Последыш Древних

Глава 9

В гостинице меня ожидали.

Пожилой слуга в расшитой красными нитями белой ливрее поклонился и передал конверт, в котором находилось приглашение на вечерний прием в доме графа Люциана Эстайна. Все ясно — это было связано с ночным приключением на Бронной улице, и я решил пойти. Горячих молодых дворян, родственников и поклонников Юны Эстайн, я не боялся, а персональное приглашение от настоящего графа присылали не всякому, и это надо было ценить. Но перед этим следовало выспаться, поэтому я поднялся в номер, принял ванную и завалился спать.

Сон пришел моментально. Только закрыл глаза и провалился во тьму.

Однако выспаться не получилось, поскольку меня накрыли странные видения, смесь из неприятных воспоминаний, детских страшилок и темных фантазий. Сначала приснилась первая охота, когда отец взял меня, двенадцатилетнего мальчишку, в лес, и там я подстрелил молодого оленя, а потом долго смотрел в его большие глаза, которые были наполнены слезами, и сдерживал собственные. Затем вспомнилось болото невдалеке от родового замка Руговиров, из которого, как мне казалось, ночами выбираются страшные монстры, которые пытаются перебраться через высокие стены, чтобы вцепиться в горло людям. А еще всплыла из памяти стычка с обезумившим голодным упырем невдалеке от Ястребиной горы. В тот вечер вместе с Эльвиком я возвращался домой и неожиданно кони встали на дыбы, а потом захрустели придорожные кусты, и на дорогу выползло страшилище, лишь отдаленно напоминающее человека. И мне казалось, что сердце выскочит из груди, но я не растерялся и всадил в мерзкое создание «Огненную каплю», а то, что осталось от упыря, изрубил на куски и сжег на костре.

На этом моменте я проснулся. Лицо в испарине, болела голова, и подрагивали руки. Ничего подобного со мной никогда раньше не было. Но я решил не придавать этому значение и, применив слабое исцеляющее заклятья, быстро пришел в норму и опять упал на кровать.

Вторая попытка. Тишина и спокойствие. Условия для отдыха самые наилучшие и я начал засыпать. Однако снова пришли видения. Правда, на этот раз ничего ужасного. Скорее, то, что я видел, можно было назвать исторической сказкой…

Невидимый и бестелесный, я завис над землей. Внизу горная долина, судя по обилию северного можжевельника и присутствию сосен с синеватым оттенком, это была моя родина, провинция Дрангия. И, на мгновение, мне показалось, что я даже узнаю место. Похожая долина находилась во владениях нашего соседа барона Северуса Панчеро, замкнутого и чрезвычайно сварливого человека, который проживал в предгорьях Скального хребта. Мы были там с отцом проездом и нас встретили неласково. Настолько, что дружинники Панчеро висели на хвосте нашего обоза до тех пор, пока мы не покинули его земли.

Впрочем, это могла быть и другая долина, подобных мест в предгорьях хватало, а я продолжал парить и ничего не происходило. Но вскоре птицы, которые находились в долине, резко и неожиданно, собрались в одну стаю и потоком устремились на юг. За ними последовали звери — пара горных львов, которых истребили еще сто лет назад, несколько оленей, зайцы и лисы, а замыкал «дикую» колонну одинокий сохатый.

Пауза и новое действие. В центре долины набухло сиреневое облако, которое быстро расширялось и сминало все, что находилось на пути. Деревья и камни — они не могли остановить распространение цветного тумана, от которого прямо таки разило магией, а затем, спустя несколько мгновений, в долине образовался ровный и совершенно гладкий купол. Но и он в свою очередь просуществовал недолго, потому что лопнул, подобно мыльному пузырю, и на его месте появился ровный каменный круг в диаметре около полумили.

Что это такое — я не гадал. Портал. И хотя магических ворот, которые использовались для перехода из одного места в другое, а так же давали доступ к иным мирам, я никогда не видел, сомневаться не приходилось. Подобные порталы описаны в многочисленных старых книгах. Да и сейчас кое-кто, несмотря на огромные энергетические затраты и сложность заклинаний, их воздвигают и используют. Например, царские маги, связавшие постоянным коридором Алькантар и остров Раимон, самый большой и наиболее богатый клочок суши Ируанского архипелага. Или чернокнижники из Шитторо, которые пошли еще дальше и связали наш мир с другими параллельными реальностями. Или чародеи лахманского султана, пытавшиеся найти в иных мирах бессмертие, а вместо этого взорвавшие половину своей столицы. Кстати, там же погиб местный правитель и после этого в Лахмании произошла гражданская война, которая остановила натиск южан на север, а затем отбросила их обратно.

