Опробовав тактико-технические характеристики Мирки, я в целом — остался доволен. А вот в частности были вещи на подумать, из которых две — основные. Первая: уже почти ставшая привычной паранойя по поводу Шута. На которую я, после обдумывания… забил. Ну серьёзно, вот, положим, подкинул мне Шут свою последовательницу… И чо? В девице четыре дха, способных парализовать и даже убить при моём желании. «Шпионить» будет? Страшно-то как, учитывая, что доступность яви для божественных сущностей (при их желании) многократно описана. Гадость какую-нибудь редкостно не остроумную сделает? Так прямого ущерба не нанесёт, или я её просто нейтрализую мыслью. А косвенно… как будто у него без Мирки возможностей мало. Это при том, что я вообще не уверен на сто процентов, что эта божественная сучность хоть как-то вмешивалась в моё существование, вот что самое смешное. И как шутка… довольно остроумно выходит, вынужденно признал я. Время от времени пыриться на меня своей божественной гляделкой, давая пищу той самой параное, ну и наблюдать и ржать за дёргающимся Потапычем.
— Смешно, — кисло произнёс я вслух.
— Что, господин? — тут же вскинулась лежащая рядом девица.
Если не обращать внимание на всякую паранойю — мне с этим персоналом действительно повезло. Конечно, она — лицедейка (шутовка, скоморошица, актёрка — много всяких синонимов, но по сути, так), так что может постоянно «играть». Но мне-то, собственно, что? В койке приятная и старательная, на пожелания вскидывается-реагирует. И внешне — нравится, так что меня устраивает.
— Всё смешно, — мудро озвучил я. — Пойдём, помоемся.
— Как скажете, Михайло Потапыч, — вскочила она.
Ну и в процессе помывки я прикидывал вторую вещь. При всём удобстве брать в постоянные сотрудники эту девицу я точно не буду, даже теоретически. Тут есть несколько моментов, от моего уязвлённого всего библиотечной дурындой (понимаю, что чисто субъективная оценка, но жить-то субъективному мне, а не объективному хрен пойми кому), до шутовского подозрения. И главное: её юридического статуса «преступника». Довольно занятный момент, что в корифействе Мирка станет всё той же воровкой. Даже в ряде этот момент отражён, правда, в нём обозначена «всея Зиманда», что вызывает здоровый смех — «запрещать» и «разрешать» что-то там, где ты не можешь обеспечить исполнение — действительно смешно. Но в корифействе на Зиманде Мирке появляться нельзя — автоматически оказывается в суде, с «отсечением перстов» и последующей каторгой, вне зависимости от наличия «хозяина». Довольно скользкий момент, перспективный для юридического разбирательства. Но тащить девицу в Золотой — просто бессмысленная трата сил и средств. На корабле и на Пряном будет полезна и приятна, а как выслужу… А вот тут посмотрим. Если оправдает мои ожидания — так дам ей «вольную». На Зиманду девица не вернётся, но в рамках Пряного станет вполне себе мещанкой, свободной гражданкой. Не оправдает — продам кому-нибудь, получу прибыль (не слишком приятен сам факт работорговли, но не я завёл, не я придумал, не мне и рыпаться, а только пользоваться) и забуду. Ну, забуду и так, и так, просто вопрос, в каком гражданском состоянии оставлю.
Помылись, я Гритку за жратвой намылил. Хотел было сам, но… Жарковато уже сейчас. А у меня жирка и так достаточно…
«Рыбы хочу!» — взревел ущемлённый в рыбное Потап.
— А жрать мне, — отметил я несправедливость мироздания. — Свариться на Пряном не хочу! — отпарировал не слишком довольный, добровольно-диетический я.
«Вот же…» — отэманировал потоком недооформленных, но явно ругательных мыслеобразов Потап. — «Хочешь быть тощим и некрасивым — сделаю. Но рыбу чтоб жрал! И мёд! И побольше!»
— Тощим не надо, — уточнил я, а то реально: сделает из меня скелет или ещё какую пакость. — Но похудее быть надо, и так уже испарина…
«А фигни твои рукосуи на кой делали⁈»
— Так их ночью не наденешь. И это в море жарковато, а на острове будет совсем…
«У-у-у… Придурки!» — высказался Потап. — «Чтоб жрал нормально и вкусно! А я — спать!»
В общем, пожрали, я часть барахла отложил и служанку предупредил, чтоб не лезла. Правда духам ЦУ поменял: окажется Мирка дурой, полезет куда не надо. А её прибьёт, блин! А на Гордости персонал для решения проблем полового досуга на полу не валяется, подотчётный и не дешевый! Так что подготовил барахло на случай идиотии девицы (в данном конкретном случае мне её умственные способности похрен) и велел убираться. А потом — спать-отдыхать, как хороший барин.
