Позывной «Курсант» — 2

Глава 13 Я познаю все трудности педагогики

— Так, смотри… Прежде чем начнем тренировку, я тебе расскажу такую вещь. В боксе самое тяжелое и самое главное это — ноги. Поэтому работать мы начнем с изучения стойки. Правильная стойка поможет тебе уверенно стоять на ногах и не заваливаться. Левая нога вперед… Погоди, ты же правша? Правша вроде…

Я вопросительно уставился на Лёньку, который, открыв рот, смотрел в ответ на меня. Такое чувство, будто я ему не вполне очевидные и доступные вещи говорил, а прямо сейчас сразу несколько элементов таблицы Менделеева изобрел.

Вообще, на детдомовцев, надо признать, произвело неизгладимое впечатление мое внезапное повышение до побудчика после сна, погонщика во время бега и тренера бокса одновременно. Другой вопрос, что я уже во время подъёма понял, какую свинью подложил мне Шипко. Подгадил, так подгадил…

Пацаны привыкли просыпаться под матерные крики Панасыча, а тут — я. Видимо, у них, как у собаки Павлова, уже стоит программа на тембр голоса сержанта госбезопасности. Ещё, кроме того, у меня не было будильника или часов. Пришлось ориентироваться по солнцу. А вернее, по его отсутствию. Едва забрезжил рассвет, я вскочил с кровати. Надо ли говорить, что ради этой чертовой побудки хрен спал половину ночи. Боялся проворонить нужное время и обосраться.

— Подъем! — заорал я, попутно сам выбравшись из постели.

Мой голос такого волшебного эффекта, как голос Шипко, точно не имел. Ни одна сволочь даже головы не подняла.

— Эй, вы чего?! Совсем обнаглели? — я подскочил к Лёньке, к Подкидышу. Ноль эмоций. Даже Бернес, едва оторвав башку от подушки, посмотрел на меня мутным взглядом, буркнул что-то себе под нос, а затем благополучно завалился обратно.

— Ну, блин… Ладно… Ладно, раздолбаи. Устрою вам сейчас… — прошептал я исключительно для успокоения своей души.

Прошептал, потому что расхожие в современном времени выражения здесь никто бы не понял. А я очень хотел высказаться, дабы снять часть стресса. Потом посмотрел на вполне себе спокойно спящие тела детдомовцев и не долго думая принял решение — надо брать пример со старшего товарища, а именно с сержанта государственной безопасности Шипко. Человек он, может, со странностями, но его странности имеют быстрый положительный результат. Соответственно, отправился на улицу и… Правильно! Набрал полное ведро ледяной воды.

— Подъем, курсанты! — заорал я, едва переступил порог комнаты, и прямо сходу плеснул воды, куда придётся. По роковому стечению обстоятельств пришлось в основном на Подкидыша. Видимо, карма у него такая.

— Товарищ сержант государственной безопасности! Вы чего?! Я же вот! — Ванька вскочил с постели в одну секунду.

Лицо у него было обиженное. Даже, можно сказать, оскорбленное. Глаза при этом упорно лезли на лоб, потому что бедолага пытался понять, какого черта происходит. Он точно знал, ни черта плохого сделать не успел, а тут ледяной душ опять.

Увидев меня вместо Панасыча, Подкидыш в первые секунды открывал и закрывал рот, словно рыба, выброшенная на сушу.

— Реутов! С ума сошёл?! Я тебе щас это ведро, едрить твою налево… Куда-нибудь надену.

— Значит так… — я обвел детдомовцев суровым взглядом. Благо, было у кого поучиться. — С сегодняшнего дня будить вас и проводить физкультпросвещение во всех его видах буду я. Как вы понимаете, решение это не мое, но так было приказано старшим по званию, соответственно, никакие отговорки не принимаются. Это понятно?

— Понятно, — пробурчал мокрый Подкидыш. — Только почему на меня опять? Нашли крайнего…

— А ты храпел громче всех, — отмазался я, а затем командирским отдал очередной приказ. — Выходим! Строимся! На зарядку!

