Посланная Небесами

Глава 38

Когда Фред стал кричать, и Руфус и Джаспер от удивления даже рты пораскрывали. Если бы ситуация не была настолько серьезной, я бы рассмеялась.

Как бы там ни было, мне захотелось присоединиться к Фреду и немного поорать.

— Оставь моего брата в покое! — Мелькнула яркая вспышка серебряной молнии, и внезапно появилась Триша. Пальцы ее рук были согнуты, как когти, а мелкие белые зубы обнажены в оскале. Она прыгнула на спину Руфуса и стала выцарапывать ему глаза, царапать горло — все, до чего она могла дотянуться. Мне, конечно, следовало бы присоединиться к ней, но я была настолько огорошена ее неожиданным появлением и яростью, что стояла, как дура, с широко открытым ртом. — Оставь его в покое. Мало ты поиздевался над ним?

Руфус взревел и одним быстрым движением вырвал руки из спины Джаспера, чтобы иметь возможность заняться Тришей, — когда он это сделал, прозвучал смачный хлопок, похожий на звук выливаемого из кастрюли супа. А Джаспер сразу же поник — теперь он походил на воздушный шарик, из которого потихоньку выходит воздух. Его рука, в которой он держал пистолет, безвольно висела вдоль тела. Лицо вытянулось, и на нем появилось грустное выражение, которое бывает у побитой собаки.

Вопли Фреда постепенно перешли в хныканье.

У меня появилась идея.

— Фред, — крикнула я ему прямо в ухо. Я не знала, как близко к нему я должна стоять, чтобы он слышал меня, но мне не хотелось упускать возможность. — Это Анжела! Та самая мертвая девушка!

Фред все еще настороженно смотрел на Джаспера, но его голова немного повернулась в мою сторону. Я посчитала это свидетельством того, что он слышит меня.

— Фред, скажи ему, что я здесь. Скажи Джасперу, что я здесь.

— О-она з-здесь, — прошептал Фред. Затем он почувствовал, что может говорить громче. — Она здесь! Анжела здесь!

Джаспер медленно поднял глаза и посмотрел в лицо Фреду. Он, казалось, был немного не в себе, как если бы ему дали большую дозу успокоительного и оно уже начинало действовать. Интересно, все люди, которых контролируют гелионы, ведут себя так же, когда их воздействие прекращается.

— Что-о-о?

— Она — здесь, — в отчаянии вскрикнул Фред. — Анжела прямо здесь. Я слышу ее. Она говорит со мной!

— И что же она говорит тебе? — Некое подобие улыбки искривило губы Джаспера.

— Скажи, что ему нужно пойти домой. Немного отдохнуть. Перестать вести себя как лунатик, — шептала я в ухо Фреду. — Скажи ему, что ты не убивал меня.

Пока Фред повторял то, что я сказала Джасперу, я оглянулась посмотреть на Руфуса и Тришу. Нужно отдать должное девочке — она умела драться. Пока я наблюдала за ними, она выдрала из шевелюры Руфуса большой клок огненно-рыжих волос и вонзила зубы ему в плечо. Руфус вопил от боли и метался, но, очевидно, он не мог достать руками до той части спины, где расположилась Триша.

Я снова повернулась к Фреду и Джасперу. Фред только что закончил передавать мое послание, а Джаспер просто стоял там, пытаясь принять информацию. Это было похоже на то, как заторможенная большая обезьяна пытается понять Чосера.

— Ты не убивал Анжелу?

На лице Фреда появилось странное выражение. Он стал вроде бы что-то понимать, но одновременно испугался. Ладно, по большей части это был испуг.

— Ты! — закричал Фред, его глаза расширились от ужаса. — Я помню тебя! Это был…

— Заткнись! — прорычал Джаспер, поднося пистолет к лицу Фреда. — Закрой свой грязный рот!

Не получилось. Какую же мерзкую программу вложил Руфус в голову Джаспера, но она была слишком сильной, чтобы ею можно было управлять с помощью слов. Если я не сделаю что-нибудь очень быстро, еще один человек может быть застрелен прямо у меня на глазах. И не только у меня. Его девочка-сестра тоже будет иметь удовольствие видеть, как он умирает.

