Посол в запретную зону

ГЛАВА 10

В кабинете шефа службы Федеральной безопасности, генерала Горзина, шло небольшое закрытое совещание. Приглашены были только люди, имевшие непосредственное отношение к неудавшейся операции.

Горзин сидел, развалившись в огромном кресле, окутанный густыми облаками табачного дыма, исходившего из его капитанской трубки. Взгляд его холодных голубых глаз, казалось, бесцельно изучал потолок. Человеку, не знавшему Горзина, могло показаться, что генерал вообще не слушает докладчика. Но это предположение оказалось бы ошибочным. Горзин любил напускать на себя отсутствующий вид сознательно ловил на этот нехитрый трюк подчиненных, пытавшихся уйти от ответственности за сделанную ошибку, подсовывая ему свое видение происшедшего. Дезинформации тут быть не могло. За такое его сотрудники очень сурово наказывались, но вот скрыть некоторые факты или представить их в более выгодном для себя свете они частенько пытались, надеясь, что при кажущемся равнодушии шефа это может сойти им с рук. Только подобное еще никому не удавалось. Вот и сейчас генерал, неожиданно отложив трубку в сторону, уставился на полковника, делавшего доклад, отчего тот сразу потерял дар речи, и в кабинете повисла напряженная тишина.

— Итак, шестерым вашим агентам, включая седьмого, «чужака», не удалось справиться с простейшим заданием!

— Но, господин генерал! Все дело именно в этом седьмом агенте! — заикаясь на каждом слове, произнес полковник. — Этот агент, капрал Емец…

— Разве вам неизвестно, Крамник, что в моем кабинете не принято называть фамилии? Только номера и оперативные клички!

— Извините, господин генерал, это больше не повторится…

— Итак? — нетерпеливо спросил Горзин. — Вы собираетесь продолжать или будете молчать до утра?

Полковник шумно сглотнул и произнес:

— Капрал Емец, то есть, простите… агент «чужак», неожиданно перешел на сторону объекта в самый неподходящий момент и помог тому скрыться… Ей, то есть ему, агенту, было приказано охранять объект, и в целях конспирации ему, то есть ей, не была сообщена цель, которую преследовала наша операция…

Окончательно запутавшись в объяснениях, полковник вновь замолчал.

— Выходит, объект вместе с присоединившейся к нему женщиной обвел вокруг пальца шестерых ваших оболтусов? — уточнил Горзин.

— К моменту выхода объекта из ресторана моих людей осталось всего двое… К тому же объект, вырвавшись на улицу, уничтожил стоявшую в стороне их машину вместе с водителем, и они, оставшись без транспорта, лишились возможности продолжать преследование.

— А вы что, не могли предусмотреть подобное развитие событий? Почему не подготовили запасной вариант?

— Объект — простой лейтенант эвакуационных служб… И мы не могли ожидать…

— Ах, вы не могли! Разумеется, вы не могли детально изучить личное дело объекта, прежде чем начинать операцию! Да и как вы могли это сделать, если личный файл Северцева был вами затребован уже после провала операции? — Полковник, не ожидавший подобной осведомленности от своего шефа, побелел как полотно. — Если бы вы сделали это раньше, вы бы узнали, что этот «мальчишка», этот «простой лейтенант эвакуационных служб», как вы соизволили его назвать, до поступления в школу эвакуаторов служил в десантных войсках. Вы были обязаны учесть этот факт при планировании операции, но вы этого не сделали. О чем это говорит, полковник?

О том, что мой отдел недостаточно внимательно отнесся к порученному нам делу…

— Вот-вот! И чтобы установить подлинную причину такой вопиющей безответственности и этой самой «недостаточной внимательности», вы сейчас отправитесь в аналитический отдел. Мы не можем допустить никакого сомнения в наших сотрудниках в военное время, и надеюсь, нашим аналитикам удастся установить подлинные причины вашей «недостаточной внимательности»!

Несчастный полковник, слишком хорошо знавший, чем заканчиваются визиты в аналитический отдел, казалось, вот-вот потеряет сознание, он то открывал рот, то вновь закрывал его, не в силах выдавить ни одного слова в свое оправдание.

Горзину, любившему подобные сцены, не удалось в полной мере насладиться ситуацией, поскольку на его дисплее дважды вспыхнул красный огонек, означавший, что к нему пожаловало высокое начальство.

— Всё, свободны! — рявкнул Горзин, не ожидавший от этого визита ничего хорошего.

Едва его сотрудники, обрадованные предоставившейся возможностью поскорее покинуть своего шефа, исчезли из кабинета, как в него ввалился своей медвежьей походкой военный министр, шестизвездный генерал Ширамов. Он по-хозяйски осмотрел кабинет и, проигнорировав предложение Горзина присесть в огромное кресло, специально рассчитанное на его громоздкую фигуру, примостился на краю рабочего стола, отчего тот предательски заскрипел.

