаса перехватило дыхание. Цифры в них стояли совершенно нереальные.

— Откуда? Как это возможно?

— Твой отец, моя милая Виолетта, пристрастился к карточным играм. Каждые выходные в охотничьем домике Лавальеро проводится игра с высокими ставками. Ну, сама понимаешь, вино, женщины, много отвлекающих факторов, голова соображает не слишком ясно… В общем, в последнее время ему не очень везло. Он проиграл мне немаленькую сумму, а к ней пришлось приплюсовать то, что не выплачено твоей семьей согласно нашему добрачному контракту. В итоге, если Роланд не рассчитается со мной в ближайший месяц, я вынужден буду передать эти документы на рассмотрение финансовой комиссии, и боюсь, Виолетта, что твоей семье грозит полное разорение и заключение в тюрьму за долговые обязательства.

Колени задрожали, и я облокотилась о спинку кресла, вцепившись в него обеими руками. Амир вдруг поднялся и осторожно усадил меня на свое место, положил ладони мне на плечи и легонько сжал.

— Ну и чего ты хочешь, Остеус? — От тона, которым был произнесен этот вопрос, озноб пробегал по коже.

— Хочу предложить обмен. Ты подписываешь бумаги на официальный отказ от земель, а я отдаю долговые обязательства, и мы в расчете.

— Это невозможно! — не дав Амиру и рта раскрыть, ответила я, мгновенно представив себе реакцию Тени на заявление, что платы за кристалл он не получит. Ведь столько лет ждал, пока ему вернут криспп, а еще дольше пытался вернуть родовое поместье, и теперь все надежды рухнут только потому, что Эрин шантажирует моего мужа с помощью его новых родственников. Мне даже подумать было страшно, на что разъяренный Адриан может решиться в случае согласия Амира.

— Полагаю, вам стоит получше обдумать мое предложение. Виолетта, милая, ты готова проведывать своих родных в тюрьме?

— Мы оплатим все долговые обязательства, — заявил вдруг Амир.

— Вот как? — Эрин удобнее устроился в кресле и смерил ректора оценивающим взглядом. — И у вас есть такие деньги? Я поражен. Теперь я лучше понимаю, на что ты соблазнилась, дорогая Виолетта.

— Остеус, еще один подобный намек или иное завуалированное оскорбление, включая ваше фамильярное обращение к моей жене, и можете отправляться обратно, откуда приехали. Позже пришлете мне официальное уведомление.

— Я мог бы сделать это сразу, но решил, что стоит попробовать уладить дело миром. Понимаете, что я не продам обязательства за деньги, только обменяю на поместье, и это единственный вариант.

— Полагаю, и бумаги обмена у вас с собой?

— А как же иначе?

Эльмарин с улыбкой достал из пачки документов несколько листков с гербовой печатью и с довольным выражением лица положил их на стол перед ректором.

Я хотела сказать, что Амир не должен подписывать документы и ради меня не следует нарушать свое слово, но перед глазами стояли лица родителей, такие осунувшиеся, несчастные. Если Эстер посадят, это сломает ее, а Роланд… боюсь, он может предпочесть смерть тюремному заключению. Вспомнила, как отец говорил, что они, стареющие аристократы, основа этого древнего мира, его устоев, на них все равняются. И я промолчала, хотя должна была просить мужа не ставить свою подпись. Амир медленно убрал теплые ладони с моих плеч, склонился ниже, читая договор, взял пишущую палочку, и его рука замерла на мгновение над пустой строкой, а потом он уверенно вывел свое имя и отдал документ так и пышущему самодовольством Эльмарину.

— Получай и убирайся отсюда.

Эрин взял бумаги, с улыбкой отвесил нам поклон и, послав мне долгий прощальный взгляд, ушел.

— Тебе лучше пойти в свою комнату, Виолетта, уже поздно.

Амир отвернулся, зарылся пальцами в волосы и уставился куда-то в пространство.

Я промолчала. Кроме бесконечных и уже набивших оскомину даже у меня «прости» и «спасибо», я ничего не могла ему сказать.

