Последний реанорец. Том IV

Глава 25. Да пусть прольётся кровь во имя Бездны…

Ворота и стены централа более чем внушали своими монументальными и в то же время мрачными формами. Хотя оно и немудрено. Всех кого не казнят, помещают именно сюда. А присмотр за магическими преступниками более чем геморройный. Но если говорить по-своему личному опыту и начистоту, как по мне бедового мага лучше прикончить. Проблем меньше. Не приведи Бездна, сбежит еще и начудит дел солидной паршивости.

— Судя по вашему лицу, аудиенция с императором выдалась весьма… плодотворной? — подобрав нужное слово, расслабленно хмыкнул жандарм, когда я уже был у пропускного пункта в поле его видимости.

— Ваша правда, Сергей Петрович, — усмехнулся я, приветствуя капитана третьего отдела.

— Поздравляю. В таком случае прошу за мной, Захар Александрович. Княгиня Ховрина ждёт, — и, указав рукой на проходную, тот первым не спеша зашагал в нужную сторону.

Завидев тёмную форму Решетникова, никто даже не попытался останавливать, либо спрашивать кто мы. Нас просто пропустили. Хотя держу пари жандарм здесь частый гость.

— Как супруга, как ребенок, Сергей Петрович? — поинтересовался я, когда мы уже оказались на территории централа. — Увы, совсем нет времени, чтобы заскочить и проведать вас.

— Я наслышан о вашем «плотном» графике. Стычка с Юстаном Нассау и спарринг с цесаревичем, — вновь сухо хмыкнул мужчина. — Мой вам совет, будьте осторожны. Дом Нассау влиятельная фигура на мировой арене и весьма близок с правящей династией Габсбургов. Порой даже столпам не выстоять. С Дариной и Матвеем всё в порядке, — со скрытой теплотой в голосе отозвался жандарм. — Благодарю, что спросили.

А ведь по нему и не скажешь, что передо мной сейчас вышагивает цепной пёс империи, готовый прикончить любого встречного по первому приказу свыше. Не будь на нём формы, можно было бы принять за обычного аристократа.

— Что насчёт Ховриной? Её казнят? — полюбопытствовал я, когда мы уже спускались на подземный уровень каземат.

— Казнить вовсе не сложно, — покачал головой капитан. — Но порой для многих смерть это избавление. Так зачем даровать её просто так? Законы строги и безжалостны, а некоторые еще и до боли изощренны в своих действиях. Думаю, не нужно объяснять, как к подобному относятся те, кто с рождения был влиятельной фигурой среди знати. Понимаете, о чем я?

— Понимаю, — хищно оскалился я. — Более чем понимаю.

За всё нужно платить. И порой плата неподъёмна.

— К тому же для неё встреча с «мертвецом» будет неожиданностью.

Верится с трудом. Она в курсе. Я уверен.

— А разве… — начал, было, я, но мужчина лишь отрицательно покачал головой.

— Откуда? Четыре стены. Койка. Браслеты и ошейник из платино-палладия. Теперь это всё, что у неё сейчас есть, — просветил меня княжич. — Как я и сказал ранее… Законы Империи безжалостны.

Могу сказать, что моей реанорской душе прельщает такое отношение. Кто-то может возразить и сказать, что это жестоко, к тому же для женщины. Вот только мне в целом плевать. Эта идиотка сама во всем виновата. Не возьми её за задницу Потёмкин и третий отдел, я бы сам прикончил эту тварь, когда во всём разобрался бы.

— Открывай, — тихо проговорил жандарм, следующему за нами тюремщику, остановившись посреди широкого и тускло освещенного коридора с множеством идентичных стальных дверей.

Одетый в тёмную маску надзиратель лишь безмолвно кивнул, затем артефактный ключ гулко щелкнул в замке, а по углам дверного проёма вдруг блекло вспыхнул мощный охранный магический контур.

— Прошу вас, граф, — указал тот рукой вперед на распростёртые тюремщиком двери. — Княгиня Ховрина к вашим услугам.

Внутри камеры было чуть светлее, чем в самом коридоре. На моё же прибытие княгина даже не обернулась, никоим образом не показав свой интерес, и подобно скульптуре продолжала сидеть на койке.

