Последыш Древних

Глава 3

Восьмой день военной службы. Я проснулся до рассвета, сел на неудобное ложе и не сразу осознал, где нахожусь. В полутемной комнате было душно, и ходили какие-то люди, которые попердывали, ворчали и одевались. И запахи при этом стояли такие, что меня едва не замутило. Но я встряхнул головой, справился с собой, окончательно проснулся, и все встало на свои места.

Незнакомцы, которые находились в комнате, мои сослуживцы, командир роты и три взводных. Я пятый. Меня зовут Оттар Руговир и я корнет, который является командиром первого взвода и заместителем ротного. Все мы служим в 48-м пехотном полку и нам здесь не нравится. По крайней мере, мне точно.

Однако деваться некуда и приходится выполнять приказы. Меня, чужака и бастарда, скинула семья — это понятно. Поручик Фредегард Оракис кадровый военный и служба на благо государства краеугольный камень его жизни, а корнеты выходцы из небогатых семей, поэтому выбор для них невелик, либо армия, которая их поднимет или уничтожит, либо нищета. Ну, а с рядовыми все еще проще. Прижимистые деревенские старосты и городские мастеровые старшины отдавали в солдаты кого не жалко: лентяев, разгильдяев, буянов, недоимщиков и выпивох. И хорошо еще, что не больных и не увечных присылали, за этим следили строго и то спасибо. Но, в общем, личный состав от идеала был далек и ничего не умел, хотя каждый новобранец должен был получить начальную военную подготовку. Да только должен, совсем не значило, что получил, ибо все мы люди и запасных, которых первыми отправляли в войска, откупали. Военные из штаба Дрангийского военного округа получали небольшую мзду и подарки, и новобранцы, вместо чистки оружия и маршей, работали на полях, рубили лес, подновляли стены городов, ловили рыбу и охотились. Обычное дело, а мы теперь расхлебываем и магией свои силы не восстановишь, ибо запрещено полковником Рифом, который вспомнил молодость, подстригся, привел себя в порядок и снова превратился в образцового командира, словно с героической картины. После чего стало гонять всех, и офицеров и рядовых, в хвост и в гриву, дабы повысить нашу выносливость.

Впрочем, для меня это не должно было стать сюрпризом, но стало. Ведь когда я только прибыл в полк, Риф сразу пообещал сделать из полка полноценную боевую единицу. Но тогда я ему не поверил, а зря. Знал бы, что все так сложится, попробовал бы подготовиться. А теперь поздно…

— Оттар, давай быстрее, — окликнул меня поручик Оракис.

Я промолчал, начал быстро одеваться и через пару минут вслед за ротным вошел в казарму, где находились рядовые. А следом появились сержанты, среди которых был Айк Юссир.

«Сейчас начнется спектакль», — подумал я, глядя на то, как сержанты, которые имели при себе обтянутые кожей дубинки, рассредоточиваются по бараку, и прислонился к стене.

Долго ждать представления, под названием — «Утренняя побудка», не пришлось. Один из сержантов дунул в свисток, резкий звук которого выдернул людей из сонного состояния, и закричал:

— Подъем!

Помещение моментально наполнилось шумом. Новобранцы вскакивали с жестких топчанов и, кто был поумнее, тот первым, хватая одежду, прыгнув в сапоги, бросался на выход. Ну, а кто медлил, тот получал пинок под зад или дубинкой по спине. Разумеется, не сильно, ибо царю и вооруженным силам увечные и больные воины не нужны, но чувствительно. И все это на фоне злых сержантских окриков:

— Быстрее!

— Живее!

— Пошевеливайтесь!

— Родина ждет от вас подвига, бойцы!

— Кто такой!? Почему последний!? Наряд вне очереди!

— Каракатицы! Проснулись!

Хлопали двери казармы и внутрь влетали порывы холодного ветра. У нас началась весна, но на севере весна понятие относительное, снег еще пару месяцев будет таять. Однако кого волнует холод? Есть приказ — каждое утро начинать с общей пробежки вокруг полкового лагеря. И потому все мы, офицеры и солдаты, этот приказ выполняем. Из одежды только грубая полевая роба, сапоги и шапка. Этого достаточно, согреемся на бегу.

— Пошли! — отдал команду ротный и мы, офицеры, выскочили из казармы вслед за рядовыми и сержантами.

Построение. Общая ротная колонна с разделением на взводные группы. Поручик Оракис впереди, а я за ним, во главе своего взвода.

