Потому что ты любишь ненавидеть меня: 13 злодейских сказок [антология]

Саманта Шеннон. Мериголд

Это сказка о принце и принцессе, о двух мужчинах, отправившихся на поиски, двух королевах и девушке по имени Мериголд.

Вы можете предположить, и не без основания, что это идеальные составляющие для истории.

Все началось в 1850 году, когда эльфы еще жили в Англии.

История говорит нам, что эти существа изначально пришли из Скандинавии, но у них всегда была привычка просачиваться во все пространства и все времена. Королевская семья эльфов, подобно многим другим, имеет обыкновение переезжать в зависимости от сезона, а время года для них может затянуться на десятилетия нашего мира.

Некоторые утверждали, что они принадлежали к народу духов, другие – что эльфы не более чем обычные мужчины и женщины, удлинившие жизнь с помощью алхимии, или продавшие душу дьяволу, который изменил их так, что они перестали походить на род людской. Третьи заявляли, что это отпрыски демонов, а четвертые, что они – мстительные души мертвецов.

Но в чем сходились все в Англии, так это в том, что эльфы порочны, и еще в том, что когда задета их гордость или нарушены границы их владений, то они обязательно потребуют возмещения.

А в качестве возмещения они забирают детей.

Принцесса Алиса, вторая дочь королевы Виктории и принца Альберта, исчезла третьего сентября, и ей было всего семь. Когда она во время утренней прогулки бросилась в лес, вскрикнув, что видит удивительно красивую лису, гувернантка попыталась остановить ее высочество.

Леса принадлежали королеве эльфов. Это знали все. Неписаный закон.

Но Алиса всегда была слишком любопытной по отношению к существам, на людей не походившим, и эльфы занимали ее воображение с того момента, как она достаточно выросла, чтобы осознать их существование. Позже люди начали сомневаться, видела ли она на самом деле лису, или рыжие волосы одного из подручных лесной королевы.

Гувернантка кричала впустую.

Примерно час она была уверена, что слышит пение Алисы, и она бежала за голосом принцессы, пока не обессилела. Слуга нашел ее лежащей на берегу ручейка, белой как мел и несущей всякую чепуху.

На поиски отправили несколько человек, но все быстро узнали страшную правду: Алиса исчезла. Она оказалась последней в длинной череде пропавших за год девочек.

Принцессы не было уже неделю, когда сын королевы эльфов появился в Виндзоре, чтобы предложить сделку от лица его матери. Королева Виктория попросила вернуть дочь живой и здоровой, и обещала дать за нее жителям леса любого жителя Англии.

Кого угодно, по их выбору.

Можно подумать, что в обмен на принцессу сгодится лишь очень важная персона, и что поиск займет длительное время, но сын эльфийской королевы дал ответ мгновенно. И он назвал имя – Мериголд Биф.

Никакого титула. Простая служанка в семье Синнетов, нанятая скорее из милосердия, чем из реальной нужды, лишь по той причине, что глава семейства пожалел красивую сироту. Но именно она, а не кто-либо иной, оказалась нужна эльфам.

Восемь девочек пропало, и теперь, по королевскому декрету, правительница лесного народа получила права на Мериголд.

Она стала девятой.

Исаак Файрфокс открыл глаза и уставился на свое освещенное луной отражение в зеркале. Этой ночью он выглядел точной копией отца, и вполне мог оказаться его призраком: серые глаза, квадратная челюсть, и намек на усы.

Мериголд всегда говорила, как они ей нравятся.

Мериголд.

Его потные волосы прилипли ко лбу, тело жаждало ее прикосновения, а в душе зияла открытая рана, заполненная кровью яма, расположенная там, где недавно билось сердце.

Исаак несколько раз глубоко вздохнул, принялся застегивать одежду негнущимися пальцами. Можно позвать слугу, но нет, этим вечером никто не должен знать, что он покидает дом.

Голова Исаака пульсировала от злых мыслей: почему? почему это оказалась именно она? чем Мериголд привлекла внимание королевы эльфов? Она была тихой, словно куколка, и нежной, более похожей на призрак служанки, чем на живую девушку.

Даже сам Исаак никогда не обратил бы на нее внимания, если бы не Джордж, ее сводный брат, что указал другу на сестру. И он влюбился с первого же мгновения, когда увидел ее за окном дома Синнетов, когда она стояла на коленях около печки, оттирая пол, медленно и тщательно.

Ее волосы вывалились из-под чепца, скрывая большую часть лица, а руки выглядели загрубевшими.

Таинственность, то чувство, что ее никто и никогда не узнает до конца, и делало ее столь желанной. Нанимателям не нравится смотреть на слуг как на людей – не очень комфортно воспринимать их как нечто большее, чем пару молчаливых рук, – но он-то узнал ее хорошо.

Он познал ее большее число раз, чем мог сосчитать.

И каждая их встреча таила риск, поскольку ее нужно было скрывать от общества.

Его взгляд бросил свет на Мериголд, поднял ее из темноты почти к божественности, и да, он поклонялся ей. Ее кожа была его алтарем, ее тело, плечи, ее губы, ее признания.

Но и чужие глаза, как выяснилось, следили за ней из лесных глубин Британии.

Исаак подошел к сундуку, что стоял в ногах кровати, и вытащил из него отполированный до блеска меч. Эта вещь поможет вернуть Мериголд, и он вернет ее сегодня, даже если для этого придется вырвать девушку из лап самой королевы эльфов. Даже если придется встретить лицом к лицу всех обитателей зачарованных чащоб, поглощающих любого, кто в них вступает.

На мече не лежало никаких заклинаний, но в них и не было нужды.

Всякому известно, что народ эльфов боится стали, железа и часовых механизмов. Именно поэтому их королева ненавидит всякие машины, особенно большие, для фабрик, и само собой, всех людей, что с ними связаны.

Пальцы Исаака пробежали по лезвию, он поймал в нем собственное отражение. Почему злобная тварь из всех жителей Англии выбрала Мериголд? Почему именно ее? Ту, кого он полюбил? Ей шестнадцать, куда больше, чем любой девчушке, которую правительница эльфов когда-либо забирала...

Говорили, конечно, что сын королевы интересуется человеческими женщинами, и по слухам, его, замаскированного под человека, видели в борделях Лондона... Но ведь Мериголд не походила на обыкновенную шлюху! Она всегда была откровенна с Исааком. Любила его всем сердцем – говорила об этом не раз.

