Последняя роль для попаданки, или Кто убил Золушку? (СИ)

Глава 11. Отравительницы

Знаете, я всегда думала, что у меня железные нервы. Наверное, коктейль, которым меня потчевал мужичок на корпоративе, был очень забористым, потому что мой с трудом выстроенный мир с отвоеванным островком безопасности, мои робкие надежды на обычную спокойную жизнь — все рушилось, как карточный домик.

Да, доктор Птиц прав, я бегу от проблем. Тогда в детстве переложила их на плечи более сильного, а теперь, когда приблизился час расплаты, сбежала в выдуманную реальность. Но мое же подсознание мне явно дает понять, что от проблем не уйти. Надо решать с Золушкой, а то, похоже, что времени осталось не так много, раз ее (или меня?) уже при женихе не стесняются травить. Чем кстати?

— Эм-м, господа лорды, а можно вопрос? — вклинилась я в душевный процесс сжигания служанок глазами.

Те тряслись, но молчали. Уважаю!

Парни посмотрели на меня. Снова как-то слишком слажено, слишком синхронно. Блин, я их боюсь уже. (Чего-то я вообще тут пугливая стала…) Но продолжила:

— А как вы узнали, что еда отравлена?

— Артефакт показал, — ответил его Высочество.

— Да? А где? — спрашиваю и глазками хлоп-хлоп. Не, может для всех это и очевидно, но я-то не местная. К тому же почти блондинка, мне можно.

— Вот, видишь — здесь и здесь у цветов сердцевины сияют? Это детектор ядов. Все, что проносят через дверь, он сканирует, — пояснили мне.

— Ага, ага. То есть тот, кто положил в еду яд, не знал, что про него узнают? Или на что он рассчитывал? — снова вклинилась я.

— Скорее всего, не знал, эта не та информация, которую повсеместно разглашают, — ответил приятель принца и продолжил сверлить служанок таким взглядом, что аж жар по телу.

Даже лишней себя почувствовала. Но не успокоилась.

— То есть детекторы — это секрет?

— Не сказать, чтобы прямо секрет, но не особо афишируется. А к чему вопросы? — Высочество оторвался от копошения в тарелках и подошел к приятелю.

— Понятно же, что не служанки решили подсыпать яду. У них на это смелости бы не хватило. Да и маловероятно, что планировали отравить вас, выше Высочество. Это же смертная казнь, правильно понимаю?

— Да.

— Значит, меня. Интересно, а в прошлый раз меня отравили также? А детекторы, почему они не сработали?

— В предыдущих покоях их нет, — признался принц.

— Угу… Замечательно. То есть тот, кто приказал подсыпать яд, был уверен, что у него все получится, потому что или не знал, что меня переселили в покои с детектором, или служанки боятся его больше, чем вас. Но в этом случае он бы знал, что сработает детектор…

— Это ничего не дало бы. Вы же не знали, куда смотреть.

— Тоже верно, — согласилась я и обратила свой взор на служанок.

Казалось, что до них только сейчас дошло, в чем именно их обвиняют, потому лица у них были одновременно удивленные, испуганные и решительные. У одной так точно. К ней-то я и обратилась:

— Итак, милочка, я правильно понимаю, что ты не хочешь говорить, кто тебя нанял? Спросила я, скопировав интонации «маменьки». — И правильно, не надо. Нам достаточно установить за вами слежку, а потом проследить за тем, кто придет вас убивать, он-то и приведет нас к заказчику. Ну что же ты побледнела? Думала, что покровитель поможет вам сбежать?

Служанки мотали головами, но я уже тащила старшую за руку, чтобы усадить ее на стул. И продолжила, пока никто не перебил:

— Вы такие милые наивные девочки. Не подумали, что свидетелей оставлять в живых не принято? — все это я говорила ласково, даже чай прокисший служанке подала. — А знаешь, что бы я сделала на месте твоего нанимателя?