Я вскочила и побежала прямо на Джаспера. Я вытянула руки, пытаясь дотянуться до его головы.

— Держись от него подальше! — рычал Руфус.

Одним быстрым движением он сбросил Тришу со спины. Она летела в воздухе, и на ее лице было написано неподдельное удивление. Но до того, как она ударилась о землю, сверкнула молния, и Триша исчезла. Я не могла не восхититься девочкой — у нее были рефлексы почище кошачьих.

Руфус бросился к Джасперу. Он двигался быстро, но недостаточно быстро. Мы одновременно дотронулись до Джаспера.

Мне удалось дважды поразить Грега электрическим током, который был в моих руках, я сделала это и с Лорой, но это, можно сказать, были цветочки по сравнению с тем, что вырвалось из моих рук на сей раз. Это было похоже на взрыв атомной бомбы, которую я несла, прижав к себе. Взрыв был настолько мощным, что нас троих разбросало в разные стороны далеко друг от друга, как будто сильный порыв ветра сбил нас с ног и унес в разные стороны. Джаспер лежал под мостом, наполовину погрузившись в ледяную воду ручья. Руфус ударился об одну из металлических опор моста и валялся там как груда хлама. Я приземлилась в том месте, откуда бежала, — прямо рядом с Фредом. Мощь, вызванная взрывом, бушевала еще несколько секунд. Я ощутила ее, когда она пронеслась мимо меня, развевая одежду и волосы. Потом все прекратилось, и волнение воздуха утихло.

Снова мелькнула молния — это вернулась Триша.

— Что ты сделала? — с удивлением спросила она, переводя взгляд с Джаспера на Руфуса. Ни тот ни другой не шевелились.

— Не знаю, — призналась я.

— Они мертвые? — спросила Триша. В ее голосе слышалось восхищение.

— Вряд ли, — ответила я, пытаясь подняться. У меня дрожали колени и во всем теле ощущалась слабость. Этот взрыв стоил мне многого. — Послушай, ты должна забрать Фреда и убраться отсюда до того, как они очнутся.

— А как же ты?

— Со мной все будет в порядке. — Мне наконец удалось встать, и я надеялась, что ноги смогут держать меня. — По крайней мере, некоторое время. Но вам обязательно нужно уйти. Сейчас же!

Мне не нужно было говорить это Трише дважды. Она наклонилась над Фредом и стала что-то нашептывать ему прямо в ухо, что я не могла разобрать. Наконец он встал, а в глазах у него были слезы.

— Спасибо, — сказал он, повернувшись в мою сторону. — Спасибо, что ты спасла мне жизнь.

И он побрел, волоча ноги, вверх по склону прочь от моста. Триша пошла за ним, но сначала она улыбнулась и жестом показала мне, что я — молодец.

Я ответила ей тем же.

Я подождала, пока Фред и Триша скроются из вида, прежде чем поднялась со своего места. Руфус был ближе ко мне, поэтому я сначала осторожно подошла к нему.

— Пожалуйста, пусть он будет мертвым, — бормотала я себе под нос. — Пожалуйста, ну пожалуйста, пусть он просто умрет, и все это закончится.

Конечно, он не был мертвым. Руфус все еще дышал, но был в плачевном состоянии. Мощная волна, вышедшая из моих рук, не нанесла мне никаких увечий, но не Руфусу. Казалось, по его лицу били молотком, так плохо он выглядел. Одна из его рук — та, которой он касался Джаспера и с помощью которой осуществлял контакт между нами троими, как я думаю, — выглядела так, будто ее перемололи в мясорубке.

Я внезапно вспомнила, что именно Руфус и был тем, кто инициировал мою смерть.

— Эх ты, грязный ублюдок. Кого ты заставил сделать это? — Я ударила его по лицу острым мыском моей туфли. Обычно я не бываю жестокой, но этот гад убил меня.

Моя туфля попала ему прямо в глаз, и я почувствовала отвратительный хлюпающий звук под ногой. Я никогда не могла смотреть телевизионные передачи, где показывают пластическую хирургию, поскольку вид льющейся крови и ран всегда вызывали у меня тошноту. Поэтому мне было не так уж и приятно угодить ему в глаз. Я прикрыла рот рукой и подождала, пока пройдет приступ тошноты.