Никакая добродетельная женщина не позволила бы эльфу ухаживать за ней, зная о ненасытной страсти мужчин этого народа к смертным пленницам из прекрасного пола. Сын королевы эльфов мог знать Мериголд, но она не могла и не должна была знать его.

Сердце Исаака дрожало.

В кофейнях и гостиных Лондона шептались, что сын королевы эльфов выше любого мужчины-человека, что во рту у него вместо зубов шипы, спрятанные под губами из лепестков, уши его остроконечны, подобно ивовым листьям, и что лунные блики навечно запутались в его волосах. Он двигался подобно текущей воде, и глаза его были сплошь черны, без намека на белок, и сияли они на лице, столь же древнем, как Стоунхендж.

Говорили, что Мериголд плакала, когда королева Виктория согласилась на обмен, что она умоляла о милосердии...

При мыслях об этом Исаак ощутил боль в сердце и даже вынужден был закрыть глаза: Мериголд наверняка испугалась до смерти, ведь и так она боялась почти всего в этом мире. И он, мужчина, которого Мериголд любила, которому доверяла, позволил эльфийскому принцу забрать ее!

– Добрый вечер, Исаак.

Он резко повернулся, но увидев знакомую улыбку, так похожую на его собственную, выдохнул с облегчением.

– Джордж, – сказал он, улыбаясь в ответ. – Друг мой.

Джордж Биф стоял в дверях. Высокий, приятной внешности, с головой в золотых кудряшках, наверняка похищенных у ангела, он мог бы стать наиболее завидным холостяком Лондона, если бы не его фамилия, Биф, которая просто чадила скандалом. Всякий, имеющий уши, знал о той интрижке, которую позволил себе отец Джорджа, и о ребенке, привезенном им из Индии.

Его жена предпочла яд жизни с позором его неверности, и вскоре старший Биф последовал за ней в могилу. Джорджу было около шести, когда все это произошло.

Сейчас ему исполнилось девятнадцать, и хотя в жилах у них с Мериголд текла одна и та же кровь, они мало походили друг на друга. Она взяла многое от своей матери точно так же, как он от своей, и если она выглядела темной и хрупкой, то он – широкоплечим и белобрысым, точно сугроб. Его наряды всегда немного отставали от моды, и случалось так, что он не менял костюм несколько дней.

Исаака все это давно не заботило.

У лондонцев отличная память, когда дело касается скандалов, но несмотря на это, Джордж Биф был для него лучшим другом и за три года знакомства помогал ему бессчетное количество раз.

– Королева эльфов достаточно уже подержала у себя мою сестру, – заявил Джордж, демонстрируя пистолет. – Настал час показать ей, как мы в Англии поступаем с ворами.

Исаак кивнул.

– Ты выглядишь бледным, – Джордж похлопал друга по спине. – Опрокинь стопку бренди перед тем, как мы отправимся в путь. Мериголд вряд ли захочет, чтобы от старой ведьмы ее спас какой-то молокосос. Разве не так?

– Нет... Да. конечно. Но мне не нужно бренди.

– Расслабься, Ис. Нам обоим не помешает капелька бренди сейчас и позже.

– Нет. Спасибо тебе, но нет. Я хочу, чтобы моя голова была чистой, – Исаак глянул на Джорджа и обнаружил у того на лице разочарование: Биф ненавидел, когда его советы не принимались во внимание. – Мы же собираемся войти в один из эльфийских лесов, – продолжил он с нервным смешком. – Сомневаюсь, что ее воины пьют бренди перед боем.

– Конечно, пьют... Может быть, нечто волшебное, нечто подобное нашему бренди. Эльфы – они гедонисты, – Джордж вынул из кармана фляжку; под его глазами лежали тени, почти такие же, что имелись и на лице Исаака. – Давай. Ее Величество простит нам эту маленькую шалость, особенно если мы накажем ее врага. Добавь огня в брюхо!

И он протянул булькнувший сосуд другу.

Исаак глянул на него с сомнением, но все же сделал глоток, и огненная жидкость ожгла его изнутри до пупка.

Он никогда особенно не любил бренди.

– Как ты можешь быть так уверен? – сказал Исаак, чувствуя, как легко делается на сердце. – Если королева Виктория останется в неведении по поводу нашего плана, то правительница эльфов точно узнает. Говорят, она чует любое движение в ее владениях. Она мгновенно определила, когда принцесса Алиса вошла в лес.

– Принцесса Алиса не была вооружена острой сталью, – Джордж схватил его за плечо. – Ты не ребенок. Ты не женщина. Ты тот, кто сможет убить любую эльфотварь. Ради Мериголд. Ты станешь героем империи, а для нее – не меньше, чем королем.

Исаак взял предложенный платок, и вытер пот с висков.

– Да, – сказал он. – Да. Ради Мериголд.

Джордж затушил лампу, и лишь затем отодвинул занавески и выглянул на улицу. Единственный свет, что позволял хоть что-то видеть, исходил от фонаря неподалеку.

– Кэб ждет нас у начала Говер-стрит, – сообщил Джордж. – И намертво запомни. Едва мы войдем, мы должны сопротивляться лесным звукам, ведь все там – предательский зов сирены.

Он одарил друга усталой улыбкой, которая, тем не менее, обещала завершение страданий.

Глаза Джорджа были голубыми как незабудки, и совсем не походили на сестрины.

– К утру Мериголд будет у нас. Представь, насколько сильнее она полюбит тебя!

Он всегда вселял в Исаака уверенность.

Тот глянул в зеркало последний раз, ощутил, как кровь начала согреваться в теле: верный меч на боку, и простое черное пальто поверх костюма, чтобы лучше укрыться в лесных тенях. Восемнадцатый день рождения отметил в апреле, но только сегодня в первый раз увидел, что из отражения на него смотрит мужчина.

Принцесса Алиса исчезла в лесу на берегах Шотландии, где королевская семья пребывала в то время, но все чащи острова принадлежали королеве эльфов. Это было подтверждено договором, когда люди только начали строить железные дороги, а правительница нелюдей принялась похищать девочек в отместку за разрушенные пейзажи, за дым и покрытые сажей деревья.

Эльфы предпочитали жить в невежестве дикости вместо того, чтобы пасть в объятия девятнадцатого столетия. И говорили, что их королева чувствует каждый шаг в любом из лесов страны точно так же, как человек ощущает биение сердца в собственной груди.