— Выйдем и построимся, — Подкидыш подошел к своей постели, встряхнул одеяло, а потом попытался развесить его на грядушке, чтобы оно хотя бы немного просохло за время пробежки. — Чего обливаться сразу? Главное, можно ведь по-человечески… Тоже мне, товарищ называется…

Остальные пацаны принялись молча сползать с кроватей. Правда поглядывали они в мою сторону с опаской. Ведро стояло рядом и совершенно не было никаких гарантий, что мне снова не попадет вожжа под хвост.

Подкидыш быстренько переоделся и пристроился в хвост очереди детдомовцев, которая двигалась к выходу. Если честно, я опасался какого-то массового возмущения в свой адрес. Дескать, я не Шипко, чтобы командовать. Но нет… Коллектив достаточно быстро признал моё право отдавать приказы и никто даже не попытался выступить против.

Только Лёнька остановился рядом, посмотрел внимательно, а потом с кривой усмешкой на лице негромко сказал.

— Ну как тебе, Алёша, в роли начальника-то? Удобно? Не жмет костюмчик?

— Если честно, не очень, — пожал я небрежно плечами. Будто не заметил подтекста. — Но кто-то же должен. Тем более, если получена команда.

— Странно только, почему она именно тобой получена, — сощурился Старшой.

— Хочешь об этом поговорить? — с вызовом ответил я. — Видимо, мою кандидатуру Панасыч счел более подходящей. Или мне надо было на команду Шипко положить с прибором? А-а-а… Нет! Наверное я должен был спросить твоего разрешения… Согласовать… Ну, тут, Лёня, не обессудь. Я тебе сейчас страшную тайну открою. Ты мне — товарищ, а не командир. Если имеется какое-то недовольство, так не вопрос. И ты, и я знаем, для решения подобных разногласий достаточно выйти на улицу, завернуть за угол, чтоб никто из чекистов этого не увидел, и все. Разберемся, кто чего стоит.

Последние слова я произнес немного громче и с нажимом. Бунт на корабле должен давиться в зародыше. Это золотое правило я ещё в прошлой жизни прекрасно выучил. Бей первым.

— Да ладно, чего ты, — сразу же стушевался Старшой. — Я так, просто…

Он неуклюже потоптался на месте, а затем нехотя двинулся в сторону выхода. Я направился следом, стараясь не улыбаться. Пацаны… Что с них взять…

Зарядка прошла без эксцессов. Все послушно выполняли мои команды — куда бежать и где подтянуться. А вот уже после этого я решил воспользоваться широким жестом Шипко и начать тренировки по боксу. Воодушевленный первыми педагогическими успехами, был уверен, сейчас быстренько всё покажу, расскажу и у нас будет прям суперкоманда. Наивный… Наивный Леша Реутов… Недооценил своих товарищей совсем…

— Граждане слушатели… — я поморщился. До чего же глупое слово. Однако исправляться не стал. — Есть отличное предложение. Вы знаете, что в группу Молодечного попали только мы с Бернесом. Но! Самооборона — дело нужное. Как и умение правильно дать в рожу сопернику. Поэтому, с трудом мне удалось получить разрешение у Панасыча, чтоб сделать вас крепче и сильнее. С сегодняшнего дня мы будем самостоятельно заниматься боксом.

— Ого! — Подкидыш заметно оживился. — Вот это — дело говорит товарищ начальник.

— Да какой он нам начальник… — Лёнька раздраженно сплюнул в сторону. Однако тут же на него зашикали остальные пацаны. Им идея пришлась по душе.

Я, испытывая моральное удовлетворение от всего происходящего, радостно потер руки, а затем приступил к процессу создания своей будущей команды. И вот тут начались трудности. Например, как сейчас с Лёнькой. Мы уже несколько минут тупили со стойкой, которую я упорно пытался от него добиться. Причем, в большей мере тупил именно Старшой. Для него открытием стал тот факт, что я не просто понты кинул, а реально собрался их обучать по уму.