Уже позже, лежа в постели, я думала обо всей ситуации, о наших с мужем отношениях, о том, как в этот раз он пожертвовал своей честью ради меня. И сделал это, чтобы помочь, а не из-за моего недавнего поступка, приведшего к нашей женитьбе.

Как же легко решаются сложные вопросы, когда рядом сильный человек, способный взвалить всю тяжкую ношу на свои плечи, поддержать, поделиться теплом в моменты, когда труднее всего. Человек, который постоянно отдает и не просит ничего взамен. Я вспоминала слова подруг о том, что он не столь равнодушен ко мне, как кажется с первого взгляда. Вдруг это правда? Возможно, на его отношении сказывается не только дружба с моим отцом, но здесь замешаны другие чувства? Но если все делается ради меня, не ради старого друга, не ради условностей, то почему Амир так решительно меня отталкивает?

Мысли плавно перескочили на ошеломительную новость о его родстве с Тенью, и в этот миг меня осенило — а если у него те же способности? Вдруг он тоже может забирать энергию? Это ведь очень многое объясняет! О его похождениях никто в академии не слышал, одна только Элизабет, с которой… Я даже не знаю, было ли у них что-то, но вряд ли до свадьбы подобное могло произойти. А если он ее любил, то мог надеяться, что совладает с собой. И даже если он меня не любит, а испытывает только влечение (вспомнить хотя бы, как его злило нарочитое внимание Эрина ко мне, эти обращения «милая» и «дорогая»), то и на этом можно попытаться построить новые отношения.

В волнении я села в постели, вновь прокручивая в голове догадку о том, что он боится причинить мне вред, поэтому держится на расстоянии, поэтому и домой старается приходить, когда я уже сплю! Как же я не подумала об этом раньше? И тут же ответила сама себе, что и в мыслях не допускала их родства с Тенью. Следовало действовать решительнее с самого начала, а мне мешало это противное чувство вины, ощущение, что я постоянно причиняю ему боль и приношу одни неприятности.

Теперь все сомнения отступили, я решилась, и сразу стало легче. Завтра позаимствую у подруг все, что они предложили для претворения в жизнь нашего плана.

— Я это в особом магазинчике купила, меня уверили, что в них какая-то нить вплетена из особенного антимагического сплава, блокирует потоки энергии.

— Что за магазинчик?

— Ну… там штучки разные, в общем, все для влюбленных. Так что бери, пользуйся, — великодушно предложила Элинна.

Я посмотрела на широкие красные ленты, по виду они напоминали обычные шелковые.

— Что-то я опять сомневаюсь насчет этого привязывания к кровати.

— Ты можешь не привязывать, опоить достаточно. — Бэла поднесла маленький пузырек с прозрачной жидкостью. — Добавь в питье или еду пять капель, хватит на двадцать минут. За это время успеешь и поговорить, и объяснить ему все.

— Жаль только, нормального разговора не получится, он ведь не сможет отвечать. Теперь осталось придумать, как я это добавлю в его еду, если он обычно ужинает вне дома. Пожалуй, капну ему в графин с водой в кабинете. Он после академии сразу туда идет и сидит до самой ночи. А как быстро подействует?

— В течение часа. Сперва Амир ощутит усталость и тогда отправится в постель, но не уснет. Будет все слышать, видеть и чувствовать.

— Хорошо. — Я кивнула, сжимая флакон.

— Летта, как тебе такая? — Мелинда вытащила из шкафа самую откровенную из сорочек.

— Оу! — Эля присвистнула от восторга. — Точно ее бери, Летка, он с ума сойдет.

Атласная мерцающая ткань изумительной длинной ночной сорочки мягко обнимала все тело и струилась вдоль него, приоткрывая щиколотки. Она могла показаться очень скромной, если бы не кружевное плетение на груди. Сквозь тонкие ажурные узоры так явственно видны были округлые полушария, что соблазнительней ничего нельзя было придумать. К тому же фасон сужался от талии, обрисовывая контуры бедер.

