Последнее Рождество

Глава 1

998 лет до начала летописи времён

― Мы разгромили их, брат. Не сдавайся!

Широко расправив крылья, Малфас кивнул Итзэлю. Он не позволит ни одному врагу выжить в этой битве. Его называли одним из самых смертоносных демонов в истории, и Малфас гордился этим титулом.

На самом деле он жаждал внушать страх сильнее богов.

Это его сокровенная мечта.

А реальность…

По локоть в кишках, буквально купаясь во внутренностях. Весь в крови.

Нирвана!

Ничто иное не вызывало в нём такого восторга. Нет ничего слаще мучительных криков демонов, богов и людей. Казалось, душа обретает свободу всякий раз, когда они умоляют его сохранить им жизнь.

Возможно, некоторые сочтут его больным.

Именно благодаря этому он тот, кем является. Всем было плевать на его страдания. На самом деле, большинство из них лишь подстрекали к насилию с мерзкими довольными ухмылками, обличающими их извращённую сущность. Их жестокость опаляла Малфасу душу, пока не осталось ничего, кроме ненависти и горечи. Желания заставить их ощутить на собственной шкуре боль его существования.

Малфас парировал удар меча сефирии. Её бледные крылья блестели на фоне крови, окрасившей его чёрные крылья. Зарычав, он сделал выпад намереваясь убить сучку. Пока не увидел меч и не признал её...

Миона.

«Убей её!» ― вопил внутренний демон.

«Верно, мне нужно, нет, я должен её прикончить!»

«И твой брат лишится всего».

Малфас усилил хватку, удерживая её запястье рукой. Один удар. Один удар, и он сможет доставить её голову своему отцу.

Джейден будет в ярости. И обрушит на него наказания, за то что посмел лишить её жизни. Так легко.

«Сделай это! Давай же!»

Его взгляд упал на плоский живот, в чреве которого рос ребёнок. Он слышал биение сердца.

Мой племянник.

Малфас чувствовал невинно лежавшего малыша, не подозревающего о царящем вокруг кровопролитии. Мальчик, который, вероятно, возьмёт в руки меч, чтобы убить дядю и своего собственного отца.

Один удар оборвёт жизнь матери и ребёнка.

И уничтожит брата Малфаса, прежде чем ребёнок сделает это.

«Сделай это!» ― настойчиво требовал внутренний голос, не смягчаясь. Как положено демону.

«Демон раздавил бы их обоих без колебаний и пощады».

«Ты ― демон».

«Верно. Но я намного больше».

Кровь полубога в нём воевала с демонической. Так было всегда.

Малфас тихо проклинал обе свои половины, которые не давали ему покоя.

И прежде, чем он решил, что делать, Миона, воспользовавшись его рассеянностью, вонзила короткое копьё в бок.

― Умри, демоническое отродье! ― прорычала она ему в лицо, отпихивая ногой.

От этого удара наконечник копья рассёк бок до самой спины.

Малфас вскрикнул от пронизывающей боли. Несмотря на это, он потянулся к ней.

Миона взмахнула мечом, перерубив ему крыло. Этот удар отбросил его на землю. Малфас попытался сменить облик, но боль помешала ему. Не позволив даже обрести изначальную форму.

Чертыхаясь, он начал снимать броню так быстро, как только мог. Если не сбросить вес, одно здоровое крыло его не спасёт.

Перья, пропитанные собственной кровью, утяжелили его вес. Полёт стал более неустойчивым.

А земля всё приближалась. Быстрее, чем даже учащённое сердцебиение. Малфас никогда не знал страха.

До сих пор.

Горький привкус ужаса обжёг горло, когда он изо всех сил пытался сбавить скорость и спасти свою никчёмную жизнь. Странно, сколько раз он хвастался, что не боится смерти.

«Выходит, я – лжец. Неприятное открытие».

Потому что в данную секунду он хотел жить. Почему? Это оставалось для него загадкой. Жизнь никогда не была добра к нему. Ни при каких обстоятельствах. Но сейчас, когда он с ней почти расстался, Малфас обнаружил зрелую жилу отчаяния, которая цеплялась за его жалкое существование.

И все же его падение напоминало, насколько высоко они взлетели в битве. Увлечённые уничтожением друг друга, никто из них не обратил внимания на тот факт, что земли внизу больше не видно.

И падение с такой высоты может убить их, несмотря на бессмертие.

Но когда страх необратимой смерти охватил его, Малфас почувствовал, как кто-то схватил его за руку. Ахнув, он поднял глаза и увидел брата.

Итзэль поморщился.

― Боги! Малфас, сколько ты весишь?

― Скажи спасибо, что я снял доспехи.

― Я бы больше порадовался, если бы ты сел на диету.