На мгновение видение вздрогнуло и подернулось рябью. Долина подо мной качнулась, словно от землетрясения, и я моргнул, а когда открыл глаза, то был новый день. Солнечный диск вновь поднимался над горизонтом, и портал работал.

С шумом, гомоном и криком, в долину выходили люди, мужчины и женщины, которых было очень много. И вместе с ними шли животные: лошади, коровы, овцы, собаки, кошки, козы, ослики, верблюды и даже элефанты. Тысячи людей, десятки тысяч, с повозками и поклажей заполняли долину, а потом, повинуясь командам вождей и командиров, формировали обозы и выходили на равнину. Там они зажигали костры, готовили пищу и ставили временные укрытия от ветра. И, всматриваясь в лица тех, кто пришел в наш мир, я понимал, что это не один народ, потому что слишком разными они были, как по внешнему виду, так и по одежде. Широкоплечие блондины, сплошь в костяной броне и кривыми ятаганами, ставили лагерь рядом с горбоносыми курчавыми брюнетами, которые смотрели на соседей с опаской, кутались в шерстяные бурки и сжимали длинные кинжалы. Темнокожие дикари в одних набедренных повязках, которым явно было очень холодно, сидели у костров приземистых желтолицых крепышей в дорогих шелковых накидках. А загорелые бронзовокожие воины помогали ставить временные шалаши серолицым малышам, которые имели одну общую черты — у всех пробит нос и в нем торчала резная палочка.

Это было переселение народов и, судя по всему, племена бежали в новый мир в большой спешке и уходили с боем. Очень уж много было изломанного оружия, битых доспехов и раненых, с которыми возились целители и маги разных племен, невзирая на цвет кожи и языковые различия. А еще я заметил, что среди переселенцев практически не было детей и многие молодые женщины плакали, а мужчины, их мужья, отцы и братья, стояли рядом, иногда вскидывали к темному звездному небу крепко сжатые кулаки и что-то выкрикивали. Наверное, они клялись отомстить, но я их языка не понимал. Только иногда чудилось что-то отдаленно знакомое, но это были редкие слова, которые связать в предложение не получалось.

Еще одна пауза и видение вздрогнуло. Очередное смещение по времени. Ночь прошла и утро третьего дня. На равнине скопилось уже около полумиллиона человек, хотя я мог ошибаться, и она была переполнена. Однако никто не уходил. Люди чего-то ожидали и, наконец, поток беженцев прекратился. Последним из портала вышло небольшое племя, не более трех тысяч человек, при виде которого у меня дернулось сердце. Я увидел тех, кто населял пещеры, в которых мне было так комфортно. И ошибки быть не могло — это были они, древние люди, от которых остались только наскальные рисунки, знаки и глиняные черепки. Стройные, высокие и голубоглазые, в отличных кольчугах и шлемах с искусной чеканкой в виде иероглифов. Они не имели повозок и не тянули за собой скарб. Но почти все сжимали в руках покрытые свежей кровью обнаженные мечи, что характерно, из стали. И когда они вышли в долину, несколько человек развернулись к порталу лицом и одновременно вскинули ладони.

Около минуты ничего не происходило, а затем над магическим переходом возник огромный огненный иероглиф, очень сложный, такой сразу не запомнишь, и он стал наливаться силой. Казалось, что он весь пропитан огнем, лавой, которая перетекает по нему, а потом знак пропал. Портал был запечатан — мне так показалось, и племя, которое последним покинуло долину, вышло на переполненную беглецами равнину.

Приветственными криками встретили их беженцы, и вперед выдвинулся вождь, настоящий воин, хоть картины с него рисуй. Лицо открытое, взгляд уверенный, плечи расправлены, правая ладонь на мече, а левая за поясом. Он улыбался и вел себя непринужденно, словно привык повелевать, и к нему стали подходить вожди иных племен, которые кланялись, и что-то говорили. После чего они возвращались к соплеменникам, и табором уходили прочь…

На этом моменте видение померкло, и я услышал мягкий женский голос:

— Так люди пришли в этот мир, и вместе с ними были мы, потомки Ярохора, народ Вайда.