А сам потопал за третьей частью награды: к Роме, за рассказами о Пряном. Гритка меня до комнаты Лидари довёл, но зыркал… обиженно? В общем, чёрт знает, с чего да и не очень интересно. У этих водоплавающих всякие противоестественные вещи в норме. Сколько раз ещё на Земле читал: на судне трап был опущен. В общем, может и претендовал на место Мирки, чёрт этого Гритку знает. Но я такими противоестественными вещами не занимаюсь, а занимаюсь другими противоестественными вещами, так что если Гритка и претендовал — то это его проблемы.
Рома оказалась на месте, усадила меня за столик и начала рассказывать. И, судя по её рассказам, служба мне предстоит сложнее, чем я надеялся, но проще, чем могло бы быть. Хотя не факт: козёл-корифей блеял про «расширение». Выходило же вот что:
На контролируемом побережье проблем вроде особо нет, а с теми, что есть, справляются жрецы и стража из одарённых. При этом, раз в десять дней (примерно, от недели до двух) припирается какая-то особо гадкая тварь из джунглей. В основном, навь, но и не только: Рома описывала слона, вроде чуть поменьше земных, но злобного, быстрого.
— И заклятья его, видом, не берут толком.
— И не навь? — поднял я бровь.
— И не навь, — кивнула Лидари. — Леший знает, с чего, но трёх стражников порвал, двух раздавил. Пули из пистолей и пищалей в шкуре застревают, зачарования не срабатывают. Пиками, саблями, зубами и когтями угоманивать пришлось.
Ну, леший-не леший, а мысли о природе магической резистентности у меня есть. Правда, механизм реализации непонятен, но я, как бы — не великий знаток. Так вот, слоняра этот, похоже, в условиях естественного навеценоза джунглей выработал эволюционную защиту от мистики и колдовства.
«Или боги эти бестолковые сделали» — экспертно добавил Потап.
— А на кой им это нужно? — заинтересовался я.
«Нам не понять. Говорю же — бестолковые» — сообщила медвежатина.
Но навь и всякое наэволюционировавшее в джунглях не слишком часто, относительно, появляются в окрестностях Рачительного: фактической столицы корифейских владений на Пряном, города-порта. И если бы только они — то служба выходила бы относительно халявной: тот же слон, в конце концов, скорее всего, уязвим из нави. А я, теоретически…
«Сможешь, наверное. Но не советую — начнёшь жрать души, я тебя съем» — сообщила мохнатая задница.
— Во-первых: я горький и колючий, подавишься. Во-вторых: останешься без Потапычей. В-третьих: сам говорил, мне толку от этого нет, — напомнил я охамевшему топтыгину политику партии. — Я про именно «убить».
«Хр-р-р…» — задумчиво прорычал Потап, обдумывая аргументы. — «Если просто убить — сможешь. Правда, если зверь — не навь или человечек простой… хр-р-р…» — явно завис медвежатина, прикидывая. — «Может, и получится, не знаю. Этим глупые обжоры занимаются, а я таким никогда не был!» — с гордостью заявил он. — «Сам разбирайся тогда!»
— Вот спасибо…
«Вот пожалуйста! И я — спать!»
Кстати, довольно занятно, что Потапово «я — спать» я стал понимать в деталях только сейчас. «Спать» у мохнатой задницы получалось не в смысле «я отхожу ко сну», а «я не коммуникабелен, не хочу-не могу-не желаю общаться». Довольно занятный выверт, который, как основной образ, передавался именно как сопящий в две дырочки топтыгин.
В общем, если бы мне нужно было только сидеть в Рачительном — я бы даже порадовался. Но предполагается, что я буду в куда-то воевать, расширяя территорию. Надежды на то, что Лидарёныш оставит меня охранять Рачительный, есть. Или что он с горя в запой на три-четыре месяца впадёт — тоже имеются. Но рассчитывать на них я не собираюсь, так как не прекраснодушный придурок-оптимист. А поскольку я реалист, то стал задавать Роме вопросы именно по джунглям и вообще боевым действиям.
— Очень жарко, очень мокро, Михайло, — аж передёрнулась львица. — Мне ещё ничего, — задрала она нос.
Ну, в принципе, да. Лидари — лев степной, но степи автохтонного обитания степных львов — фактически экваториальные… Хотя хрен знает, есть ли вообще экватор у Зиманды. В общем, в сухих тропиках Зиманды, так что жарища Лидари более-менее терпима. Вот влажность, видимо, не нравится, почему и передёрнулась.
— Как в бане, — подытожила она. — Только постоянно. Жуки и змеи ядовитые, хищники и навь. Феи…
— Чегось? — немного офигел я от слова, которое было вполне земным.
