Посол в запретную зону

ГЛАВА 13

К счастью, старт не пришлось откладывать, и уже через два часа, когда плоская поверхность Земли под ними превратилась в голубой шар, а время их жизни перешло в другую, космическую плоскость,

капитан корабля Линь Сяо пригласил Северцева в свою каюту.

Корабль, к этому моменту набрав достаточную скорость, уже ушел в гиперпереход, и перегрузки, сопровождавшие разгон, исчезли. Ничто не мешало Северцеву познакомиться с человеком, от которого теперь зависел успех всей этой непростой экспедиции.

Каюта показалась Олегу слишком большой и была обставлена с крикливой роскошью. Конечно, капитан личного корабля президента мог себе позволить любые излишества и даже, возможно, был вынужден к этому дипломатическими соображениями, но этот корабль никогда не упоминался в светских хрониках, а о его существовании знал лишь ограниченный круг лиц. Так что обстановка свидетельствовала лишь о личных вкусах Линя.

Обычно к роскоши тяготеют люди, чувствующие себя не слишком уверенно в той среде, в которой они неожиданно оказались. К сожалению, у Олега не было времени навести о капитане справки в информатории Земли, так что теперь приходилось восполнять пробел с помощью личных впечатлений.

Линь выглядел хмурым и озабоченным. Впрочем, учитывая предстартовую суматоху и череду невеселых событий, которые потрясали столицу все последнее время, это легко было понять.

Держался капитан вполне приветливо, и лишь в глазах у него поблескивала иногда какая-то непонятная хитринка. Впрочем, подобную хитринку европеец почти всегда замечал в глазах представителей Древней китайской расы.

Линь жестом пригласил Олега к столу, заранее Сервированному стюардом на двух человек, и Северцев не стал отказываться. У него во рту с самого утра этого сумасшедшего дня не было и маковой росинки. Да и знакомство с неизвестным тебе человеком всегда лучше протекает за обеденным столом — без томительных пауз и ненужной словесной эквилибристики.

Едва Северцев разместился на своем месте и пододвинул к себе тарелку с ароматным дымящимся мясом, приготовленным в горчичном соусе, как Линь сказал:

— Мы прибудем в точку вашей высадки… — Он на мгновение перевел взгляд на электронные корабельные часы, единственный предмет, никак не сочетавшийся с деревянной отделкой каюты, и закончил, что-то подсчитав в уме: — Через шесть часов пятнадцать минут корабельного времени. Если, разумеется, у точки выхода из гиперперехода нас не будут поджидать корабли ширанцев.

— Их там не будет, капитан. Об этом позаботятся фронтеры.

— Мне бы вашу уверенность! — вздохнул Линь Сяо, разливая вино по искрящимся хрустальным бокалам. Судя по тому, что им никто не прислуживал, беседа предполагалась конфиденциальной, и Олег заранее приготовился к неудобным вопросам, на которые не сможет или не захочет отвечать. Первый из них последовал почти сразу:

— Я не совсем понимаю, что мне следует делать, если в точке вашей предполагаемой высадки не окажется фронтерского корабля. Выбрасывать вас в открытый космос?

— Конечно. В ваших инструкциях есть на этот счет прямые указания.

— Но я не убийца! Кислорода в спасательной шлюпке хватит на четыре часа. И если в момент высадки в зоне действия наших локаторов не окажется никаких кораблей, то это будет означать, что уже никто не успеет вас подобрать до того, как в шлюпке кончится кислород!

— Я знаю, капитан, и признателен за вашу заботу, — мягко поблагодарил Олег. — Но, как вы уже догадались, это не совсем обычная миссия. Со мной за последнее время происходило немало странного, и почти каждое из этих событий угрожало моей жизни, однако я пока еще жив. Надеюсь, так будет и впредь.

— Работа капитана космического корабля строится на точных расчетах. И я не люблю, когда мне поручают задание, суть которого я не понимаю!

