Последнее Рождество

Глава 3

Лиллиана остановилась полюбоваться, как Калеб спускается с крыши. Ей до сих пор не верилось, что он здесь. Больше двух месяцев её демон помогал им с отцом по хозяйству и с радостью ночевал в сарае.

Конечно, хозяйственная пристройка никогда не выглядела так шикарно. Отец не скрывал своих намерений, сделать пребывание Калеба там мотивацией для ремонта крыши, но демон превзошёл все ожидания. Сарай теперь был загляденьем. Он даже пристроил себе спальню. Как не крути, а выглядело здорово.

И это Калеб сделал собственными руками. Ни разу не прибегал к своим способностям. А потом признался, что ему нравится этим заниматься.

Создавать, а не разрушать.

«Любой идиот или монстр может что-то разрушить. Нужна дальновидность, интеллект и талант, чтобы создавать что-то из воздуха». ― Лиллиана не могла забыть удовлетворение на красивом лице, когда он ей в этом признался.

Калеб с улыбкой подошёл к ней.

― Я принесла тебе попить. ― Она протянула ему кружку с водой.

― Спасибо.

Она взяла его руку в свои.

― Ты ободрал костяшки пальцев.

― Немного.

Немного, это вероятно больно.

Лиллиана покачала головой, всё больше поражаясь ему.

― Не могу поверить, что ты реально делаешь это вручную. ― Его способности позволяли сделать это одним щелчком пальцев.

― Самому не верится. Но мне нравится работать. Творить приятно, а я никогда раньше ничего не создавал. ― Он странно посмотрел на неё. ― Кроме трупов.

― Калеб! ― Она одновременно любила и ненавидела, когда он так дразнил её. Нравилось ощущать, что Калеб чувствует себя достаточно комфортно, чтобы высказываться открыто. Но ненавидела некоторые факты из его прошлого, которые он рассказывал. Нельзя отрицать факта, что он прошёл долгий путь.

И она глубоко полюбила его за это. Калеб уже не хотел разорвать в клочья любого обидчика. Но какими бы сильными не были её к нему чувства, Лиллиана знала, рано или поздно её демон вернётся домой.

«Что же я тогда буду делать?»

Лиллиана не могла представить ни дня без его сарказма и шуток. Даже если те её раздражали, она с нетерпением их ждала.

А ещё, он был хорошим слушателем. Никогда не осуждал и не заставлял чувствовать себя плохо из-за чего-либо. Какими бы нестандартными не были её мысли.

С очаровательной улыбкой он вернул ей кружку.

― Лучше я вернусь к работе, пока твой отец снова не обвинил меня в том, что я строю тебе глазки. ― Смеясь, она направилась обратно к их домику.

Малфас наблюдал, как Лиллиана зашла в дом. На самом деле, ему хотелось отправиться следом и проверить, насколько надёжно её запер отец.

Только это навлечёт на них обоих неприятности. Всю прелесть которых он ощутил, когда вернулся на крышу, где его ждал Офелес с кучей соломы.

― Ты не догадался принести мне воды, верно?

― Э-э...

Офелес рассмеялся.

― Забудь. Я просто подшучиваю над тобой. ― Он хлопнул Малфаса по спине. ― Я больше обеспокоен тем, что дочка забыла, что её отец жарится тут на солнце.

Когда это они успели настолько сблизиться, что старик прикасался к нему так по-дружески? Его должен пугать сей факт. Но, как ни странно, Малфасу нравилось.

Малфас вернулся к работе. Но через несколько минут замер, осознав, что Офелес пристально смотрит на него.

― Что-то не так?

― Когда ты собираешься просить у меня руки моей дочери?

Малфас, опешив, моргнул. Потом снова.

«Я правильно услышал вопрос старика?»

― Прости, что?

― Я не дурак, парень. Иначе, зачем кому-то из тебе подобных столько месяцев ошиваться здесь? Я знаю, на что ты способен. И могу только представить дворец, который ты называешь домом. Зачем тебе отказываться от палацев и оставаться в моем сарае?

«На это сложно ответить».

― Я не живу во дворце. ― Честно говоря, его жилье было ненамного лучше сарая.

― Ты полубог.

― Чей отец ненавидит его.

― А что с матерью?

― Не знаю. Возможно, мертва. Скорее, надеюсь на это. ― Малфас не знал, почему доверяет старику. Это так не похоже на него ― делиться сокровенным. С другой стороны, он привык говорить об этом Лил. Возможно, дерзкая открытость стала следствием того, что он рядом с ней. Это имело столько же смысла, как и любое другое объяснение.

― Ты ненавидишь свою мать?

― Нет. Это слишком сильные эмоции для существа, которого я никогда по-настоящему не знал. Мне она безразлична. Она бросила меня отцу, а потом продолжила жить своей жизнью, словно меня не существовало.

― Твоему отцу было не просто.

― Не совсем. Он поручил моё воспитание одной из своих жриц. Но, по крайней мере, навещал время от времени. ― В основном, чтобы убедиться, что Малфас не поддался своим демоническим корням. Или, в противном случае, наказать сына.

Малфас точно ненавидел своего отца. И отрицать этого не мог.

― Значит, у тебя никогда не было семьи. ― Утверждение, а не вопрос.

― Теперь она у меня есть. ― Признание бездумно сорвалось с губ.

Малфас ожидал, что Офелес рассердится на него за такие слова. Но вместо этого старик по-доброму улыбнулся ему.

― Так вот почему ты не уходишь?

― Мне нравится быть частью чего-то. ― Кроме войны и армии, где он стоял особняком от своих солдат. Те завидовали званию и возмущались тем фактом, что его отец –

бог. Малфасу всегда казалось, что рядом с подчинёнными у него на спине висит мишень.