Малфас подавил смешок, увидев, что земля всё ближе. Но падение существенно замедлилось. Если бы брат не вмешался, он бы уже превратился в жалкое пятно на фоне пейзажа.

Как только они приблизились к земле, Итзэль осторожно опустил его на мягкую траву.

― Я вернусь, когда смогу. Тебе лучше спрятаться от людей.

«Спрятаться от людей. Как низко я ещё могу упасть? Но какой у меня выбор?»

Мучаясь от столь сильной боли, Малфас не мог скрывать свой демонический облик. С повреждённым крылом он не мог летать.

Ещё можно их поджарить, но если он потеряет сознание…

Они его схватят.

Как бы ему ни неприятно признавать это, Итзэль прав. Прячься или умри.

― Проклятые, жалкие люди. ― Они все должны сдохнуть. Предпочтительно от его руки, но в данный момент его устроила бы любая их бесславная кончина.

Тихо постанывая, Малфас направился к укрытию. Он нуждался в месте для привала. Желательно таком, где люди не могли бы наткнуться на него, пока он не сможет сменить облик. И всё же, медленно бредя, он понял, что пешая прогулка ― не лучший способ передвижения. Неудивительно, что он предпочитал полёт. Ходить мучительно, и каждый шаг казался тяжелее предыдущего.

― Я не упаду. ― Он повторял эти слова в голове, как литанию[1], полный решимости идти и готовый сражаться.

Если бы только раны могли его слышать. К сожалению, у ног тоже не было ушей. Они подогнулись и Малфас свалился наземь.

― Я не умру здесь. ― Малфас пополз к небольшому отверстию, которое увидел впереди. Он только надеялся, что на этом выступе больше никого нет. Поскольку сомневался, что сможет сразиться даже с мышью.

Малфас двинулся вперёд, выставив меч. Темнота дарила успокоение, если бы не смрад. Затхлый и несвежий. Чудовищную вонь можно было ощутить на вкус.

По крайней мере, это была последняя мысль, прежде чем тьма поглотила его сознание.

Малфас проснулся от резкого рывка. Сначала он не понял, что произошло. Пока не услышал голоса людей.

― Говорю вам, я видел демона. Он упал недалеко отсюда.

― Тогда мы выпотрошим его!

Какими храбрыми они были, когда шли за раненым зверем. Но, демоны, как и животные в таком состоянии, гораздо опасней. Воля демонов к выживанию намного сильнее, чем у кого бы то ни было. Инстинкт самосохранения намертво запечатлён в их крови.

Не говоря уже о его божественной половине. Ради выживания готовой уничтожить мир.

Заставив себя подняться, Калеб схватил меч.

«Я не потерплю поражения. Особенно от горстки людей. Мелочных, вонючих, отвратительных… никогда не понимал, почему боги породили такую мерзость».

Полный решимости загнать их в могилы он покинул тихую пещеру.

И оказался в центре толпы, человек так около ста.

«Твою мать».

Что ещё хуже? Он обнажённый, красуется оранжевой кожей. Вот тебе и высокомерие. В данную секунду набедренная повязка казалась Малфасу весьма привлекательной.

К счастью, людишки стояли в полном охренении, как и он. Воспользовавшись временным преимуществом, Малфас броситься к ним с диким криком.

Смертные в ужасе бросились врассыпную к деревьям. Если бы только они остались там. Но Малфас дураком не был. Ему удалось застать их врасплох, поэтому они удрали.

Довольно скоро они придут в себя и поймут, что, каким бы великим воином он ни был, они превышают его численностью.

Огненный шар врезался в дерево рядом с ним. Малфас ахнул и оглянулся, увидев среди смертных колдуна.

«Прекрасно».

На самом деле, это ничего не изменило, кроме его настроения. Теперь он жаждал крови. Но для начала нужно уйти и найти какую-нибудь одежду. Как бы сильно ему ни хотелось уничтожить их, Малфас понимал, что их чертовски много, а он голый и раненый.

«Даже самого сильного быка может свалить стая диких собак».

Единственный урок, который его отец преподал своим сыновьям. Никому не доверять. Но отец для этого ему был не нужен, мамаша справилась с задачей первой… тыльной стороной ладони.

Держась за бок, Малфас направился вглубь леса. Слыша, как людишки кричали друг другу, что он опасен.

Они даже не представляли, насколько.

Малфас прерывисто вздохнул и поморщился, пытаясь спрятать крылья. Сначала от этого по телу прокатилась острая боль. Но, когда он испугался, что потеряет сознание, крылья скрылись под кожей.

Дрожа от сильной агонии, он шёл как можно тише через подлесок. Боги, как же его бесила необходимость убегать от приматов.

«Я даэв! И полубог. Командир легионов».