А миг спустя дверь захлопнулась, и мы остались с женщиной наедине.

Хватило одного взгляда, чтобы понять, что Ховрина заметно сдала и похудела, но всё также продолжала ухаживать за своей красотой, либо магия жизни делала это за неё, ведь отделить мага от его источника окончательно нельзя, лишь ослабить до самого низкого уровня.

Бледное лицо, но в меру опрятный внешний вид и волосы, вот только глаза уже не пылали тем самым зеленым пламенем жизни и сейчас будто потускнели, а взгляд почти сразу зацепился за браслеты на руках и за тонкий ошейник на шее.

— Хреново выглядишь, княгиня, — хмыкнул я, присаживаясь на единственный стул в камере, прямо напротив неё. — Сдала ты что-то…

И после моих слов глаза женщины резко дёрнулись в сторону и встретились с моими.

— Зато ты вполне цел и невредим. Живой всё-таки, — презрительно скривилась тотчас Анастасия. — Выкарабкался, значит, выродок. Считала, что ты уже сдох. Даже успела порадоваться.

Что ж, как я и думал, она не удивлена и это в очередной раз подтверждает мои догадки и опасения. Видимо, я не выжил из ума, и подготовка была не зря. Поэтому со всей этой историей пора уже заканчивать. Не люблю оставлять нерешенные проблемы за спиной.

— Да, — улыбнулся я. — Выродок выкарабкался. Предупрежу сразу, можешь не обольщаться. Я пришел не позлорадствовать. В целом я чихать на тебя хотел. Прикончил бы собственными руками, да только пачкаться не хочется. К тому же мне совсем не жаль твоего прогнившего рода. Они получили по заслугам. Касательно твоих нападений, то здесь не нужно быть гением, чтобы понять твоих мотивов. В целом мне и на них плевать. Твой дружок Ясака тоже зажился на этом свете, но дышать ему осталось недолго. Я пришел сюда совсем за иным. Ответь лишь мне на один вопрос. Это ты отдала приказ прайдовцам убить меня тогда на третьем кольце?

— Ты думаешь, я тебе хоть что-то расскажу, третьесортная шваль? — брезгливо отозвалась княгиня, а лицо её исказила гримаса ненависти и небывалой злобы. — Проваливай отсюда, вшивая дворняга! Знай лишь одно — совсем скоро ты сдохнешь! И сдохнешь самой жалкой смертью…

Ох, Бездна, знала бы она, как я люблю такие моменты. Ведь я отнюдь не херувим. Я убийца и мерзавец. Раз не хочет по-хорошему, то будет по-плохому.

На всю тираду Ховриной я лишь усмехнулся и совсем вплотную подтащил свой стул к её постели. А затем моя рука потянулась к её лицу, почти моментально женщина хотела отбросить её прочь, но соревноваться с воителем в скорости и силе «скованному» магу не совсем удачная идея. Руку я перехватил еще на подъёме. И миг спустя мои пальцы коснулась шелковистой кожи на щеке женщины. Лицо Анастасии вновь разразилось волной небывалой злобы, но сделать та ничего уже не могла.

— Убери! Свои! Паршивые! Лапы! От меня! — процедила с небывалой злобой та, чеканя каждое слово.

— А ты… красивая… княгиня. Очень красивая. И в постели ты еще та зажигалка, да? Князь Осокин, наверное, тебя хорошо огуливал по ночам… — с похотливой улыбкой отозвался я, продолжая поглаживать её лицо. — А ведь точно, ты ведь теперь ему не нужна. Он тебя вышвырнул! Может мне тогда заглядывать к тебе по вечерам на огонёк? Покажешь всё своё мастерство в постели…

Стоило моим словам покинуть рот, как та тотчас окаменела и вздрогнула.

— Только посмей, шваль, хоть пальцем тронуть или засунуть в меня свой грязный причиндал и я убью тебя! Клянусь богом! Убью!