Здесь ему нет нужды постоянно защищаться. Ни Лил, ни Офелес не отпускали злобных замечаний или завуалированных в комплименты оскорблений.

― Итак, я снова спрашиваю тебя… каковы твои намерения в отношении моей дочери?

― Я бы с удовольствием взял её в жёны. Не было бы для меня большей радости.

Офелес улыбнулся.

― Тогда тебе следует спросить у неё. Лучше раньше, чем позже.

Это легче сказать, чем сделать. Малфас жил в страхе, что Итзэль или кто-то другой придёт искать его. Представить страшно, что они сделают, если найдут его здесь.

С ней.

Для людей это обернётся катастрофой. Особенно, если собратья-демоны поймут причину, побудившую его бросить всё.

Лиллиана.

С ней расправятся мгновенно. Даже ради того, чтобы заставить Малфаса вернуться домой. Лисиа убьёт её из чистой ревности. Хотя между ним и демоницей нет никаких настоящих чувств. Из чистой злобы и уязвлённого самолюбия она захочет оторвать Лил голову.

«Тогда я прикончу стерву. И буду надеяться, что прежде Лисия не убьёт мою любимую».

«Даже не думай об этом. Твой вид проклят богами. Им не положено влюбляться и… чинить крыши. Ты воин, а не фермер».

И все же, эта маленькая ферма принесла ему больше счастья, чем Малфас мог вообразить.

«Где мне найти сил, чтобы уйти? Оставить её?»

Движение внизу привлекло его внимание. Лил шла к колодцу за водой. От её вида в бледно-зелёном платье у него сердце учащённо забилось. Она самое прекрасное создание на свете.

«Женись на ней».

Офелес прочистил горло.

― Ты знаешь Фолоса?

― Морщинистый жалкий бродяга с деревни? Я пару раз с ним виделся.

― Он просил у меня руки Лилли.

Малфас застыл, ощущая знакомую ярость, пускающую корни в душе. Вспышка жара пронеслась по венам, достигая глаз, меняя их цвет.

Офелес отпрянул.

― Я отказал ему.

― Хорошо. ― Малфас услышал сталь в собственном голосе, которая не предвещала ничего хорошего для других.

― Я не хотел расстраивать тебя, Калеб. А рассказал об этом лишь для того, чтобы ты понимал, она привлекла не только твоё внимание, но и других.

«Все они могут поцеловать меня...»

― Калеб? ― голос Лиллианы прорвался сквозь пелену сознания, словно она почувствовала ход его мыслей.

― Да, любимая? ― окликнул он её.

Она послала ему воздушный поцелуй.

― Хотела, чтобы ты знал, я по тебе скучаю.

Этот жест…

Словами не передать, что он с ним сделал. Заставил почувствовать. В этом и сокрыта её истинная красота. Лиллиана могла ослабить его одним лишь взглядом. Хорошо, что никто другой не мог так легко сделать его столь беспомощным.

Офелес толкнул его локтем.

― Я с таким же выражением лица смотрел на её мать. Как бы грустно мне не было думать о том, что моя дочь с мужчиной, предпочтительней, что рядом с ней окажется тот, кто будет дорожить ею, а не тот, кто ищет бесплатную прислугу по дому, которая будет рожать ему детей. Лиллиана заслуживает кого-то, кто знает, насколько она особенная.

Всё верно. Малфас не мог этого отрицать.

Не говоря ни слова, он спустился с крыши и направился за ней.

Лиллиана в доме наливала воду в бочок. Он подкрался к ней сзади и прижал к груди.

― Пусть это будет Калеб, а иначе... ― Её возмущённый тон вызвал у него улыбку.

― Это я. Любого другого я разорвал бы на куски.

Смеясь, она обхватила ладошками его лицо, а он провёл носом по её шее.

― Нужно быть осторожным. Папа точно сейчас придёт следом.

― Без сомнения, но думаю, он даст нам несколько мгновений уединения.

― С чего ты взял?

Малфас обошёл вокруг и встал перед ней.

― Потому что я пришёл попросить твоей руки.

Лиллиана смотрела на него, не уверенная, правильно ли она расслышала.

― Что?

Взяв её за руку, он нежно поцеловал ладонь.

― Выходи за меня замуж, малышка. Сделай меня самым счастливым демоном из когда-либо рождённых.

У неё пропал дар речи от переполнявшего душу счастья. Лиллиана рассмеялась и кивнула, а потом бросилась к нему на шею и крепко обняла.

Смеясь, Калеб поднял её на руки и закружил.

Дверь открылась.

Находясь в объятиях Калеба, Лиллиана увидела, как отец качает головой.

― Я так понимаю, ты сделал ей предложение.

Калеб поставил её на ноги перед собой. Но продолжил баюкать в своих объятиях.

― Верно, сделал.

― Судя по её счастливому виду, моя дочь согласилась.

Лиллиана смахнула предательскую слезу.

― Конечно, согласилась.

― Хорошо. Значит, я не буду наблюдать за твоей хандрой всякий раз, когда Калеб уходит в сарай. Итак, когда планируете провести церемонию?

Улыбаясь, она откинула локон со лба Калеба.

― На солнцестояние.

Калеб нахмурился, охваченный дурным предчувствием.

― Почему тогда?

― Это ознаменование нового года. Новых начинаний. Возрождений. Всех замечательный праздников. Разве это не лучший день для свадьбы и начала нашей совместной жизни?

Калеб заметно поёжился.

― Это самая длинная ночь в году. Порталы открыты. Зло может бродить по этому миру. Похоже, мы искушаем судьбу.

Она цыкнула на него.

― А ты оптимист, да?

Малфас хотел возразить, но знал, как сильно она хочет провести обряд в этот день. Как он мог отказать ей в чем-либо, особенно в такой малости?