К сожалению, ни одного из этих легионов здесь нет. Да им плевать, что ему вот-вот надерут задницу. В этом сокрыта небольшая проблема. Отсутствие преданности. Если бы подчинённые нашли его в таком состоянии, вероятней всего, прикончили бы быстрее людей.

В этом смысле демоны коварны.

Не то, чтобы кому-то можно было доверять. Эту литанию стоит повторять постоянно. Все предавали. Лгали. В конце концов, единственный, на кого можно положиться, ― это ты сам.

За исключением сегодняшнего дня. Сегодня он предавал себя. Тело подводило его. Готово упасть и позволить людям уничтожить его. Какая в принципе разница? Тело его живо, но внутри он давным-давно мёртв.

«Не делай этого! Продолжай идти!»

Ему пришлось взять всю силу воли в кулак, чтобы продолжать путь.

― Он здесь!

Малфас зарычал, когда один из мелких ублюдков выдал его своим товарищам. Он бросил в смертного огненный шар, и побежал изо всех сил в противоположном направлении.

Они приближались. Быстро и огромной толпой.

Стиснув зубы, Малфас решив сбежать от них. Не разбирая дороги он побежал между деревьями. Птицы взметнулись ввысь. Не в силах сохранять форму из-за боли, Малфас ощутил, как тело снова меняется.

«Я должен что-то сделать…»

Отойдя к кювету, он упал, и с помощью сил прикрылся листьями и грязью.

― Демон был здесь. Я видел его. ― Люди стояли совсем рядом с ним.

― Он мог исчезнуть? ― спросил какой-то мужик.

― Он демон. И вероятно способен на многое. Думаю, испариться ему проще простого.

― Убить нас было бы ещё проще.

Что-то шевельнулось в кустах.

― Хватайте их!

Они бросились врассыпную от укрытия Малфаса.

Стыдно признаться, какое облегчение он испытал. Малфас полежал немного, убеждаясь, что люди ушли своей дорогой.

И только после этого медленно поднялся. К счастью, он был один.

Весьма зловеще.

Вокруг стояла гробовая тишина. Реально, казалось, даже насекомые замолчали. В ушах набатом лишь отдавалось его сердцебиение.

А ещё терзающая тело боль.

На дрожащих ногах Малфас возобновил свой путь через лес, стараясь избегать любых мест, где мог повстречать людей.

Ему нужно найти безопасное место для привала. Отдохнув, он сможет вернуться домой. Или на битву. И первый и второй вариант приемлемый.

Технически, есть ещё третий ― смерть. И, учитывая, насколько болело тело, такой исход казался привлекательней, чем раньше.

Реально, он уже был почти готов перерезать себе горло, чтобы избавиться от мук.

Но решил не доставлять врагам такого удовольствия. Не сегодня.

Выбравшись на небольшую поляну, Малфас увидел журчащий ручей. Приятное зрелище.

Он замешкался, убеждаясь, что поблизости никого нет, прежде чем подкрался к водоёму. Искрящаяся вода манила живительной влагой. До этого момента он не осознавал, насколько сильно хочет пить. От жажды горло пересохло.

Благодарный за маленькую милость, он опустился на колени и напился досыта.

Малфас облегчённо вздохнул, перекатываясь с живота на бок. Широко расправил свои чёрные крылья, пытаясь остановить кровь, вытекающей из живота. Единственное, о чём он мечтал, хоть о небольшой передышке.

Но внезапный вздох нарушил его покой.

Разъярённый, он вскочил одним грациозным броском и занёс меч с намерением обезглавить любого, кто осмелился его потревожить.

Ему так казалось, пока взгляд не скрестился с переполненными страхом небесно-голубыми глазами. Белокурые волосы незнакомки были заплетены в длинную толстую косу, однако непокорные пряди выбились из причёски, завиваясь и дразня бледную кожу. Нос немного великоват для утончённого эльфийского личика, хотя это ни в малейшей степени не умаляло её красоты. На самом деле, этот маленький изъян каким-то образом добавлял ей очарования.

Несмотря на явный страх, она прикусила губу и очень медленно приблизилась к нему.

Осторожно.

― Вы ранены? ― В резком контрасте с хрупкой внешностью, её голос был глубоким и чувствительным.

Соблазнительным.

Потрясённый тем, что она не убежала с криком, Малфас хмуро посмотрел на незнакомку, размышляя, следует ли ему убить... или поцеловать её.

― Вы меня понимаете?

Стоило ей приблизиться, он оскалил клыки и зашипел, надеясь заставить её сбежать.

Вместо этого она мгновенно застыла.

― Я не причиню вам вреда, демон. Я целительница. ― Она выразительно посмотрела на его рану. ― Если позволите. Я могу помочь вам.

«Помочь мне? Она сумасшедшая? Явно человек… а они враги в этой войне. Ей следует об этом знать. Такие как я убивают их тысячами. Без раздумий. Предубеждений. Колебаний. И с ликованием, о котором ходят легенды».