— Феи, навь такая… — помотала Лидари лапой. — Редко встречаются, но редкостная пакость.
— А как эти феи выглядят, почему пакость, уважаемая?
Слушал я и обтекал. Итак, в джунглях Пряного существует (со слов львицы, но врать ей вроде не с чего, а говорит, что сама видела и давила) полноценный вид фей из сказок. Мелкие, от дюжины до пятнадцати сантиметров, с крылышками. Разумные, хитрые, злобные: подкидывают ядовитых насекомых и мелких змей, устраивают полноценные ловушки, типа колючки в траве и верёвки перед ней. Пробуют отравить продовольствие на стоянках или в неплотно закрытых баулах. Вдобавок — владеют магией, относительно слабой, но «как одарённые», в смысле, кинетическое воздействие, как я понял. Слабая-то слабая, но усиливающаяся от количества Фей. В общем-то, как я понял, ловушки они этим коллективным телекинезом и делают, поскольку, учитывая размеры, руками они бы сдохли от сначала от голода, а потом смертью усталых.
— А точно навь?
— Точно, видом. Жрецы Двуединого изучали, толкуют, что какой-то зверь, одержимый духом.
— И потомство иметь могут, — задумчиво протянул я, на что Лидариха кивнула.
Угу, «навь», верю со страшной силой. Нет, то, что какие-то духи когда-то легли в основу этого вида — верю. И, подозреваю, что к их возникновению приложило шаловливые лапки божество, как бы не Шут — очень уж в его «стиле». Ну ладно, есть и есть. Занимаются вредительством, кстати, эти крохи не просто так, а для добычи пропитания. Души, судя по тому, что убивают жертв до поедания (ну, пытаются, но именно убить), не трогают. И встречаются очень редко — Лидари сталкивалась с ними в походе с караваном и, кроме неё и жрецов сопровождения (которые захваченных феев вивисексировали, научно-познавательски), никто достоверно с этими феями не встречался, только слухи. Что объясняет, почему про них ничего нет в накупленной-накопированной литературе, правда, остаётся вопрос.
— А почему они феи, уважаемая? А не коротышки или ещё как-то?
— Так они, если не прячутся, галдят постоянной «фей-фей-фей» — попробовала пропищать она, но вышло рычание. — Красиво, видом, но твари — мерзкие.
В общем, пообщались, рассказала мне Лидари многое, позвала заходить ещё. Я бы даже подумал, что флиртует, но кофий нам принесли выбравшиеся из комнатушки для слуг пара пухлых, смазливых, скудно одетых вьюноша. И их вид, и мимолётный взгляд тётки на эту парочку однозначно указывал, что нет, не флирт. Видимо, желание поболтать и поучать, довольно типичное для тёток в её возрасте.
Вернулся к себе, засел за книги. И так прошла неделя, без чего-то особого. Книги читались, посиделки у капитана стали более непринуждёнными, даже приходилось рассказывать самому: задавали вопросы, ну а байки травить в принципе не слишком сложно. В Мирку пришлось вложиться: у девицы, что с одной стороны неудивительно, а я вот с другой стороны не подумал, не было вообще ничего. К счастью, среди переселенцев водились и портные, и коробейники, а по деньгам все траты вообще вышли в гроши. Кофе готовить девица научилась с третьего раза, причём не хуже Млада. Ну и в горизонтальной плоскости занималась активной и приятной акробатикой. Нравилось ли ей самой — чёрт знает. Внешние реакции, учитывая профессиональную деформацию — не показатель. Но меня более чем устраивала и уверенно зарабатывала стараниями «вольную», даже с премией. О чём, как понятно, не знала: отчитываться перед служанкой о моих планах в мои планы не входило.
К Роме несколько раз заходил, выслушивал россказни и мысленно вздыхал: ни черта не «тропический рай», а джунгли вообще больше напоминают Мир Смерти какой-нибудь, из фантастики. Даже если не брать в расчёт навь и подобное, в самых лютых земных джунглях столько пакости не водилось. И — жара.
Которая начинала напрягать и меня: офицерские каюты охлаждались стационарным артефактом, но посланная за чем-то нужным Мирка возвращалась пропотевшая насквозь уже через несколько минут. Да и сам я старался днём не высовываться: жарко, язык на плече. А это нам ещё до Пряного плыть и плыть, причём по направлению к тёплому климатическому поясу (ну, раз непонятно, экватор это или нет).