– Скажи мне, – Исаак осмелился заговорить, лишь когда они уютно устроились внутри двухколесного кэба, – это правда, что принцесса Алиса кое-что рассказала, вернувшись к родителям?

Джордж вздохнул:

– Глупое дитя. Увеселения королевы эльфов наверняка повредили ее разум.

– Но что-то она поведала? – упорствовал Исаак.

Его друг глянул в окно, туда, где бежали назад пустынные улицы Лондона.

– Мне рассказал слуга, – буркнул он наконец. – Принцесса рыдала по возвращении. Она объяснила матери, что вовсе не хочет жить с родными, и что предпочитает находиться вместе с другой королевой Англии.

Исаак вздрогнул:

– Почему, ты думаешь, ребенок так хотел остаться с эльфами?

– Ну как «почему», Ис? Я же говорил тебе. Развлечения лесной правительницы. Она заманивает детей крошками от пирога с тмином, и едва они съедят кусочек, то все, они околдованы. Именно поэтому она и выбирает девочек.

– Не очень уверен, что понял.

– Мальчика куда сложнее привлечь сладостями, поскольку мальчики думают. Предложи любому ребенку женского пола нечто красивенькое и сладенькое, так она слопает это без колебаний, – Джордж с сожалением покачал головой. – Ты заметил, что она посылает сына вести переговоры? Старая ведьма знает, что мужчину не обманешь!

Это могло быть правдой, особенно когда звучало из уст Джорджа, хотя Исаак в детстве был сам не свой от пирогов с тмином и за следом из крошек отправился бы куда угодно. У него не имелось сестер, чтобы сравнить вкусы, но мать обожала безделушки, и никто не стал бы спорить, что королева эльфов забирает только девочек, да и Мериголд всегда легко было умаслить маленькими подарочками...

Когда она капризничала, начинала бояться, что он оставит ее и тем самым разрушит ее жизнь, кулон или новый гребень мог утешить ее сердце.

В этом смысле девчонки напоминают сорок.

Но может быть, сын королевы эльфов предложил ей нечто большее, чем гребень, нечто из лесных сокровищ?

Нет, он не должен представлять Мериголд рядом с этим чудовищем!

– Так что, – начал Исаак просто для того, чтобы отвлечься, – принцесса так и заявила собственной матери?

– Ее величество была, само собой, ошарашена, и с тех пор почти не видится с дочерью. Никто, даже принц Альберт, не смеет в ее присутствии упоминать о королеве эльфов, – Джордж усмехнулся. – Если она не изменит своего дурного отношения к лесным тварям, то ты можешь выйти из этой истории с рыцарскими шпорами.

Другой молодой человек, услышав такое, нарисовал бы в уме картину будущей славы. Но Исаак ощутил лишь душевную боль, ведь если он станет рыцарем, то ему еще сложнее будет видеться с Мериголд.

Все их предыдущие встречи таили опасность, как для его социального положения, так и для ее репутации. Джордж, который всегда все устраивал и стоял на страже, защищал и друга, и сестру.

– Как и ты, – отозвался Исаак неестественно веселым голосом. – Ты познакомил меня с Мериголд, и если бы не ты, Джордж Биф, то ни ты, ни я не сидели бы в этом кэбе.

И он позволил себе удовольствие обратиться мыслями к тому моменту, когда Джордж вывел ее из дома Синнетов. Как она взглянула на него с таким ужасом и неуверенностью, а в ее глазах отражалась луна. Исаак прошептал ее имя и заглянул в эти глаза – полные тайны и тьмы, обещания тысячи секретов.

Он все еще видел во снах ту первую ночь, которую они провели вместе.

– О, все, что я сделал – всего лишь позволил вам увидеться, – сказал Джордж мягко. – Я был бы плохим братом, если бы позволил сестре зачахнуть в одиночестве. Все, что ей хотелось с момента, как она положила на тебя глаз, так это стать твоей женой.

Услышав такое, Исаак даже вспотел.

Единственное, чего он никогда не делал Мериголд, было предложение.

Это невозможно. И будет невозможно. Слишком далека она от него: сирота, служанка с кухни, отпрыск офицера Ост-Индской Компании и его индийской любовницы. Джордж – это все, что осталось от ее английской семьи, и он сам едва держался на краю бедности и не мог содержать сестру. Только сострадание людей, помогавших ему, не позволяло отпрыску рода Биф оказаться на улице. Все, на что его хватало – нищенская мансарда на Эрлхэм-стрит.

Как несправедливо, что столь доброму малому приходится жить в таких жалких условиях!

Исаак прижался лбом к окну: мать хотела, чтобы он женился на Анне Конвей, которая принесет с собой большое приданое и уважаемое имя, но даже если этот брак состоится – он знал, – он будет не в силах отказаться от Мериголд.

Она – сплошь мягкость и невинность, и она знает, когда женщине надо молчать. Анна – красива, но слишком холодна и прямодушна.

Эх, если бы королева эльфов забрала ее!

Показался лес, и кэб тут же остановился.

Джордж забарабанил по потолку:

– Давай, вперед! В чем дело?

– Я не смею ехать дальше, сэр, – отозвался возница. – Королева эльфов увидит нас.

– Черт тебя возьми! – Джордж щелкнул языком. – Пойдем так, Ис. Времени нет.

Они выбрались из кэба, Исаак заплатил вознице целый фунт, в два раза больше, чем надо. Тот мог заработать много более, сумей он продать газетам историю о том, как почтенный Исаак Файрфокс нарушил закон, но они могли надеяться, что у него на подобное не хватит ума.

Лес был одет в золото и багрянец, хотя эти цвета выглядели холодными, пустыми и ненастоящими, словно богатый наряд, оставленный гнить на мертвеце. Исааку казалось, что глядя в чащу, он теряется, как при курении опиума, и видит вещи, которых на самом деле нет.

– Исаак, – сказал Джордж. – Помни, что я тебе сказал. Не иди за музыкой. Игнорируй любые необычные звуки или вспышки света... – он положил руку на пистолет. – Королева эльфов похищает маленьких девочек. И она не готова встретить мужчин. Понимаешь?

Исаак кивнул:

– Бог будет с нами, Джордж.

Кривая усмешка появилась у того на губах:

– Бог не заходит в эльфийские чащи.

Держась вместе, они двинулись к деревьям, и едва переступили границу, как темный туман закружился вокруг, полез в горло. Исаак похолодел, но не остановился.

Мериголд ждет их!