Тем не менее, она стояла вытянув руки по швам. Никакого лукавства. Обмана, который он мог бы почувствовать. Она казалась вполне искренним созданием. Не то, чтобы он таких знал. Большинство его знакомых – злословящие ублюдки, которые предадут быстрее, чем успеет забиться сердце.

Она нерешительно шагнула вперёд.

― Пожалуйста… позвольте мне помочь. Если кто-нибудь ещё найдёт вас здесь, они позовут остальных и убьют вас.

«Да, именно так они поступят. Но, прежде чем они со мной разделаются, я заберу с собой много жизней. За мою жизнь они расплатятся высокой ценой».

Малфас, прищурившись, посмотрел на неё.

― Почему ты не зовёшь их на помощь?

― Вы не причинили мне вреда. Не угрожаете. Я не верю, что кто-то должен нести ответственность за чужие проступки. Только за совершённые.

«Я убил сотни таких, как она. Что бы она сказала, узнай правду?»

С трудом сглотнув, она медленно направилась к Малфасу, пока не достигла кончика вытянутого меча, покрытого кровью его поверженных врагов. Воинов сефирий, которые защищали столь ненавистную для него жалкую человеческую орду.

Лишь увидев кровь, она заколебалась.

Ему следовало возненавидеть её за человечность. Как можно ненавидеть такое красивое, хрупкое создание?

Как она сможет ему навредить?

В итоге, Малфас опустил кончик клинка на землю и позволил мечу выпасть из его руки. Он прижал чёрные крылья к бокам и зашипел от пронзительной боли.

Настолько сильной, что упал на колени и едва не обратился. Задыхаясь, Малфас попытался подняться, но не смог.

Женщина опустилась на колени рядом с ним. С самым нежным выражением лица, которое ему доводилось видеть, она положила руку ему на щеку. Впервые за его долгую жизнь, кто-то так прикасался к нему.

С желанием успокоить, а не причинить боль.

На минуту у него перехватило дыхание от охвативших его неведомых чувств. Более того, кожа незнакомки пахла лепестками роз и мёдом. Восхитительный аромат, пробудивший в душе неистовый голод.

Не жажду крови и желание разорвать её в клочья.

Нечто иное. Малфас не знал, как называется то, чего он столь страстно желает.

― У вас лихорадка. ― Она провела рукой по его волосам.

В голове не укладывалось, что она не отшатнулась от неестественного кроваво-красного оттенка кожи. Или длинных оранжевых волос. Вместо этого обхватила ладошкой его щеку и, не дрогнув, посмотрела в жёлтые демонические глаза, вытирая чёрную кровь с щеки и губ.

― Сможете подняться? ― мягко спросила она.

Малфас кивнул, не совсем уверенный, что сможет.

К его полному потрясению, она помогла ему подняться на ноги. А когда нежные пальцы коснулись чёрных крыльев, поддерживая, её доброта окончательно покорила его.

― За тем холмом есть пещера, где я в детстве гуляла. ― Она кивком указала ему направление. ― Туда никто никогда не ходит. Деревенские верят, что там водятся привидения. Там вы сможете отдохнуть в безопасности, а я смогу обработать раны и принести вам еды.

― Я до сих пор не понимаю, почему ты хочешь мне помочь.

― Потому что вы нуждаетесь в помощи.

В её устах это прозвучало так просто. Словно его вопрос был глупым.

Но он знал, что люди не помогают другим. Только охотятся.

Поражённый, он покачал головой.

― Ты меня не боишься?

― До ужаса.

Всё верно. Так и должно быть. Он сильнее во стократ хрупкого человеческого тела. Ему ничего не стоило разорвать её на куски. С помощью крови и костного мозга восстановить свои силы и залечить раны. Он разрывал на части мужчин вдвое крупнее её. Обученных воинов.

И все же она стояла здесь… безоружная. Беззащитная. Облачённая не в броню, а светло-жёлтое льняное платье, настолько тонкое, что он мог видеть очертания женского тела всякий раз, когда солнце проходило сквозь него. Без единого украшения, которым она могла его поцарапать.

Ничего.

Даже ногти коротко подстрижены. Безобидная, как маленькая мышка.

Демон в нём жаждал отведать её крови, дабы убедиться, что она такая сладкая, как пахнет. И эта же часть души ненавидела девушку за то, что та осмелилась предстать перед ним вот так: с невинным доверием, которое красноречиво доказывало её уверенность, что он не причинит ей вреда.

Словно бросала ему вызов. Накинься, докажи, насколько безжалостен и безразличен. Демон до кончиков волос. Тот, кем поклялся себе быть всегда. Бесчувственным.

Безразличный к миру и всей его боли.