— С этим я ничего не могу поделать. Мы оба носим форму и уже только поэтому обязаны выполнять приказы, даже если они остаются для нас непонятными. Не всегда вышестоящее командование может поделиться своими планами с людьми, которые эти планы должны осуществлять. И, согласитесь, если бы оно каждый раз оповещало о своих планах, большинство операций невозможно было бы осуществить. Противник узнавал бы о них заблаговременно и принимал соответствующие меры.

— Вы, конечно, правы, если это касается военных операций, но в нашем случае… Подождите! Не хотите ли вы сказать, что в правительственные структуры Федерации внедрились ширанские шпионы?

— А почему бы им там не быть, капитан? Мы ведем войну уже не первый десяток лет и проиграли Почти все серьезные боевые столкновения.

Конечно, главная причина этого в том, что мы так и не научились беспрепятственно проникать в тот слой пространства, в котором действуют ширанские корабли. Но есть и другая причина.

Мы не знаем, как выглядят наши противники и что они собой представляют. А вдруг они способны прикидываться людьми до такой степени, что никакие наши приборы и специалисты не могут определить подделки?

Капитан рассмеялся, но через минуту в его глазах появился ледяной огонек, и он помрачнел.

— Если вы правы, то в этой войне мы обречены!

— Конечно, так бы и было. Но теперь появилась надежда. И, поверьте мне на слово, наша миссия как раз и относится к этой надежде.

Последние часы ожидания всегда самые томительные. Несмотря на всю свою выдержку и показное спокойствие, Олег нервничал и совсем не испытывал той уверенности, которую пытался продемонстрировать капитану.

Единственный источник информации, довольно-таки невнятный, но которому он тем не менее привык доверять, — плюшевая Чебурашка, не подавала никаких признаков жизни с момента старта, хотя на Земле не раз подбадривала его в самые напряженные моменты.

Это ледяное молчание в сочетании с таким же ледяным пространством, окружавшим корабль, действовало на Олега не самым лучшим образом и заставляло его то и дело прокручивать в мозгу самые мрачные предположения.

Что, если фронтеры не так могущественны, как ему показалось вначале? Что, если обстоятельства изменились и они не смогут его подобрать? Что, если капитан прав и шлюпка отправит его в этот ледяной космос, в котором он не найдет ничего, кроме смерти?

Чтобы как-то скоротать время и избавиться от своих мрачных мыслей, он решил осмотреть корабль, однако не слишком преуспел в этом намерении.

Стометровая металлическая сигара корпуса, разделенная на отсеки воздухонепроницаемыми переборками, не произвела на него особого впечатления. Зато вызвал удивление запертый и опечатанный кормовой отсек. Обычно в этой части располагались грузовые трюмы, которым в этом рейсе следовало быть пустыми, и опечатывать их не было никакого смысла.

На его вопрос о кормовом отсеке капитан довольно злорадно сообщил, что у него тоже могут быть свои секреты, о которых он не имеет права распространяться посторонним.

Несмотря на все усилия, Олегу так и не удалось преодолеть упрямство капитана и разрешить эту загадку, да и времени на это у него уже не осталось.

* * *

Шлюпка медленно погружалась в бездну. Бездна была наполнена тьмой, холодом и вечной ночью. Только теперь все эти ощущения стали в десятки раз более реальными, чем на борту корабля, где присутствие экипажа сглаживало ощущение чуждого чело- веку космического пространства. Теперь Олег остался совершенно один, и лишь ледяные иглы далеких звезд нарушали окружавшую его абсолютно мрачную картину.

Движения не было. Времени не было, не было даже тяжести. Чтобы человек не сошел с ума в узком Металлическом гробу, ему предоставили возможность смотреть в крохотные, не больше очковых стекол иллюминаторы, снабженные, правда, с внутренней стороны неплохой оптикой, позволявшей приближать некоторые звезды… Вообще-то этот фокус удавался лишь с одной звездой, постепенно превращавшейся в круглое пятнышко света.