И всё же, он ненавидел солнцестояние. Слишком многие демоны использовали эти сутки в своих интересах и охоте на людей.

Но если это доставит ей радость…

― Ну что тут сказать, Лил? Я могу измениться, но не настолько. Могу же я сохранить кое-что из своих старых привычек. Иначе в какой-то момент ты меня не узнаешь и уйдёшь к другому, приняв того за меня.

С озорной улыбкой она поцеловала его в кончик носа.

― Я всегда узнаю своего лучшего друга. Ты не сможешь спрятаться от меня.

Но в течение следующих шести недель, приближавших к солнцестоянию, Малфас испытывал искушение не только спрятаться от неё, но и сбежать обратно в адское царство, дабы избежать всех сделанных ею приготовлений. Смешно сказать.

Так много деталей. Он представить себе не мог, что люди так себя истязают.

«На хрена нужны демоны для их террора?»

Но жить как раньше он больше не хотел. Предпочитая невинную, простую жизнь смертных, чем всю славу, полученную им за сражения против человечества.

Люди не презренные животные, коими он их когда-то считал. На самом деле, у них много общего с его собратьями. Правда, среди них были гадёныши. Но, по сравнению с демонами и их силами, человеческие гады вполне терпимы. В общем, он предпочёл бы жить среди них, чем среди богов или демонов, породивших его.

― Мечтаешь вернуться домой?

Калеб фыркнул, услышав вопрос Офелеса.

― Да. Я предпочитаю тишину нашего домика этой толпе.

Будущий тесть рассмеялся.

― Я говорил о твоём старом доме, а не нашем скромном жилье.

― Я никогда не захочу туда вернуться.

Он не кривил душой. Тем не менее, окружавшая их толпа сильно напоминала двор в Азмодее. Люди смеялись, танцевали и пили, словно это их последняя ночь на земле. Или, в случае с Азмодеей, когда на рассвете планировалась бойня.

Такое ликование вызывало у него настороженность. Не задумываясь, Калеб притянул Лиллиану к себе, дабы убедиться в её безопасности.

― Разве здесь не замечательно?

Калеб так точно не считал.

― Конечно. Пьяная рвота всегда возбуждает меня. ― Он увёл её подальше от этой нелицеприятной картины.

― Ну, ладно, это не самое главное. И спасибо, что спас мои туфли и платье.

― Я с радостью всегда тебя спасу. ― Особенно, учитывая, насколько ей идёт одеяние. От светло-жёлтого цвета у неё лучатся теплом глаза. Лиллиана похожа на идеальное кондитерское лакомство, от вида которого у него текли слюнки.

Только ради этого он был готов терпеть торгашей, акробатов и пьяных гуляк. И уворачиваться от рук незнакомок, мимо которых они проходили и которые так и норовили с ним потанцевать.

Лиллиана хмуро взирала на них, а одну даже умудрилась отпихнуть.

― Возможно, это не такая уж хорошая идея.

Калеб повернулся к Лил и вопросительно взглянул.

― Что?

― Мне не нравится, как женщины смотрят на тебя.

― Тогда нас двое. ― Он нежно схватил её за талию и прижал к себе. ― Спаси меня, любимая. Я хочу, чтобы ты их ко мне не подпускала.

― О, поверь мне. Если кто-нибудь из девиц приблизится к тебе, то останется лысой.

Калеб ещё крепче обнял её и прижался щекой к макушке.

― Мой свирепый мышонок.

Калеб нежно стиснул девушку, прежде чем отпустить. Лиллиана, пританцовывая, направилась к храму, где их должен был ждать священник. Ему пришлось практически бежать, чтобы догнать любимую.

Они буквально ввалились в храм, смеясь и спотыкаясь.

Пока священник не одарил их суровым взглядом.

― Вы знаете, где находитесь?

Калеб фыркнул.

― Храм моего отца, ― прошептал он ей на ухо.

Лил рассмеялась, но потом посерьёзнела.

― Да, господин священник. Пожалуйста, простите нас. Мы не хотели проявить неуважение.

― Неправда, ― прошептал Калеб ей на ухо.

Она ткнула его локтем в живот.

― Калеб!

― Неужели в этой деревне нет другого храма? Мы правда должны обвенчаться здесь?

Священник заметно напрягся.

― У вас проблемы с господином Верлином?

«И чертовски много. Честно говоря, даже не знаю, с чего начать, описывая весь спектр наших с отцом проблем. На перечисление могли уйти десятилетия, а может, даже столетия».

Но эта мысль растаяла, стоило кое-кого заметить в тени отвратительной статуи папаши.

«Миона».

Поражённый, он отступил от Лил. Внутри всколыхнулось желание бежать. Нет, это ей нужно уносить ноги.

«Какого чёрта я согласился на это?»

Хотел осчастливить Лил. Она мечтала о венчании в храме его отца, надеясь успокоить Верлина и помирить их.

Калеб согласился, зная, что папаша никогда не стал бы утруждать себя посещением такого места. Откровенно говоря, Джейдену нет до них дела.

Однако Калеб забыл, что отец часто посылал помощников собирать и приносить ему дань. В конце концов, самомнение Джейдена даже больше возвышающейся над ними статуи. А папаша любил лицезреть подношения верующих, поскольку те не знали, каким мудаком на самом деле был Джейден.

Из всех приспешников донора спермы Миона последняя, с кем Калеб ожидал столкнуться при выполнении такой мелкой миссии. У лидера армии сефирий должны быть гораздо более важные дела.

И, учитывая размер её живота, роды могут начаться в любой момент.

«Сколько месяцев они были беременны? Девятнадцать сотен?»

Опять же, в прошлый раз она не афишировала своего положения.

Возможно, именно поэтому она сейчас здесь. Слишком беременна для битвы.