Этот голос я слышал впервые. Но мне показалось, что я знаю того, кто со мной говорит, и я прошептал:

— Мама?

А в ответ ничего. Перед глазами муть, а в ушах звон и только где-то далеко крошечное световое пятнышко, к которому я рванулся изо всех сил…

По глазам ударил яркий свет, и я проснулся.

По лицу тек пот. В окно падали лучи заходящего солнца и я не понимал, что со мной произошло. Видения, слова, порталы, долина, тысячи лиц, переселенцы и рунная магия древних людей в действии. Полный бред, но забыть его не получалось и я попробовал смыть воспоминания водой.

Плескался долго, и мне стало легче. Звон в ушах прошел, голова стала соображать, и я решил, что необходимо записать свое видение. Ведь если оно правдиво, то сразу же всплывает множество вопросов, на которые необходимо найти ответы.

Почему люди переселились в наш мир? От чего они бежали и с кем сражались? Кто открывал и закрывал портал? Существует ли долина из видения сейчас? Отчего народ Вайда, если он действительно был, одичал и жил в пещерах? Когда все это происходило? И надо ли мне этим заниматься?

«Нет, все-таки это не бред», — решил я и огляделся в поисках бумаги и чернил. Но ничего не обнаружил. Гостиничный номер был самым обычным, без дополнительных услуг. И я подумал, что все необходимое смогу достать у персонала гостиницы. Однако за окном, на площади, начал бить колокол и после седьмого удара я вспомнил, что собирался на прием в дом графа Эстайна.

— Вот так-так, — вздохнул я. — К приему не готов, одежды приличной нет, прическа армейская. И что делать, если времени в обрез, только час остался?

Выход был найден быстро. Парадный мундир у меня новый и чистый, а я на действительной военной службе. Остается только сапоги почистить и готов. Так что ничего нового придумывать не стал, привел себя в порядок, быстро оделся и через полчаса находился внизу, перед ростовым зеркалом.

— Красавец, — оглядев себя, я улыбнулся своему отражению, молодому человеку в красном мундире и черных брюках, с мечом и кинжалом на ремне.

— Вы что-то сказали? — рядом остановился гостиничный служка.

— Карету вызови, — бросил я.

— Не извольте беспокоиться, наемный экипаж уже стоит у дверей и отвезет вас, куда скажете.

Он поклонился и отступил в сторону, а я подмигнул себя и, прогнав все беспокойные мысли, вышел на улицу.

Граф Люциан Эстайн вместе с семьей проживал на окраине города, в большом особняке, и когда я попал внутрь его дома, меня встретил лично хозяин, сухопарый седовласый аристократ в сиреневом камзоле и обтягивающих светлых лосинах, наряд популярный среди столичных аристократов тридцать-сорок лет назад. И для моей скромной персоны вечер начинался именно так, как я себе представлял. Слуга объявил меня, я подошел к Эстайну и мы смогли немного пообщаться. Граф поблагодарил меня за спасение непутевой, но любимой дочки, а затем спросил, чем бы он мог меня отблагодарить. Ну, а я, разумеется, ответил, что ни в чем не нуждаюсь и расположение графа Эстайна и есть моя самая главная награда.

В общем, традиционные слова, как с его стороны, так и с моей. Уложились в минуту, а далее я мог направляться в зал, где играла музыка и дефилировали дамы, а мужчины играли в азартные игры, обсуждали дела и выпивали. Но хозяин праздника меня задержал и, обхватив мой локоть, понизил голос и сказал:

— Корнет, не стану скрывать, что моя дочурка выставила вас в дурном свете. И ее поклонники, а их у такой красивой девушки с хорошим приданным немало, сначала хотели разыскать вас и отрезать наглому провинциалу с севера уши. Но я подоспел вовремя, и конфликт затих, не успев разгореться. Поэтому отдыхайте и веселитесь. Чувствуйте себя свободно и не обращайте внимания на колкости, которые могут долететь до ваших ушей. До прямых оскорблений, уверен, дело не дойдет. А мелкие подначки не в счет.

— А если меня все-таки оскорбят, всерьез? Что тогда?

— Решать вам, но учтите, что мы не в войсках, а вы на отдыхе, хоть и в мундире. Значит, можете бросить вызов на дуэль. Желательно, до первой крови, потому что смерть гостя это позор на мой дом. Впрочем, вряд ли в этом возникнет необходимость.

— Я вас понял, господин граф.