Служанка отхлебнула чая, и ей он тоже не понравился, но на мой вопрос она покачала головой уже более осмысленно. И я поспешила поделиться с ней планами:

— Я не стала бы возражать, когда его Высочество прикажет отправить тебя в тюрьму. Все-таки не безродную девку отравили, а на наследника покушение устроили! — Теперь я говорила холодно, равнодушно. — Затем, ночью, я бы прислала в камеру парочку самых невоздержанных стражников. Подумаешь, перепутали бы тебя с гулящей девкой, но их понять можно, работа у них суровая, адреналин в крови и все такое. Они бы развлеклись хорошенько. Тюрьма ведь, кто что узнает, правда? И кто поверит преступнице — можно многое себе позволить, очень многое, — я добавила предвкушающих ноток в голос, встала спиной к мужчинам, взяла со стола сервировочной нож и демонстративно крутанула его между пальцами перед лицом девушки. — А утром тебя бы нашли повешенной на собственном переднике. — Я наклонилась и ее фартуком вытерла паштет с ножа, глядя ей прямо в глаза и кровожадно скалясь.

Девушка нервно сглотнула, а я закончила мысль, как ни в чем не бывало, весело и дружелюбно:

— А почему? Так все понятно — девушка подверглась насилию и не пережила позора. Замысливала ли она что-то против королевской семьи? А кто теперь знает, она уже ничего никому не скажет. — Я широко улыбнулась и аккуратно положила нож на место. — Просто и эффективно, правда?

— Мы ничего не знаем! — стояла на своем служанка, но уже не так уверенно.

— А знаешь, я тебе верю! — я отвернулась от нее к Высочеству и его другу.

Те так и стояли истуканами. Что, я перестаралась с ролью графини Батори? («Кровавая графиня» — венгерская графиня из известного рода Батори, богатейшая аристократка Венгрии своего времени, известная серийными убийствами молодых девушек). Бывает.

— Ваше Высочество, — улыбаюсь мило, — отпустите эту служанку. В тюрьму пойдет вторая!

Я резко шагнула, схватила за руку и дернула на себя ту, которая тихо смотрела в пол.

— Нет, не надо! Мы, правда, не хотели ничего плохого! — первая тут же ринулась на защиту.

Вторая так и продолжила хлопать глазами. Ой, мальчики, неужели не заметили, что они похожи? Ну, сестры же! Одна дура во что-то ввязалась, а вторая себя ответственной чувствует. Конечно, ей и петля не страшна. А стоило речи о младшей зайти, как и взбрыкнула.

— Говори, — предложила я.

А мальчики молодцы, вторую быстро скрутили.

— Это случайность была, просто случайность! — закричала первая.

Какая прелесть, однако! Отравили случайно, надо же. Подсознание, ты уймешься уже, нет?

В общем, все было обыденно. Младшенькая Сюзи прислуживала на отборе, а старшая Сабина работала на кухне. Сюзи была расторопная, миловидная, но не сказать, что умная. Но гостей во дворце в связи с отбором было много, и ее взяли прислуживать леди. Это почетно, к тому же бывают небольшие презенты, так что сестры радовались.

После отбора многие гости остались дожидаться объявления о помолвке принца и бала по этому поводу. Сюзи повезло, она не осталась без работы, к тому же ее временная хозяйка была щедра и намекала, что замолвит словечко, чтобы должность горничной оставили за служанкой. Сюзи верила, радовалась и всячески старалась услужить.

Утром ее госпожа пожаловалась, что ей подают невкусные завтраки и захотела узнать, чем кормят других гостей, в частности избранницу принца. Сюзи, желая угодить, предложила ей сходить на кухню, где работала ее сестра. Она планировала уговорить ту подать ее госпоже такой же завтрак.

Когда они спустились, Сабина, сестра Сюзи, сказала, что завтрак для леди уже забрали. Но тут пришел слуга и передал, что его Высочество распорядился подать завтрак в покои его избранницы.

И тут возникло небольшое недопонимание. Сабина поняла, что принц приказал подать дополнительный завтрак для него, и сложила все на поднос.

А леди Марисса тир Гувоар, которой прислуживала Сюзи, решила, что принц распорядился о завтраке для его избранницы, и потребовала собрать ей все то же самое. Сюзи так и поступила.