Когда человек вступал на любое из покрытых лесом пространств в Англии, он входил в единую эльфийскую чащу, по крайней мере, если верить сказкам и легендам. Только принцесса Алиса вернулась из мира древней королевы, и она ничего не рассказала о своем заключении. Дебри существовали в своем собственном пространстве, и тот, кто углублялся в них слишком далеко, не находил пути обратно.

Если путник был достаточно удачлив, чтобы выйти на открытое место, он мог обнаружить себя в тысяче миль от точки входа, как тот человек, что пошел за хворостом в Хэмпшире, а выбрался в Гэллоуэе.

Когда туман рассеялся, Исаак вздрогнул – горький ветер хлестнул его по лицу, раздражая и возбуждая, а потом неожиданно стих. Как будто бы ветер оказался дыханием леса, и рот чащи внезапно и полностью закрылся.

Они стояли на опавших листьях в тишине, густой, напряженной, почти невыносимой, и ботинки утопали в листве по щиколотку.

Джордж зажег прихваченную с собой лампу.

Исаак с большим трудом осмелился подать голос:

– Говорила ли принцесса Алиса, где прячется королева эльфов?

– Нет, но эльфы имеют сродство с тисовым деревом, – Джордж поднял лампу выше. – Если мы начнем сдирать с одного из них кору, то местные быстро появятся, а затем отведут нас к своей повелительнице.

Мысль о том, чтобы причинить дереву вред, заставила его похолодеть, ведь нет большего оскорбления для эльфа, но Джордж наверняка был в курсе. Будучи человеком разнообразных интересов, с неутолимой жаждой знаний, он знал больше о хозяйке лесов, чем многие ученые.

Они прошли немного дальше, и каждый шаг отдавался хрустом под ногами, и звук этот терзал нервы Исаака. А когда он наступил на сухую веточку, то раздался звук подобный выстрелу, и за ним последовало громогласное эхо.

Пот закапал со лба у юноши, и в этот момент он поклялся бы, что обнаружил зеленые глаза среди листвы.

– Я не вижу тиса, – пробормотал Исаак.

Деревья, к какой бы породе они ни принадлежали, выглядели невероятно высокими; даже их нижние ветви находились выше, чем он смог бы дотянуться, даже добросить камнем. На первый взгляд лес казался обычным, если не обращать внимания на колоссальные стволы, но затем зрение Исаака обострилось и он начал замечать детали: золотая живица бежала из трещин в ко-ре, сами трещины светились полыхающим алым огнем.

Как будто вся чащоба была не более чем маской, и за ней скрывался яд, яд королевы эльфов, что сочился через разломы. Все омывало зеленоватое тошнотворное свечение, и все выглядело изогнутым, искаженным – как будто Исаак смотрел через донышко бутылки, или разглядывал картинку, напечатанную в газете, и скомканную так, что углы находились ближе, чем центр.

Он ощущал головокружение, страх и нехватку воздуха в груди одновременно.

Всего несколько шагов, и Исаак целиком потерял ориентацию, как после целой бутылки спиртного.

Джордж тоже зашатался, его шаги выглядели поначалу уверенными, но сейчас его мотало туда и сюда, и лампа в руке качалась. Глядя на друга, Исаак ощутил тошноту.

– Она, должно быть, уже знает, – прошептал он. – Знает, что мы явились к ней.

– Она знает, – голос, произнесший эту фразу, прозвучал так близко, что он почти ощутил чужое дыхание.

Исаак крутнулся на пятках, хватаясь за меч.

Позади не оказалось никого, лишь краем глаза заметил метнувшуюся прочь тень, и хихиканье, тоненькое, почти детское, заставило холод побежать по спине. Повернулся еще раз с хриплым криком, чтобы встретить врага лицом к лицу, но увидел только вспышку красного, исчезающую в зарослях.

– Что это? – прошептал Джордж. – Исаак?

– Эльфы. Они уже явились.

Легендарные рыжие волосы, именно то, что заманило принцессу Алису в чащу. Алыми шевелюрами обладали не самые могущественные представители лесного народа, но не менее опасные.

И они обязательно доложат повелительнице о появлении чужаков.

– Я слышал... – язык Исаака еле шевелился. – Голос.

– Голос сына, слуги, часового.

На этот раз Джордж тоже вздрогнул, в глазах его блеснул свет лампы.

Вокруг них сухие листья зашуршали и затанцевали, восставая из своей могилы. Закружились пылающей колонной, задвигались так, как мог бы перемещаться танцор на балу в Пандемониуме, вспыхивая тут и там «огнями» осеннего багрянца.

Потрясенный увиденным, испуганный до полусмерти, Исаак обнажил меч. Колонна ужалась, обрела заостренные грани и углы, и свернулась в человекоподобную фигуру: мужчина, бледный, босоногий, почти обнаженный, лишь обтрепанные штаны стояли между ним и потерей приличий, серебристо-зеленые и отделанные блестящим мехом.

Льняные волосы расплескивались по его плечам и падали до пояса, липли к коже, словно их хозяин только что вышел из воды. Тело его бугрилось мускулами и жилами.

– Мужчины, – сказало это жуткое существо. – Человеки. В эльфийской чаще.

Остроконечные уши красноречиво говорили, кто перед ними, а черные без белков глаза сообщали о том, из какой семьи этот уроженец леса: дыры, ведущие в забвение. Отпрыск королевы эльфов.

Исаак сжал рукоятку меча так, что побелели костяшки пальцев, и выставил оружие перед собой. Некогда он видел иллюстрации из «Панча», на которых художники изображали лесной народ, но никогда он не испытывал такого ужаса, как в этот момент – никакая иллюстрация не передаст, как чудовищное создание вытягивает тепло из воздуха, не отразит чувство, что перед ними скорее стихия, чем нечто живое, не нарисует уверенность, что этому не обязательно выглядеть наподобие человека.

Принц находился здесь с тех времен, когда мир был молод.

Это Исаак понял сразу.

– Мы пришли за Мериголд Биф, – сказал он, пытаясь справиться с дрожью в руках. – Скажи нам, где вы держите ее!

– Не разговаривай с этим, Исаак! – пистолет Джорджа оказался нацелен между глазами, похожими на дырки от сучков. – У него нет власти над честной сталью!

– А так ли это, человек из плоти? – промурлыкал сын королевы эльфов. – Люди верят почти во все, что рассказывают друг другу в кофейнях. Если все об этом говорят, то это правда. Веришь ли ты всему, что слышал о нашем народе, Исаак Файрфокс? – принц сделал шаг. – Веришь ли ты всему, что слышал обо мне?