― Я сейчас вернусь, ― прошептал он Лил, прежде чем направиться к сопернице.

Миона с опаской смотрела на него. Он ожидал, что она убежит при его приближении.

Вместо этого сефирия стояла на месте и настороженно наблюдала за ним.

― Что ты здесь делаешь, Малфас?

― Выражаю почтение. Ты?

― Думаю, ты знаешь. ― Она начала обходить его, но Калеб остановил её.

Малфас задохнулся, когда, прикоснувшись к ней, увидел племянника.

Чем тот займётся.

В будущем он будет сражаться под знаменем Джейдена. Учитывая, насколько брат ненавидел их отца, Калебу не верилось, что сын Зева будет сражаться за дедушку, причинившего им столько вреда.

― Зевукон знает о ребёнке?

― Тсс!.. ― рявкнула она, озираясь, будто боялась, что кто-то может их подслушать. ― Ты ничего не знаешь. В моём чреве твой брат, а не племянник.

― В какую игру ты играешь?

― Я не демон. И не играю в игры с людьми.

Несмотря на сказанное, Калеб знал правду. Если бы ребёнка зачал их папаша, то плод не вонял бы Мавромино. Безошибочно. Мать Зевукона ― королева мрака. Азура. Калеб прослужил своей тете достаточно долго, чтобы различить уникальную разновидность зла, и от ребёнка Мионы разило им.

― А Зев знает? ― снова спросил Малфас.

Печаль в глазах сефиры зацепила его за живое. Миона молча, едва заметно, кивнула.

Калеб поморщился.

― Дай угадаю. Выдать тебя замуж за нашего папашу было его идеей, чтобы защитить ребёнка.

― Ради моей защиты.

Калеб стиснул зубы. Конечно. Оказывается, брат ещё больший идиот, чем он предполагал.

― Вы двое играете с огнём. ― Если они хоть на мгновение подумали, что смогут одурачить папашу, то они глупцы.

― Ты же знаешь, Джейдена не провести.

― Знаю. Он никогда не прикасался ко мне, и впредь не намерен этого делать. Мой господин обещал.

― А Браит в курсе?

Миона сверлила его хмурым взглядом.

― Не знаю. Почему ты спрашиваешь?

«Давайте, поговорим об игре с огнём…»

― Когда у неё был роман со своим сефиротом, в наказание Калосы потребовали жизнь Киссара. Если Джейден не убьёт тебя, Браит воспылает ещё большей ненавистью, чем сейчас.

Война, в которой они сражались, обострится и станет кровавей, чем когда-либо.

― Я не знала об этом.

Но Верлин помнил. Как кто-то мог забыть гнев Браит? В значительной степени именно это привело к нынешней войне. Браит хотела отнять жизни всех, кто вынудил её возлюбленного умереть. В этот короткий список входили его отец, Кам и Резар. А ещё тётя Лилит за компанию.

Пока они дышали, Браит намеревалась поддерживать Азуру и Нуара в их борьбе. Наблюдать, как мир сгорит к чертям. Калеб точно знал. Браит была его главнокомандующей.

Она с сыном Монакрибосом[3]. Малахаем. Главным начальником демонов. Всё шло от Браит к её сыну, а потом к Калебу. Неудивительно, что он намного счастливее с людьми, чем со своими злыми повелителями.

Миона посмотрела через его плечо туда, на ожидавшую его Лиллиану.

― В тебе что-то изменилось, Малфас, ― Она окинула взглядом его скромное человеческое одеяние. ― И я сейчас не только про ухудшение качества твоего гардероба. Ты кажешься почти... милым.

Калебу не нравилось, что это столь заметно, и хотелось солгать. Но он не мог.

― Могу я попросить об одолжении?

Миона вопросительно приподняла бровь.

― В последний раз, когда мы виделись, то хотели убить друг друга.

― И тебе это почти удалось. ― Уголок его рта приподнялся в довольной усмешке. ― Спасибо за это.

― Это сарказм?

― Правда. Я в долгу перед тобой, Миона. И в случае необходимости помогу.

Её хмурый взгляд сменился замешательством.

― Тогда, почему ты просишь меня об одолжении?

― Не хочу, чтобы кто-нибудь знал, где я. Ты сохранишь мой секрет, а я – твой.

― Не понимаю.

― Калеб?

Он вздрогнул, когда Лиллиана, не выдержав, подошла к ним.

Подозрение затуманило светлые глаза, и он возненавидел себя за это. Калеб никогда не хотел причинить ей боль. Особенно намеренно.

― Что-то случилось?

Калеб пытался придумать, что сказать. Не раскрывая правду о Мионе. Но не хотел лгать любимой.

― Я разговаривал со своей сестрой. Миона, познакомься с Лиллианой.

Миона охнула.

― Я не ошиблась. В тебе появилось что-то особенное, Малфас.

― Калеб, ― поправил он, прежде чем Офелес или священник услышали их.

― Ты пришла на нашу свадьбу? ― спросила Лил.

― Свадьбу? ― Миона переводила взгляд с Калеба на Лиллиану и обратно. ― Значит, у тебя всё-таки есть сердце.

― Миона… пожалуйста.

― Не бойся, Малфас. Я бы никогда не причинила вреда невинному. Не я здесь демон.

Колкость разозлила его, но Калеб не собирался нарушать шаткое перемирие.

― И всё же, ты без колебаний навредила мне. Шрам на боку служит тому доказательством.

Лил резко втянула воздух.

― Это она тебя ранила?

― Да. Но я простил её. Это лучшее, что со мной случилось за всю жизнь. Благородя этому, я повстречал тебя.

Лиллиану ошеломила его беспечность.

― Твоя сестра пыталась убить тебя? ― Взбешённая самой этой мыслью, она набросилась на высокую грациозную женщину. ― Зачем ты это сделала? Как ты могла?

