Прах Лангарда

Глава 24. Шутка экзарха

Глава 24. Шутка экзарха

Вечность протянула когти. Коснулась. И всё растворила. Вне течения времени практически невозможно себя осознавать. Не вчера, не завтра. Всегда. Замерший сотник заставил себя потянуться к зияющей в пустоте ране, оставленной ударом клинка Богоборца. Иллюзии Астера его не пугали, Айр знал, что Лана не позволит себе так глупо погибнуть. Не здесь, не сейчас. Вечность заканчивается, за своей спиной Лотаринг видит бесконечный ряд похожих на себя воинов. На их лицах написано сожаление. Это лишь укрепляет решимость воина не допустить извечной ошибки. Он обозревает залу и вскидывает свой верный клинок, бой продолжается.

Недолгим ранее, с яростным рёвом архидемон провёл серию атак, задев Лану в бок. Ей приходилось отражать его выпады, так как уклониться она не могла — за её спиной была Ульма. Теснивший её Астер не давал ни мгновения на передышку, чередуя атаки мечом всполохами магии, которую ей удавалось чудом отражать раз за разом.

Заметив рубящий, идущий по дуге взмах, не способный задеть колдунью, Лана решилась и, изогнувшись всем телом, поднырнула под него. Лезвие из чистой ненависти пронеслось прямо над лицом, и, не мешкая, среброволосая контратаковала, но не по демону, а по тёмной пелене, сковавшей её друзей.

Разочарованно рыкнув, архидемон вновь исчез, над головой девушки появились десятки огненных стрел, нацеленных вниз. Лана взлетела, отбивая их в воздухе, чтобы прикрыть остальных, и шипя от боли. Пару снарядов она сознательно приняла на кольчугу, и сейчас расплавленный металл прожигал плоть. Бросив взгляд назад, она увидела демона, возникшего за спиной Айра и уже занёсшего лезвие над его головой.

За мгновение до того, как на замершего сотника сзади обрушился демонический клинок, очнувшаяся Ульма воздвигла на его пути глыбу льда и, пользуясь тем, что Астер потерял их из виду и его эффект наблюдателя ослаб, перенесла себя и Айра на несколько метров в сторону с яркой белой вспышкой, создавая фантомные сполохи в других местах неподалёку, чтобы сбить с толку противника.

— Бей, — донёсся до очнувшегося рыцаря её тихий шёпот.

И Айр ударил с именем умершей прародительницы на устах, оранжевый вихрь обрушился на архидемона, тот успел воздвигнуть обсидиановый щит, но ревущая буря разметала барьер, протащила Астера по земле десяток метров, срывая костяные пластины с тела и круша кости. А мгновение спустя на его тело рухнула с небес Лана, пронзив сердце проклятым клинком Богоборца.

Слой кошмаров сгинул раньше, чем истаял его владелец. Пронзённая насквозь мразь лежала под её коленом, обсидиановое лицо искривилось в презрении, губы Астера с ненавистью прошептали:

— Я найду способ освободиться. Сколько бы циклов на это ни ушло.

— Не в этот раз. Дважды с твоим убийством я не налажаю, — проскрипела Лана и, впитав потустороннюю силу Нездешнего в своё оружие, рванула меч вверх, вспарывая грудь, шею, голову и душу эндорима, уничтожив его без остатка. Вырезая из реальности саму концепцию существования Повелителя, отправляя того на давно заслуженную личную встречу с самим Нездешним.

Вдохнув в оледеневшую грудь воздух, Лана поднялась на ноги, чувствуя себя другим человеком. Сразив архидемона, клинок окончательно принял её и стал продолжением её воли, навечно скованной служением Долгу Освобождения. Мир отныне стал чёрно-белым, лишённым вкуса, запаха и эмоций. Путь Финны запечатлел этот этап в мире универсалий. Совершенный, завершённый экзарх. Сейчас она должна отправиться обратно в штольни и уничтожить Спящего.