— Хорошо. Мне кажется, что вы, корнет, разумный человек. И, кроме того, я немного знаком с вашим братом, и мне не хотелось бы с ним ссориться, если с вами что-то произойдет.

— Вы знакомы с Роем?

— Нет, — он улыбнулся. — У меня дела с Ангусом, у нас общее дело по торговле. Хотя вам, военному человеку, это не интересно. Отдыхайте, корнет. Отдыхайте, и помните, что с этого дня в Рупьенгарде у вас есть друг.

Мы разошлись. Граф остался встречать других гостей, а я прошел в зал, взял с подноса бокал вина и, сделав пару глотков терпкого варнийского, начал медленный обход. Двинулся вдоль левой стены и был сама вежливость. Улыбался дамам, особенно симпатичным, и смаковал вино, но чувствовал себя чужаком. Никого не знаю, ни с кем не знаком, самому представляться не с руки, воспримут как назойливость, а ходить просто так, напиваться, и набивать за чужой счет брюхо не хотелось.

Короче, скука, по крайней мере, в начале вечера, когда гости ведут себя скованно. Но поставленной с утра цели я достиг, познакомился с графом Эстайном. Так что светское мероприятие посетил не зря, и подумал, что побуду здесь часок-другой, и уйду. Город большой, развлечений много и мне хотелось посмотреть на ночную жизнь Рупьенгарда. Раз вчера не получилось, сегодня выйдет точно.

После первого бокала мне стало немного веселее, и музыканты заиграли бодрую ируанскую мелодию. Народ оживился и начал двигаться. Гостей становилось больше, и я даже увидел знакомую личность, майора Георги Арака, начальника штаба сорок восьмого полка, который после аттестационной комиссии остался в тылу. Это хорошо, хоть с кем-то можно было перекинуться парой слов, и я направился к нему. Но когда я его «настиг», то обнаружил, что он занят и не решился его отвлекать.

В углу зала, как оказалось, имелся весьма точный и большой макет северо-западной части материка Ирахо. Города и крупные поселения, реки и горы, переправы и мосты, дороги и болота, рудники и каменоломни, границы государств и места дислокации армий, как наших, так и вражеских. Все, как положено, возле макета расположились гости, восемь или девять человек. Что характерно, половина военные в немалых чинах, среди которых самым младшим по званию был майор Арак. И собравшиеся гости рассуждали о грядущей военной кампании, но особо выделялся один, молодой напудренный шатен в строгом полувоенном сюртуке и изящной скьявонеской на боку. К нему я как-то моментально стал испытывать неприязнь, а связано это было с тем, что в его голосе чувствовалось превосходство над окружающими. Сам сопля и в армии, наверняка, ни дня не служил, а туда же, в стратеги метит. Однако при этом, стоило отметить, он знал о состоянии наших и вражеских войск в несколько раз больше меня, и слушать его было интересно. Поэтому я стиснул зубы, еще раз напомнил себе, что не надо встревать в неприятности, и прислонился к стене.

— Итак, господа, — шатен в сюртуке вышел к макету, и в его руке возникла световая указка, — ни для кого не секрет, что скоро начнется война. Про это знаем мы и про это, разумеется, знают наши противники, ибо скрыть передвижение полков, сосредоточение сил на границе, призыв на службу резервистов и магов, а так же государственные заказы оружейникам невозможно. Но никому не известны планы наших стратегов и мы с вами пробуем разобраться в том, как будут развиваться события и как долго продлится война. И уж если я выступаю в роли докладчика, позвольте высказаться откровенно.

Полноватый полковник в сером мундире тылового снабженца, не иначе, какая-нибудь шишка при штабе Североморейского военного округа, одобрительно кивнул и сказал:

— Продолжай, Сьеррэ. Тебе всегда есть, что сказать. Ждем-с.

Сьеррэ кивнул и продолжил:

— Наша основная цель — захват плодородных земель и оккупация Рубайята. Цель противника — отбить наше вторжение, прогнать нас обратно и захватить трофеи. Наши преимущества в большом количестве магов, превосходно подготовленных войсках, баллистах, огненных смесях и ненависти, которую мы испытываем к потомкам мятежников, разваливших империю. А сила врага в том, что он станет драться на своей земле, и в многочисленных союзниках, которые придут к нему на помощь, в вампирах и прочей нежити, в эльфах и гномах, а так же в сильных крепостях. Между нами полноводный Рамайн, преодолеть который будет не просто, и далее вдоль всего пограничья у противника множество укрепленных районов, замков, городков, фортов и тайных логовищ. Все это наши воины должны преодолеть, дабы прорваться в Центральный Рубайят, взять вражескую столицу и в идеале захватить местного самозваного королька, власть которого ничтожна, но он символ и знамя вражеского сопротивления. Я правильно говорю?