Немного дальше Джаспер со стоном сел и потер голову. Прихрамывая, я спустилась к нему по склону холма. Я чувствовала, что ко мне возвращается моя сила, но она возвращалась медленно. Мне нужно будет уйти до того, как очнется Руфус, — в таком состоянии, в каком находилась сейчас, мне не одержать победу над ним.

Джаспер не пострадал от взрыва так сильно, как Руфус, — у него лишь шла кровь из носа, похоже, это было все. По его лицу было видно, что он смущен и устал, что я посчитала хорошим знаком. Возможно, большая часть влияния Руфуса перестала действовать. Может быть, теперь Джаспер перестанет совершать иррациональные поступки, на которые способны только психически неустойчивые личности.

Он встал и, спотыкаясь, стал подниматься по холму. Я шла прямо за ним, с трудом успевая. Когда мы забрались наверх, я проскользнула сквозь дверь его машины и устроилась на пассажирском сиденье.

Снегопад закончился, но на близлежащих улицах не было пешеходов. Я не удивилась этому. И хотя с синевато-серого неба снег уже не падал, ветер усилился и пронизывал воздух, как горячий нож проходит сквозь сливочное масло. Когда Джаспер открыл дверцу со стороны водителя и сел за руль, его лицо было красным от холода, зубы стучали. Он выглядел печальным, и мне стало жаль его — попал же, бедолага, в переделку!

Я думала, что Джаспер отправится домой, немного отдохнет, поэтому очень удивилась, когда спустя минут сорок пять он съехал на обочину. Мне не потребовалось много времени, чтобы понять, что он направляется за город, на запад, где было гораздо меньше жилых домов и торговых центров, а большую часть территории занимали холмы и лесополосы. Мы оказались совсем недалеко от того места, где меня убили, и эта мысль заставила меня содрогнуться.

Джаспер был не тем человеком, который стал бы бесцельно ездить по отдаленным районам. Он точно знал, куда направляется. Теперь он ехал по ухабистой дороге так, будто хорошо ее знал. Будто ездил здесь много раз.

— Куда мы едем, Джаспер? — спросила я, рассматривая в окно ряды высоких деревьев. — Что здесь может быть?

Когда Джаспер наконец остановился, я увидела ряды сосен. Среди высоких деревьев почти не было ветра, поэтому прогулка между деревьями казалась почти приятной. В обычной ситуации я, скорее всего, получила бы удовольствие от такой прогулки среди сосен, но сейчас у меня было неприятное предчувствие. Здесь произошло что-то очень плохое.

Я не была в этом уверена и решила посмотреть.

Джаспер неуверенно прошел примерно с километр. В какой-то момент мне показалось, что он сейчас упадет от напряжения — так плохо он выглядел. Он все время хватался руками за голову и стонал. Мне казалось, что удар, который я нанесла ему, не может иметь долгосрочных последствий, но не была в этом уверена. Нужно будет спросить Джона, когда мы встретимся с ним в следующий раз.

Поскольку была осень, лиственные деревья уже стали менять цветовую гамму леса, превращая его в многоцветный ковер. Среди сосен затерялось несколько осин, и их листья сверкали, как золотые монеты. Были там и темно-зеленые кусты с ветвями, усыпанными ярко-красными ягодами — возможно, ядовитыми. Поляна, на которой Джаспер наконец остановился и припал к земле, была окружена кленами, их листья уже приобрели все оттенки меди и пурпура.

Это было одно и самых красивых из известных мне мест.

Землю на поляне устилали сосновые иголки и опавшие листья. Джаспер принялся сгребать их голыми руками, отшвыривая назад — так собаки обычно роют ямы. Расчистив небольшое пространство, он, казалось, остался доволен своей работой.

— Это твоя вина, — бормотал он, сидя на корточках и раскачиваясь вперед и назад. — Твоя вина. Все твоя вина.

Так продолжалось минут двадцать. Иногда мне удавалось понять слова, слетающие с губ моего крестного отца, но в большинстве своем это была полная бессмыслица. В конце концов, он разрыдался. Видеть это было ужасно и, более того, очень-очень грустно. Но я никак не могла понять, что же с ним происходит.