Корабль фронтеров за Олегом не пришел, и время вместе с кислородом постепенно приближалось к роковой черте.

Северцев лежал в узком пространстве шлюпочного гроба, словно младенец, спеленатый страховочными ремнями, и обреченно ждал гибели.

Слишком ему везло последнее время. Рано или поздно везение должно было кончиться, и, похоже, оно кончалось сейчас.

На секунду ему показалось, что неподалеку от шлюпки движется какое-то светлое пятнышко, но оно было слишком мало для корабля и слишком велико для звезды… Затем инерционное вращение шлюпки увело иллюминатор в сторону от пятна, и больше он его не видел.

Олег думал о женщине, память о встрече с которой заставила его в конце концов согласиться на это безумное предприятие. Она даже не узнает о том, что он согласился ради новой встречи с ней рискнуть своей жизнью. Никто об этом не узнает. В информационной хронике появится пара прощальных строк, что-нибудь вроде: «Лейтенант-эвакуатор Олег Северцев не вернулся с очередного задания…» Вряд ли кто-нибудь обратит внимание на это сообщение, разве что капрал Емец промокнет непрошеную слезинку, вспомнив о нем, и порадуется лишний раз своему отказу последовать за ним в эту бездну, в которой для людей нет места…

Музыка убаюкивала. Навевала легкую дрему, заставляла задуматься о вечном… «Постой! — мелькнула паническая мысль. — Откуда здесь музыка? Неужели перед смертью я должен еще и сойти с ума? Это несправедливо!!»

Но музыка продолжала звучать глубоко внутри его сознания, унося прочь остатки смертельного ужаса, все тревоги и горечь от мысли о том, что все было напрасно… Незаметно для себя Северцев погрузился в глубокий сон без сновидений и проснулся только от толчка шлюпки.

* * *

В иллюминаторы светило ослепительно белое солнце, и лучи света, проникавшие внутрь шлюпки, казались похожими на лучи небольших прожекторов. Его крохотный кораблик стоял совершенно неподвижно, утонув в густой траве.

Одним движением сбросив с себя антиперегрузочные ремни, Северцев, все еще не веря собственным глазам, резко сел на своем ложе и больно ударился головой о приборную доску, на которой жизнеутверждающе горела россыпь зеленых огоньков наружных датчиков, свидетельствуя о том, что на планете, на которой теперь находилась его шлюпка, воздух вполне пригоден для дыхания, вредные микроорганизмы отсутствуют, а температура подходит для земного пляжа…

До того как его сморил непреодолимый сон,

Олег находился в открытом космосе на шлюпке, лишенной собственных двигателей, а запаса кислорода оставалось всего на несколько минут.

Для того чтобы доставить его к планете и совершить на нее мягкую посадку, нужен был космический корабль. Но никакого корабля рядом не наблюдалось. Вообще ничего не наблюдалось, кроме густой травы и странных шарообразных деревьев, листья которых отливали всеми цветами радуги.

Олег потянулся к красному рычагу разгерметизации шлюпки и, не раздумывая, резко повернул его.

Пиропатроны выстрелили, откинув крышку шлюпки далеко в сторону. Олег вылез из металлического корыта, в которое теперь превратилась его шлюпка, и осмотрелся.

Восторженной делегации аборигенов, снаряженной для встречи земного посланца, не наблюдалось. Не наблюдалось ничего, кроме леса, который своими широкими полянами и довольно редкими деревьями походил скорее на земной лесопарк.

Вокруг не было видно ни одного строения и никаких следов человеческой деятельности, которая нарушала бы девственную чистоту планеты, принявшей Олега.

В густой мягкой траве, состоящей из тонких зеленых волосков, заливисто стрекотали на разные голоса незнакомые ему насекомые, а из протекавшего неподалеку ручья высунулись наружу и с любопытством уставились на Олега две головы земноводных, внешне похожих на земных жаб, но размером с доброго поросенка.