Потом леди стала рассматривать еду, говоря, что она теперь тоже поест как принцесса, и случайно пролила напиток. Переставлять времени уже не было, и леди Марисса сказал, что заберет себе испорченный поднос, коль это ее вина, а избраннице пусть подадут ее, нетронутый. И покинула кухню. А Сюзи стало стыдно перед сестрой, и она вызвалась ей помочь.

Так они пришли вдвоем в покои. А когда про отравление речь зашла, тогда они и смекнули, что дело неладно. Но переживали не за отравление (не было же его, и магический допрос покажет, что не они ничего не добавляли в еду), а за то, что постороннюю на кухню пустили.

И как вам такая логика? Хотя о чем я, какая логика у бреда…

— Вы вообще сами понимаете, что чуть не натворили? — спросила, устало опускаясь в кресло и размышляя, что тут на столе съедобное есть. Взяла нож и принялась задумчиво постукивать им по ладони, примеряясь, на что же намазать паштет. В хлеб ведь яд не добавляют?

Обе дуры упали на колени, каждая просит ее наказать, а сестру не трогать.

М-да, дисциплины ноль.

— А где была главная повариха, почему не контролировала отдачу? — спросил принц.

— Ее королева вызвала, обсудить, что и кому подавать, — ответили служанки.

А мне вот интересно стало, не благодаря ли этой милейшей женщине я тут кашками питаюсь и то через раз, когда кто-то паштеты и… — заглянула на поднос принца — …оладушки пышные уминает? Ладно, разберемся и с этим.

Хотя, как ни крути, неприятная ситуация. Отложила нож, а то мало ли…

Служанок забрали стражники. Сестры смотрели на них с ненавистью первая и ужасом вторая. Ну да, каюсь, увлеклась малость…

Я надеялась, что и его Высочество покинет меня вместе со своим другом, но они, как ни в чем не бывало, принялись разливать чай. Сами, без служанок.

Вот они нормальные вообще, нет? Сейчас отравятся, а обвинят-то меня! И их бы послать, чтоб вежливо с гарантией, но у меня от такой наглости все цензурные слова пропали.

— Леврония, утро выдалось напряженным, не хотите выпить чаю? — спросил меня принц Филипп.

— Благодарю, ваше Высочество, к столь изысканным сортам непривычна я, воздержусь.

Не говорить же им, что чай у них — отстой.

— М-м-м, а по-моему, очень бодрящий аромат, — молодой мужчина смаковал чай и поглощал мой тост.

Что же, хоть он не пропал. А я так и не знала, что же можно съесть, а что грозит отбытием в мир иной и не решалась съесть ни кусочка.

— Вы делаете очень вкусные тосты. Когда мы поженимся, завтракать я буду только в вашей компании! — заявил этот хлыщ напомаженный.

Где там яд, говорите? Сейчас я ему еще пару тостов организую!

— Ваше Высочество, я буду счастлива угодить вам! — склоняюсь в реверансе, а то чего-то у меня снова кончики пальцев закололо.

— Ну что вы, Рони, зовите меня Филипп, мы же с вами совсем скоро будем очень близки!

И подмигивает еще так нахально.

Так, дышим глубоко, думаем о хорошем, о Санькиных ямочках и ресничках, и глазках карих… Вот, уже лучше. Нет, Лера, о том, чтобы отравить жениха, думать не надо. Не думать, я сказала. А-а-а, блин, да что ж такое-то!

И снова я сижу на коленях, меня гладят, как ребенка, и шепчут что-то успокаивающее. Не надо меня утешать! Я так точно не успокоюсь, только сильней расстроюсь!

— Рони, ничего страшного не произошло, ну магия, ну вырвалась из-под контроля, с каждым бывает. Чего вы так испугались?

— Я вас сожгу, и меня казня-ят, а мне нельзя, я же тогда не проснусь уже! — ревела я. — Кто тогда за Саней присмотрит? Они же съедят его, вурдалаки ненасытные!

— Ну что вы такое говорите, дорогая. Подумаешь, походите в браслетах-ограничителях, пока не возьмете магию под контроль. А хотите — в Академию пойдете учиться? — это принц утешает уже.