Звучит усиленная магами громкая команда начальника штаба полка, майора Георги Арака, который прибыл в часть три дня назад. Побежали. Рота вливается в строй второго батальона, который возглавляет капитан Резаир, как и мы, он не любитель забегов на дальние дистанции, но вынужден бегать. И после этого подразделение, подобно горному ручью, быстро вытекает за стены лагеря и поворачивает налево. Расстояние не очень большое, пробежать надо всего две с половиной мили, однако под ногами снег, который прикрывает заледеневшую дорогу, и нельзя делать никаких остановок. Ведь полковник Риф, начштаба, майор Кано и пара чародеев, которых недавно прислали в полк, наблюдают за пробежкой и отмечают тех, кто выпадает из общего строя или помогает себе магией.

Бегом марш! Через полмили во рту скапливается тягучая слюна, глаза застилает пот, дыхание становится хриплым и наружу рвется кашель. Но впереди маячит спина поручика Оракиса, который, несмотря на старое ранение в ногу, бежит легко и без напряга, а позади слышны голоса сержантов, которые подгоняют солдат и готовы без колебаний пустить в ход дубинки. Все жестко и никаких послаблений, ибо это настоящая армия и реальная служба. А иначе никак. Война на носу, и этим все сказано.

Первую милю преодолели. Я поймал темп, и во взводе никто не упал, не зря мы с Юссиром лично отбирали самых крепких и сильных новобранцев. Вторую милю пробежали медленней, но уверенней. До финиша оставалось всего ничего, один рывок. И в этот момент справа я разглядел командира батальона, который опустив голову, стоял на обочине и блевал желчью. Все понятно, капитан опять не выдержал. Видимо, сказывалась спокойная размеренная жизнь гарнизонного вояки, после которой он никак не мог собраться. Подобное мы наблюдали каждый день, поскольку капитан пока ни разу не добрался до конца дистанции, и делали вид, что ничего не замечаем, хотя своей слабостью Резаир позорил офицеров полка. И сейчас, подобно другим корнетам, мне следовало сделать вид, что я ничего не замечаю. Но, сам не знаю почему, может быть, вспомнилась попытка комбата выудить у меня деньги, я окликнул Резаира:

— Устали, господин капитан!? Может, вам помочь!?

— Корнет, отставить! — Оракис на ходу обернулся и ожег меня недовольным взглядом.

Разумеется, я заткнулся, потому что уважал своего ротного, настоящего бойца, на которого следовало равняться. Однако Резаир меня уже услышал, поднял голову и недобро прищурился, а я, вместо того, чтобы отвернуться, еще и улыбнулся.

Впрочем, забег продолжался. Резаир остался позади, и мы финишировали. С радостными воплями второй батальон влетел в лагерь вслед за первым, и поручик Оракис распустил роту. Следующее построение, во время которого будет произведен развод на занятия и работы, через час, а пока следовало умыться и привести себя в порядок.

Было, я направился в казарму, но поручик меня остановил:

— Корнет Руговир!

— Я! — четкий поворот на месте и мой взгляд столкнулся с твердым взглядом ротного.

— Корнет, — Оракис был сугубо официален, — если вы еще раз посмеете отпустить шпильку в адрес командира батальона, пеняйте на себя. Вы будете наказаны. Вы меня поняли?

— Так точно, господин поручик!

Оракис оглянулся и, понизив голос до полушепота, добавил:

— Оттар, не надо заводить врагов. Я понимаю, что ты выходец из знатной семьи, и у тебя есть будущее, а капитан конченый человек, без здоровья, без таланта и без перспектив. Но пока он твой, а главное мой начальник. Поэтому веди себя спокойно. Капитан и так на тебя зуб заточил, не знаю почему, и вчера спрашивал, что я о тебе думаю и не замечал ли за тобой каких-то странностей. Это нехороший признак, так что будь настороже.

— Благодарю, Фредегард, — я кивнул. — Буду вести себя сдержанней и постараюсь не высовываться.

— Хорошо.

Поручик направился в барак, а я направился за ним и попробовал представить, каких неприятностей можно ожидать от Резаира. Но ничего серьезного в голову не пришло. На крупные пакости у капитана нет времени и возможностей, да и трусоват он. На дуэль не решится и в лицо мне ничего не выскажет. Это факт, а остальное мелочь.

Правда, Резаир мог отыграться на всей роте. Но давить всерьез, скорее всего, не станет, поскольку показатели роты это и его показатели, а он и так в подвешенном состоянии. Полковник Риф им недоволен, а командир батальона майорская должность. И если бы у командира полка был запасной офицер, то Резаир давно бы, подобно Оракису, командовал ротой или стал бы начальником штаба батальона. Однако штаты полка до сих пор не укомплектованы, и капитан все еще комбат.