— Твоя дочь ведь тоже красивая, прямо, как ты, — медленно продолжил я, не обращая внимания на её возгласы, и с каждым моим словом маска Ховриной стала понемногу давать слабину и та невольно сглотнула от услышанного. — И в постели она будет не менее горячее, чем ты. Так вот, чтобы ты знала, — шелестяще и едва слышно проговорил я, подобно ядовитому змею. — Сначала я поимею тебя в самой грубой манере здесь, а после трахну твою дочь там. И с ней я обойдусь гораздо жестче, чем с тобой. Знай, она надолго запомнит нашу с ней незабываемую ночь. Жаль, что её стонов никто не услышит, а ей понравится. Поверь. Но и это еще не все, — продолжил со слабой улыбкой я, под разрушающийся «треск» отчужденной маски княгини, под которой стали проявляться истинные эмоции. Человеческий страх и ужас. — Еще через пару дней твоего горячо любимого щенка найдут нарезанным на куски с перерезанной глоткой где-нибудь на окраине Москвы в придорожной канаве. И не видать ему более места главы рода. Ты ведь туда его метила, да? Так скажи мне, бывшая княгиня, как мне поступить? Начать с тебя или же… с них?

Вот только вместо ответа, та лишь испуганно сглотнула, глядя мне в глаза, но всё также продолжала молчать.

Надо же, а она крепче, чем кажется.

— Хорошо, как скажешь, — кивнул спокойно я и, уперев руки в колени, поднялся на ноги. — Заскочу тогда на днях к Яне, передам ей привет от тебя, а после вернусь обратно. Вдруг и тебе понравится…

— Ты… ты тварь! Только посмей их тронуть… — вперемешку с ужасом и злобой сквозь зубы процедила княгина. — Я жалею! Жалею, что тебя тогда не прибили эти никчемные ничтожества с третьего кольца! Это моя самая большая ошибка в жизни. Знай же, Лазарев! Это я! Я отдала приказ! Теперь я буду молиться за твою смерть Всевышнему! И совсем скоро ты сдохнешь! Сдохнешь в самых страшных мучениях! Об этом позаботятся…

Не врёт! Как я и думал, это её рук дело, а не кого-либо еще. Проверить было необходимо, а то не приведи Бездна, у меня еще завалялся в закромах очередной враг. Это радует. Очень радует.

— Вот видишь, — улыбнулся я ей. — Не сложно же…

— Жаль, что твоя шлюха мать не видит, во что превратился её никчёмный ублюдок! — вдруг выплюнула злобно эта мегера. — Она бы знатно удивилась. Жаль, что я не успела до неё добраться, и прикончить ничтожную шалаву. Эта сука спешно сбежала.

— Ты думаешь, мне есть дело до какой-то неизвестной бабы? Так называемой моей матери? Зря стараешься, мне и на неё плевать… — весело подмигнул я ей, параллельно с этим трижды постучав в стальные двери. — Счастливо оставаться. Поэтому будь хорошей девочкой и не шали. Иначе мне придется заглянуть в гости к твоей дочери и сыну.

Ну давай, Ховрина, ты же можешь. Сделай, как ты умеешь. Отдай приказ. Покажи все свои умения. Последний ход за тобой. Не зря я здесь вытанцовывал перед тобой лунной походкой. Пора заканчивать этот фарс.

Мгновение спустя я уже был в коридоре перед ясными очами капитана третьего отдела.

— Как понимаю, разговор был не очень плодотворным, — тихо изрёк жандарм, плечом опираясь на стенку коридора.

— Кто знает, Сергей Петрович, кто знает, — усмехнулся весело я. — Но совсем скоро мы это поймем…

Второе кольцо. Москва.

Арендованное имение графа Лазарева.

Поздняя ночь…

— Как принято говорить на Земле: «Ставки сделаны, ставок больше нет», — тихо пробормотал я себе под нос, не отводя взгляда от окна и с улыбкой вглядываясь в разошедшуюся снежную бурю.

Ночь выдалась весьма обильной на снегопад. Снег и вьюга. Даже жаль будет омрачать её предстоящим кровопролитием. А если я не совсем глупец и все предпринял и рассчитал правильно, кровь обязательно прольётся. Много крови.

Иначе и быть не может.

Пришлось даже выпроводить прислугу и остаться в полном одиночестве. Да. Всё так. В имении сейчас я был один. Ни единой живой души. Само собой, охрана особняка не в счет. Это было бы слишком подозрительно.