Черные глаза смотрели прямо на него, пронзая кожу, плоть и душу.

Исаак сглотнул слюну, что стала кислой – когда он взглянул в эти очи, то увидел мир, лишенный порядка, хаос, что возник задолго до начала истории. Несмотря на все те байки, что ходили по Лондону, он не сумел бы представить это... эту вещь в борделе на Ковент-гарден!

– Скажи нам... – рот пересох. – Скажи нам, черт тебя возьми, где Мериголд?

– Мериголд Биф в безопасном месте, – прозвучала холодная отповедь. – Абсолютно в том же, где находилась и принцесса Алиса. Как жестоко было с вашей стороны забрать ее! Она покинула нас без малейших повреждений, но Мериголд намного старше. Она отведала наших яств и пила наш мед, и если она оставит лес, то умрет.

– Ложь! – прохрипел Джордж. – Вы околдовали принцессу и украли мою сестру! Приведи нас к ней немедленно, или я заставлю королеву эльфов понять, что такое – терять одного из членов своей семьи.

Лесной принц склонил голову к плечу.

– Ничего себе. Ты собираешься нарушить закон, установленный твоей королевой?

– Законы Англии никогда не помогали мне. И точно так же не помогли моей сестре, – Джордж смотрел на врага, не отводя взгляда. – Мериголд нужно, чтобы брат был рядом.

– Может быть, ее брату нужно, чтобы она была рядом, Джордж Биф?

Исаак вытаращил глаза: о да, одну вещь слухи изобразили без преувеличения, а именно улыбку этого существа.

Все выглядело так, будто стебель розы был разорван на части, и каждый шип воткнут на свое место в угольно-черных деснах. Алый язык медленно скользил по ним.

– Ее вовсе не порадует то, что ты явился за ней, – заявил сын королевы эльфов. – Она не сказала ни единого доброго слова о вас, джентльмены. Ни единого.

Так что, лесная ведьма уже знает о них? И не потому, что эльфы быстро бегают...

Исаак попытался отыскать собственный голос, чтобы упасть на колени и умолять о том, чтобы Мериголд оставили жизнь. Но в этот момент лопнуло терпение Джорджа.

– Нет! – закричал Исаак, но слишком поздно.

Пуля пронзила тело принца там, где у людей находится сердце, и сын королевы эльфов глянул вниз с любопытством.

– О, Англия, – сказал он. – Когда же ты научишься?

И раскрошился в пустоту, наземь осела груда листьев.

Исаак все же рухнул на колени.

– Джордж! – задавленно воскликнул он. – Он мог привести нас к Мериголд! Почему, ради всего святого, ты подстрелил его?

– Он завел бы нас в ловушку, – отрезал Джордж. – Ты же видел его ужасный рот? Говорят о розах без шипов, но эльфы – это розы без цветков.

– Ты убил ее сына! Их принца! – Исаак пошарил в листьях. – И если начнется во...

– Черт тебя побери, мы уже воюем, Исаак! Моя бедная сестра находится в тюрьме! – рука Джорджа не дрожала, пистолет был наготове. – Поднимайся. Помоги найти тис.

– Да, конечно, тис...

Исаак почти забыл, что они искали какое-то дерево.

Точно, нужно отыскать тис и оторвать кусок коры, и тогда эльфы непременно появятся и отведут гостей к королеве.

Джордж протянул руку, и Исаак ухватился за нее, а когда поднялся, то вытер манжетой пот с верхней губы, ощутив при этом вкус соли и собственного страха.

Когда они двинулись с места, груда листьев не пошевелилась.

Исаак не мог выкинуть из головы мысли о том, что случится позже – если он выйдет из этого леса с Мериголд в руках, то все перестанет иметь значение, ее благодарность, даже ее измена.

Тис.

Нет, он знал, как выглядит тисовое дерево – он часто видел их в детстве, в Суррее.

Исаак последовал за Джорджем в сумрак, слегка пошатываясь, а когда оглянулся через плечо, то смог различить траву на лужайке у опушки, и фонарь на крыше двухколесного кэба, но этот фонарь удалялся.

– Джордж, – позвал он. – А мы не заблудимся здесь?

– Ни в коем случае. Как только королева эльфов умрет, ее чары исчезнут.

– Ты уверен в этом?

– Ни в чем нельзя быть уверенным, когда дело касается эльфов, – сказал Джордж. – Моя интуиция говорит, что это так, и я безоговорочно ей верю. Я верю, например, что ты любишь Мериголд так же пылко, как она любит тебя, и разве это не правда? Я верю в то, что в один прекрасный день ты станешь ей хорошим мужем, и я знаю, что ты своими поступками докажешь мою правоту, – он переступил через корень. – После всего, что случилось, ты должен сделать ей предложение. Ты должен жениться на ней, Исаак.

– Ну, вряд ли сейчас хороший момент для того, чтобы говорить о браке...

– Ты слишком долго тянул. Репутация Мериголд сейчас в опасности!

У Исаака в голове не оставалось места для мыслей подобного рода.

– Ее репутация? – непонятно почему он хихикнул: этот лес портил его мозги. – Мериголд отдали эльфам по королевскому декрету. Само собой, никто не спросит...

– Ее честь никогда ранее не была под угрозой, ведь я был рядом, чтобы защитить вас обоих, но ведь она провела среди эльфов три дня! – Джордж бросил на друга скорбный взор. – Беззащитная... Одинокая... Ты видел это существо... это животное!

– Мериголд никогда...

– Конечно, нет, Исаак, но Лондон – гнездо болтунов и выдумщиков, и сейчас они чешут языки, размышляя, как может добродетель женщины выжить в подобной дикости! Никто не поверит, что ее не тронули!

И как только Джордж сказал все это, самым серьезным тоном, как Исаак услышал музыку. Сначала она зазвучала слабо, почти неразличимо, но вскоре подавила все остальные звуки.

– Ты это слышишь? – спросил он, но Джордж уже убрел дальше, и свет от лампы переместился вместе с ним.

Исаак тяжело, шатаясь, повернулся, и уставился в туман.

– Он назвал нас «жестокими», – пробормотал он, не понимая, к кому обращается, – за то, что мы забрали принцессу Алису.

Свет полыхал меж деревьев, небесно-голубой и пульсирующий.

