Повелитель Теней. Том 1

Глава 8

Проникнуть в деревню оказалось проще простого.

Ну… почти.

Пришлось, правда, понаблюдать за деревушкой по настоянию моей невольной телохранительницы, чтобы удостовериться в том, что никаких патрулей не существует.

На мой взгляд — занятие глупое.

Кто будет патрулировать какую-то деревню?

А с другой стороны, легкомыслие — не самый верный из способов продлить свою жизнь.

Деревня-деревней, но, кто будет тратить кучу времени, денег и дерева для того, чтобы обнести эти постройки частоколом, если это простая деревня, а в ней живут простые крестьяне?

Наверное все же никто.

Поэтому мы какое-то время проторчали под забором.

И, как ни странно, но я был готов расцеловать эльфийку за то, что она предложила сперва затаиться.

Потому что имел возможность услышать несколько обрывков чужой речи с другой стороны.

Правда, она перемежалась со звуками опорожнения нескольких мочевых пузырей, но это не беда.

Главное, что я смог избежать чудовищной ошибки.

Нет, речь незнакомая, но драть ее розгами, магия перстня помогла и здесь.

Небольшой запас послушно откликнулся на мое пожелание, и местный язык стал доступен к пониманию.

Что истощило скудные запасы перстня.

Он снова опустел.

И теперь будет вновь ме-е-е-е-дленно накачиваться.

А так же, судя по всему, истощило еще одно заклинание.

Не так уж много их осталось в запасе.

Была надежда на то, что здесь говорят хотя бы похоже на мой старый мир, и что не потребуется прибегать к помощи перстня, но…

Не сложилось.

Теперь оставалось надеяться на то, что этот язык здесь широко распространен, а не является диалектом, который не поймут уже через сотню километров от этого местечка.

Ибо это будет самым глупым способом потратить немногочисленные заклинания в перстне.

Когда любители отлить на частокол отошли куда-то в сторону и скрылись за скрипучей дверью большого дома, определенного Лавриком как искомая нами таверна, я шепотом поинтересовался у нее, готова ли она.

Девушка посмотрела на меня с большим удивлением и ответила, что не понимает моего вопроса.

А так же невинно поинтересовалась, почему я говорил, что не знаю местного языка.

Ну что ж… Можно поздравить — я овладел наречием аборигенов как минимум этой деревни.

Надо занести в резюме.

Не пришлось никого убивать или пытать, или пригонять стенобитные орудия для осады и штурма.

Прошли мимо спящего «часового».

Лаврик продемонстрировала свою ловкость, отобрав у спящего «стражника» его кривоватое копье, на деле оказавшееся всего лишь заостренной палкой, усеянной сучками.

Поставив очевидный рекорд местного уровня в прыжках с шестом, девушка очутилась на изгороди, которая едва ли превышала высотой полтора человеческих роста. После чего, оседлав частокол, помогла пробраться туда и мне.

Предварительно перекинув и осторожно, чтобы ничего нигде не звякнуло, спустив на землю наши пожитки, перебрался и сам.

Да, пришлось немного попозориться, потому как преодоление деревянных стен с помощью женской руки это не совсем то, в чем я силен.

Признаться, я вообще не уверен в том, что сам по себе в чем-то силен в этом мире.

Нужно приспосабливаться.

Собственно, можно было, наверное, и через ворота пройти.

Но для этого потребовалось бы разбудить стражника или докричаться до кого-нибудь за воротами, чтобы отперли.

Нет, не замок.

Судя по всему, ворота тут вообще часть стены.

Их или роняют на землю, или смещают в сторону, потому как нет ни подъемного механизма, ни башенок, ни даже створок.

Возможно работают как-то еще, но моих познаний в средневековье маловато, чтобы так, с ходу, определить.

Предположение, что часть частокола «падает», чтобы открыть проход, у меня возникла потому, что бревен двадцать в частоколе покрыты грязью сверху донизу.

А остальные — нет.

Да и сквозь щели неровных бревен можно было увидеть что эту часть частокола подпирают несколькими бревнами изнутри.

А остальную часть частокола — нет.

Впрочем, это уже не имеет никакого смысла.

Мы — внутри.

И нет, оказывается мочились местные мужики не у местного трактира.

Это просто избушка чуть больше остальных, и там идет гулянка, а по доносившимся обрывкам фраз — какое-то семейное торжество.