― Он... ― Миона остановилась, словно передумав откровенничать, а потом бросила хмурый взгляд на Калеба. ― Ты знаешь разницу между тобой и твоим братом?

― Моя демоническая кровь. ― Это всё, что видели представители их вида, взирая на него. ― Но я в любой день предпочту демоническую кровь крови Азуры. И не мне тебе напоминать, что Зев не полубог. Он полноправный бог хаоса, эпидемий, насильственной смерти… мне продолжать?

Миона подняла руку.

― Я хорошо осведомлена о его недостатках.

― Но всё равно любишь его.

Покачав головой, она повернулась к Лиллиане.

― С нами реально что-то не так, раз мы впустили таких негодяев в наши сердца. ― С доброй улыбкой она поцеловала Лиллиану в лоб. ― Рада познакомиться, сестра. ― Затем она повернулась к Калебу. ― Не заставляй меня сожалеть о моём молчании.

Он взял Лиллиану за руку и нежно поцеловал ладонь, на её щеках вспыхнул румянец.

― Я не демон, с которым ты сражалась. И никогда больше им не буду.

― Хорошо. А теперь мне нужно преподнести тебе подарок.

― Молчание ― это все, о чём я прошу.

Миона улыбнулась Калебу. Взмахом руки она переодела его в элегантное одеяние благородного лорда. Затем щёлкнула пальцами, и на Лиллиане уже красовалось светло-голубое платье, сшитое из самого прекрасного и мягкого материала на свете.

Проведя по нему рукой, Лиллиана поразилась текстуре ткани.

― Что это?

― Шёлк.

Священник приблизился к ним.

― Что происходит?

Миона повернулась лицом к старцу.

― Эта молодая пара получила благословение нашего господина Верлина. Они очень дороги ему. Он будет с улыбкой наблюдать за вашей церемонией. Пожалуйста, позаботьтесь о них.

Лицо священника просияло радостью.

― Правда?

Миона кивнула.

― Истинная.

― Немного преувеличиваешь, сестра?

Миона похлопала Калеба по руке.

― По крайней мере, на этот раз я не пырну тебя ножом. Прими это как победу.

― Любой день, когда я не истекаю кровью ни внутри, ни снаружи, я воспринимаю как победу. ― С этими словами он нежно потянул Лиллиану к алтарю.

Калеб хмуро посмотрел на статую.

― Нет ни единой схожести с Верлином.

Лиллиана прикусила губу.

― Отчего же?

― Во-первых, это издевательство надо мной. Во-вторых, у него длинные волосы и резкие черты лица. ― Он приподнялся на цыпочки и скривил губы. ― Приблизительно так.

Лиллиана рассмеялась над выражением его лица.

― Будь милым, любовь моя. Возможно, он наблюдает.

― Сомневаюсь. Я самый его нелюбимый ребёнок.

Священник присоединился к ним и возложил им на головы два венка. Праздничные венки из сушёной зелени, в которые кто-то вплёл ягоды остролиста. Не самый удобный головной убор, но Калеб не возражал. Особенно учитывая, как прелестно выглядела Лиллиана в своём.

Зажигая свечи, священник жестом пригласил Миону и Офелеса подойти ближе.

― Пусть ваши свидетели выйдут вперёд, чтобы узреть священный союз.

Калеб увидел их двоих, а затем краем глаза уловил движение. Повернул голову и остолбенел при виде брата.

Зев взглянул на Миону. Смущённо улыбаясь, она подошла и встала рядом с ним.

Калеб не знал, что и думать. Но волна вины захлестнула его. Он не поддержал их в своё время и не понимал их доброты к нему сейчас. До Лиллианы доброта была чужда Малфасу. Никогда он не понимал и не чувствовал её.

Сегодня это вызвало странную влагу в глазах. Но не такую сильную, как когда он смотрел на сияющее лицо своей невесты.

Подумать только, он действительно был обязан этим моментом попытке его убийства.

«Из зла рождается добро». Слова, выгравированные на мече его отца. Девиз Джейдена. Калеб никогда по-настоящему не понимал их значения. Думал, что это какая-то содержательная поговорка для людей, которая помогает им чувствовать себя лучше в своей бесполезной, жалкой жизни. Сказочка, предназначенная успокоить людишек от ненужных страданий, которые боги причиняли им часто из-за скуки.

Теперь он понял. Враги намеревались убить его. Полны решимости сделать это. В их жестокости он нашёл добро, о существовании которого и не подозревал.

День сменяет ночь. Ничто не длится вечно.

Ни плохое. Ни хорошее.

Эта мысль отрезвила его, когда впервые Калеб осознал, что Лил смертна. Он ― бессмертен. Она ― нет. Желудок скрутило, когда он понял, что забыл продумать.

Священник взял их за руки и обмотал украшенной лентой вокруг обоих запястий. Калеб не обратил внимания на слова мужчины, охваченный паникой.

«Что со мной будет, когда Лил не станет?»

― Калеб?

Он моргнул, услышав её шёпот.

― Да?

― Ты не ответил священнику.

― Прости. Я сражён наповал твоей красотой.

Она цыкнула на него.

― Я тоже тебя люблю. Но тебе нужно ответить священнику, что ты согласен взять меня в жёны.

― К-конечно! Иначе зачем я здесь?

― Ты стоишь здесь по собственной воле? ― спросил священник.

― Да. Конечно.

Священник с улыбкой одобрительно кивнул.

― А ты, Лиллиана?

― Да.

― Значит, боги довольны. Мы молимся, чтобы ваш союз всегда оставался счастливым, благословленный множеством здоровых детей.

Лиллиана от счастья едва не пританцовывала.

Священник шагнул вперёд с ярко-зелёным плащом, который накинул на плечи Лил.