Она его враг. Существо, которое так стремился защитить его отец. Малфас поклялся мечом и армией уничтожить каждого представителя этой жалкой расы. Видеть, как их стирают с лица Земли, точно инфекционную болезнь, которой они и были.

Человечество…

Само слово отдавалось горечью на языке.

И всё же, когда он окинул девушку взглядом и ощутил тепло ладони на своей коже…

Ненависти не было. Лишь желание утешить и прогнать испуганный огонёк с небесно-голубых глаз.

― Я не причиню тебе вреда, малышка. ― Малфас не знал, кого больше ошеломили сорвавшиеся с его губ слова.

Впервые ужас исчез из светлых глаз. Взгляд смягчился, став лучистым. Обняв за талию, она осторожно повела его к своей пещере.

― Все демоны такие же огромные, как вы?

Малфас фыркнул на столь уместный вопрос.

― Зависит от вида. Некоторые достаточно малы, чтобы поместиться в твоей ладони. ― Он со свистом втянул воздух, когда споткнулся о скрытый куст ежевики. Новая волна мучительной боли пронзила тело.

Она не вздрогнула, когда он навалился на неё больше, чем намеревался.

Поражённый, Малфас ослабил хватку на девичьем плече, никоим образом не желая причинять ей боль.

― Все ли женщины такие храбрые, как ты?

На её губах заиграла улыбка, зрелище оказалось поистине захватывающим.

― Зависит от вида.

Он выразительно приподнял бровь, услышав столь легкомысленный, дразнящий тон.

― Ну ты и дерзкая нахалка!

― Отец тоже так говорит. Я всегда виноват в том, что не знаю своего места. Но, а кто, как не я, его знает, верно? И кто лучше определит его? Потому что я не буду ограничена чьими-либо ожиданиями. Моя жизнь такая, какая есть. И пока она не закончится, я её проживу по своим правилам, и ничьим больше.

Она завела его в тёмную пещеру, зрение мгновенно приспособилось к мраку.

Поражённый её силой духа и отсутствием страха к темноте, которую он называл домом, Малфас сел на землю, а она отошла в угол и открыла маленькую трутницу[2]. Если бы он точно не знал, то подумал бы, что в ней течёт демоническая кровь. Она двигалась в темноте, словно отлично видела.

Но это лишь доказывало, что ей здесь всё знакомо. Она чиркнула кремнёвым камнем и зажгла маленькую сальную свечу. А потом подняла высоко и зажгла несколько факелов на стенах пещеры, затем поместила свечку в небольшое самодельное бра, которое явно сама смастерила.

И как только смогла разглядеть всё, вернулась и опустилась на колени рядом с ним. Когда она потянулась к его животу, Малфас поймал нежную руку когтистыми пальцами.

― Что ты делаешь?

Она взирала на него с недоумением.

― Собиралась осмотреть рану. Вы же не думаете, что я могу причинить вам вред?

Нет, но доверие давалось ему нелегко. За долгую жизнь не было никого, кто не стремился бы причинить ему всевозможную боль.

Собственные родители возглавляли этот список.

«Так почему я должен давать ей хоть малейший шанс причинить мне вред?»

― Я не наврежу вам. Обещаю.

Эти слова позабавили его. Похоже на разговор комара со львом. Как будто она могла что-то сделать...

С большой неохотой он ослабил хватку и сдался на её милость. Как и обещала, она не вредила. Вместо этого тщательно осмотрела и перевязала рану оторванным от подола сорочки лоскутом.

Этот самоотверженный поступок поразил его вдвойне. Во-первых, она порвала собственное платье ради него. И во-вторых, прикасалась легче пёрышка, что обожгло до глубины его гнилой души.

Закончив, она откинулась назад и улыбнулась ему.

― Лежите спокойно и отдыхайте. Я принесу вам что-нибудь поесть и попить.

― Спасибо.

― Не за что...

Судя по интонации, она что-то от него хотела, но не ясно, что.

Через секунду она рассмеялась.

― Как вас зовут?

― Малфас.

― Малфас? ― повторила она с отвращением. ― Это имя вам не подходит.

― Думаешь?

― Вы слишком красивы для Малфаса. ― Заявила она, скорчив гримасу.

От изумления у Малфаса приоткрылся рот. С первой секунды их встречи он был в демонической ипостаси. Единственное, что он усвоил в начале своей жизни, что людям ненавистен вид его оранжевой кожи. Весь его облик отвратителен людям.

И, всё же, это, казалось, совсем не беспокоит её.

Даже тёмная кровь или длинные когти, которые предназначены кромсать человеческую плоть, не волновали её. Она вела себя так, словно он нормальный, как дневной свет.

И это смягчило закалённое сердце воина так, как ничто никогда раньше.