— Да-да, — подбодрил шатена полковник.

— Тогда двигаемся далее. На начальном этапе боевые действия будут проходить на фронте протяженностью в сто семьдесят миль, от границы с Королевством Райно, до границы с Баирским торговым союзом. Однако война с Рубайятом, наверняка, вызовет стычки и провокации везде, где мы соприкасаемся с недружественными соседями, и я перечислю все наши силы. В Хартоссе, — световая указка скользнула на верхний край макета, — находится Отдельный Северный корпус в составе двух полков, одного регулярного и одного запасного, а так же десять пограничных отрядов, под общим командованием полковника Тимо Байлахо, который держит границу с Райно и рунгийскими пустошами. В Партании Отдельный Северо-Восточный корпус генерала Имая Ортуса, в составе двух регулярных полков и одного запасного, семи пограничных отрядов и нескольких дворянских дружин. Задача так же самая, что и у северного соседа, охранять пограничье. Ну и, кроме того, в Партании практически сформирована 1-я Северная армия генерала Алана Беркудо, в которой сосредоточено три легиона. Они составят левый фланг фронта, и это немалая сила господа. Ведь каждый новый легион состоит из двух пехотных полков, конного десятиэскадронного полка и вспомогательных отрядов. Следовательно, в легионе шесть тысяч воинов, полторы сотни метательных машин и полсотни магов, из которых половина целители, а половина боевые.

— Это всем известно, — полковник, который уже принял на грудь, покрутил указательным пальцем на уровне груди, — дальше.

Сьеррэ сделал вид, что не услышал его.

— После Партании переходим к Саргаю. Там сразу две наших армии. Вторая Восточная, генерала Дамиана Ликантэ, которого позже сменит князь Айрик Раен, и Третья Юго-Восточная, генерала Валента Хамаддино. Ликантэ и князь нанесут основной удар и у них пять легионов. Хамаддино наступает на правом фланге и под его командованием четыре легиона. Вдобавок к этому формируется Резервная армия из двух легионов и нескольких полков, а на границе с Баиром и Накко стоит Отдельный Южный корпус генерала Бруно Тасвира. Все это не считая учебных полков в глубоком тылу, флота с его морской пехотой, отрядов стражи, «черных клинков» и многочисленного ополчения. И таким образом против Рубайята мы имеем три армии общей численностью семьдесят две тысячи воинов. Настоящую армаду, сильную, непобедимую и ничего подобного не было уже минимум сто лет. Вдумайтесь, господа! Целый век мы, морейцы, не собирали таких сил и грядущая война это поворотный момент истории. С этого начнется отсчет новой эпохи, которая расставит все на свои места, и потомки клятвопреступников ответят за злодеяния своих гнусных предков, а мы возвысимся.

Юноша взял паузу, чтобы гости почувствовали значимость момента, а затем световая указка сместилась на Рубайят и он продолжил:

— Теперь наши противники, самый главный из которых Рубайят, разоренный, измочаленный и лишенный крепкой власти. Плодородные поля заросли бурьяном, города превратились в клоаки, рудники заброшены, а тракты разбиты. Но при всем при этом Рубайят родина Вольных Отрядов, которые с момента распада империи продолжают нас тревожить и проникают в Саргай и Хартоссу. А еще есть нежить, которую пригрел местный король и рядом с Вольными Отрядами встанут сильные феодалы с опытными дружинами. Эльфам и гномам выгодно, чтобы люди дрались между собой и бандитский Рубайят нависал над нашим царством подобно карающему мечу. Поэтому они помогают тамошним аристократам, вчерашним разбойникам и ворам, и когда начнется война, эта помощь увеличится в несколько раз. Ну, а пока для пограничных сражений Рубайят может выставить тридцать тысяч воинов, треть из которых кавалеристы, некоторое количество магов и вампиров.