Наконец Джаспер отряхнул руки и медленно пошел прочь сквозь густой лес. На его лице оставались полосы грязи и слез. Я села на край большого плоского камня. Мне просто захотелось немного посидеть, насладиться окружающей спокойной обстановкой. Я слышала, как он завел двигатель и уехал. Я была одна.

Или, по крайней мере, я так думала.

— Можно составить тебе компанию?

Голос Алека прозвучал настолько неожиданно, что я чуть не свалилась с камня и не искупалась в грязи.

— Черт! Ты напугал меня. — Я приложила руку к груди и почувствовала, как сердце колотится у меня под ладонью. Или это была лишь моя фантазия? Как известно, у меня больше не было сердца, которое способно биться. — Что ты здесь делаешь?

Алек пожал плечами и сел на землю, сложив ноги кренделем. Он был достаточно далеко, чтобы я могла дотронуться до него, но вместе с тем и достаточно близко, чтобы я ощутила жар, исходящий от его тела. Вы когда-нибудь открывали заранее разогретую духовку и чувствовали волны жара? Вот что-то вроде этого я и ощутила, когда появился Алек. Огромная, теплая, довольно симпатичная духовка.

— Хотел проверить, как ты. Посмотреть, что делаешь. Слышал о тебе.

Мне стало интересно, слышал ли он о том, через что мне пришлось пройти. Интересно, у ангелов и гелионов есть собственная информационная сеть, на которую они настраиваются каждый вечер, чтобы узнать последние сплетни? Посетила ли небесная команда по сбору новостей те же места, где была и я, сообщая о моих передвижениях всем, кто не поленился подключиться? Это звучало забавно, но я не удивилась бы, узнав, что так и было. Не уверена, что смогу чему-нибудь вообще удивиться.

Мы молча посидели несколько минут. Небо стало темнеть, но мои глаза на это никак не реагировали. Я все видела просто прекрасно.

— У меня такое ощущение, что из-под меня выдернули коврик, на котором я стояла, — наконец сказала я. — Как будто все, во что я когда-либо верила, разорвали и выбросили.

Алек приподнял брови и кивнул. Я приняла этот жест за знак одобрения и продолжала:

— За последнюю неделю я узнала о людях то, чего никогда бы не предположила при других условиях, — с горечью рассмеялась я. — Мне кажется, что я потеряла веру в человечество. Есть ли на свете человек, не имеющий какого-нибудь ужасного секрета, который он прятал бы от других?

На долю секунды мне показалось, что на лице Алека промелькнуло чувство вины. Но оно исчезло так быстро, что я не могла быть уверена, что оно вообще появлялось.

— Ты слышала об Александре Великом? — медленно спросил Алек. Когда я кивнула, он продолжил: — Когда был жив, я был генералом в его армии. Вместе с ним я проехал тысячи миль от Нила до Индии. Когда шла армия Александра, земля дрожала так, как будто случилось землетрясение.

Я с восторгом уставилась на Алека. Это было просто потрясающе — услышать о чем-то, что происходило за тысячи лет до настоящего времени, от человека, который тогда жил. Интересно, но странно. Какое отношение история его жизни имеет ко мне?

— Я был молод тогда и очень силен. Я не был женат, и у меня не было детей. Война — вот что было моей жизнью, и я наслаждался каждой ее минутой. Я был там, чтобы помочь Александру осуществить свою мечту — завоевать мир. — Алек улыбнулся. Но его улыбка была адресована не мне, а воспоминаниям, которые всплыли в его памяти. Интересно, что это было — дружба с сослуживцами? Адреналин, который он получал во время сражений? — Незадолго до своей смерти Александр решил поселиться в Персии. Я был с ним. Я больше ничего не имел, как видишь. У многих были земли и семьи, которые ждали их, но я был вторым сыном у отца, и мне ничего не досталось. Я был свободен и пытался найти свое место в жизни.

На дереве неподалеку ухнула сова.

— Персия была красивой, самой красивой страной, которую я когда-либо видел. Это была пустыня, и очень жаркая, но архитекторы нашли способ проложить трубы для воды и создать сады невиданной красоты. В них среди фруктовых деревьев можно было встретить оленей и кроликов, которые бродили по лугам, засеянным травой, там также били фонтаны, из них поднимались столбы холодной кристально чистой воды. — Алек наконец посмотрел на меня. В неясном свете кожа у него на лице, казалось, обтягивала череп. — Именно в Персии я и встретил свою жену. Ее звали Эйвей.