— Извини, что не предупредил о своем визите, терпеть не могу пользоваться фонами. У меня сложилось впечатление, что все они прослушиваются. — Широкая ухмылка на лице Ширамова казалась Горзину почти издевательской. За последние пару месяцев Ширамов уже дважды пытался вывести службу безопасности из непосредственного подчинения президенту и подмять под себя. Он наверняка знал, что Горзин прекрасно осведомлен об этих попытках.

— Мои линии надежно защищены, — сухо заметил Горзин, не сгоняя с лица ответной холодной улыбки.

— Давно хотел у тебя спросить, Петр, где ты научился такой уникальной улыбке?

— Она появилась у меня в тот день, когда тебя назначили военным министром.

— Жаль. Ты всегда относился ко мне излишне предвзято. С трудом шел на сотрудничество, и это не могло не отразиться на твоей карьере. Ну да ладно. У меня к тебе дело.

Ширамов недовольно разогнал ладонью облака табачного дыма, окружавшие Горзина. Однако тот, проигнорировав этот жест, с трубкой не расстался. Несмотря на двухзвездную разницу в званиях, оба генерала занимали примерно одинаковое положение в служебной иерархии и ненавидели друг друга чистой, ничем не замутненной ненавистью двух волков, запертых в одной клетке.

— Как мне доложили, ты пытался провести операцию, нарушающую полученные сверху инструкции, — при этом Ширамов указал на потолок, и было непонятно, имеет он в виду президента или самого господа бога.

Ни один мускул не дрогнул на лице Горзина, лишь мышцы живота, невидимые собеседнику, напряглись от сдерживаемой ярости. Каждое его действие становилось известно Ширамову еще до того, как он приступал к его осуществлению, а он все никак не мог вычислить агента этого выскочки, засевшего в его управлении.

— Да, но она прошла неудачно, главным образом благодаря твоему агенту, которого ты, не посоветовавшись со мной, внедрил в операцию.

— Жаль. Жаль, что твоя операция не удалась, Капрал Емец действовала по собственной инициативе. и она, да будет тебе известно, не числится у в разведке. Кстати, ты можешь заняться этой женщиной, когда ее обнаружишь.

— Ты хочешь сказать, что тебе неизвестно ее нынешнее местонахождение?

— Мы ее ищем. И как только появятся первые результаты, тебя первого об этом известят.

— Но мне казалось, что розыск пропавших военнослужащих входит в задачу моего управления.

— Разумеется. Однако в данном случае пропал человек из моей конторы.

— И вы уже проверили все возможные места появления этого агента?

— Обижаешь, Димитрий. Она не настолько глупа, чтобы появляться после такого финта в местах, известных моим сотрудникам. Она прекрасно знает, что подобная инициатива, идущая вразрез с полученными ею косвенными указаниями, не останется безнаказанной. Как ты понимаешь, впрямую ей не могли приказать не слишком ретиво выполнять обязанности охранника, и она перестаралась.

— Мне почему-то кажется, что ты пришел ко мне не для того, чтобы обсуждать судьбу какой-то Емец.

— Совершенно верно. Гораздо больше меня волнует этот эвакуатор. Кажется, его фамилия Северцев, если я правильно запомнил. Так вот, нам грозят большие неприятности, если этот человек сумеет приступить к выполнению своей миссии на Фронте.

— Нам? — Бровь Горзина вопросительно изогнулась.

— Нам, нам! Нам обоим! Ты не сможешь отправить своего человека вместо Северцева на Фронту, как планировал, а я лишусь возможности ликвидировать эту опасную для всей Федерации миссию!

— И что же ты предлагаешь предпринять?

— У нас есть целых три возможности. Первая, которую частично ты уже упустил, сделать так, чтобы этот человек больше не путался у нас под ногами.

Это не самый лучший вариант, чреватый крупными неприятностями. Наверху почему-то решили во что бы то ни стало довести до конца его весьма подозрительную дипломатическую миссию.

— Почему она кажется тебе подозрительной?

— Потому что фронтеры, десятки лет не желавшие иметь с нами ничего общего, вдруг затребовали послом конкретного человека, никому не известного лейтенанта эвакуационных служб. Разве тебе самому это не кажется странным? Откуда вообще они узнали об этом Северцеве? И почему не предоставили нам самим решить, кого именно мы хотели бы видеть в качестве нашего посла на Фронте, как это принято во всех цивилизованных странах?

— Возможно, они не цивилизованные. Возможно, их логика отличается от нашей. Возможно, они вообще не имеют понятия о том, что существует такой институт, как государство. Мы же ни черта не знаем об этих фронтерах!

— И не узнаем, если в качестве посла не сумеем отправить к ним нашего человека. Это одна из главных причин, по которой мы не можем пустить это дело на самотек. Но не единственная. Совсем не единственная.