— Эй, вы! — крикнул Олег, обращаясь к жабам. — Кто-нибудь собирается меня встречать?!

Жабы не прореагировали на его вопрос, и лишь на вершине ближайшего дерева насмешливо заверещало какое-то существо.

Либо посадка прошла не так, как планировали пригласившие его фронтеры, либо он вообще оказался на другой планете. Он никак не мог поверить в то, что цивилизация, способная создать устройства, отбросившие ширанский флот от своих границ, могла оставить на собственной планете подобные нетронутые уголки природы. И даже если такие уголки остались, за его посадкой должны были внимательно следить десятки заинтересованных глаз.

Он представил, как проходила бы встреча фронтерского посла на Земле, если бы подобное событие произошло, и решил, что ему пора смириться с мыслью о том, что с его прибытием на Фронту что-то пошло не так, как планировалось.

Следовало произвести учет оставшихся в его распоряжении ресурсов и приготовиться к возможным неожиданностям этой, судя по увиденному, не затронутой цивилизацией планеты.

Ресурсов оказалось не так уж и много: рюкзак с неприкосновенным запасом пищевых таблеток, фляга с водой, полевая аптечка, а из оружия — его штатный игольник, к которому он даже не позаботился взять дополнительные магазины.

В его распоряжении были всего сорок четыре выстрела из штатной обоймы с достаточно смертоносными веерами игл, способными мгновенно свалить любое живое существо размером с земного слона.

Не так уж мало, если его дикая жизнь на этой планете не продлится слишком долго. К сожалению, никакой возможности сообщить на Землю о том, что его высадка прошла не так, как планировалось, у него не было. Более того — отсутствие сообщений с его стороны будет воспринято в столице Федерации как должное. Никто не ожидал от фронтеров подтверждения его прибытия. Никто вообще не знал, чего от них можно ожидать. И даже если бы вдруг кому- то пришла в голову мысль отправить за ним спасательную экспедицию, она не сможет проникнуть за барьер, отгородивший владения фронтеров от остального космоса.

Закончив инвентаризацию и напившись воды из ручья, предварительно еще раз проверив ее пригодность на этот раз с помощью аптечного анализатора, Олег решил, что покидать место посадки ему не следует.

В конце концов, хозяева планеты по какой-то неизвестной ему причине могли опоздать со встречей новоиспеченного земного дипломата. Хотя в глубине души Олег в это не верил. Без их помощи он вообще не смог бы оказаться на поверхности планеты, а с учетом этого факта их полная и неожиданная потеря интереса к земному визитеру становилась совершенно необъяснимой. Может быть, неизвестные механизмы, осуществлявшие его посадку, дали сбой, и аборигены его попросту потеряли?

Это предположение показалась ему наиболее вероятным, и Олег решил подождать, пока его найдут.

День тянулся нестерпимо долго. Олег не мог придумать для себя никакого полезного занятия, а бесцельное времяпровождение, к которому он не привык в своей полной опасностей земной жизни, угнетало молодого человека больше всего.

Здешние сутки оказались намного длиннее земных. Солнце, словно приклеившись к небосклону, висело неподвижно. К вечеру совершенно озверев от безделья, он впервые пожалел о том, что не согласился на предложение Крутицкого предоставить ему в сопровождающие офицера из личной охраны президента. С ним хоть в шахматы можно было бы поиграть… Впрочем, шахмат у него не было — но это дело поправимое. Олег срезал ветку с ближайшего дерева и стал вырезать из нее шахматные фигуры. В конце концов, играть в трехмерные шахматы можно и без партнера.

Древесина странного дерева, увешанного радужными листьями, делавшими его издали похожим на детский воздушный шарик, оказалась на редкость прочной. За три часа упорной работы, натерев себе с непривычки мозоли, Олег вырезал всего одну фигурку и оставил это занятие.

Лишь поздним вечером, когда через восемнадцать часов солнце все-таки приблизилось к горизонту, к Северцеву пожаловали гости.