Я кивнула, и Мелинда расправила сорочку на кровати. Сегодня все втроем прибежали ко мне в гости, выпить чаю после занятий и обсудить детали коварного плана по превращению моего номинального законного супруга в фактического.

— Мне правда не хочется этого делать, — говорила я, сидя на стуле перед зеркалом, пока Мелинда втирала в волосы разные бальзамы, а потом расчесывала, чтобы они легли блестящей волной на обнаженные плечи. Элинна в это время мазала мои руки, а Бэла что-то еще искала в своей целительской сумке. — Мне страшно, я боюсь окончательно испортить наши отношения.

— Если бы он тебя не отталкивал, не пришлось бы идти на крайние меры.

— Летта, точно не хочешь воспользоваться этим возбуждающим средством? — Бэла достала еще один флакон из темно-синего стекла.

— Точно. Нарочно я его страсть вызывать не буду. Если он меня желает, это и так будет понятно.

Целительница кивнула, убрала флакон обратно, а потом девчонки отступили, оглядывая меня в зеркало.

— Потрясающе выглядишь! Осталось только сорочку надеть.

— Спасибо вам, — я развернулась, с признательностью посмотрела на их улыбающиеся лица, — если у меня что-то получится, то во многом благодаря вам и вашей поддержке.

— Конечно, — Эля важно кивнула головой, — уж мы тебя научим, а то со своими аристократическими нормами поведения так и страдала бы после первого отказа. Ну а теперь шевелись давай, иди вниз и лей зелье, а потом устраивай ему сногсшибательное представление.

Я кивнула, нервно улыбнулась и пошла провожать подруг.

Как же я нервничала, ожидая прихода Амира, — этого не передать никакими словами. С балкона не сходила, опасаясь пропустить его возвращение. Наконец ожидание мое было вознаграждено. Я услышала, как он вошел через парадный вход, и присела в кресло возле двери спальни, чтобы не пропустить момент, когда Амир зайдет в свою комнату. Нельзя было забывать и о том, что муж мог и не выпить воды из графина.

Когда услышала его шаги по коридору, меня практически зазнобило от страха. Раздался звук захлопнувшейся двери, а я не двинулась с места. Тело вдруг свело. Недавняя сцена соблазнения в доме родителей была еще слишком свежа в моей памяти. Сделала несколько глубоких вдохов, призывая себя успокоиться. Не знаю, сколько минут так просидела, пока набралась решимости. Затем поднялась и вышла в коридор, где вновь замерла возле комнаты Амира, а потом храбро постучала и отворила дверь.

Муж лежал на кровати в одних легких штанах, прямо поверх одеяла, глаза были полуприкрыты. Он сразу же открыл их, стоило войти в комнату. Недоуменный взгляд скользнул по мне, и я поплотнее запахнула халат. Приблизилась к кровати, остановилась, выжидая. Он так и не заговорил, значит, зелье подействовало.

— Амир…

Я даже не знала, с чего начать, только крутила в руках красные шелковые путы, и, если бы лицо ректора сейчас было в состоянии отражать эмоции, его брови точно полезли бы наверх — слишком легкомысленно выглядели ленты, сжатые в моих ладонях.

— Извини, пожалуйста, я тебя опоила. — В зеленых глазах мелькнула тревога, а потом они приняли такое выражение, что быть мне прибитой на месте, если бы не действие питья.

Попыталась подсчитать, сколько времени прошло и сколько еще осталось в запасе. Что, если я слишком долго просидела в комнате? Пока подбирала нужные слова, чтобы начать разговор, заметила, как он немного пошевелил пальцами, и запаниковала. Еще совсем немного, и весь план провалится, потому что рассказать все ему я не успею, он выкинет меня из комнаты, как когда-то вышвырнул из кабинета.

— Прости, пожалуйста, — попросила я, подбегая и склоняясь над мужем, чтобы привязать сперва одну, а потом другую его руку к кровати, — это только для того, чтобы ты не смог использовать магию против меня, дал хоть немного времени все объяснить и не выгнал прочь.