― Тогда, какое имя ты бы придумала для меня, малышка?

Она поджала губы в очаровательной гримасе, обдумывая вопрос. Затем, к его полному ужасу, протянула руку и нежно откинула с лица рыжие волосы, а потом обхватила щеку ладонью и стала изучать черты лица.

― Калеб.

Малфас потерял дар речи от того, что она инстинктивно выбрала имя, настолько близкое к призывному, которое могло поработить его... словно каким-то образом почувствовала это.

Но более того...

― Калеб? ― Он вздрогнул. ― А не слишком ли оно доброе для меня?

Она положила руку ему на грудь.

― Я чувствую ваше истинное сердце. Преданное. И судя по ранам и шрамам – бесстрашное. Поэтому, я буду называть вас – Калеб, верный, бесстрашный воин, который изо всех сил защищает то, во что верит. Вот что я вижу, когда смотрю на вас. Не демона. Мужественного, благородного воина. Подозреваю, однажды вы тоже увидите его в зеркале в собственном отражении.

Несколькими словами ей удалось разрушить ледяной барьер, сковывающий сердце в клетке с того момента, как его бросили в этом суровом мире без друзей и семьи.

― Могу заверить тебя, что никогда не посмотрю в зеркало и не увижу там мужчину. По крайней мере, я не закричу, а убью.

Она рассмеялась.

― Вы поняли, о чём я. Теперь позвольте, я позабочусь о вашем мече, пока его не нашли, а потом не кинулись на ваши поиски. После этого, я займусь припасами, пока вы не поправитесь настолько, чтобы вернуться в свою армию.

У него перехватило дыхание от осознания, что он совершенно забыл о своём оружии.

«Какого чёрта?»

Он никогда в жизни не отбрасывал меч. Никто никогда не разоружал его.

До сих пор.

Она полностью отвлекла его. И он отбросил меч без раздумий. Какой магией владела эта женщина, что так легко смогла заманить в ловушку самого смертоносного командира демонов во всей армии Мавромино?

Вот уже несколько недель его преследовали их самые опасные силы. Даже раненый, он уложил бы их лучших солдат с минимальными усилиями.

И она одной лишь своей улыбкой заставила его отложить меч.

«Я идиот».

Не сказав больше ни слова, она направилась к выходу.

― Погоди!

― Что-то не так? ― спросила она, нахмурив красивые бровки.

― Я не знаю твоего имени, девочка.

Лучистая улыбка развеяла хмурый взгляд.

― Лиллиана.

Имя столь же замечательное, как она сама.

Представившись, Лиллиана растворилась в дневном свете.

Малфас лежал там в полном шоке.

«Это самый странный день в моей жизни. Я кому-то доверился. Нет, доверился человеку».

«Ты окончательно лишился рассудка?»

«Почему я должен ей верить? Наверняка, она побежала рассказать односельчанам, где прячется демон».

В этом есть смысл. Она пошла за его мечом, потому что тот выкован богами. Оружие смертных ему нипочём. Для его убийства необходима божественная сталь или магия.

«Ты дурак! Вероятно, она прямо сейчас ведёт их к тебе. Вооружившись твоим мечом. Вставай!»

Без сомнений, она шпионка. Ни один человек не смог бы вынести такого, как он. Всё это ложь. Такой доброты не существует.

Голова закружилась, когда он встал. Пещера накренилась.

Шатаясь, Малфас направился к выходу.

И там узрел самую странную в жизни картину.

Лиллиана возвращалась к нему с его оружием в одной руке и корзинкой с едой в другой.

Одна.

За ней никто не шел. Никого рядом. Малфас не ощущал ничего, кроме её присутствия.

«Неужели это происходит на самом деле? Это казалось невозможным, и всё же…»

Она приближалась.

Не желая, чтобы Лиллиана узнала о его подозрениях, Малфас вернулся туда, где она его оставила, и снова сел на землю, готовый кинутся в атаку, если понадобится.

Она зашла запыхавшаяся, с раскрасневшимся лицом.

― Как вы носите эту штуковину?

― Что?

― Я про ваш меч. Он весит как лошадь. ― Без раздумий она протянула ему рукоять меча. ― Неудивительно, что вы столь мускулистый. Нужно быть великаном, чтобы использовать его в бою.

Он промолчал, поскольку благоговел перед её невинностью. Она могла убить его. Или призвать других на помощь.

Вместо этого достала ему одежду, еду и питье из своей корзины, затем принялась перевязывать рану, пока он медленно пытался одеться.

Ожидая, пока Калеб закончит натягивать одежду, Лиллиана прикусила губу, увидев ужасную рваную рану, которую он словно не замечал. Даже представить страшно, как сильно она жжёт. Но он молчал. И вёл себя так, словно вообще не ранен.