Оглянувшись, среброволосая увидела неподалёку Айра и Ульму. Доспех рыцаря во многих местах был оплавлен. Почувствовав её взгляд, воин сразу всё понял и, крепко сжав губы в суровую нить, поднялся на ноги и заступил путь.

— Брось меч! — вглядываясь в потускневшие серые глаза возлюбленной, крикнул рыцарь. — Ты никуда не уйдёшь. Не оставишь меня.

Было очевидно, что это однажды случится. Он всегда был против её Долга. Во всех циклах он ставил превыше всего защиту других. Этой тюрьмы. Статуса кво и продолжение существования мира. Так произошло и сейчас. Крик Айра вызвал у Ланы лишь безразличие. Пришло время. Она окинула взглядом расстояние до любимого и приготовилась к рывку. Один удар — одна проблема. Он не ждёт атаки. Он не видит угрозы. Он в неё верит. Всё очень просто. Почему же тогда она медлит? Ведь Долг…

Айр сбросил с руки изрубленный щит и бережно убрал окровавленный бастард в ножны. Неторопливо и флегматично, словно ничего необычного не происходило. Затем поднял голову, встретился взглядом и, широко раскинув в стороны руки, шагнул вперёд.

— Когда я тебя встретил, ты защищала сестру. Пусть и не по крови, но ты отдавала этому всю себя. Но я видел в тебе лишь лицемерного аристократа. Подозревал в страшных вещах. Но день за днём твой отчаянный, жертвенный характер убедил меня в твоей искренности. Ты была для меня героиней, — поведал рыцарь, медленно надвигаясь на девушку.

Лана замерла. Не шевелилась и, кажется, почти не дышала. Сквозь туманную дымку в её глазах всё сильнее проступал жадный свет. Изрубленный в противостоянии с Астером лёд продолжал трескаться. Среброволосая отчаянно тянулась к словам возлюбленного и пыталась забросить вторую часть себя поглубже в чулан подсознания. Время экзарха прошло, сейчас была пора самого важного выбора.

— Достаточно! — крикнул Айр в ответ на почти незаметное колебание, признак сомнения в стеклянных глазах. — Я больше не хочу, чтобы ты собой жертвовала. Твой путь мессии закончится здесь. Брось клинок, я его уничтожу.

За спиной Ланы были тысячи безмолвных теней. Отражений её собственной души, что цикл за циклом шла этой тропой. Дыхание бездны впиталось в саму её суть, подчиняя существование единой цели. Но сейчас, благодаря вмешательству лишённой имени Алой Ведьмы, незыблемость предрешённой судьбы была нарушена. Лана встретилась взглядом с воплощённым экзархом в глубине своего разума.

Ланнард выглядел так же, как и всегда. В его руке был чёрный меч, призванный из-за предела. Он вскинул его и направил в грудь фиолетовоокой демоницы.

— Останови, — холодно приказал Белый Барон. — Если ты не уничтожишь меня, я разрушу всё, чем мы дорожим.

Руки Ланы были пусты, а на губах играла улыбка. Разумеется, ей было страшно, развязка всего подступала, направив острие в горло. Но уходить безропотно во тьму она не собиралась. Пришло время для чудесной, возможно, последней шутки, мысли о которой она вынашивала всю дорогу.

— Меч Энима… Он ведь создан для того, чтобы разрушать оковы? А задача экзарха — освобождать и спасать людские души? — поинтересовалась девушка, её улыбка стала чуть шире. — В таком случае доведём ситуацию до абсурда! Ты тоже человек, знаешь-ли. Я желаю освободить душу самого спасителя!

Тщательно спрятанный океан эмоций лопнул и накрыл их обоих, это даровало ей лишь толику секунды. Стремительное мгновение, в течение которого Ланнард пытался осмыслить сказанные ею слова. Лана метнулась вперёд, едва разминувшись со стремительным выпадом, — даже ошеломлённый Белый Барон был быстр, словно стрела. Но он промахнулся, а она оказалась быстрее. Выбив проклятый меч, схватила оружие когтистой лапой и взмахнула им сверху вниз, разрубив на две части принадлежавшую ей душу барона, отсекая от человеческой сути дыхание бездны.