— Лёня! Правша же ты?! — пришлось повторить свой вопрос.

— Ну, да. — Он пожал плечами, мол, очевидно. — Я ведь правой рукой пишу, выходит — правша.

— Ага… Хорошо. Стопу левой ноги поворачиваем на сорок пять градусов Правая нога также на сорок пять. Ноги ставим шире, чтобы не заваливаться вправо или влево. Вот к такой стойке нужно привыкнуть. Правая рука находится у челюсти. Да кулак сожми, е-мое! Чего ты ладошкой рожу прикрываешь, словно девка, честное слово. У тебя кулаки такие, ими можно как кувалдой работать, а ты стесняешься. Сожми, говорю! Плечо опущено, не поднимаем его вверх! Опусти!

Я со всей дури стукнул Леньку по плечу. Он упорно задирал его куда-то к уху, из-за чего сильно напоминал того самого Квазимодо, который недавно вспоминался Эммой Самуиловной. Что интересно, Старшой даже не разозлился за этот удар. Наоборот, послушно постарался выровнять корпус.

— Так… Левая рука находится у виска. Вес тела у нас на правой ноге. В стойке боксер всегда перебирает ногами на месте, просто так не стоим. Всегда находимся в движении… Порхаем, как бабочка. Помнишь, Бернес с Молодечным дрался? Вот так же. Двигайся. Легко. На месте.

Старшой энергично запрыгал с ноги на ногу. Активно запрыгал. Он очень старался делать все правильно. По итогу из-за его рвения выходило не совсем то, что нужно. Например, сейчас Лёнька просто скакал, будто обезумевший кенгуру, которого заклинило.

— Так… Ясно, — после нескольких минут наблюдения за Старшим стало понятно, подобными темпами мы далеко не уедем.

Я огляделся по сторонам, соображая, чем и как заменить необходимые для тренировки причиндалы. Нужно учить их с самого начала. С самых азов. Потому что тот же Лёнька — здоровый, крепкий, но двигается неуклюже, тяжело. Прямо слон в посудной лавке. Остальные пацаны в этот момент пока ещё упорно преодолевали трудности подтягивания и отжимания, но уже готовились подключиться к процессу.

— Ну, Реутов, в рот те ноги… Ну, изверг… — Корчагин спрыгнул с перекладины и посмотрел на свои ладони. — Мозоли будут. Точно… Знаешь, Алексей, когда ты предложил нам заняться боксом, я ожидал чего-то более продуктивного. Ну, там, к примеру, приемы всякие. Удары. А ты похлеще Шипко изголяешься.

— Матвей… Суворова знаешь? — я разговаривал с Корчагиным, а сам продолжал думать, как показать пацанам нужные упражнения. Никаких условий… Ну… Будем отталкиваться от того, что есть.

— Суворова? — Детдомовец почесал затылок. — Не слыхал. Кто такой? Тоже чекист?

— Ничего… Уроки истории начнутся, точно познакомишься. В общем, знаешь, как он говорил? Тяжело в учении, легко в бою. Понял? Это вам сейчас плохо наука моя дается. Зато потом… Ты ведь не можешь предположить, чего ждать дальше от нашей возможной службы. А если вдруг придётся один на один с врагом?

— Один на один с врагом он его так красиво обшманает, что тот ни черта не поймёт. Даже не заметит, как без штанов останется. Я уж не говорю про оружие, — громко заржал Подкидыш. — Ты чего?! У нас Склизкий — специалист узкого профиля. Карманник от бога. Которого нет… Ты поди, встреться с ним на улице. Руками хрен коснется, а ни рублика, ни копеечки не останется.

Я даже от насущной проблемы отсутствующего инвентаря отвлекся, с интересом уставившись на Корчагина, который наоборот, как-то смутился. То есть, вот что выходит… Бернес какой-то супер форточник… Плюс — приличный мальчик из приличной семьи. Музыкант. При необходимости изобразить абсолютно интеллигентную личность, а сам вполне может в любую квартиру попасть. Корчагин — карманник дюже гениальный. То есть, при контакте с любым человеком спокойно вытащит то, что ему надо. Ну… так, чуть по чуть, картина начинает складываться. Я хотя бы теперь понимаю, в чем конкретно прикол присутствия в этой школе детдомовцев, бывших беспризорников.