Он произнес имя жены с двумя мягкими «эй», таким образом превращая его в нечто более утонченное и нежное. Я шепотом произнесла ее имя, и мне показалось, что у меня во рту находится какой-то лакомый кусочек — я смогла ощутить его сладкий вкус.

— Это ее я напоминаю тебе? — спросила я. — Твою жену? Эйвей?

Алек уверенно кивнул.

— Сходство просто поразительное, особенно если учесть, что я не видел ее лицо так много лет. У меня ведь нет фотографии, чтобы вспомнить ее, ты же понимаешь. Твои темные волосы и глаза, твой голос… — Он замолчал, глубоко задумавшись.

— С ней что-то случилось? — спросила я.

— Я убил ее, — сухо констатировал Алек.

Я как будто получила пощечину. Он убил женщину — женщину, которая выглядела в точности, как я? Здорово. Просто великолепно. Я подумала, что это вряд ли сулит мне что-либо хорошее.

— Почему ты это сделал? — воскликнула я.

— Я подумал, что она изменяет мне, — сказал Алек. — Доказательств не было, не было причин так думать, только подозрение. После ее смерти я убедился, что она говорила правду. У Эйвей никогда не было другого мужчины.

— О!

— Ревность… хороший повод для убийства. — У меня было ощущение, что он пытается что-то донести до меня, но я никогда не умела разгадывать загадки.

— Наверное.

— Я зарезал ее. Не знаю, почему я это сделал — вел себя как одержимый.

— Это был гелион?

Алек кивнул:

— Ты понимаешь. Я знал, что ты поймешь. Они хотели завладеть моей душой и поэтому заставляли меня убивать. Какой-то гелион вложил мне в голову идею о неверности Эйвей, и эта идея росла, пока не созрела и, как цыпленок, вылупилась из яйца. Они вынудили меня убить невинную. Двоих невинных, если посчитать ребенка, которого носила моя жена.

О боже! Мне сейчас станет плохо.

— После смерти Эйвей я даже не пытался сопротивляться гелиону, который контролировал меня. Я выполнял все, что он хотел, без рассуждений. Я делал то, что никогда бы не сделал при обычных обстоятельствах. — Он вздохнул. — Я умел убивать и делал это хорошо. Ведь именно этому меня и учили, когда я был солдатом. Я мог делать это хладнокровно.

Алек замолчал и посмотрел вниз на свои руки. А я подумала о том, как много людей потеряли жизнь из-за этой пары рук.

— Александр всегда был человеком богатырского здоровья и должен был дожить до преклонного возраста. — Алек вздохнул. — Но он умер в возрасте тридцати двух лет.

— О боже! — Я с трудом могла поверить в то, на что намекал Алек. — Ты убил Александра?

— Я отравил его, — признался он. — Подсыпать отраву может только трус, но это был единственный вариант добраться до него. Он был самым лучшим моим другом, а я скормил ему достаточно яда, чтобы превратить его в слюнявого идиота. Если бы Александр оставался в живых, мир мог бы стать иным. Все было бы гораздо лучше. Из-за меня история сделала поворот. Из-за того, что тот гелион заставил меня сделать.

— Зачем ты мне все это рассказываешь?

— Потому что я знаю, что испытываешь, когда весь твой мир переворачивается с ног на голову. Какие-то несколько секунд — и вся моя жизнь изменилась. Я стал совершенно другим человеком. Я убил жену, моего правителя. И многих других.

— А как умер ты сам?

— Меня убил через шесть месяцев после смерти Александра один из его военачальников. Они все время подозревали меня, но у них не было доказательств. В конце концов они решили просто избавиться от меня. Это была заслуженная смерть для такого человека, как я.

— О! — Глупо, конечно, но у меня больше не нашлось ничего сказать. Я не смогла выдавить из себя слов сочувствия.

— С тех пор как умер, я совершил много ужасных поступков. Но это и есть то, чем мы занимаемся. Это было мое предназначение.

— Но ты не убивал меня.