И да, эта избенка одноэтажная, просто больше по площади чем все остальные домишки.

Честно говоря, я не питал особых надежд на то, что это поселение может меня чем-то впечатлить.

Не после «горячего приема» эльфами, ни после некоторых оговорок Лаврика относительно здешних межнациональных отношений.

Такое ощущение, будто здесь расист на расисте, расизм возведен в культ, а рядом еще парочка таких же расистских государств, позиционируют они себя не расистскими, но среди них больше всего расистов.

В темноте так и не удалось как следует рассмотреть здешние постройки.

Десяток, может быть больше домиков, большинство из которых можно различить разве что по их силуэтам, потому как света практически нигде не увидеть за окнами.

Которые, судя по желтоватым оттенкам и прожилкам в тех местах, где за ними что-то и горело, освещая комнату, явно не из стекла.

В голове шевельнулись воспоминания из школы о том, что в крестьянских домах средневековья (да и в богатых тоже) не то, что стекол — оконных рам с остеклением не было.

Только щели для поступления воздуха, да чтобы разогнать темноту, да ставни, чтоб не сильно дуло или дождем заливало.

В любом случае, книгами по истории следовало интересоваться раньше почаще и побольше.

И нечего себя оправдывать: «Ну, я же не знал…»

Сараев для скота или хранения инвентаря я не заметил.

Но несколько загонов для свиней (ну, хоть что-то тут не отличается от моего мира хотя бы на вид), построенных рядом с одной из стен частокола, все же сумел заметить.

Да и то — благодаря трем свиным тушам, в которых веса килограмм на двести уж точно будет.

Надеюсь, что это не молочные поросята.

А вот ближе к центру этого крохотного поселения, изрядно прочавкав по грязи и вонючему дерьму, которое явно является подобием улицы локального масштаба, мы и обнаружили то, что искали.

Двухэтажное заведение, построенное так же из дерева.

Рядом к нему, примыкает какой-то сарай, из которого доносится лошадиное ржание.

Вероятно — конюшня.

И я сомневаюсь, что даже у какого-нибудь местного старосты есть двухэтажный домик с конюшней и пара лошадей.

Дороговато это будет для простого крестьянина.

Неподъемно дорого.

Собственно, и двухэтажный дом тоже наверняка недешевое удовольствие.

Даже если он выполнен из дерева, как это.

Нет, не из досок.

И не из брусьев.

Из кругляка, как и все домишки тут.

Вывески, разумеется, нет и в помине.

Кому она сдалась, если тут домов-то наберется меньше, чем у меня пальцев на руках?

Местные и так знают что к чему и где расположено.

Сложно перепутать домишки.

Наверняка трактир построен для проезжающих, гостей, или в качестве места отдыха местным работягам.

Судя по темноте на втором этаже во всех окнах, кроме одного, постояльцев тоже немного.

Или просто экономят на лучинах, или чем тут освещают в ночное время комнаты?

С этим, как и с ворохом всего остального, нужно будет разобраться.

Там тоже шла какая-то попойка, а раз так, то есть большой шанс, что нас пьянчуги не заметят, занятые своими делами.

Первое, что бросилось в глаза — это большое количество вусмерть пьяных и окосевших мужиков.

Глаза от гари нескольких лучин (или тонких свечей?), запаха пота и какой-то кислятины, заслезились.

Я и Лаврик быстро шмыгнули за самый дальний из столиков.

Трактирщик — дородный мужик в засаленной одежде не первой свежести (ага, вот бы его укорять за то, что он белье в стиральной машинке без отбеливателя крутит!?) появился спустя несколько минут.

Молча выслушал мое:

— Трактирщик, нам бы поесть чего на двоих. И где переночевать найти. Издалека мы.

Ничего лучше я не придумал.

Но по говору тех любителей отлить понял, что общаются местные простыми фразами, максимально обиходными словами.

Про синхрофазатрон тут лучше не упоминать.

А то мало ли, прискачет инквизитор на голубом единороге и бесплатно подарит мне косплей Джордано Бруно.

Очень внимательно посмотрел на меня.

Очень так подозрительно.

— И чего? — хмыкнул он. — Мне гадать чего вам надо что ли? Хотите жрать — говорите чего надо, принесу.

Хотелось сказать ему про омаров и камчатского краба, но, предполагаю, что шутку он не оценит.

А скорее всего правильно поймет ее как издевку и появятся проблемы, которые мне не нужны.