Докладчик засмеялся:

— Ха-ха! Господа! Еще полсотни лет назад, кто мог подумать, что вампиры станут солдатами регулярных армий и воинами дворянских дружин? Во времена наших дедушек это было немыслимо, а сейчас воспринимается спокойно. А что поделать? Все мы смертны, а на востоке появилась мода. Лишь только благородный человек чувствует приближение смерти, как сразу приглашает к себе кровососа, который проводит обряд инициации и делает его собратом. Вот так они обманывают смерть, продолжают править и диктуют свою волю бесправным холопам. И с одной стороны это печально, а с другой смешно.

От смеха Сьеррэ закашлялся. Его поддержали практически все присутствующие, и даже я улыбнулся. А затем юноша взял себя в руки, световое пятно его указки сместилось на другие государства Южного Ирахо и он опять заговорил:

— Армия Рубайята нас не остановит. Легионы форсируют Рамайн, захватят крепости и разовьют наступление. Но это не конец, поскольку на помощь Рубайяту придут соседи. И кто же это будет? Конечно же, тяжелая кавалерия из Райно, рыцарская элита. Дружины королей Басконды — этой злобной пятерки, которая грызется друг с другом, но против нас выступит единым фронтом. Наемники из Баира, опытные воины, которые прошли через жестокую войну с Бордоном. Гномы из Несковии, бронированный таран в превосходной броне. Какой-нибудь добровольческий отряд эльфов, превосходных стрелков. Ну и, конечно же, все колдуны, шаманы, ведьмы и нежить, какую только можно нанять за золото и человеческую кровь. И это еще одна армия, от двадцати пяти до сорока тысяч мечей с немалым количеством чародеев. Немалая сила и повозиться с врагами нам придется. А тот, кто говорит, что война закончится через месяц, мягко выражаясь, не прав. Переоценивать противника не стоит, но самоуверенность до добра тоже не доведет. Таково мое мнение, господа.

Собравшиеся, а больше всех тыловой полковник, похлопали докладчику, и после этого гостей пригласили к столу. По одному и группами, они разошлись, а я остался, некоторое время всматривался в карту, пытаясь ее запомнить, но затем тоже решил подкрепиться.

Кормили в доме графа Эстайна на славу, сказать нечего, и мне удалось попробовать много вкусностей, о которых раньше я только слышал. А затем начались танцы. Красивые нарядные девушки и молодые кавалеры кружились в центре зала, и хотя я не большой любитель танцевать, кое-чему меня в родовом замке научили. Поэтому я начал высматривать партнершу. Однако в этот момент меня толкнули в бок, и я услышал разгневанное шипение:

— Что ты тут делаешь!?

Как не сложно догадаться, это была Юна Эстайн, рассерженная и сжимающая маленькие кулачки. В таком виде она была весьма привлекательна и, улыбнувшись, я поклонился ей и ответил:

— Меня пригласил ваш отец.

— Да что… Да как ты… Да почему это…

Она не находила слов, чтобы выразить переполнявшее ее возмущение и я протянул ей руку:

— Разрешите пригласить вас на танец.

— Нет!

Девушка отступила от меня, и рядом с ней, словно специально, возник уже знакомый мне Сьеррэ, который вскинул вверх подбородок и спросил:

— Юна, этот корнет к тебе пристает?

— Да… То есть нет… Это он убил Лолу и Мими…

— А-а-а… — протянул Сьеррэ, — перед нами храбрый убийца лошадей.

— Так и есть, — стараясь сохранять спокойствие, согласился я и добавил: — Пришлось остановить взбесившихся животных, чтобы спасти человеческую жизнь.

Шатен кивнул девушке на меня и сказал на эльфийском:

— Teykla asge u fereyn num.

Дословно это переводилось так: «Какой забавный и глупый мужлан», и я ответил на том же самом языке:

— Miopiya voi arim human ir pnai sadve nais gainn ossami. Ulie savoen tu?

«Смеяться над незнакомым человеком на чужом языке может только трус. Не правда ли?»

Что-что, а сдерживать себя Сьеррэ не умел. В его руке возникла перчатка, и он бросил ее мне в лицо:

— Мерзавец! Вызываю тебя на дуэль!

Наш конфликт привлек внимание людей. Музыка резко стихла, и сотни глаз оказались направлены на нас. Перчатка, которая ударила меня по носу, упала на пол, и я наступил на нее пыльной подошвой. Следовало что- то ответить, и я это сделал.

Носком сапога я поддел перчатку и, подкинув ее, отшвырнул в сторону Сьеррэ. В лицо она, к сожалению, не попала, а упала на грудь моего противника и, оставив грязный отпечаток, снова свалилась на пол. Шатен позеленел от злости, сдержанности ни на грош, и я сказал:

— Вызов принимается. Мой выбор мечи. Место и время можете назначить сами.