Малфас. Она знала это имя. Он был одним из генералов, сражающихся против них.

Неудивительно, что его боялись. Невероятно огромный и наводящий ужас. Но всё не так однозначно. Фигура у него божественно красивая. Конечно, облик необычен. Ещё…

Он по-своему красив.

«Он демон!»

Отец изобьёт её до полусмерти, если когда-нибудь узнает, что она помогла одному из его сородичей. А старейшина деревни без колебаний убьёт её за такой проступок.

«Так почему ты рискуешь своей жизнью ради того, кто тратит своё время на убийство людей?»

На самом деле, она не знала причин, кроме той, что её этому учили. Помогай тем, кто в этом нуждается. Голодного ты должна накормить. А раненного – вылечить.

«Ты же знаешь, что речь никогда не шла о демонах?»

Верно, но он не похож на безмозглую разъярённую тварь. Он вполне разумный.

Похож на человека.

Она взглянула в эти жуткие глаза, которые так пристально наблюдали за ней.

― Это больно?

― Что?

― Ваши глаза. Они...

― Что?

Лиллиана пожалела, что вообще открыла рот. Но теперь, придётся закончить мысль.

― Кажется, вы видите больше, чем я.

У него вырвался горький смешок.

― Неправда.

― Почему же?

― Я бы увидел только врага и убил его на месте. ― Он потёр сделанную ею повязку. ― И никогда не оказал бы помощь.

― Мне стоит бояться?

Нежность испарилась из необычных глаз.

― Да. Следует. Я очень опасное чудовище.

― А я нет, Калеб. И верю, вы сдержите слово и не причините мне боль.

Он скривился

― Ужасное имя.

― Имя красивое, как и вы. На самом деле, оно моё любимое. ― Откинувшись назад, она сморщила нос. ― А у вас есть любимое имя?

― Лиллиана. ― Едва слышный шёпот потряс её, и судя по ошеломлённому выражению лица, Калеб разделял эти чувства.

Прочистив горло, он перевёл взгляд на своё оружие.

― Могу я попросить ещё об одном одолжении?

― Конечно.

― Не могла бы ты передать мне мой меч?

Это совсем не страшно.

«Неужели я так сильно его разозлила?»

― Могу узнать зачем?

― Нужно его почистить.

― О... ― Лиллиана заколебалась, наконец, осознав, сколько крови на нём. ― Это была великая битва? ― Или он забрал жизни многих невинных? Дрожь страха и трепета пробежала по телу.

«Неужели я помогла кому-то, кому не следовало помогать?»

Калеб протяжно выдохнул.

― Это была ужасная битва.

― Как вы выжили в ней?

Фыркнув, он показал на пропитанную кровью повязку.

― Я ещё этого не сделал.

Она подтащила к нему тяжёлый меч.

― Не думаю, что ваши раны смертельные.

Лёгкая улыбка изогнула красивые губы.

― Я боюсь не смертельных ран, мышонок. Меня прикончат бессмертные. ― Он взял меч из её рук и, воспользовавшись куском повязки, протёр лезвие.

― С кем вы сражались?

― Не с людьми. Успокойся. Обычно я не обращаю внимания на тебе подобных. У меня есть добыча получше, которую я предпочитаю убивать... тех, кто может дать достойный отпор.

Лиллиана не знала, успокоили ли её его слова или усугубили ситуацию.

― Хотите сказать, что не убиваете людей?

Он перестал натирать лезвие и впился в неё пристальным взглядом.

― Я убиваю всё, что встаёт на моём пути. И точно тех, кто пытается меня убить.

― Тогда внемлю предупреждению. И не буду стоять у вас на пути.

Малфас опустил меч.

― Я не собирался тебе угрожать.

― Но это прозвучало, как угроза.

― Тогда прости. Я мало времени трачу на праздную болтовню.

― Ах. Понятно.

Калеб хмуро посмотрел на неё.

― О чём ты?

― Вы, как мой отец. Слишком заняты, раздавая приказы и высказывая мнения, чтобы беспокоиться о том, что думают... или чувствуют другие.

Уголок его рта дёрнулся, но он сдержал улыбку.

― Чего ты боишься?

― Моего лорда демона. Вы наводите ужас.

― Ты твердишь об этом. И все же, кажется, не испытываешь страха.

― Вынуждена не согласиться.

Он покачал головой.

― По-моему, люди, испытывая ужас, убегают с криками. А не встречаются со страхом лицом к лицу.

― Не могу говорить за других, но отец учил меня не бегать. Если кинуться наутёк, с большой вероятностью, тебя загонят в угол и сожрут. Поэтому, нужно быть сильным и противостоять опасности. Лучше умереть на дрожащих ногах, чем кричать, лёжа на животе.