— Так и я не знаю, трактирщик, что у тебя есть, а что сожрано, — ответил я, запустив руку к поясу, подняв оттуда мешочек и вынул монетку эльфийской чеканки, передав ее в кулаке, зажатую меж пальцами. — Но, думаю, за это, и кое-что сверху, я и мой друг можем рассчитывать на хороший ужин и комнату?

Да, это слишком большой риск.

Лаурель сказала, что меня за эти монеты убьют.

А еще она сказала, что разведчики эльфов бывают на этих землях.

Возможно у них есть человеческие деньги.

А может и нет.

В любом случае — вариантов у меня немного.

Лицо трактирщика вытянулось, он даже сделал шаг назад, наклонившись так, чтобы посмотреть мне в лицо, скрытое капюшоном.

Лаурель, как и я, поглубже натянули их на голову.

Не надо нас рассматривать.

— Какие-то проблемы, трактирщик? — спросил я.

Крупный мужик, криво усмехнувшись, двумя пальцами забрал у меня монету, прищурившись, посмотрел на нее, даже на зуб попробовал (сам голодный что ли или дефицит железа в организме?), после чего еще раз посмотрел в нашу сторону…

Ох, спасибо тебе родина за плащи из водоотталкивающей ткани хренового качества, сквозь которые можно что-то заметить.

— Издалека значит, — произнес он, что сразу же мне не понравилось. Жадный блеск в глазах, облизывание губ. Он явно понял что это за монета и ее ценность. Будь это что-то не пользующееся популярностью тут, то он бы так не реагировал. — Бывает, конечно…

Не люблю я, когда человек вот так оценивает слова, словно смакует.

Впрочем, может здесь все такие подозрительные?

Граница с эльфами недалеко.

Мой расчет строился на то, что местные с ними все же имеют какие-то контакты.

Ну приграничье это!

Не может быть тут так все категорично.

Не верю я, что в таком мире не процветает контрабанда в обе стороны.

Если Великий Лес убивает все, в чем нет эльфийской крови, то зачем остроухим вообще рейнджеры?

Не для красоты же.

Значит кого-то ловят.

Вот я точно уверен в том, что в роду у меня эльфов не было и голубые глаза у меня вовсе не из-за любви к лукам и деревьям.

— Мясо есть, — заявил трактирщик. — Тушеное.

Звучит уже неплохо.

— На сухое горло предлагаешь его есть? — спросил я.

Ну не может тут не быть каких-нибудь компотов или чего-то подобного.

Вода, на худой конец.

— Принесу лучшее, что у меня есть, — хмыкнул мужик, собираясь отходить от нашего «столика».

— Комната, — произнес я.

— Чего? — недовольно и так же тихо спросил у меня трактирщик, останавливаясь. — Сейчас его взгляд был похож на пойманного в мышеловку зверька.

— Этого хватит и на оплату комнаты, — произнес я.

Больше наглость, чем уверенность в своих словах.

Раз взял эльфийскую монету, то знает куда ее пристроить и ее ценность.

Скорее всего я дал ему более чем достаточно, чтобы оплатить два обеда и комнату.

А раз ведет себя по-хамски, то чует за собой силу и не боится проблем.

Следовательно, меня тут пытаются облюбить по самые помидоры.

Да уж, «сканать под местного» точно не получилось.

Трактирщик недобро оскалился.

— Дальняя наверху, — сказал он и быстрым шагом направился в сторону своей стойки.

Я посмотрел ему в след и заметил, как он переглядывается с кем-то из посетителей.

Увидел, что у лестницы, ведущей на второй этаж, сидит какой-то местный пижон в темно-бардовом…

Ладно, я не знаю как этот элемент одежды называется.

Камзол, наверное.

Хотя нет, те вроде носили уже во времена парусного флота.

Одним словом, туника до середины бедра, с зауженными на предплечьях рукавами.

И все, кстати, бардового цвета.

Что еще больше отличает его от местных, которые одеты во все серое или темно-серое.

Напротив него — второй мужик, тоже явно побогаче местных пьяниц в старые рубахи одетых.

Как раз в этот момент второй мужик решил обернуться, но первый будто бы случайно толкнул на него кружку и из той расплескалось…

Нет, не синева.

И не по беретам.

Пиво.

На стол.

Нет, ну миры-то и разные, но пенное не распознать нельзя.

Даже в потемках.

Студенчество как-никак за плечами.