Но этого было мало. Меч всё ещё существовал и жадно тянулся к владельцу. До самого Нездешнего отсюда было невозможно добраться, но сейчас, пока лишённая долга душа Ланнарда пыталась всё осознать, Лане предстояло сделать ещё кое-что. Простое и вполне доступное действие.

Удар нерушимым клинком об колено громом прозвенел по залу. Лана не понимала, почему она это сделала. По её лицу текли слёзы. Это было предательство. Невероятное, немыслимое и невозможное. Но её тело подчинялось не её чувствам. И даже не её воле. А тому, что было глубже и важнее их. Её душе. Она отдала меч в могучие руки.

Клинок Первого Короля, отдавшего жизнь ради защиты людей, плашмя обрушился на согнутое колено рыцаря. Сжимая рукоять и лезвие древнего меча в руках, словно гнилую палку, Айр Лотаринг ударил снова. Финиалла стала Вечным Стражем, чтобы сдержать эндорим, отдав всё долгу и служению, обрекая себя на участь более ужасную, нежели смерть. Он не допустит для Ланы этой судьбы.

Девушка положила свои холодные руки на его латные рукавицы. Они, черпая силу друг в друге, вместе ударили снова. Чёрный клинок треснул, разрывая предрешённую судьбу в лоскуты.

Экзарх не мог владеть свободой действий. Все его желания были подчинены великой цели. Но она уже была свободна. И ею двигало более глубокое и древнее чувство. Важнее, чем долг. Важнее, чем страх. Обещание защитить любимых. Обещание, что она дала давным-давно Айру, Ульме и самой себе. Не стать чудовищем. Сделать их счастливыми. Любить их.

С каждым ударом она предавала долг. Предавала вечное, беззаветное служение и всех тех, кто отдал свои жизни во всех циклах этой цели. Из всех уголков мира бывший экзарх и её вечный страж ощущали чуждое внимание. Спящие прислушивались к звукам тяжёлых ударов с надеждой и недоверием. То, что было невозможно, происходило:

— Сгиньте, а то остановлюсь! — прокричала в пустоту Лана, и присутствие сразу исчезло. Но Лану уже несло, слишком долго ей пришлось позволять этой сущности подавлять свои чувства, нанося удар за ударом, она вопила:

— Как же вы меня задрали! Спящие! Нездешние! И прочие охреневшие! Я буду жить! Буду счастлива! Потому что это заслужила!

На десятом ударе клинок со звоном разлетелся на части. Незримые нити, делавшие её куклой гостя из Бездны, были оборваны навсегда, и груз невыносимой, нечеловеческой ответственности спал с души. Тело начало заваливаться набок, но находящийся рядом и надёжный, как бог, мужчина подхватил её за плечи. Грохнувшись бронированным задом о камень, Айр осторожно уложил возлюбленную к себе на колени, заглядывая во вновь тёплые, нежные, фиалковые глаза. Устало покачав головой, воин с улыбкой произнёс:

— Эх, Лана, ты совсем не бережёшь своё снаряжение. То нагрудник потеряешь, то меч сломаешь. Ай-яй-яй, уверен, дед тебя наругает…

Лежа в объятиях Айра, девушка усмехнулась, а потом и вовсе, сквозь боль в обожжённых рёбрах, захохотала. Сотник, заметив, что её кольчуга прожжена в двух местах, принялся её осторожно снимать. Ульма побежала к ним, споткнувшись о крупный деревянный обломок, валявшийся под ногами. Бухнувшись на задницу, ведьма скривилась, её изумрудные глаза светились таким счастьем и свободой, что, увидев их, к Лане сразу начали возвращаться силы. Этот взгляд стоил того, чтобы пережить поход к Лангарду ещё парочку раз.