На пороге казармы я оглянулся. Резаир входил в лагерь вслед за третьим батальоном и вместе с ним шли отставшие солдаты. Он был бледен, пошатывался и выглядел настолько убого, что мне его даже стало немного жаль. Не повезло человеку в жизни. Впрочем, каждый сам выбирает свою судьбу и Резаир не исключение, так что нечего его жалеть.

Почувствовав взгляд, капитан посмотрел на меня, и захотелось сказать ему что-нибудь бодрое и смешное. Однако я сдержался, потупился и вошел в казарму. Впереди еще один день, очень длинный, и не надо думать о капитане, когда своих забот полно. Надо приводить в порядок старые доспехи, которые взвод получил со складов, и поменять все сгнившие ремни. Надо проверить оружие: тридцать мечей, тридцать кинжалов, полторы сотни дротиков и пять арбалетов; а затем заменить испорченное или отремонтировать. Надо вывести солдат в поле и погонять их, чтобы они хотя бы немного к латам и шлемам привыкли, да из арбалетов по мишеням постреляли. А потом надо получить шанцевый инструмент. Суета сует и это только начало. Ведь есть еще личная подготовка для каждого офицера и дополнительные занятия: тактика, фехтование и магическая защита. И на это тоже необходимо выделять время, а его немного и мне, как и другим корнетам, постоянно хочется спать.

Утренний развод проходил как обычно. Общее построение полка. Подъем флага. А затем полковник нарезал комбатам задачу на день. После чего капитан Резаир вернулся к своему батальону, вызвал ротных командиров, которые замерли перед ним по стойке «смирно», и отдал приказ:

— Первая и третья роты занимаются чисткой оружия и ремонтом доспехов, а вторая до полудня отправляется на разгрузку обоза с припасами.

Командиры первой и третьей роты коротко кивнули, а поручик Оракис кинул косой взгляд на корнета Руговира, который при солдатах публично принизил капитана Резаира, и комбат слегка улыбнулся. Маленькая месть за насмешку и недовольство Оракиса слегка приподняли его настроение. Поэтому он улыбнулся и сказал:

— Вольно, господа.

Офицеры отправились к своим подразделениям, а Резаир вместе с дежурным по батальону начал обход казарм.

Сначала капитан посетил первую роту. Далее зашел в третью. Ну, а самое интересное, расположение второй роты, капитан оставил напоследок. Коста Резаир никак не мог забыть насмешливого взгляда наглого Руговира, с которым хотелось посчитаться. И пока комбат шел в последнюю казарму, он вел с собой мысленный диалог, словно в нем не один, а два человека:

«Да кто он такой этот мальчишка и что он о себе возомнил!?» — возмущался один Резаир

«А что не так? — парировал второй. — С его точки зрения все правильно, Коста. Ты нищий и слабый неудачник, а он выходец из благородной семьи. Его родственники богаты и имеют влияние даже при дворе царя, а он получил хорошее воспитание, силен, молод и смазлив. И если его не убьют в первых сражениях, быть ему генералом, а ты так и останешься капитаном. Пока не умрешь, в бедности, и никто тебя не вспомнит».

«Но это же несправедливо — одним все, а другим ничего».

«А кто тебе виноват? Меньше надо было в азартные игры играть. Глядишь, был бы сейчас при деньгах, уволился бы в запас и обеспечил бы приданное дочерям и достойную старость себе и жене. Но нет, ты понадеялся на счастливый случай и спустил все, что имел. Причем не только свои накопления, но и деньги супруги. А затем пошел на должностное преступление и теперь сидишь на севере, где даже летом холодно».

«И все равно корнет не прав. Нельзя позорить старшего по званию и должности. Тем более при солдатах».

«Нельзя».

«Значит, его необходимо наказать».

«Надо. Но то, что ты делаешь, низко и подленько. Дай ему наряд или три, а затем поговори с ним и заставь признать ошибку. Ты же офицер, так будь им на деле, а не на словах».

«Заткнись! Я делаю то, что считаю нужным».

«Ну-ну, делай. Только как бы тебе потом об этом не пожалеть».

Голоса смолкли. Капитан вошел в казарму второй роты и дежурный сержант скомандовал:

— Смирно!

— Вольно, — капитан прошелся по солдатскому бараку, сделал пару мелких замечаний и заглянул в офицерский отсек.