Парочка о чем-то зашушукалась между собой, изо всех сил делая вид, что мы им не интересны.

— Эти двое вооружены, — едва слышно произнесла Лаурель. — При себе кинжалы. У господина вероятнее всего меч еще под рукой.

— А еще они нами интересуются, — сказал я. — И трактирщик с кем-то переглядывался.

Со стороны той «сладкой парочки» (нет, серьезно, тот в красном похож на дружинника-алкоголика, а его «напарник» — на молодого монаха) донеслась какая-то нехитрая песенка про разбой, что навеяло еще больше негативных ассоциаций в отношении этих «товарищей».

— Принесут еду, забираем с собой и идем в комнату, — сказал я.

В трактире есть окна.

Да, не такие просторные, как мне хотелось бы, но в случае чего выскочить из них можно будет наружу гораздо проще, чем через упившуюся толпу и двух вооруженных людей.

Кем бы они, мать их за ногу, не были.

Ох, похоже пожалею я о своем решении здесь остановиться.

Из кухни появился трактирщик, неся в руке поднос с крупными кусками толи жаренного, толи тушеного, толи подгоревшего мяса в жиже, от одного вида которой казалось, что ее уже кто-то ел и вернул на блюдо.

Во второй он тащил…

Кувшин.

Натуральный мать его землю, глиняный кувшин.

С запечатанным чем-то вроде воска или чего-то похожего, горловиной.

Похоже надо было водичку просить прямо.

Напиваться я тут не особо хочу.

— Как моя бабка готовила, — усмехнулся трактирщик, ставя это блюло-тарелку-поднос на стол.

Чего-то даже отдаленно похожего на приборы из металла — нет, только грубо сделанная деревянная ложка, отполированная сотнями потных рук.

— Заберем с собой в комнату, — произнес я, поднимаясь из-за кривоватого столика и забирая поднос с едой.

Трактирщик удивленно посмотрел на меня и последовавшую за мной Лаурель, но ни слова не сказал.

Даже когда мы прошли к лестнице.

Если сразу не заорал и не стал бить тревогу, значит может чего и получится…

Ладно, я и не ожидал, что внутри будут хоромы.

Забегаловке внизу тоже звезд Мишлен не видать, но им как-то наплевать на это с большой колокольни.

Комнатенка, которую мне выделили, была второй из трех на верхнем этаже.

Никаких замков снаружи, лишь «запорное устройство типа крючок» внутри, да и то не самое надежное на вид.

А уж какая щель между косяком и дверью…

Кровать — не кровать, а какой-то лежак, поверх которого брошен тюфяк, набитый, судя по запаху прелой травы, сеном.

Да и вообще атмосфера в этой низенькой халупе, в которой нужно ходитьи пригибать голову, чтобы не поправить потолочную балку своим лбом, не из художественных фильмов.

Подозреваю, что и во всем остальном проверку «Ревизорро» эта «гостиница» не пройдет.

Просто две комнаты, связанные между собой дверным проемом и непередаваемым ароматом отходов, плесени и гнили.

Меньшая — глухая, и в ней стоит что-то очень напоминающее деревянное ведро под помои. Но места тут еще много, так что, думаю, сюда могут и ванну притащить и воды наносить, чтобы помыться.

Ну, или в этой таверне специальное обслуживание — просторное помещение для тех, кто хочет «посидеть, подумать».

Страшно представить для чего нужны те пучки сена, набросанные пол сбоку от «гадильника».

Может стоит лопухи попросить?

Потому что если подтираться пучком сена, скорее всего потребуется волшебная сила подорожника.

Проверять не хочется.

И аппетит как-то пропал сразу.

В большой комнате — закрытое ставнями окно.

Тоже на «крючок» закрывающееся. Судя по всему, и он, и «петли» что на двери, что на окне сделаны из очень хреновенького металла.

Странно.

Я, честно сказать, больше ожидал какие-нибудь деревянные засовы.

Металл это же дорого, иначе б у каждого встречно был бы при себе хоть плохонький, но меч.

Или этот трактир настолько крут по местным меркам, раз у него металлические крючки на окнах?

Не знаю.

Одни вопросы, никаких ответов.

И ощущение, что все становится только хуже.

— Да ложись ты уже! — злой на себя, бросил я Лаурель, которая словно решила стать частью интерьера и молчаливой статуей стояла рядом со входом, пока я осматривался.