Причем, судя по услышанному, не абы каких, случайных детдомовцев, а действительно определенных, можно сказать, специально отобранных. Этакие профи, пускай и в своих, своеобразных направлениях. В этот момент меня вдруг осенила ещё одна догадка.

Я развернулся к Марку, который начал делать упражнение «бой с тенью». Ему, как самому продвинутому, я дал сразу конкретное задание и он его, кстати, сразу понял правильно. Наш с ним разговор занял меньше минуты.

— Смотри… Двигаешься в свободной форме. Просто двигаешься. Но в стойке. Понял? Удар левой рукой называется джеб. Вот ты перемещаешься по ринг… черт… вот по этому пятаку, — я очертил Бернесу пространство. — Представляешь себе невидимого противника. Руку выбрасывашь легко и не забывай про постоянное движение ног. Ноги сохраняем в стойке двигаемся вперед, назад, вправо, влево. И так три раунда по три минуты. Понял?

— Понял, — Бернес пожал плечами. — Чего ж не понять.

И он реально сразу сделал все как надо. Двигался легко. Спокойно. А значит, у Марка точно есть какой-то опыт. Может даже не единоборств. Бернес слишком… лёгкий. Так, наверное. Перемещается, будто танцует.

— Эй, Марк! — окликнул я его.

— Что? — Детдомовец замер, уставившись на меня вопросительно. При этом он, как и велено, оставался в стойке. Четко все делает парень.

— А ты случайно в цирке не служил? Акробатика, может? — идея, конечно, безумная, однако я вдруг понял, где Марк мог научиться столь удивительной легкости и юркости.

— В цирке нет. А вот по канату ходил. Да. А иначе как? Иначе по карнизу не пройдешь. А если он узкий? Сорвешься к чертовой матери.

— А-а-а… ну, да… Теперь понятно… Продолжай, — я махнул Марку рукой и он сразу запрыгал по импровизированному рингу.

Насчет Бернеса и Корчагина у меня, значит, вообще нет сомнений, почему они находятся здесь.

— Реутов! Долго мне прыгать? — Старшой раскраснелся и рвано дышал. Как астматик. Но при этом упорно подпрыгивал на месте. М-да… С Лёнькой все гораздо тяжелее.

— Ах ты, ж… Погоди. — Я махнул Лёньке, чтоб тот остановился. — Ты так до самого центра земли ухерачишь. Будем тебя потом всем коллективом из почвы вытаскивать, словно деревце. Сейчас…

Наконец, я сообразил, какой «инвентарь» можно придумать. Взял толстую палку и на земле, с трудом, между прочим, нарисовал «лесенку». Несколько квадратов, как для «классиков», в которые обычно играют девчонки.

— Значит, так… Тренировку мы начнем по-другому. С движений, чтобы ноги привыкали и ты мог уверенно двигаться. Сейчас покажу с какого упражнения. Всё выполняем на носочках, с легкостью. Двумя ногами прыгаем в квадрат, затем выпрыгиваем немного вперед и ноги ставим напротив следующего квадрата. И так туда обратно. Прыгаем 90 раз.

Вообще, по количеству я был неуверен, чисто теоретически прикинул, что при таком раскладе выйдет как раз полторы минуты. Немного подумал и рядом нарисовал еще одну «лесенку». К счастью, день выдался относительно теплый и земля была не настолько замерзшая.

— Подкидыш! Иди сюда, — я махнул Ваньке рукой.

Он с выражением радости на лице спрыгнул с турника, на котором тщетно дергался последние минут пять и поскакал ко мне. Нарисованный на земле квадрат Ваньке не внушал опасений. Тем более, глядя, как Старшой прыгает туда-сюда, Подкидыш, наверное, решил, лучше уж это, чем подтягивания.