Малфас задумался над этой мудростью. Он никогда не встречал людей, подобных ей. Может, она и не была воином, но в ней было больше мужества, чем в ком-либо, с кем он когда-либо сражался.

Действительно, легко противостоять врагам, когда вооружены и обучены. Совсем другое дело ― идти безоружным навстречу с чем-то, кто, ты знаешь, может выпотрошить тебя на месте. Лиллиана по-настоящему бесстрашна.

― Похоже, твой отец очень интересная личность.

― Он тоже так думает. ― Когда слова сорвались с губ, она прижала ладошку ко рту и широко распахнула глаза.

― Что случилось?

― Я не хотела этого говорить. Мой отец хороший человек. Мудрый и добрый. С моей стороны неправильно так пренебрежительно отзываться о нём.

Малфас рассмеялся, поражённый этим звуком. Честно говоря, он не мог вспомнить, когда в последний раз смеялся. Слишком много лет, чтобы сосчитать.

Его смех, казалось, смутил её.

― Поверьте мне, леди, это не пренебрежение. Там, откуда я родом, твои слова сочли бы комплиментом.

― Тогда, мне жаль

― За что?

― Должно быть, ужасно жить в месте, где оскорбления превращаются в комплименты.

Странно, он никогда раньше об этом не задумывался. Просто так было. И он воспринимал это как норму.

― Это не ужасно, когда иного ты не знаешь.

К его полному шоку, она нежно положила ладонь на его когтистую лапу.

― Хотелось бы мне, ради вашего же блага, чтобы вы познали лучшую жизнь. ― Нежно сжала его пальцы, и отступив, отошла.

Малфас хотел разозлиться. Обычно такие высказывания бесили его. Но ему не хотелось вселять в неё ужас, и это само по себе весьма странно. Он всегда упивался своей способностью доводить окружающих до слез или мочеиспускания.

Наблюдать, как окружающие дрожат от страха пред его гневом.

Но проделывать такое с Лиллианой желания не возникало. Вместо этого хотелось услышать её смех. Видеть, как в небесно-голубых омутах искрятся огоньки веселья.

«Что со мной происходит?»

Очевидно, его очень сильно ударили по голове. Или он пьян в стельку. Другого объяснения нет.

Да, вот это близко к правде. Так намного приятнее, чем думать, будто она смягчила его. Считать, будто с его чёрным сердцем что-то не так.

Он наблюдал, как она направилась к выходу.

― Ты уходишь?

Поколебавшись, она собрала корзину.

― Я должна. Если меня не будет слишком долго, отец отправится на поиски, а поскольку он помнит про это место, то может решить осмотреть нашу пещеру. Но я могу вернуться завтра с едой и лекарствами.

― Было бы здорово. Спасибо. ― Он сказал это, хотя так не считал. Если честно, ему не хотелось, чтобы она уходила.

Когда-либо.

И если бы не сломанное крыло, он бы утащил Лиллиану, и её отец не смог бы ничего сделать. С другой стороны, вероятно, это напугало бы её, и она не желала бы находиться с ним рядом. Или заботиться и проявлять доброту.

А если бы Лиллиана была демоницей, то разорвала бы его в клочья за такие мысли. Невольно он потёр шрам над сердцем, оставленный Лизой во время одной из их самых горячих встреч. Боль и удовольствие ― синонимы для демонов.

«Так ли это должно быть?»

Малфас никогда раньше не задавался этим вопросом. Просто воспринимал боль как неотъемлемое право. Несмотря на то, что его отец был первородным богом, к нему никогда не проявляли сочувствия. Мать обманом понесла от отца. Такого предательства первородный бог не смог простить и выместил злобу на Малфасе, как будто сын приложил руку к собственному зачатию.

А мамаша демоница обижалась на него за схожесть с отцом. Опять же, как будто он виноват в том, что папочка не стремился в ловушку демоницы, которая хотела воспользоваться силой и влиянием Джейдена.

Это единственное, в чем Малфас не винил отца. Он понимал, почему тот не желает, чтобы его контролировали и использовали те, кого Джейден люто ненавидел.

А винил он отца за суровую жестокость в отношении сына. Малфас не просил о своём зачатии, и тем более о рождении. Откровенно говоря, лучше бы Джейден поджарил его, когда мамаша притащила Малфаса на знакомство с отцом.

Вместо этого, весь мир потратил остаток его жизни, заставляя расплачиваться за ошибку родителей.

За исключением Лиллианы. Она ничего не знала о его происхождении. Или истинных склонностях. Для неё он тот, кто нуждается в помощи. Раненый зверь, о котором нужно заботиться. Всё это вгоняло его в ступор.

Но, как и отец, он не желал, чтобы им пользовались или приручали. Никто.

Этой ночью он отдохнёт. А завтра уйдёт до её возвращения. Обратно в войско.

На войну.