— По твоим словам, у тебя есть еще два запасных варианта, кроме этого, «самого простого». Но для осуществления любого из них тебе потребуется помощь моего отдела.

Ширамов скривился, словно от зубной боли. Казалось, что он сейчас покинет кабинет Горзина, отказавшись от сотрудничества с этим ненавистным ему человеком, несмотря на все негативные последствия такого поступка. Но министр справился с Рвавшимся наружу гневом и продолжил как ни в чем не бывало:

— Второй вариант заключается в том, чтобы в последний момент, уже после отправки челнока с новоявленным дипломатом, подменить его и предоставить в распоряжение фронтеров нашего человека. В космосе довольно часто происходят аварии.

Этот вариант хорош тем, что канцелярия президента не сможет вмешаться в ход событий: у них просто не останется для этого времени.

— Но это слишком рискованно. Последствия для нас обоих…

— Вот именно, если миссия нашего дипломата провалится, если фронтеры откажутся его принять, нам обоим придется расстаться со своими креслами. И не только. А такой ход событий весьма вероятен. Не зря же фронтеры оговорили в своем послании все мельчайшие детали отправки, вплоть до времени входа челнока с послом в их зону.

— Таким образом, как я понимаю, ты выбрал третий вариант. И я тебе понадобился для его осуществления. Так что не тяни, выкладывай. В таком деле малейшая ошибка может привести к катастрофе.

Горзин, почувствовав, как сильно его заклятый враг нуждается в помощи, повел себя гораздо уверенней, чем вызвал новую гримасу зубной боли на лице Ширамова.

— Третий вариант самый простой. Но для его осуществления я должен знать, когда Северцев появится в резиденции президента. А то, что он там появится перед своей отправкой на Фронту, я не сомневаюсь. И не сомневаюсь, что твои агенты узнают об этом раньше моих.

— Ты думаешь, это может сработать? — спросил Горзин, совершенно уверенный в том, что никакого «третьего» варианта не будет. Ширамов не пойдет на прямую конфронтацию с президентом до тех пор, пока не будет полностью уверен в успехе. И это означало, что у него в запасе имеется четвертый вариант, о котором Горзину на данный момент ничего не было известно.

* * *

Случайно или нет, но у капрала Емец очень кстати оказались ключи от квартиры подруги, уехавшей в отпуск…

После прибытия в столицу и развернувшихся здесь событий Олег стал слишком подозрительным. Почти в любой благоприятной случайности он склонен был подозревать происки его невидимых и весьма могущественных врагов.

Единственным, что сдерживало его маниакальную подозрительность, был талисман, каждый раз оживавший с приближением серьезной опасности.

На предложение Емец укрыться в доме ее подруги Чебурашка никак не отреагировала, и Олег согласился.

Потеряв около часа на пересадки из одного вида общественного транспорта в другой, чтобы отрубить «хвосты», которые должны были последовать за ними после бурных событий в ресторане, они в Конце концов оказались на окраине столичного мегаполиса.

Квартира подруги располагалась в многоквартирном доме, похожем на улей своими крохотными моноячейками.

Олегу понравился этот ничем не примечательный дом в рабочем квартале. Появление новых людей в огромном общежитии, где каждый, как мог, старался отгородиться от надоевших соседей, вряд ли привлечет к себе чье-нибудь внимание. Люди Здесь старались не замечать друг друга и уж тем более предпочитали не вмешиваться в дела соседей.

В любом случае Олег не собирался задерживаться здесь надолго. Сейчас главным было связаться с Крутицким и проинформировать через него президентские службы о неожиданном развитии событий, с которыми столкнулся Олег, едва очутившись в столице.

Проблема состояла лишь в том, что положение самого Крутицкого вызывало у Олега некоторые сомнения. Но номер интерфона, который успел вручить ему Крутицкий перед самым приземлением в столичном космопорту, ответил сразу же.

Это был закрытый канал личной связи следователя, наверняка полностью защищенный от прослушивания.

Тем не менее Крутицкий, сразу же ответивший на вызов, отказался обсуждать дальнейшие действия Северцева по фону и назначил встречу в окраинном кафе.

Это Олегу не понравилось, слишком свежо было в памяти посещение столичного ресторана. Однако Крутицкий заявил, что знает о том столкновении, и обещал принять все необходимые меры предосторожности.

Этому человеку Олег доверял хотя бы потому, что у Крутицкого была возможность попросту арестовать его еще на базе, но вместо этого следователь предоставил ему возможность управлять боевым истребителем. Во время схватки с ширанцами Олег фактически спас Крутицкому жизнь, так что имел все основания рассчитывать на его признательность. Да и не было у него в столице другого человека, к которому он мог бы обратиться со своими слишком запутанными и сложными проблемами и который к тому же обладал достаточной властью, чтобы их разрешить.