Пока я проверяла узлы на прочность, услышала тихий вздох, но не осмелилась снова взглянуть в его лицо. Я была абсолютно уверена, что Амир сейчас в бешенстве. Присела на край кровати рядом с ним, сцепила пальцы рук, опустила взгляд на колени и заговорила:

— Я хотела начать с того, что в доме родителей моя попытка соблазнить тебя выглядела очень глупо. Жалею, что ты принял ее за часть затеянного ими плана. Это не так. Я сама этого хотела, правда хотела, потому… потому что я уже давно в тебя влюбилась.

Замолчала на миг, но взглянуть в его глаза по-прежнему опасалась, боялась увидеть в них жалость.

— Я думала, это поможет наладить наши отношения, заставит тебя взглянуть на меня другими глазами, не как на взбалмошную эгоистичную девчонку, а как на женщину, которая действительно тебя любит. Знаю, глупо рассчитывать, что если мы станем близки физически, то обретем и духовную близость. Только мне показалось, Амир, что ты обманываешь меня, недоговариваешь о собственных чувствах.

Ты столько всего сделал, постоянно меня оберегал, разве возможно, чтобы при этом ты был абсолютно равнодушен? Ведь защищал, даже когда не знал про моего отца. Прости еще раз, что я пошла на такие меры. Понимаю, унизительно сильному и взрослому мужчине быть привязанным к собственной кровати. Я собиралась устроить целое представление с соблазнением, не просто раздеться, а станцевать для тебя, хотела понять, смогу ли пробудить в тебе желание. А теперь вижу тебя и понимаю, что от отчаяния вновь совершила большую глупость. Никому другому я бы не отважилась так открыто признаваться в своих чувствах и уж точно не решилась бы на подобный поступок, но ты не такой, как остальные, ты совершенно особенный человек. Заслужить такого мужчину — это большое счастье, а я, наверное, его недостойна, и у наших отношений нет будущего…

Голос дрогнул, я прервала свою речь, набирая в грудь побольше воздуха, теперь нужно было решиться повернуть голову, посмотреть на него, а потом развязать эти проклятые ленты и уйти из комнаты. Мой грандиозный план провалился в самом начале. Я не могла пытаться соблазнить Амира, понимая, что он против.

Слабое движение привлекло мое внимание, мышцы на его руках напряглись, а ленты сильнее впились в кожу. Он слабо качнул головой, и я поняла, что действие зелья заканчивается.

— Можно я только один раз тебя поцелую на прощание, а потом уйду, и мы расстанемся по-хорошему, без недомолвок и обид? Пусть для всех мы будем женаты, но я не могу больше жить в твоем доме. Давай придумаем какую-нибудь причину позже, хорошо? И прости за всю причиненную боль, за действия, вынудившие тебя пойти на большие жертвы. Наверное, люби ты меня по-настоящему, нашел бы способ рассказать о своих чувствах, и я просто зря обманывала себя. Мне очень хотелось поверить, что эти чувства есть, особенно после встречи с Эрином и твоего последнего поступка. Позволь же проститься с тобой так, как мне бы этого хотелось.

Я подняла наконец голову, встретила его взгляд и затаила дыхание. Мне не дано было понять то выражение, которое сейчас отражалось в таких родных для меня глазах, но равнодушия там не было и в помине. Положила ладони на его грудь, вновь ощутила то самое покалывание, опустила ресницы, не желая больше отвлекаться на посторонние ощущения, игнорируя промелькнувшую в зеленой глубине тревогу, наклонилась к его губам, чтобы в первый раз поцеловать по-настоящему, потому что никакие слова не могут выразить всей глубины слишком сильных чувств.