― Да сохранит и защитит тебя Верлин.

Затем повторил процедуру с Калебом, который едва сдержался, чтобы не отшатнуться. Он был уверен, что папаша тоже был бы против этого, если бы находился здесь. Без сомнения, спалил бы их всех дотла.

Но старый священник не знал, а Калеб не хотел разочаровывать его или ошибочную веру жреца в то, что Верлин порядочный, щедрый бог. Возможно, так оно и было. В конце концов, Джейден мог убить Миону или выдать её.

Вместо этого защитил её и своего внука.

«Возможно, у старого ублюдка действительно есть сердце».

Или, возможно, как в его с Зевом случае, отец изменился. Кто знает? Но сейчас ему меньше всего хотелось думать об отце. Лил самое важное существом в мире, и именно на ней ему следует сосредоточить внимание.

А ещё на их совместном будущем.

Калеб легонько поцеловал её в губы, когда дверь в храм снова открылась. Люди ворвались внутрь со своими подношениями. Напевая и танцуя, они надели ожерелья-гирлянды на шею Лиллианы и его.

Даже Зев и Миона получили их благословения.

Калеб не понимал, что ими движет:

― Почему они такие счастливые?

Лил улыбнулась ему.

― Сегодня солнцестояние. Я говорила тебе. Эта ночь знаменует новый год и новые начинания. Позже они разведут костёр, и мы забудем о наших прошлых обидах, чтобы начать всё заново. Вот почему я хотела, чтобы мы обвенчались в этот день.

Сила её прекрасного духа и доброго сердца никогда не перестанет его поражать. Как и её щедрость.

Зев нерешительно подошел к нему. Калеб не мог винить брата за осторожность. Они никогда не были близки. На самом деле, даже не дружны.

Но теперь Калеб узнал о брате то, чего раньше не знал.

― Ты двойной агент, передающий информацию о Мавромино Калосуму. ― Азура, Нуар и Брайт весьма щедро бы вознаградили за эти сведения. И жаждали заполучить сердце предателя. И Калеб знал его личность.

Зев просто пожал плечами.

― Рождённый из равных частей добра и зла. Как и ты. ― Он взял Миону за руку и поцеловал костяшки её пальцев. ― Потребовался лишь лёгкий толчок, направивший меня в правильном направлении. ― Его взгляд переместился на Лиллиану. ― Полагаю, теперь ты присоединишься ко мне.

Калеб покачал головой.

― Я покончил с войной. Теперь я фермер.

― Фермер? ― Зев рассмеялся, пока не понял, что Калеб не шутит.

Миона протянула ему маленький глиняный горшочек.

― Вот зачем пришёл Зев. Я попросила его принести это для вас обоих.

Когда Калеб не взял горшочек, Миона сунула ему в руки.

― Это подарок, Малфас, который не кусается.

«Подарок?»

Калеб ничего не ждал, особенно от брата и женщины, пытавшейся его убить.

Он не представлял, что внутри, пока не поднял крышку. Честно говоря, его меньше бы шокировало, будь там кобра.

Калеб потрясенно взирал на искристую смесь.

― Это то, что я думаю?

Миона кивнула.

― Никто не должен разлучаться с любимыми.

Верно. И от этого душа ещё сильней болела за брата и Миону.

― Я не могу поверить, что ты делаешь нам такой дар.

― Что это? ― спросила Лиллиана нахмурившись, разглядывая золотистый сгусток.

Калеб наклонил горшочек, чтобы она могла лучше рассмотреть.

― Твоё бессмертие.

― Что?

― Это амброзия, ― объяснил Калеб.

― И нектар. ― Зев подняла маленький бурдюк. ― То и другое вместе гарантирует, что ты никогда не состаришься и не умрёшь.

― Не совсем так. ― Калеб протянул ей баночку. ― Даже бессмертные могут умереть.

― Как тогда ты в пещере после ранения?

Он кивнул.

― Точно. Определённое оружие и обстоятельства могут отнять любую жизнь.

У Лил глаза округлись.

― И какие именно обстоятельства?

― Обезглавливание, ― ответил Зев, не дав Калебу объяснить. ― Отсечение головы убьет большинство существ. Бессмертны они или нет.

Лиллиана потёрла шею.

Желая успокоить ее, Калеб притянул возлюбленную в объятия.

― Давай, любимая. Съешь это.

Она явно колебалась.

― Оно как-то меня изменит?

― Будь это так, я бы не дал его тебе. Я слишком люблю тебя именно такую. И уж точно не хотел бы в тебе ничего менять.

К ним подскочил какой-то мужик.

― Еда?

― Не для тебя. ― Калеб подтолкнул парня к кучке людей, раздающих медовые пирожные, а потом повернулся к Лил. ― Тебе лучше съесть и выпить это побыстрее. Не хочу разорвать какого-то дурака на куски за кражу твоего бессмертия.

Лиллиана прикусила губу.

― Ничего, что я это сделаю? Боги не рассердятся?

Зев втянул воздух сквозь стиснутые зубы.

― Это скорее слепая зона. У тебя не будет проблем. Но давай просто скажем, что если они узнают о моём поступке… ну, на самом деле, это не сильно прибавит проблем к уже имеющимся. И доставит значительно меньше хлопот, чем если они обнаружат, что я на самом деле не служу армии моей матери. Так что... ешьте, пока Малфас не выпустил кишки невинному человеку.

Смеясь, она погрузила пальцы в маленький глиняный горшочек и съела амброзию.

― Это восхитительно.

― Погоди, пока не выпьешь другое. ― Калеб протянул ей бурдюк.

Сделав глоток, Лиллиана застонала от божественного вкуса.

― Ты прав. Ещё лучше.

― Лилли!

Она помахала отцу, и вернула бурдюк Калебу.