Вообще, Лидари рассказала, что на Пряном среди не владеющих принята минимальная одежда (чуть ли не голыми ходят, что судя по описанному — скорее оправданно), а у владеющих — местная, дорогущая, из шерсти-перьев каких-то тварей, позволяющая не помирать от жары. А вот с кирасами и прочим именно в джунглях тухло: Рома вообще, с её слов, носила на голый торс, потом мучаясь мозолями. Но она могла себе это позволить: теплообмен Лидари выдерживал. А вот прочие владеющие, выбирая между потенциальной опасностью от оружия и клыков и гарантированным тепловым ударом — обходились без кирас, только в костюмах местной выделки.
Так вот, когда я выбирался на палубу днём — мне было, мягко говоря, жарковато. Минут десять, даже полчаса — нормально, а потом исходил на пот, да ещё и с языком на плече. Потестил свои артефакты от Квадрасека — и долго мысленно матерился. Кираса, сволочь такая, исправно экранировала морозильную магию. То есть мордас был в прохладе… что на фоне истекающего потом и прожариваемого торса смотрелось как издевательство. Но тут ничего не сделаешь: старался поменьше выходить на палубу, а на Пряном разберёмся. И да, естественно, старался поменьше выпускать служанку — и так мылись дважды в день, причём один раз — солёной морской водой. Гритка сообщил, что приказ капитана, да и без того понятно, что пресной воды на мытьё реально не напасёшься. Теоретически, жрецы Ида могли опреснять… Но Златка почему-то не опресняла её в промышленных масштабах, ума не приложу, с чего.
Кстати, из-за жары я выяснил довольно занятный момент. Марика, как понятно, кроме времени исполнения обязанностей горизонтальных и вертикальных, сидела в закутке для слуг. Но охлаждающий артефакт-кондиционер захватывал только господскую комнату, так что я после третьей внеплановой помывки велел девице быть у меня. Ну сидит в сторонке и сидит, читать и составлять схемы не мешает. Но к вечеру она вдруг начала тихонько что-то напевать, причём, сидит и напевает, минимум полчаса подряд. Я, естественно, поинтересовался, что это за попытка заменить музыкальный центр, ну и какой репертуар композиций у этого заменителя.
— Я вам мешаю, почтенный господин?
— Да не особо, — признал честный я. — Просто с чего?
— Скучно, господин, не гневайтесь.
— Хм, не буду.
И, как понятно, задумался. Вроде как, её проблемы, но во-первых, она так может сломаться, а мне сломанная служанка не сдалась даже нахрен. А во-вторых, мы в ответе за тех, кого поработили. Или как-то так, уж не помню точно, но смысл такой.
Вариант занять свободное время потрахушками меня не впечатлил: мне даже телом не четырнадцать и не шестнадцать. Кроме того, если я, териантроп, теоретически такой марафон выдержу, то Мирка, слабая потенциальная одарённая без духа (да хоть бы и с ним) — нахрен сломается. Правда с другого конца, относительно того что сломается от скуки.
— Читать умеешь? — без особой надежды уточнил я, прикинув несколько вариантов, чем занять служанку, и признав их либо бесперспективность, либо откровенную садистичность.
— Да, почтенный…
— Ну читай тогда, — дозволил добрый я. — Петь, если негромко, тоже можешь.
На последнем акте вопиющего добродушия я даже потрогал голову и лопатки, на всякий случай. А то мало ли, прорежется нимб и крылья, а они к беролачьей морде не подходят фасоном. Но — пронесло. И в свободное от исполнения вертикальных и горизонтальных обязанностей время Мирка тихонько шелестела макулатурой (которую я уже прочёл и запомнил) в уголке.
Кстати, Потап своё обещание насчёт «похудеешь» исполнил… паразит мохнатый! Ну ладно, жирок ушёл: я не против, хоть и не мешал особо, но при жаре — только за. Но блин, я… стал линять! Во сне!! Оставляя кучу медвежьей шерсти на кровати, добавляя Мирке лишнего геморроя — реально, пучки шерсти. На моё праведное негодование топтыгин пожал плечами, отэмоционировал что-то вроде: «Как умею, так и делаю. Потерпишь!» — и прицелился было меня пнуть своим злостным копытом, но я ловко вывалился в явь.
Вообще, учитывая, что шерсть мне не особо мешала и оперативно устранялась — скорее комичный момент, нежели неприятный. Но Потап — скотина, однозначно.
А на рассвете одного из дней в дверь забарабанил Гритка и выдал такое, что хоть стой, хоть продолжай лежать:
— Почтенный видом Михайло Потапыч, пираты! — на что я заворочался, спросонья не понимая, за что хвататься: за пистоль, за кувшин с подслащённой водой или Миркину сиську. — Капитан велел вам поведать, что, мол, интересное зрелище!
Эм-м-м… окончательно проснулся я. Ничего не понял, но очень интересно. Накинул перевязь и потопал смотреть на «интересных пиратов».