Харгранка, всплеснув руками, осмотрела страшные ожоги на груди любимой и сразу полезла за скляночками и баночками, начав их обрабатывать. Магии, чтобы исцелить причинённые демоническим огнём раны, у неё уже не осталось. Лана покосилась на обломки древесины, усеявшие древний зал, и произнёсла:

— Эти твои рояли были какие-то странные. Бухали громко, но глухо. Настроить забыла?

— Придумывать несколько дюжин полноценных музыкальных инструментов было бы очень-очень затратно, поэтому они все были из цельного массива дуба. Считай, что это тактические, бронебойные рояли. Не переживай, я оставила один настоящий, специально для тебя, — сосредоточившись на её ожогах, ответила ведьмочка. Жжение и боль постепенно затихали под ласковыми пальцами.

— Хитро, постараюсь тебя не злить лишний раз, — усмехнулась среброволосая.

— Лана! Я не в этом смысле! Хочу сыграть для тебя. Давно хочу, на самом деле… — заулыбалась Ульма и, закончив накладывать пропитанную мазями повязку на ожоги, перевела взгляд на сотника. Тот отрицательно покачал головой:

— Леди Ульма, мои доспехи куда толще и тяжелее, я в порядке. По крайней мере, достаточно в порядке, чтобы идти.

— Точно. Рыся, Сова и остальные! — неохотно освободившись из рук рыцаря, Лана, шипя от ран, поднялась на ноги и протянула руку харгранке. — Надо идти. Надеюсь, они выжили…

***

Несколько десятков минут спустя, когда изнурённые герои преодолели подъём по длинной лестнице, они вошли в тронный зал. Там их встретили картины ужасающей бойни, погружённой в недвижимую тишину. От самого входа и до середины залы всё было усеяно телами скитальцев, пожирателей и людей. Сердце Ланы застонало от боли, из подземных воинов никого не было на ногах. Их тела, залитые чёрной кровью, тут и там виднелись ближе к центру залы, похоже, в последнем яростном натиске чудовища потеснили их от двери, но подземники продолжали сражаться до самого конца, чтобы дать им время уничтожить Астера.

— Рыся! — вырвался тоскливый крик из груди среброволосой.

Она сейчас проклинала себя, что под властью клинка даже не запомнила её настоящее имя. Печальный голос разлетелся по зале, порождая эхо под потолком. И, словно повинуясь ему, с тихими, усталыми стонами из луж чёрной крови начали подниматься люди. Вспыхнувшие надеждой фиолетовые глаза со страхом их считали. Один, три, пять, десять, пятнадцать… Тридцать один.

Из тридцати семи подземников, что отправились с ними, отряд потерял целых шесть жизней. Малая цена по меркам войны. Тяжёлая, почти невосполнимая утрата для малого числа выживших ланградцев. Взгляд Ланы быстро выхватил в полумраке знакомое лицо. Сестра её матери была жива, опершись на лук и дрожа от слабости, она поднялась на ноги и спросила:

— Вернулись? Значит, лихо повержено?

Было понятно, что она спрашивала это не для себя: уже то, что подземников не захлестнули свежеватели, говорило само за себя.

Айр кивнул и торжественно ответил:

— Только благодаря вам. Вы выстояли, несмотря ни на что, лишь поэтому мы сразили чудовище. Это ваша победа.

Возвышенные речи здесь не были нужны. Оставшиеся в живых воины ответили усталыми улыбками, взглядами и кивками. Долгие слова сейчас были нужны гораздо меньше перевязок и лечебных припарок.

Лана, бросилась вперёд и заключая тётю в объятия. Её старший сын стоял неподалёку, поддерживая мать, а бледный, раненный Сова сидел у стены, зажимая простреленное плечо. Ранены были здесь почти все. Оглянувшись с тревогой, среброволосая воскликнула:

— Прости, что так долго. Сова, ты тоже прости, ты пострадал, потому что меня прикрывал до последнего. Я тогда была не в себе и даже не поблагодарила…

— Доколе повторять будешь, глупая? Мы чудо свершили, что и не надеялись застать на своём веку. Вышли под солнце и сразили, наконец, старого ворога, — гордо ответил лучший охотник ланградцев и ласково потрепал Лану по волосам.