― Я сейчас.

Калеб наблюдал, как жена пробирается сквозь толпу к тестю.

Миона улыбнулась.

― Мне она нравится. Такая милая.

― Мне тоже, ― сказал Зев.

Калеб ухмыльнулся им обоим.

― Как будто меня волнует ваше мнение… но я действительно у тебя в долгу. Спасибо. ― Он протянул бурдюк Зеву. ― Поверить в такую доброту тяжело. Прими мою искреннюю благодарность.

Зев вздохнул.

― Знаю, у нас были разногласия. Но я рад видеть тебя счастливым. И от всей души желаю вам гораздо лучшего финала, чем те украденные мгновения, которые мы вынуждены с Мионой разделять.

Сефирия кивнула.

― А я рада, что ты не примешь участия в наших будущих битвах.

― Учитывая, как сильно ты наваляла мне в последний раз, не понимаю, чему ты радуешься.

― Это важно. ― Она посмотрела на Зева. ― Я смогла ударить и ранить его только потому, что он не решался навредить мне.

― Спасибо, брат.

Калеб промолчал. Он ненавидел, когда кто-то узнавал о его слабости. Ему нравилось притворяться бессердечным, как его родители.

К сожалению, это не так.

Зев похлопала его по спине.

― Мы уходим, пока не привлекли нежелательного внимания к нашему присутствию или к тебе.

Миона не пожелала просто уйти, а обняла его.

― Мои наилучшие пожелания тебе и супруге.

После их ухода, неожиданно Калеб почувствовал себя таким одиноким. Несмотря на кишащую вокруг толпу. На самом деле, странное ощущение, оставившее глубокую пустоту внутри. Чувство, не покидавшее его, пока Калеб не увидел Лил.

Он пробрался сквозь счастливых празднующих к ней.

― Итак, как долго все это продлится? ― Он указал рукой на царящие вокруг гулянья.

― До рассвета.

Её ответ ошеломил его.

― Не думал, что люди настолько выносливы.

― Повелитель беспорядка!

Калеб нахмурился, услышав раздавшийся крик. Призыв, который подхватили другие, пока это не превратилось в песнопение.

Группа в центре храма взялась за руки, образовав круг вокруг мужчины. Скандируя, они танцевали вокруг него, а стоящий в центре зазывно поднял кружку.

― Человеческие праздники такие странные.

Приподнявшись на цыпочки, она поцеловала его в щеку.

― Слово, которое ты пытаешься подобрать, муженёк, ― это веселье. ― Она взяла его за руку и потянула к танцующим.

Калеб никогда не испытывал неловкости. Но это... Демоны не танцуют. Разве что в битве своеобразный танец.

― Ты такой чопорный, ― упрекнула Лиллиана. ― Дай мне руку и следуй за мной.

По её словам это так легко. Но Калеб продолжал наступать на её изящные ножки. Как ни странно, она не злилась, а лишь смеялась и продолжала танцевать с ним.

Он никогда не сможет её понять. Как её мог осчастливить такой пустяк.

Офелес подошёл к ним с двумя чашками.

― Здоровья моей дочери и новообретенному сыну! Пусть ваша жизнь будет долгой, и вы порадуете меня множеством внуков!

Благодаря брату и Мионе, они проживут долгую жизнь. Калеб ждал этого с нетерпением. Что касается детей... сама мысль приводила его в ужас. Он не мог представить себя отцом.

Но, с другой стороны, он никогда не думал, что женится. Или станет фермером. И, если честно, с нетерпением ждал, когда Лил докажет ему, насколько он заблуждался в отношении детей. Калеб молился, чтобы у них родилась дочь, такая же красивая, как мать.

Стоило ему сделать глоток, как снаружи раздались крики.

В храм вбежали люди.

― Монстры!

― Прячьтесь!

― Бегите!

Казалось, тысяча голосов одновременно выкрикивает противоречивые приказы. Слова сливались воедино. Калеб бросился к Лиллиане, чтобы защитить её и тестя.

Прежде чем он смог что-либо сделать, появился демон-малахай, обдавая комнату шаровыми молниями. Глаза Калеба опалило жаром, те сменили цвет. Клыки заострились.

«Проклятье!»

Ему нужно взять себя в руки, прежде чем он выдаст себя людям, которые никогда не поймут разницу между ним и их врагами.

С другой стороны, не так давно он сам был их врагом, но всё изменилось.

― Спрячь её, ― прорычал он Офелесу.

― Калеб? ― от страха и беспокойства за него у неё надломился голос. Ему стало дурно от этого.

― Со мной все будет в порядке, мышонок. Пока ты целая и невредимая, я непобедим. ― Он быстро поцеловал её, а потом нежно подтолкнул к отцу. ― Спрячь её.

Быстро кивнув, Офелес исчез в толпе, потянув Лил за собой.

Калебу не нравилось демонстрировать свои силы или истинную сущность перед суеверными людьми. Но выбора не было. Смертные не способны сражаться с малахаем. Даже при том, что это не их лидер, Монакрибос, любой из малахаев невероятно смертоносен.

Калеб пронзительно свистнул.

― Эй, засранец! Попробуй сразиться с тем, кто тебя не боится.

Демон зарычал и кинул в него огненным шаром.

Калеб поймал его. Подержал в руке, а затем подбросил над ладонью.

― Значит, ты этого хочешь, да?

― Кто ты такой?

― Сын Верлина. ― Несмотря на то, что ему не по душе вспоминать ублюдка, но это единственное реальное оправдание его поступку.

На лице демона промелькнуло потрясение.

― Ты лжёшь!

Калеб в ответ запустил в него огненным шаром, вслед за которым полетел второй. Угодив прямо в грудь демона. Тот закричал от боли, и с шипением бросился на Калеба.