Девушка, ни слова не сказав, лишь печально вздохнула, и приняла снимать с себя плащ, сев на «кровать».

Одеяла тут, похоже, тоже не предусмотрены.

Или за отдельную плату?

Деньгами сорить больше не хотелось.

Поэтому я так прикинул, что раз кровать одна, а спать на полу или у отхожего места я не собираюсь, то ночевать нам придется в большой комнате.

На пол я не лягу, а то еще крысы унесут или какие-нибудь местные ниндзя-черепашки придут на разборки со «злом».

Девушку, пусть она и остроухая, тоже на пол как-то неправильно отправлять.

Не потому что мне ее жаль.

Подозреваю что дует тут дай боже, а навряд ли у местных есть лекарства от простуды.

Телохранителя с соплями и бухающего как слон, с перспективами отправиться к своей богине пораньше, чем я достигну своей цели, иметь не хочется.

Вывод один.

Спать будем на кровати вдвоем.

Один плащ под себя, вторым накроемся.

Должно быть тепло — по крайней мере друг от друга…

Так, бл…

— Это что еще за хрень? — опешил я, видя, как эльфийка начала снимать с себя не только доспех с тонкой кольчугой, но и плотную рубаху с подобием корсета, оставшись в такой белоснежной рубашке, что аж в темноте видно.

Да и ладно бы, но штаны куда уже дела?!

— Пользуй мое тело, но моя душа всегда с Богиней, — сквозь щели в оконной раме, ставнями пробивалось достаточно света, чтобы видеть как блестят ее глаза. — Я приму все это достойно…

— Больная что ли на всю голову? — выпалил я. — Оденься нахрен, эксбиционистка ушастая!

— А?! — на лице девушки появилась смесь разочарования, непонимания и явного удивления. — Но…

— Страшно представить как ты отреагируешь на команды «Воздух!», «Газы!» или «Вспышка справа», — хмыкнул я. — А вообще, подруга, давай кое-что проясним. Владеть рабами до сих пор мне не приходилось.

— С трудом верится, — недоверчиво произнесла белокурая разведчица, дерганными движениями возвращая на себя одежду. — Ты ведь самое страшное зло во плоти.

Ну, хоть без кольчуги с доспехами.

А вообще, надо раздобыть спички и проверить, укладывается ли в армейский норматив.

Впрочем, опыт знакомства с ее сородичами подсказывает, что где и когда им нужно, остроухие и в щель пролезут без вазелина.

— Давай сойдемся на том, что я зло в начале своего пути. Так сказать — стажер зла. Подмастерье. Наше начальство не доверяет мучать больше трех народов за выходные, а рабынь выдают только за убийство эльфийских принцесс. Но я ответственно заявляю, что все произошедшее — чистейшее совпадение.

Девушка (да, ей может пара сотен лет, но чего не отнять у ее расы — выглядит она очень свежо) с подозрением посмотрела на меня.

Нет, объяснять я не собираюсь.

Раскрывать что у меня возможностей с гулькин нос осталось, пока я не доберусь до источника магии, тоже вредно для здоровья.

— Ты возжелал меня, — сказала Лаврик таким тоном, будто перед ней помахали деревом из Великого леса, а потом умыкнули и сказали, что вообще-то строить из этого домик на дереве нельзя. Харам, блять. — А теперь отказываешься…

— Ты себя не переоценивай, — посоветовал я. — То, что у тебя симпатичная мордашка, и блондинистые волосы, фигура точеная, еще не значит, что…

Лаурель, встав, принялась заправлять в свои обтягивающие брюки рубаху.

Превращая ее местами тоже в кое-что обтягивающее.

И смотря на меня так вызывающе, пытливо, оценивающе.

— Завязывай, — что я грудей второго размера не видел? Видел, трогал и много чего другого. — А то пожалуюсь в ваш райлессовет, что ты, представитель богиней избранного народа домогаешься меня, вселенское зло, человека и так далее…

— Ничего подобного, — с возмущением произнесла Лаврик, натягивая на себя куртку, которую носила, судя по всему, под кольчугой. — Я… А почему ты говоришь со мной как с другом?

— Мне с тобой как с табуреткой разговаривать что ли? — спросил я, оглядываясь для демонстрации. — Хм… Табуретки в стоимость не входят, что ли?! Хотя, — я посмотрел на свою телохранительницу, — одно бревно у меня есть…

Девушка непонимающе забегала глазами.