Он меня под шумок отобрал от товарища. Нет, все-таки и во сне я мелкая, они же меня туда-сюда тягают, как переходящее знамя.

— В академию? Хочу в академию!

Ой, блин, чего я несу-то, а? Лерка, какая академия? Хотя, понятно какая — магическая, конечно же! Грешна, каюсь. Читала, думала, представляла. Допредставляла, дура! А если подсознание это воспримет как нереализованное желание? Пять лет учиться во сне?

— А-а-а!

Я застонала и заплакала еще горше. Все, истерика накрыла меня окончательно и бесповоротно. Пять лет в коме — не хочу-у-у!

— Выпейте.

Принцев друг протягивал мне чашку чаю. Взяла, понюхала. Сделала глоток, скривилась. Пять лет в коме, где даже чай прокисший, не хочу-у-у!!!

Внутри меня разгоралось жар, но что-то держало его и не давало выйти наружу. В какой-то момент стало столь нестерпимо горячо, что захотелось срочно остыть. Ледяная вода показалась наилучшим решением. Я слезла с колен и попыталась расстегнуть платье, чтобы отправиться в душ. Платье не поддавалось. Я испугалась. Черт, здесь же магия! А если я сейчас заживо сгорю? Я читала, так может быть. Пятилетняя кома показалась пустяком, а вот умирать категорически не хотелось.

— Я горю. Надо в душ, помогите, платье. Сама не справлюсь, — кое-как ворочая языком, попросила принца.

Тот стал неуклюже путаться в застежках и завязках.

— Дай я!

Расстегивать на платье крючочки стали в четыре руки.

— Лучше сделай что-то, магия же сожжет ее сейчас, — говорил один.

— Это же ты запер ее, снимай щит, — отвечал второй.

— Тогда она вспыхнет, — возражал первый.

— Я закрою ее, снимай! — командовал первый.

Что-то происходило, жар все разгорался, и на моей коже появились синеватые язычки пламени. Черт, я горю! Начала задирать подол, чтобы стянуть упрямое платье через голову, и тут…

— А что здесь происходит?

На пороге стояла молодая разряженная особа. Я оттолкнула чьи-то руки и бросилась в ванную.

Принц и Трис

Мужчины недовольно смотрели друг на друга. Ситуация, в которой они оказались, могла быть истолкована неоднозначно. А все потому, что каждый из них наложил на девушку свой щит. Трис — потому что так он сделал в первый раз, когда магия избранницы принца вышла из-под контроля. Принц — потому что это его будущая невеста и нечего к ней свою магию тянуть. И вот итог. Магия не успокоилась, она начала разгораться внутри еще быстрее. Едва успели перенастроить щиты и забрать взбунтовавшуюся силу себе. Оба мужчину где-то в глубине души удовлетворенно отметили, что магия девушки отлично подходит им, но не стали делиться этим открытием друг с другом. Вообще, каждый из них был уверен, что в данном случае именно он впитал остатки силы. И радовался, что Леврония оказалась в безопасности.

— Леди Сиймижур, что вы здесь делаете? — спросил Филипп пришедшую девицу.

— Матушка прислала меня помочь Левронии, я принесла ей вещи — вот.

Девушка тряхнула ворохом каких-то тряпок.

— Я уже распорядился, чтобы прислали модисток, — процедил Филипп.

Ворох вещей напомнил принцу, что у избранницы проблемы с гардеробом, и совесть снова подняла голову. Филипп тут же велел ей заткнуться.

— Давайте, — выхватил он вещи у леди. — Я все сам передам моей невесте!

— Но матушка велела помочь, и не оставлять Леаронию одну. Тем более, что официального объявления о помолвке не было. И ваше Высочество, неприлично вам тут быть. И его Светлости тоже, все же Рони девица честная…

— Хор-р-рошо, — прорычал принц и вернул вещи девушке. — Помогите леди одеться и сопроводите в мой кабинет. И распорядитесь, чтобы отсюда унесли всю еду. Пойдем, Трис, нам надо многое обсудить!

Принц и его друг покинули покои, а пришедшая девушка небрежно скинула платья и сорочки на диван и начала с любопытством заглядывать во все шкафы.