Он шагал вслед за песней, забыв о Джордже, о Мериголд, о сыне королевы эльфов. Каждая сказка предупреждала об опасных голосах зачарованного леса, о кругах камней, что прячутся в траве и берут в плен любого, кто только посмеет забраться внутрь. Но хотя Исаак знал все это, знание это будто вымыло из разума, настолько основательно, что оно перестало иметь значение.

Чаща выглядела безопасной, и нечто чудесное ждало его там, где пылал синий огонь, нечто такое, что положит конец всем его страданиям, и нужно всего лишь дойти, добраться...

Вскоре юноша зашагал уже по берегу ручья, в водах которого сновали рыбы с радужной чешуей. Их острые зубы напоминали иглы, торчавшие из вывернутых наизнанку ртов.

Исаак зашел в воду и, зачерпнув полные ладони, увидел собственное отражение. Точно такое же, как изучал не так давно – или давно? – в зеркале, но более счастливое и без налитых кровью глаз.

Моргнув, обнаружил, что стоит у входа в пещеру.

Пошатываясь, точно пьяный, Исаак вошел в нее, его рука в перчатке скользнула по камню, а при вдохе в легкие попал неземной, сладкий аромат.

– Исаак... – некто позвал его. – Исаак...

Сам ветер шептал его имя.

– Мериголд, – сказал он.

– Исаак...

Юноша заставил себя двинуться дальше, болезненно цепляясь плечами за стенки пещеры, расплескивая холодную воду. Слепой и глухой, он ударился головой о выступ скалы, но боль оказалась смыта мыслью о том, что Мериголд должна находиться по другую сторону этой преграды.

Он должен вернуть ее. Она должна снова быть его любовью.

Свод над головой исчез, и Исаак прикрыл глаза ладонью – свет обрушился сверху, ослепляющий солнечный свет, из белого превратившийся в янтарный там, где он пробивался через полог из листьев цвета охры. Птицы чирикали на спускающихся к земле ветвях, а те были усажены плодами всех цветов радуги.

И никаких признаков ночи, что царила на другой стороне...

Он стоял на укромной поляне, видел крохотный рай, укрытый в недрах чащобы, и всюду тут были женщины и девочки. Малышка в золотых браслетах со смехом каталась по траве, по ее щекам и лбу скользили тени от листьев, несколько девочек-подростков не старше четырнадцати ловили рыбу с помощью острог, другие танцевали, собирали фрукты или плели венки из цветов.

У одной из женщин лицо покрывали морщины, а волосы отливали серебром, и вот она держала младенца.

Они все были просто одеты, многие в штанах, другие в юбках, подвернутых до колена, третьи в платьях, выглядевших так, словно их сшили из живых бабочек.

Исаак никогда не видел столько девочек вместе, и без сопровождающего.

Был ли это мираж? Густой запах цветов одурял, от него кружилась голова...

И там, где ручей заканчивался, впадая в глубокий и чистый пруд с водопадом, находилась женщина, чьи волосы сверкали подобно наилучшему лаку. Облегавшее ее фигуру нефритово-зеленое платье было подтянуто так, что виднелись загорелые тонкие лодыжки.

Держа кувшин, она лила воду на свои волосы, обновляя их блеск.

Глаза закрыты, а голова – склонена к плечу.

Исаак смотрел бы на эту женщину вечно, настолько мирной она выглядела.

– Мериголд, – выдохнул он, не в силах сохранять молчание, и повторил, громче: – Мериголд!

Она повернулась в его сторону, ее глаза раскрылись, и Исаак невольно заулыбался: она жива! И вместо того, чтобы сделать ей выговор за неподобающий наряд, он побежал к любимой, вытянув руки.

Она закричала.

Исаак резко остановился.

Мериголд отшатнулась от него, сползая по камню, на котором сидела, пока не оказалась по колено в воде.

– Нет, нет, – сказала она, и крикнула в сторону поляны: – Приведите королеву! Почему никто из вас, ради неба, не остановил его?

Девочки на поляне дружно повскакали на ноги.

– Мать! – закричали они хором. – Мать, помоги Мериголд!

Зов обежал прогалину, будучи подхвачен всеми без исключения, пока не превратился в колокол, звон которого полетел через лес. Исаак едва обратил на это внимание, все, что он мог – это смотреть на Мериголд, и казалось, что все, что она может – смотреть на него, но ничего знакомого не осталось в ее милых чертах.

Он не мог поверить, но на ее лице читался вызов!

– Оставь меня, Исаак Файрфокс, – сказала она дрожащим голосом, подол ее платья колыхался на поверхности воды. – Позволь мне уйти.

– Ты околдована, – он протянул к ней руку. – Королева эльфов похитила тебя. Милая, я могу забрать тебя назад.

– Назад к чему? – Мериголд покачала головой. – К жизни домашней служанки? Которую сдают внаем, точно вещь? – она отступила еще дальше от берега. – Она говорит, что он убьет меня. Джордж. Он же всегда этого хотел, ты знаешь. Если я вернусь в ваш мир, то надолго там не задержусь. Я пожалела тебя однажды, ведь тебя обманули, но я не могу простить тебя. Я не могу простить тебя за то, что ты не видишь ложь Джорджа.

Она никогда не разговаривала с ним подобным образом.

Обычный трепет исчез из ее голоса, и тот зазвучал холодно и твердо.

– Ложь? – спросил он. – Мериголд, что, ради всех святых, ты имеешь в виду? Никто не сдавал тебя внаем.

– Посмотри на Джорджа, загляни внутрь себя. Неужели ты никогда не догадался, что когда я плакала, я делала это потому, что боялась, а не потому, что была счастлива? – она скрестила руки на груди, точно закрывая щитом собственное сердце, и стала выглядеть такой юной и хрупкой, такой похожей на его Мериголд. – Теперь я знаю. Знаю, что я целостна, сильна, что свободна делать со своей жизнью то, что сама хочу. Тебе никогда не забрать меня отсюда подобно тому, как королева Виктория забрала Алису. Подобно тому, как мой отец отобрал меня у матери.

– Мериголд, достаточно! – понятно, что ее разум отравлен дурными чарами королевы эльфов, но он начал злиться. Он преодолел все препятствия ради нее, и для того, чтобы услышать, как она называет брата убийцей и вспоминает мать, которую не знала. – Ты слегка не в себе, моя любовь. Ты смущена и испугана.

Она вскинула подбородок:

– Мне кажется, я разумна и наделена зрением, и могу решить, кто я и где нахожусь! Сейчас я больше в себе, чем когда-либо ранее!