Прикосновение — как маленький разряд тока, когда покалывание вдруг сменяет странный магнетизм и ты уже не можешь оторваться. Стоило мне поцеловать его, раскрыть губы, коснуться языка, и я уже не могла остановиться. Подалась вперед, прижимаясь теснее, оплела руки вокруг его шеи, коснулась мягких волос. Сердце билось быстро-быстро, мурашки побежали по коже, и тело сделалось чужим, непослушным, так удобно расположившись поверх широкой груди, будто стало частью Амира.

Если бы я могла прийти в себя хоть на минуту, я бы тут же соскочила с кровати и убежала прочь, но желание оказалось сильнее. Я уже целовала его лицо, касалась бровей, скул, щек, как будто странное сумасшествие или одержимость охватили меня. И только какой-то резкий посторонний звук на секунду прояснил туман в голове, я лишь на мгновение оторвалась от его груди, которую исследовала сейчас с огромным наслаждением, и увидела, как рвутся красные шелковые путы на руках со вздувшимися от невероятных усилий венами.

И поймала его пылающий взгляд, а в следующую секунду он крепко обхватил меня за плечи и опрокинул на спину, и мир вокруг погрузился в безумный водоворот, а по комнате вдруг пронесся ветерок, загасивший магические огоньки, и мы очутились в полной темноте. Он целовал меня, целовал так страстно, пылко, что заболели губы, сердце бешено стучало в груди, и кровь шумела в висках. Я очутилась прямо в центре настоящего шторма, ухватилась за широкие плечи, чтобы не затеряться среди волн безудержного желания.

Как же хорошо я понимала теперь его слова о чувствах, которые лишают нас разума, которые невозможно удержать под контролем. Он выпустил из плена мой рот и стал целовать шею, его пальцы сорвали пояс тонкого халата, а потом сжали прохладный шелк сорочки и рванули с такой силой, что она разошлась по швам. Я вздрогнула, когда горячие губы прижались к обнаженной груди со страстью, от которой меня бросило в жар. В ответ оплела его руками и ногами, будто сетью, касаясь обнаженной кожи, дрожа и задыхаясь, выгибаясь в его руках от слишком сильных, почти нестерпимых ощущений.

Широкие ладони прошлись по моим бедрам, подхватили под колени, и я прильнула ближе, подалась навстречу и зажмурила глаза, когда тело вдруг пронзило острой болью. Впилась пальцами в сильные напряженные мускулы, но не отстранилась, подстраиваясь под его движения. Жаркие губы вновь касались меня повсюду, с каждым поцелуем тело все больше охватывало томление, а желание вспыхнуло внутри с новой силой. Он не прекращал движений, и ощущения стали меняться. Всю меня словно окутало приятным теплом, кожу стало покалывать, а боль становилась все слабее и слабее, пока не исчезла, не растопилась в горячей неге.

Тяжесть его тела, его сбившееся дыхание в темноте, нежные пальцы, сжимающиеся на навершиях груди, поцелуи, поцелуи, поцелуи и безумные ласки, в которых я потерялась, заблудилась, растворилась без остатка. От низа живота вверх по телу расходились волны удовольствия, и прилив становился все чаще, его движения ускорялись, и сердце сжималось при каждом новом толчке, а напряжение нарастало и нарастало. Я желала лишь одного в этот миг — только бы он обнимал и не отпускал меня вечно!

И вот наступил тот момент, когда все мышцы вдруг напряглись, выгибая мое тело, а его рука сжалась вокруг поясницы так крепко, что ей ничего не стоило сломать меня пополам. Одно сплошное наслаждение, с которым никакие ощущения на свете не сравнятся, и я беззвучно закричала, прижавшись к его плечу лицом, вздрогнула от целого шквала эмоций, когда напряжение вдруг отпустило, и я перестала существовать, на один краткий миг став частью огромной неведомой всепоглощающей силы. Пьянящая свобода в конце, свобода отдавать всю себя лишь тому, кого по-настоящему желаешь, взрыв и волна чистейшего блаженства и резкая боль в ладони. Перед глазами вспыхнул яркий свет, и лучи прошили насквозь мою кожу, мое тело, расщепляя на мелкие частицы, а потом наступила полнейшая темнота.