Вот когда отпущу ее, вот прям пояснения дам насчет бревна.

Шутка, конечно, с бо-о-о-ольшой натяжкой, но справедлива ли она или это мое предвзятое мнение, проверять я, конечно же, не буду.

— Так я могу получить ответ на свой вопрос? — спросила Лаврик, приведя себя в порядок.

Она стояла напротив меня.

И честно слово, если б не разница в культурах, я бы, взглянув на нее в этом костюмчике, в потемках, точно назвал ее «Зеленой Стрелой».

Нет, ну похоже на Оливера Квина из «сидабовского» сериала.

Особенно на его первый тематический костюмчик на Лиань-Ю.

— Ты мне не враг, — ответил я. — По крайней мере сейчас. В будущем, когда надобность в тебе отпадет, я развею заклинание и двигай куда хочешь. Так что, в твоих же интересах, чтобы я добрался куда мне нужно как можно быстрее. А ты побежишь к своим богам, старейшинам, главным деревьям и сможешь рассказать где я, что я и насколько большое зло. Даже можете прийти ко мне в гости со всей своей армией. Хотите — даже соседей позовите.

— Ты говоришь правду? — в ее голосе прозвучало удивление.

И подозрение.

И немножко страха.

— Да, — ответил я.

И не солгал же.

Просто когда они доберутся до пункта моего назначения, меня там уже не будет.

Как и источника магии.

Судя по тому насколько «быстро» подзаряжается кольцо, этот источник тут единственный.

А раз так, то именно там находится оружие, которое мне нужно.

Последний шанс.

Во всей смыслах.

— Я тебе не верю, — честность в ответ на честность. — Такие как ты всегда делали эльфов своими рабами. Пытали, мучали, совращали…

— Да-да-да, — махнул рукой я. Не интересны мне все эти ваши истории. Мне бы быстро добраться куда нужно, а потом прощайте, расисты остроухие. И все прочие. — У нас была не самая лучшая методичка по взаимодействию с общественностью. Но сейчас, когда мы пьем березовый сок и чувствуем единение с матушкой-природой, это делает нас милосерднее.

Плевать какую ересь ей говорить, лишь бы это звучало как нечто обыденное, чтобы создавалось впечатление, что я говорю ей не чепуху, а нечто, что в самом деле имеет логические связи.

Может быть так получится ей задурить голову, чтобы она не сообразила насколько я слабее ее.

Нет, конечно можно и приказать заткнуться, но что-то мне подсказывает, что дело пойдет быстрее, если она хотя бы не будет думать, что я тут за тем, чтобы начать какой-нибудь местный Армагеддон или открыть портал в Преисподнюю, вызвав армию демонов.

Последнее, кстати, было бы неплохо.

Но есть нюанс.

Демоны, которых я знаю, либо уже мертвы, либо скоро таковыми станут.

А остальные с радостью пустят меня самого на фарш или отдадут остроухим и их хозяевам с верхнего этажа.

— Ты можешь говорить что угодно, — заявила Лаурель. — Но ничто не изгладит из памяти эльфов ваши злодеяния. Особенно то, что вы создали дроу…

— Дорогуша, — она вообще лучник-вояка, разведчик-кузнечик или на полставки еще и религиозный проповедник? Хотя да, о чем это я. Это ж эльфы. Чем моложе, тем фанатичнее. — Если б я тебе рассказал, что в моей жизни наделали твои остроухие сородичи, то твои беленькие волосюшки, — девушка дернулась как будто я хотел ее ударить, но мои пальцы просто подкинули ее прядь, — приобрели седой оттенок. Поверь на слово — «добро» — это не тот бренд, который хочет блага. Порой ему просто хочется немного повзрывать. И тогда на горизонте появляется много-много больших-пребольших грибов…

— Каких еще грибов? — искренне удивилась Лаврик.

— Ядерных, — вырвалось у меня против воли. — Впрочем, ты все равно не поймешь. Давай просто не будем об этом говорить, а?

Слишком болезненная тема.

Слишком «горячая», чтобы ее обсуждать.

— Ложимся спать, — резко бросил я, указав на топчан. — Завтра с утра отправляемся в дорогу.

— Как вам будет угодно, хозяин, — покорно сказала девушка, вызывая своим поведением еще больше ярости.

И я бы высказал ей немало того, что накопилось, если бы не одно но.

В дверь моей комнаты тихонько постучали.