— Нет. — Он устремил на меня свои угольно-черные глаза. — Нет, я тебя не убивал.

Мне стало легче оттого, что я услышала эти слова из его уст, хотя я уже знала, что это — правда.

— Ты знаешь, кто убил меня? — спросила я. — Что ж, это был меткий выстрел.

Алек колебался.

— Руфус был одним из тех, кто задумал это, но я не знаю имени человека, фактически совершившего преступление.

— Но Руфус — твой напарник, так? Разве вы не рассказываете все друг другу?

— Мы в одной связке, но не по собственному выбору.

Ага. То есть они — бизнес-партнеры, но терпеть не могут друг друга. Это я могу понять.

— Ты и дальше станешь этим заниматься? — спросила я.

— Чем? — удивился Алек.

— Заставлять людей убивать. Совершать мерзкие поступки. Ну, всем этим, — объяснила я, сопроводив слова неопределенным жестом. — Это будет твоя работа… навечно?

— Честно говоря, я устал от этого, — вздохнул Алек и перевел взгляд на деревья. — Я имею дело со смертью уже в течение тысяч лет. Я уже не получаю того удовольствия от насилия, как бывало раньше.

— К старости ты изменился? — Я рассмеялась, но Алек лишь чуть-чуть улыбнулся. Он был на удивление сдержан. И казалось, чего-то ждет, но я побоялась спрашивать его об этом.

— А ты не хочешь узнать, кто это? — резко спросил Алек, кивая в сторону расчищенного места, где Джаспер стоял на коленях.

— Что?

— Здесь похоронен человек. Ты не хочешь узнать, кто это?

— Это могила?! — взвизгнула я. Мне и в голову не могло прийти, что Джаспер навещает чью-то могилу. Боюсь, что мое воображение нельзя назвать богатым. — Почему кто-то должен быть похоронен здесь, вдали от всех?

Алек повел плечами и постарался не смотреть мне в глаза. Но это не ответ.

— Ты знаешь, кто там? — спросила я. Он покачал головой. — А как же я смогу выяснить, кто там? Здесь нет могильного камня, ничего нет.

Глаза Алека стали шире, и он громко рассмеялся над моей глупостью.

— Опустись ниже и дотронься до земли.

— Но там могила.

— Ну и что? — веселился Алек. — Разве ты не умеешь проникать сквозь твердые предметы?

— А ты не может сделать это вместо меня? — попросила я слабым голосом.

— Гелионы могут только приносить смерть. Я не способен видеть последние моменты жизни, как ты.

Я со вздохом поднялась и подошла к тому месту, которое освободил Джаспер. Я никогда не страдала клаустрофобией, но одна лишь мысль о том, что мне придется проникнуть под огромный слой грязи, превратила мое горло в узкую свистящую трубочку. Однажды я читала о человеке, которого похоронили живым, и потом в течение недели меня мучили кошмары.

— Ты умеешь плавать? — спросил меня Алек.

— В воде, ты хочешь сказать?

— Да, в воде, — фыркнул он. — Это очень похоже на плавание под водой. Задержи дыхание и расслабься. Вообще-то даже можно не задерживать дыхание. Ты справишься.

Я встала на утрамбованной земле и закрыла глаза, потом несколько раз глубоко вдохнула. Затем медленно — очень медленно — позволила телу погрузиться в землю. Я как будто ехала в очень медленно двигающемся лифте. Крайне медленно движущемся лифте.

Я не открывала глаза. У меня не было никакого желания видеть, как земля поглощает мое тело. Я опустилась до щиколоток. До коленей. До верхушек бедер. Земля казалась теплой и уютной, когда я проходила сквозь нее. Как будто я погружалась в огромный бак, наполненный теплым шоколадным пудингом.

Как ни странно, но я стала слышать негромкий шум в голове, как будто вдалеке ревел мощный двигатель или, может быть, океан. Мой мозг стал улавливать потоки мыслей, хотя у меня не было ни малейшего представления, от кого — или от чего — они могут исходить. Я ничего не могла понять — это была какая-то бессмыслица, похожая на поток звуковых сигналов.

— А сама Земля — живая? — спросила я, не открывая глаз.

— Что это было? — встревоженно спросил Алек. — Что происходит?