– Раньше ты была идеалом! – горло его перехватило. – Ты и сейчас идеал, Мериголд!

– Нет, я была угодливой, – сказала она горько, – поскольку такую меня хотел ты. Исаак, он всегда знал все о твоих желаниях. Мой брат знает, какие женщины тебе по вкусу – мягкие в речах, умеющие льстить тебе и глупо хихикать над твоими шуточками!

Она ударила рукой по воде, полетели брызги, а Исаак отпрянул.

– Он шантажировал меня! Он считал, что это я разрушила всю его жизнь, стала причиной смерти его матери, и навлекла позор на его фамилию! Решил это еще в детстве! Увидев меня в колыбели, он поклялся, что я за все заплачу! Отдам ему долг, выйдя за тебя замуж, даже если после этого я до конца жизни пробуду в отчаянии! Его не волнует мое счастье, не волную я, его интересует только его собственная репутация! – лицо Мериголд исказилось, слезы заблестели в глазах. – Ох, Исаак, неужели ты до сих пор не видишь?

Его слуха коснулось шуршание – дети сыпали из корзин сухие листья, укрывая землю настоящим ковром.

Это не могла быть Мериголд.

– Он использовал нас обоих! – выплюнула она. – Он сказал мне, что убьет меня, если я откажусь делать то, что он хочет, тогда, в первый раз... и позже он обещал уничтожить меня, если я не стану для тебя идеальной любовницей. Он бы сказал Синнетам, что мы встречаемся, и позволил бы им захватить нас во время свидания. Вспомни, ведь он устраивал наши встречи! Разве не так? Он всегда знал, где мы и когда.

Мериголд вышла из воды, струйки потекли с ее волос, с промокших рукавов.

– Он стал твоим другом лишь потому, что посчитал тебя слабовольным. Мой брат всегда умел говорить и убеждать. Если бы ты женился на мне, если бы тебя удалось в конце концов убедить взять меня замуж... он верил, что род Бифов вернет прежнюю славу, а ему не придется жить в нищете, – она покачала головой, грустно улыбнулась. – Никогда я не была твоей. Я не люблю тебя. И никогда не любила. Если я для тебя хоть что-нибудь значу, оставь меня в покое!

Исаак почти задыхался.

– Я не могу оставить тебя, – он не мог понять и не желал понимать. – Джордж сказал мне... Он сказал, что ты любишь меня, что ты хочешь видеть меня...

– Служанка с кухни в доме, где ты никогда до тех пор не был. Когда, по-твоему, страсть к тебе помутила мой разум?

– Ты увидела меня из окна!

Во взгляде ее появилась жалость:

– Ты на самом деле веришь, что возможно влюбиться в человека, увидев его через окно?

Он не мог выносить этого, не мог смотреть на нее, зная, что она убежит, если только он попробует схватить ее, просто сделает шаг.

– Мериголд, иди сюда.

Исаак услышал крики девочек, и звук этот вырвал его из воспоминаний.

Обернувшись, он увидел, что на поляну вступил Джордж, и что дети разбегаются от него, взывая к Матери.

– Мой друг... – сказал он слабо.

– Мериголд, – сказал Джордж, игнорируя спутника, – ты перестанешь корчить из себя дуру и выйдешь из воды. Немедленно подойди к нам.

Она отступила на глубину, споткнулась, но отошла еще дальше, так что вода поднялась ей до талии.

– Нет, Джордж! – воскликнула девушка, глаза ее вспыхнули. – Я слышала достаточно твоих угроз, и сыта твоими замыслами по горло!

Джордж щелкнул языком:

– Видишь, Исаак. Околдована, как я и говорил, – и он направился к сестре, что выглядела обезумевшей от гнева. – Мериголд, я бы не хотел причинять тебе вред...

– Тогда оставь меня в покое!

Исаака перекосило от ее пронзительного голоса.

Она не могла так разговаривать, только не Мериголд... Джордж прав!

– Ты впадаешь в истерику, сестра, – Джордж был, как всегда, спокоен и невозмутим, он смотрел на девушку немигающим взором того сорта, каким охотник вынуждает оленя замереть на месте перед тем как выстрелить. – Мериголд, Исаак дал мне слово, что он женится на тебе, когда ты вернешься в Англию. Разве это не прекрасно? Ты станешь Мериголд Файрфокс, респектабельной дамой в Лондоне, при муже, что тебя обожает... Твоя репутация не будет разрушена, а наша фамильная честь восстановлена. Вот увидишь.

Но Исаак никогда не обещал на ней жениться!

Джордж ведь должен знать, что это невозможно, он должен знать, что Исааку предстоит ухаживать за Анной, ведь они говорили обо всем этом столько раз...

– Репутация! – Мериголд рассмеялась. – Наш отец использовал мою мать, чтобы удовлетворить свою похоть, затем похитил ее новорожденного ребенка, а мать оставил гнить... и она ведь не единственная женщина, что пострадала от подобной участи, – несколько мгновений ее глаза блестели от слез, но затем те вновь уступили место гневу. – Ты использовал меня, чтобы заполучить то, что тебе хотелось. Точно так же, как и Исаак. А теперь вдруг моя репутация под угрозой! Ты в самом деле желаешь знать, почему я хочу остаться здесь?

Пистолет Джорджа оказался нацелен ей прямо в сердце.

– Джордж! – воскликнул Исаак. – Как смеешь ты угрожать ей?!

– Не будь тряпкой. Я выстрелю в нее, если это позволит сохранить ей жизнь, – огрызнулся его друг. – Хороший хирург извлечет пулю без труда, так что у нее останется только маленький шрам.

– Стреляй тогда! – сказала Мериголд до того, как Исаак успел выразить протест. – Застрели меня. Как человек чести, – она развела руками. – Он все равно убьет меня, Исаак. Королева эльфов знает будущее. Если ты позволишь ему забрать меня обратно, то он задушит меня до того, как мне исполнится семнадцать. Тебе он скажет, что я убежала к матери, пытаясь ее найти, и утонула в море, придумает сказку, поможет тебе забыть. Никто не узнает правды.

Сердце Исаака разбилось, он был статуей, по которой слишком сильно ударили резцом, побежали трещины, полетели осколки. Глаза его стали вдруг горячими и мокрыми.

Джордж утверждал, что он делал все исключительно для сестры, чтобы она получила шанс на любовь с мужчиной более высокого социального положения. Но не мог ли его дорогой друг оказаться не более чем сводником, паразитом с видами на состояние Файрфоксов? На самом ли деле он верил в намерение Исаака жениться на Мериголд, не задумываясь, что репутация друга может пострадать?