— Размяк ты всё-таки немного, Зеантар. Очеловечился. Раньше бы ты и не заметил этих жертв и прошел бы мимо. Но не сейчас, — усмехнулся невзрачно я, переводя взгляд от окна на спиральные лезвия джадов, что покоились прямо у меня на коленях и почти что трепетали от предвкушения.

Глаза мои невольно закрылись. Как показалось всего на секунду, а за ней ещё одну, но неопределенное время спустя я, наконец-то, услышал то, что так неистово желал. Моя ставка сыграла. Кровь начала кипеть и неудержимо забурлила. Все подозрения подтвердились, а приготовления были не зря. Княгиня сделала свой решающий ход, выставив на шахматную доску против меня своего ферзя.

Раздались тихие и неторопливые шаги. Тихие и неторопливые, не потому что он крался, а потому как был уверен в себе. Вот только шаги его прихлебателей были иные. Совсем иные.

Момент спустя двери беззвучно отворились, и в комнату пожаловал мужской силуэт, а за ним еще трое.

Со слабой улыбкой на губах я медленно открыл глаза и равнодушно воззрился на прибывшего поверенного и несколько мелькающих за его спиной теней.

Чуть седоватые волосы. Моложавый, но осунувшийся вид. Тёмные глаза. А еще он был ранен.

— Четыре архимага против одного тщедушного магистра? Не слишком ли жестоко? — обнажил я зубы в насмешливой ухмылке, глядя на него снизу-вверх.

— Как сказала моя госпожа: «Ты умрешь самой жалкой смертью». Я же здесь, чтобы исполнить её приговор. Если бы ты умер сразу, то ничего подобного не случилось бы.

— Ты глупец, Заболоцкий. Глупцом и погибнешь, — осклабился я, начиная подниматься скресла. — Ты не более чем ступенька. Моя ступенька. Дешевая демонстрация. Запомни эту ночь. Для тебя она будет последней.

— Ты недоразумение и погрешность, что превратилась в большую проблему, — тихо отозвался архимаг, а тьма за его спиной стала медленно нарастать, погружая всё во мрак и кромешную непроглядную мглу. — Ты можешь только разрушать, а сейчас тебе ждет только смерть! А теперь… пора умирать!

Тьма захлопнулась с тихим шелестом прямо над моей головой и атаковала со всех сторон единым скопом, а вместе с ней безжалостно ударили своей магией и хунхузы.

— Ты прав, Заболоцкий! — рассмеялся громко и безумно я, игнорируя бьющиеся о тело потоки вражеской смертоносной силы и в отместку выпуская наружу всю до этого спящую внутри собственную мощь. — Пора умирать! Я уже и позабыл, какова кровь сильных магов на вкус! Развлеките меня! Да пусть прольётся кровь во имя Бездны! — всё также безумно смеясь, заключил я, не обращая внимания на кровоточащие раны по своему телу. — Аре кате ла тийз нор ам эс фэр…

Как давно я этого ждал.

А теперь…

Пиршество алой молнии Реанора…

И в ту же секунду кроваво-красная вспышка озарила, а следом и расчертила всю сгустившуюся вражескую тьму.

Капитана третьего тайного отдела разбудил звонок прямо посреди ночи в тёплой постели рядом с любимой женой.

Вот только злиться на подобное было ерундой. Ведь он цепной пёс империи и это его работа.

Рука моментально схватила телефон и заглушила звонок, и миг спустя используя воинскую технику передвижения, Решетников уже был за пределами своих покоев.

Жена и ребенок спали, а это самое важное.

— Слушаю… — холодно процедил тот в трубку.

— Ваше сиятельство, нам доложили, что на втором кольце идёт схватка! Передают, что усадьба Ефанова горит! Мы с Ильей уже выдвигаемся! — сбивчиво заговорил штабс-капитан.

— Кочкин, ты по существу говори! Причем здесь мы и князь Ефанов?! Горит и горит! Пусть первый отдел этим занимается.

— Лазарев… — как на духу выпалил жандарм.

— Что Лазарев?! — рявкнул беззлобно Решетников. — Причем здесь Захар?!

— Это имение арендовал Лазарев. Лазарев с кем-то сражается на пепелище усадьбы Ефанова, а наша двойка, что за ним приглядывала, не отвечает…