Внезапно внимание Ланы привлек горестный крик Ульмы, закрутив головой, она увидела склонившуюся над одним из свежевателей ведьму. А затем, осознав всё, освободила от своих объятий Рысю и подошла к подруге. Туда же направился и Айр. Одолевший вместе с ними весь путь до Лангарда проводник лежал под телом зарубленного скитальца, весь залитый кровью и вцепившийся тому в глотку.

Услышав голос Ульмы, Азат с усилием приоткрыл большие, мутные блюдца глаз и попытался улыбнуться. Алая Ведьма попыталась скинуть тяжёлую тушу скитальца, но подскользнулась в крови и наверняка бы упала, если бы не стальная длань поддержавшего её рыцаря. Одним махом отбросив четырёхрукую тварь, Айр освободил Логаррта. Ульма, упав на колени, принялась ощупывать его впалую, покрытую коростами грудь в поисках ран, но, польщённый и смущённый одновременно таким вниманием, лариец поспешил пояснить:

— Госпожа, я жив. Жив. Просто устал, слишком много лечил. Я же вам обещал, что не умру, пока не стану вновь человеком.

— Тьфу. Вот ты меня перепугал! — счастливо воскликнула Ульма, по-матерински погладив Азата по лысой голове. — Клянусь, как только вернёмся в башню, я восстановлю силы, призову тебе лучшее, самое красивое тело из мира универсалий и перенесу туда душу!

— Благодарю, мудрейшая. Но ведь тогда я никогда не смогу от вас отдалиться больше, чем на пятьдесят метров? — ещё более смущённо пробормотал маэстро.

— Ой, не беспокойся по пустякам. Главное, что ты жив. А насчёт остального у меня уже есть пара идей, например, можно связать тебя с теневой заготовкой, на манер клинка Айра или фарланга… — принялась щебетать Ульма, помогая Логаррту подняться и усаживая того у стенки.

Лана прижалась к плечу Айра и вздохнула, подумав, что, похоже, напрасно она тревожилась за древнюю харгранскую королеву и пыталась её сблизить с Айром. Ульма не отчаялась и не сломалась, а значит, сама была способна идти по жизни и искать своё счастье. Так что сейчас среброволоске было немножечко стыдно за то, что она не верила в силу духа своей спасительницы.

— Давайте выбираться отсюда! — воскликнул Айр, окинув взглядом отряд. — Сова, Баюн, Гром и Рогач, вы ранены легче всех, проверьте дорогу. Не время пока расслабляться. Мы победили, и больше никто не умрёт!

Люди покинули мрачный тронный зал, выйдя под свет солнца. Сражение началось с первыми лучами солнца, а сейчас стоял уже полдень. Высоко над головой ярко-синее небо больше не отдавало алыми отблесками, а свет солнца над головой показался им необычайно ярким.

Снаружи повсюду на площади виднелись тела свежевателей. Помимо тех, что отряд сразил во время боя, прорываясь во дворец, было и множество других, рухнувших на бегу, когда злая воля, дававшая им разум и цель, покинула этот мир. Искра жизни ещё тлела в телах, но любые чувства, даже базовые инстинкты, покинули их навсегда.

Петляя по разрушенным улицам, отряд двинулся в обратный путь в полном молчании. Холодный осенний северный ветер лишь ревел над головами, но сам город, надолго переживший своих создателей, сейчас был по-настоящему, окончательно мёртв.

***

Шесть высоких костров ярко пылали, разгоняя вечерние сумерки. Рядом с каждым из них стояли члены семей, которые сейчас приносили последнюю дань памяти и уважения мёртвым героям. Ланградцы привыкли к подобным прощаниям. Они десятками лет выживали во мраке, теряя родных, борясь за каждый прожитый день. И сейчас их гордые взгляды были обращены ввысь, вслед за дымом, поднимавшимся к звёздному небу.