Это оказалось больше, чем он мог вынести.

И как представить, что Джордж, лучший друг, способен на такое...

Поднялся ветер, забормотал на тысячи голосов, понес рассыпанные всюду листья. Лившийся через кроны свет исчез, небо стало тускло-серым, цвета олова, и Исаак ощутил, как холодок пробежал у него по спине.

Земля в центре поляны треснула, и из нее появилась женщина, сначала голова, затем плечи, и вот она уже поднялась в полный рост: кожа темна словно черная кора, волосы как венок плюща, а из одежды лишь вуаль из паутины, и за ней, хорошо различимые, сверкают те же черные глаза, что они видели на лице принца.

Из недр явилась сама правительница эльфов, другая королева Англии, создание, похитившее находившихся в лесу девочек, силой забравшее их у любящих родителей.

Существо, повергшее в страх целую страну.

– Уходите, – произнесла она голосом, подобным шелесту бури.

Исаак снова вытащил из ножен меч.

Оказалось не так сложно убить сына королевы эльфов, а теперь он еще и боялся куда меньше.

– Я не уйду без девушки, – заявил Джордж. – Освободи мою сестру от заклинаний! Или я застрелю тебя! Я застрелю тебя, как то порождение ада, твоего сына!

– Мы с Викторией заключили сделку. Жизнь за жизнь, – лес вокруг зарябил, когда королева сдвинулась с места, частью шагая, частью наплывая, точно видение из кошмара. – Уходите.

Мериголд с плеском выбралась на берег и рванулась к лесной ведьме.

Джордж ухитрился перехватить ее за плечо и, несмотря на сопротивление, подтащил к себе. После чего подсунул ствол под подбородок сестры, и она вскрикнула, издала хриплый, полный ярости звук.

Грудь ее вздымалась.

Королева эльфов наблюдала за происходящим, и лицо ее за вуалью ничего не выражало.

– Исаак! – воскликнула Мериголд. – Исаак! Ты должен увидеть, что он такое!

– Тихо! – Джордж перевел взгляд на королеву. – Держись в стороне и дай нам уйти.

– Если она покинет наш лес, – прошептала владычица эльфов, – она умрет молодой.

Исаак сглотнул:

– А принцесса Алиса?

Когда королева эльфов повернулась, чтобы посмотреть на него, то показалось, что весь лес сдвинулся вместе с ней. Листья и соцветия прилипли к ее мантии, со всех сторон донеслись лихорадочные птичьи трели, ветер завздыхал в кронах.

Исаак порядком струхнул, но все же спросил:

– Принцесса тоже умрет молодой?

– Ее свадьба пройдет под сенью смерти, она будет испытывать печаль всю жизнь и не переживет собственной матери, – проговорила королева эльфов. – Еще двое умрут ранее, чем начнут жить по-настоящему. Она была бы счастлива в зачарованной чаще.

– Она защищает нас, Исаак! – сказала Мериголд, ее голос прозвучал хрипло и напряженно. – Королева эльфов оберегает нас от вреда, от того, чтобы мы погибли! Пойми, нас доставляют сюда, чтобы уберечь от ужасной судьбы, чтобы даровать нам счастливую жизнь! Она добра к нам! Она увидела в пруду, что Джордж обязательно...

– Загадки и богохульство! – Джордж стиснул плечо сестры. – Назад в Лондон! Именно туда лежит наш путь! Исаак, держись рядом со мной, – в лице его не осталось и кровинки. – Нужно забрать Мериголд из этого проклятого места. Она нуждается в защите мужчины, а не этого чудовища!

Исаак заколебался.

Он должен прислушаться к словам Мериголд, он всегда думал, что любит ее... только он любил видимость. Что бы она ни говорила о Джордже, правду или нет, он был с ней одной крови, и он хитроумен, он знает, что для нее лучше. И оставить девушку с этой тварью, словно вышедшей из пекла, умеющей пользоваться заклинаниями – все равно, что обречь ее на смерть.

– Нет, Мериголд, – сказал Исаак. – Я слишком сильно хочу тебя.

Она закрыла глаза и отвернулась.

И в этот момент рядом с королевой эльфов появился ее сын.

Исаак, собственными глазами видевший, как тот был убит, похолодел до мозга костей.

– Если мы, народ эльфов, и имеем какие-то слабости, то мы позаботимся, чтобы люди о них не узнали, – широкая улыбка обнажала все те же жуткие шипы в черных деснах. – Я вопрошал тебя, Исаак Файрфокс – веришь ли ты всему, что слышал обо мне? Ты поверил, что девочек легко заманить, ты поверил, что меня можно погубить с помощью железа.

Сталь не причиняла им вреда.

Это все ложь, все целиком – ни на чем не основанные слухи из Лондона.

И у них на самом деле не было оружия, ничего, что поможет выбраться отсюда.

В тот момент, когда Исаак понял, насколько серьезную ошибку они совершили, Джордж побежал, волоча Мериголд за волосы. Она закричала от боли, злости и страха. Оказавшись за спиной друга, Исаак отчаянно замахал мечом, пытаясь удержать на расстоянии сына королевы эльфов.

– Прочь, негодяй! – заорал он, не понимая, пытается ли сражаться за жизнь Мериголд или защищает Джорджа, или просто намерен сохранить собственную жизнь.

Исаак рассек эту мерцающую кожу, но из раны потекла живица и полетели мухи. Тысячи мух. Он закричал, когда они окружили его, оказались со всех сторон, скрыли все остальное.

Напоследок он увидел улыбку с шипами розы вместо зубов.

Наверняка прошли часы до момента, когда Исаак очнулся.

Джорджа не было видно, меч лежал затупленный и испачканный среди листвы, и слишком далеко, чтобы его схватить.

Королева эльфов и ее сын стояли рядом.

Измазанные кровью рты. Сверкающие черные глаза.

И зубы, эти ужасающие зубы, алые, несущие смерть.

– Не плачь, Исаак Файрфокс, – сказала она мягко. – У этой истории счастливый конец. Мериголд в конце концов свободна от тех негодяев, что держали ее в заключении.

В ответ он смог только захныкать.

Исаак не мог говорить, не мог двигаться, не смог даже закричать, когда лес принял его в объятия.

Где-то в тенях – он слышал – пела Мериголд.

И мрак вторгся на поляну.