— Отлично! Бьемся здесь! В саду! Немедленно!

— Согласен. Если хозяин дома не против.

Только я это сказал, как услышал голос графа Эстайна:

— Хозяин не против. Но с одним условием — до первой крови. Никаких смертей я у себя не потерплю.

Старый дворянин был хмур и невесел. Он не хотел дуэли, но прекрасно понимал, что за пределами его дома мы станем драться насмерть. Поэтому он принял неизбежное и выдвинул свое условие. В общем-то, поступил весьма разумно. А гости были рады. Им интересно посмотреть на бой двух молодых петушков, и всей толпой, вслед за нами, они повалили в сад.

Площадку нашли быстро, широкая и хорошо освещенная садовая аллея возле дома. Гостям все видно и нам места хватает. Секундантом Сьеррэ стал давешний тыловой полковник, а я обратился к майору Араку:

— Господин майор, я корнет Оттар Руговир, служил вместе с вами в сорок восьмом полку. Не могли бы вы стать моим секундантом?

— Принимается, — он подошел ко мне и покачал головой: — Зря ты связался с этим балбесом. Он в драке хорош, и на счету три дуэли, правда, ни одной смертельной. А главное, у него влиятельная родня.

— Насколько влиятельная?

— Генерала Эрахова помнишь?

— Да.

— Он его родной племянник и все время рядом с дядей крутится. Поэтому знает о военных делах столько, сколько ему знать не положено, и думает о себе слишком много.

— Понятно. Но отступать поздно.

— Это точно.

Майор отошел в сторону. Вместе с полковником обсудил условия и вернулся.

— Значит так, Руговир. У тебя скьявона, а у противника скьявонеска. Считай, то же самое, только у него нет защитной гарды. Бьетесь до первой крови, но он постарается ранить тебя так, чтобы ты долго не встал. Магия под запретом, только клинки. Запомнил?

— Да.

— Тогда боги тебе в помощь.

Снова Арак оставил меня одного, и мы с противником вышли на аллею. Зрители, среди которых была Юна, молчали. Секунданты замерли, и раздался вопрос графа:

— Господа, не желаете ли примириться?

— Примирение невозможно, — сказал Сьеррэ.

— Нет, — я качнул головой.

— Вас ознакомили с правилами поединка?

— Да.

— Да.

Пауза и команда:

— Сходитесь!

Сьеррэ вскинул меч вверх, так чтобы эфес находился на уровне лица. Это было стандартное приветствие, которое заучивали в фехтовальных школах для благородных. Но оно было необязательным, всего лишь жест вежливости, и я, подумав, что мой противник идиот, шагнул вперед и сделал длинный выпад.

Младший Эрахов попробовал прикрыться, но было поздно. Я оказался быстрее, и поединок завершился в мою пользу. Острие скьявоны распороло противнику ладонь и рассекло ему сухожилия, после чего он, обливаясь кровь, уронил меч и закричал от боли.

Жалобный крик Сьеррэ разнесся над садом графа Эстайна и вспугнул ночных птиц. К нему тут же бросился маг-целитель, а вместе с ним Юна и полковник. Дело сделано. Однако меня никто не поздравлял, я по-прежнему оставался чужаком. И, закинув меч в ножны, я раскланялся с майором Араком и подошел к графу Люциану, который сказал:

— Корнет, от своих слов, что моя семья вам обязана, я не отказываюсь. Но сейчас вам надо уехать. В гостиницу не заезжайте, сразу в лагерь. Ваши вещи привезут позже. Поверьте, так будет лучше. Карета уже ожидает.

— Благодарю, господин граф, — спорить я не собирался, тем более что Эстайн был прав. — Прошу прощения, что доставил вам неудобство.

— Ничего, — по губам графа пробежала усмешка, — дело молодое. Прощайте, корнет Руговир.

— Прощайте, господин граф, — сказал я и покинул его дом.

Спустя несколько минут я уже ехал обратно в полевой лагерь за городом. Опять мне пришлось покидать место, где я влип в неприятность, но сожаления не было. В конце концов, отдохнул неплохо. Погулял, выпил, провел ночь с красивой и страстной женщиной, а потом снова выпил и подрался. Вот только жаль, что потанцевать не получилось, но какие наши годы — еще успею.