В комнате командного состава находились слуги офицеров, один служил поручику Оракису, а второй корнету Руговиру. В помещение было чисто, ни пылинки, ни соринки, видимо, слуги уже успели прибраться и после завтрака помыли посуду. А теперь они сидели у печи, на которой закипал чайник, но увидев капитана, оба встали и почтительно поклонились.

— Шкафы к осмотру! — приказал Резаир.

Слуги переглянулись. Формально командир батальона имел право досматривать вещи ротных офицеров. Однако делом это считалось низким, и потому приказ капитана выглядел странновато.

Впрочем, слуги, пожилые мужики, приказ выполнили. Они открыли дверцы шкафов, а капитан прошелся мимо, отметил, что все вещи аккуратно уложены, а почищенная униформа висит на плечиках, и скривился.

Изначально он планировал наложить на офицеров второй роты взыскание за беспорядок. А позже это взыскание, вместе еще с несколькими, могло стать основанием для отметки в личном деле Руговира. И, кроме того, на корнета стали бы злиться сослуживцы, и это осложнило бы ему жизнь. Вот только порядок был идеальным и Резаир решил, что у него ничего не выйдет и собрался уйти. Но в этот момент он заметил, что под вещами Руговира лежит стопка книг. Мелочь. Но одна из них на эльфийском языке. ЭЛЬФИЙСКОМ! Языке врагов Великой Мореи и это была небольшая зацепка.

— Ты слуга корнета Руговира? — капитан посмотрел на седоватого мужчину, который стоял подле шкафа.

— Да, господин капитан, — ответил он.

— Достань книги.

Слуга пожал плечами, мол, чудите, господин офицер. Но книги, которых было пять, достал, положил их на стол и рядом с ними пристроил широкий толстый альбом.

— Это книги твоего хозяина? — спросил Резаир.

— Конечно.

— Дорогие?

— Наверное.

Капитан взял верхнюю книгу. Толстая. Качественный переплет. Листы с зеленоватым оттенком. Письмена в виде лиственных узоров, неповторимая эльфийская вязь. Красота. А внутри рисунки. Какие-то руны, иероглифы, пиктограммы и узелки на веревках.

Следующая книга тоже эльфийская. Потертая и без рисунков. Судя по ровным столбцам вязи, сборник песен, стихов или баллад. Чужая и чуждая письменность. Вредоносная и, несомненно, несущая в себе угрозу.

Так считал капитан, который переключил внимание на остальные трактаты, морейские. «Основы боевой магии» чародея Ореста Данкина, «Энциклопедия рун и древних знаков» под редакцией профессора Теско и «Легенды северных земель» графа Энергара. Ничего необычного или запрещенного. И вдобавок к этому альбом, в котором было множество рисунков, как правило, иероглифов.

— Убирай, — капитан кивнул слуге и добавил: — Осмотр окончен.

Слуги остались в комнате, дежурный по батальону вернулся на пост, а Резаир засел в своей комнате, достал бумагу и чернила, немного подумал и начал писать:

Комбат поставил точку и усмехнулся. Как на дело ни посмотри, а он ничем не рискует. Всего лишь изложил факт, который имеет место быть, и высказал предложение проверить молодого корнета. Мало ли, а вдруг Руговир скрытый поклонник эльфов? Хорошее и доброжелательное отношение к нелюдям в морейском обществе не приветствовалось. Да и если это не так, то «черные клинки», а точнее, представитель этого ордена в 48-м полку, просто обязан взять корнета на заметку и присмотреться к нему. После чего в личном деле молодого офицера появится соответствующая отметка. На всю жизнь.

— Вестовой! — запечатывая рапорт в конверт, Резаир позвал дежурного солдата.

— Здесь, господин капитан! — в комнате появился один из ветеранов.

— Полковник у себя?

— Так точно! Самолично видел, как он с плаца в штаб направился.

— Отлично. Вот тебе пакет. Срочно в штаб, передашь его адъютанту полковника.

— Есть!

Солдат, взяв конверт, и ушел, а в голове капитана вновь заспорили два голоса:

«А почему лично полковнику не доложил? Страшно, да? Не уверен в себе?»

«Да ну… Полковник, наверняка, сразу постарался бы дело замять. А пакет с печатью, дело другое. Официальный документ, который капитан Татцу обязан сразу же внести в полковой журнал, а затем передать Рифу».

«Но потом-то полковник тебе это припомнит».

«Не думаю. Ведь я сказал правду, а потом Руговиром займется Кано, и это уже другое дело».