Тот поймал его и ударил коленом в живот.

― Я убью тебя! ― прорычал демон.

― Ты не первый, кто это говорит. Гарантирую, что и не последний. ― Калеб попытался его отшвырнуть.

Получив в ответ сильный апперкот в подбородок, Калеб пошатнулся, но боль придала ему сил. Словно материнская ласка. Всю свою жизнь он знал лишь жестокость.

Кровь.

Смерть.

Зарычав, Калеб выпустил когти. Полоснул демона, а потом боднул головой.

Демон вытащил кинжал и попытался ударить Калеба в шею, но тот поймал его за руку и вывернул нож из хватки. Демон в ответ полоснул когтями по спине Калеба.

Злясь на собственную глупость, он наколдовал свою броню.

Демон ахнул, а в глазах закралось понимание.

«Да, глупый ход». ― Но, Калеб не задумывался о том факте, что он командовал легионом, в котором сражался этот демон. Любой из солдат узнал бы его эмблему.

Теперь слишком поздно понял свою оплошность. Он выдал себя.

― Сражаешься за никчёмных людишек?

― Лучше за них, чем за продолжение плена. Как ты думаешь, что Монакрибос сделает с тобой, когда закончится эта война? Богам, которым ты служишь, на это плевать.

― Я буду вознаграждён!

― Тебя убьют, захватят в плен или обратят в рабство. ― С ними всегда так поступали — именно тёмные повелители, которым они служили. Им давали свободу только во время войны. Именно поэтому Калеб так упорно сражался против Калосумов. Чем дольше длилась война, тем меньше нужно переживать о том, что тёмные лишат его силы и свободы.

Честно говоря, будет лучше, если Калосум победит. Светлые боги действительно могли бы проявить к ним милосердие. Мавромино разорвёт их на части даже в случае победы. Они существовали лишь для того, чтобы оскорблять и подчинять себе подобных.

Малахай бросился на него, а затем обратился в бегство.

«Нет, ты не уйдёшь».

Калеб обрушил на демона всю свою силу, зная, что если тот вернётся к их богам, то расскажет о дезертирстве Калеба. Этого ему точно не нужно.

Малахай ударился о землю с гулким криком, который не затихал до тех пор, пока жалкое существо не превратилось в пепел на земле.

Только тогда люди медленно вышли из укрытия. Один за другим они вернулись на главный этаж. Калеб напрягся, ожидая, что они нападут на него.

Первым приблизился священник.

― Ты спас нас, мой господин. Ты действительно сын Верлина.

«Погодите... что?!»

Ему хотелось зашипеть и отпрянуть от них. Он правда ожидал, что люди нападут.

«Почему они не нападали?»

Внезапно Лил оказалась рядом с ним.

― Всё в порядке, Калеб. ― Она успокаивающе погладила его по спине.

И всё же, ему хотелось убежать. Толпа, окружавшая его, никогда не предвещала ничего хорошего ни ему, ни любому другому демону, которого он знал.

Но они не нападали, а выражали благодарность. Некоторые предлагали выпить.

«Неужели это происходит на самом деле? Это словно сон».

― Не оставляй меня, ― прошептал он ей.

Лиллиана крепче сжала его руку.

― Они восхищаются тобой, Калеб. Наслаждайся моментом.

Тем не менее, ему хотелось сбежать. Особенно, когда жители деревни подошли к нему, чтобы лично поблагодарить за поступок, характерный его природе: убийство демона или любого, вставшего у него на пути.

Прошло несколько минут, прежде чем он, наконец, расслабился и начал принимать тот факт, что они не желают его прикончить.

― Ты герой, муженёк. И не только мой.

«Герой». ― От этой мысли у него скрутило живот. ― «Мне не суждено стать героем».

Этот титул плохо вяжется с демонической кровью, которой он гордился.

Отца бы стошнило, если бы он услышал это. Или радостные возгласы, прославляющие сына, которого Джейден выбросил как мусор.

Кто-то протянул ему кружку медовухи.

― Молодец!

― Было бы гораздо лучше, не обляпайся я весь кровью.

Незнакомец рассмеялся и исчез в толпе.

А потом мужик, которого толпа объявила Повелителем Беспорядков, выступил вперёд и протянул Калебу свою пёструю с колокольчиками шляпу.

― Я снимаю перед вами шляпу, сэр, и объявляю вас настоящим повелителем беспорядков в этом году.

Все остальные разразились одобрительными возгласами.

Нахмурившись, Калеб повернулся к Лил.

― Что это значит?

― Ты можешь провести остаток ночи, подшучивая над другими.

― Я не знаю, как это делать.

― Знаю, моё сокровище. Но улыбнись. Этого будет достаточно.

Калеб всё ещё сомневался на сей счёт. Но рядом с женой для него нет ничего плохого. Ни в отношении, ни в реальности. С её присутствием всё становилось лучше. И поскольку ночь продолжалась без новых происшествий, он медленно начал расслабляться.

Офелес подошёл и похлопал его по спине.

― Что ж, это был самый спокойный повелитель беспорядков, который у нас когда-либо был. Думаю, люди этому безмерно рады, особенно после нападения демона. ― Он улыбнулся Калебу. ― Но уверен, ты мечтаешь о первой брачной ночи.

Лил залилась сильным румянцем.

Откашлявшись, Офелес отступил назад.

― Дом в вашем полном распоряжении. Я останусь в деревне на гуляния.

― Спасибо, папочка, ― она поцеловала его в щеку.

Только когда они отправились домой, Калеб в полной мере осознал, какой подарок преподнёс им тесть.

Лиллиана крепко обняла его.

― Надеюсь, сегодня ночью мы зачнём ребёнка. Для меня нет лучшего подарка, чем сыночек, твоя вылитая копия.