Пока горело жаркое колдовское пламя, зажжённое Алой Ведьмой, было достаточно времени, чтобы проститься с погибшими. Подземники потеряли много важных людей, но сохранили то же количество родов. Имена погибших получат рождённые в будущем дети. Будущие поколения будут взрослеть под покровительством всей деревни, помня ту великую жертву, что пришлось принести их родичам, чтобы они могли жить на поверхности.

Слёзы быстро высыхали от жара пламени на щеках. Люди плакали, лишь пока костры горели, когда же огонь затих, все погрузились в молчаливую благоговейную тишину. Айр по-воински уверенно вышел вперёд и встал лицом к печальным людям. Именно на его плечи лёг тяжкий груз произнести последние слова поминовения. Глубоко вздохнув, воин гулко ударил себя латной перчаткой в нагрудник и заговорил:

— Мы сразились и победили. Выстояли перед тьмой. Выстояли перед проклятием и ужасом! Мужеством и кровью проложив свой путь к горлу врага. Стойкость сердец и героизм павших стали тем чудом и ценой, из которых выкована эта победа! Проклятия Лангарда больше нет! И теперь, помня тех, кто заплатил самую страшную цену, вы должны ради них жить! Жить, как не жили никогда раньше! Без мрака и страха, в свете, что собственными судьбами купили те, о ком мы скорбим. А потому сейчас мы справим тризну, а потом начнём праздновать победу! Веселиться, пить, петь и любить! За тех, кто умер, и ради тех, кто жив!

Пламенный голос рыцаря окутал сердца людей. Нет, скорбь никуда не пропала. Но туда вновь вернулась надежда и радостный задор. Их окутывал тёплый вольный ветер, а ещё они знали, что завтра поутру они вновь увидят солнце.

Затем были тосты и имена. Живые тихо пили за мёртвых и славили их. Каждый здесь потерял не просто соратника, а близкого друга. И каждый знал, во имя чего. А потому скорбь усыхала так же быстро, как таяла синяя брага в металлических кубках. Павшие продолжили жить в памяти о их поступках.

Ночь вступила в свои права, когда новые костры загорелись в саду, освещая лица людей. Уже не во славу павших, а для радости живых. Зазвучали песни и радостные крики, а столы ломились от еды, созданной Ульмой. Люди испили вино, прежде никогда не пробованное ими, и вкусили пищу, которую никогда не ощущали. Из прошлого на глазах ковалось будущее. Страх исчез, уступив место надежде, скорбь и смерть остались позади, а новая жизнь, накатываясь волной, сама несла ноги в пляс.

Бросив на Лану взгляд изумрудных глаз, харгранка, поднявшись из-за стола, щёлкнула пальцами и призвала свой рояль. Звонкая незнакомая музыка пронзала наступившую тишину. Почти колдовская, она наполняла сердца любовью и нежностью. Лана потянула Айра за руку, но тот стушевался:

— Лана, я хреновый танцор...

— Видела, знаю... Я, кстати, тоже неважно танцую. Отдавим друг другу ноги! — нежно улыбнувшись, весело ответила девушка и потянула за руку снова.

Рыцарь вздохнул и поднялся. Прильнув к его укрытой металлом груди, Лана взглянула в глаза, утопая в любви. Он много ради неё прошёл. Пожалуй, больше, чем кто-либо. Без упрёков и сожалений златовласый рыцарь принял всё. Защищал её дух и хранил тело даже тогда, когда сама Лана потеряла надежду. Айр медленно начал вести, а непривычная к этому Лана сразу же врезалась ему в ногу носком сапога. Айр засмеялся и, прижав её к себе плотнее, поцеловал, а плавный танец увлёк их снова.

— Так что за сюрприз ты мне там приготовила? — шёпотом спросил Айр, незаметно скользнув по её талии руками чуть ниже.

— Он волшебный, скоро увидишь! Даже в ледяном безразличии мысли об этом мне постоянно напоминали о том, что я теряю, отказавшись от чувств! — заигрывая, проворковала Лана в ответ.