— Так. Ты… Смотри… На левой ноге стоим за пределами первого квадрата, затем на одной ноге прыгаем в него и выпрыгиваем вперед и левее за предел следующего квадрата. И так в одну сторону на левой ноге, в обратную на правой ноге. Понял?

— Понял, — Ванька подмигнул мне. — Чего ж не понять. Товарищ Реутов.

— Ну-ну… — протянул я, наблюдая, с каким энтузиазмом Подкидыш ринулся выполнять упражнение. Ничего, сейчас минут через пять охренеет. Запросится обратно на турник.

— Корчагин! Теперь ты, — пришлось нарисовать еще один ряд квадратов. — Становимся сбоку к лесенке, так, чтобы конец ее был по левую руку. И начиная с левой ноги на носочках делаем шаг в квадрат затем в этот же квадрат правой потом левой ногой назад и левее, чтобы она была на середине следующего квадрата и так до конца лесенки. В обратную сторону упражнения начинается с правой ноги. Понял?

— Агась, — Матвей замотылял башкой.

В общем по итогу, у меня все получились при деле. Кроме Иванова.

— Степа… — я поманил Рысака к себе. — Давай-ка мы с тобой попробуем спарринг. С остальными более-менее все понятно. А ты у нас темная лошадка. Отмалчиваешься постоянно. Даже толком не знаю твоих возможностей.

— Да и чего трындеть? — Степан пожал плечами. — Не любитель я пустословить.

— Ясно… Просто у нас вон, что не день, то новости. Разнообразные таланты у людей открываются. Вдруг, ты — самородок, а я и не в курсе. Смотри… Как Подкидыш «бой с тенью» делает, понял? Вот тоже самое надо. Только я буду твоим реальным противником. Самая главная задача — это движение. Не сбивать стойку и соблюдать дистанцию. Далеко не отпускаешь и близко не подпускаешь, чтоб на расстоянии вытянутой левой руки. Когда даю команду выкидываешь левую руку.

— Глупости это, — заявил вдруг Степан, демонстративно засунув руки в карманы. — Херней маемся, устаем только без толку. Ты прием покажи, такой, чтобы в настоящей драке использовать можно было. А все твои приседания да отжимания мне без надобности. Да и клоуном тоже выглядеть неохота. Вон, погляди. Обхохочешься.

Рысак кивнул в сторону Лёньки с Подкидышем, которые усердно пытались запрыгивать в квадраты и выпрыгивать из них, как им было велено. Положа руку на сердце, смотрелись оба детдомовца реально смешно. От них требуется лёгкость, а они перед каждым прыжком готовятся, будто им мировой рекорд побить надо.

— То есть все заниматься будут, а ты в стороне сидеть хочешь? — поинтересовался я у Иванова спокойным голосом.

Просто сейчас — очередной момент бунта. Орать, психовать нельзя. Надо поставить свой авторитет грамотно. Хотя, надо признать, именно этот бунт оказался крайне внезапным. От Степана я точно не ожидал ни черта подобного. Правду говорят, в тихом омуте…

— Делу учиться хочу, — упрямо набычился Иванов. — А не плясать под вашу с сержантом дудку. Прием покажи, тогда я заниматься буду. А просто так прыгать мне ни в одно место не уперлось.

— Интересная выходит штука… — я сжал кулак, примеряясь, как лучше всечь Рысаку. Показательно всечь. Тут слова будут малоэффективны.

Ситуацию спас, как ни странно, Корчагин. Он подошел к Иванову, а затем сходу, без предупреждения, отвесил ему жесткую оплеуху.

— Ещё раз вякнешь, ноги переломаю, — таким же спокойным тоном пообещал Матвей Рысаку. — У нас тут команда нарисовалась. Ясно? Так что язык в жопу засунь и вместе с товарищами работай.

— Ой, млять… — Степан почесал затылок. — Уже и шуткануть нельзя… Ну… Давай, Реутов, что там? Как Бернес, говоришь…

Он оглянулся на Марка, а потом, приготовившись, встал в нужное положение.