— Ничего, — пробормотала я. Мне нужно было сосредоточиться. — Не важно.

Погрузившись в землю до бедер, я почувствовала, как ступни коснулись чего-то холодного. Последовала немедленная реакция. Секунда, и я — по пояс в земле. В следующее мгновение я уже стояла в кухне и наливала себе чай.

Теперь я переживала последние моменты жизни того, кто покоился в этой могиле.

— Я хочу развод. — Мои губы двигались, но голос, произносивший слова, слетавшие с моих губ, принадлежал другой женщине. — Я не могу больше оставаться с тобой.

— Кто он, Мардж? — Для меня было шоком увидеть, что передо мной оказался Джаспер. Его опущенные руки были сжаты в кулаки, которые он то разжимал, то снова сжимал. Мне показалось, что он едва сдерживается. — С кем ты трахаешься?

Что ж, теперь я знала, кто похоронен в этой безымянной могиле — Марджори. Джаспер сказал всем, что она бросила его, собрала вещи и уехала в другой город. Но это было не так. Марджори была здесь, ее бросили на дно ямы, которую выкопали в грязи.

— Поверить не могу, что ты задаешь мне подобный вопрос, — резко ответила Марджори. — Что происходит с тобой в последнее время, Джаспер? Я не обманываю тебя, и я устала от твоих обвинений. Дело в том, что я устала от всего этого абсурда.

Джаспер сделал шаг назад, у него было открытое незащищенное лицо. На секунду на нем появилось выражение неуверенности и страха.

Марджори села за кухонный стол и сделала небольшой глоток чая из кружки.

— Я уже упаковала свои вещи, Джаспер, — сказала. — И уезжаю рано утром.

— Но…

— Наш брак давным-давно потерял смысл. Я пыталась сохранить его, но ты в последнее время ведешь себя как сумасшедший. Ты пугаешь меня. Нам пора разойтись.

Джаспер выдвинул другой стул, его ножки противно проскрежетали по плиткам пола. Он тяжело опустился на него.

Мне стало очень жаль Джаспера. Он выглядел таким печальным, сидя там, вся его жизнь рушилась. Марджори привычным жестом смахнула пушинку со своей ярко-розовой блузки.

— Это Брюс? — прошептал Джаспер. — Ты встречаешься с Брюсом?

От этих слов я слегка вздрогнула.

Брюс — имя моего отца.

Я просто не могла поверить, что Джаспер задал подобный вопрос. Мой отец — порядочный человек, и он никогда не завел бы интрижку с женой лучшего друга.

Или завел бы?

— Почему ты вечно ревнуешь меня к Брюсу, Джаспер? — рассмеялась Марджори. — Боишься, что он в большей степени мужчина, чем ты?

— Так это Брюс? — повысил голос Джаспер. — Ты спишь с Брюсом?

— Нет! Ни с кем я не сплю.

— Я знаю, это он!

— Отлично! — Марджори округлила глаза и вздохнула. — Я занимаюсь бурным сексом с Брюсом. Он встречается со мной во время обеденного перерыва, и мы снимаем один из почасовых номеров в мотеле в восточной части города.

Конечно же Марджори иронизировала, но Джаспер не уловил сарказма. И тут я вспомнила об Алеке. Мужчина обвиняет свою честную жену в измене. Я была уверена, полагаясь на собственный опыт, что этот спор ни к чему хорошему не приведет.

— Так я и думал. — Джаспер медленно поднялся и одернул свою спортивную куртку, пытаясь расправить ее. Это было бесполезно. Одежда Джаспера всегда была мятой и в пятнах. — Пойду подышу воздухом. Извини.

Он вышел из кухни, и я услышала, как входная дверь со стуком закрылась. Марджори вздохнула с облегчением. Она казалась спокойной во время ссоры, но внутренне это был комок нервов, ведь она не знала, как Джаспер отреагирует на ее просьбу о разводе. Она была рада, что все прошло так спокойно. Она думала о том, что получит развод, найдет место, где будет жить, станет свободной. Она с восторгом думала о той новой жизни, которая ждет ее впереди. Джаспер всегда был слишком занят работой, чтобы уделять ей внимание. Ей был нужен мужчина, который дарил бы ей цветы, водил бы в рестораны. После пятнадцати лет брака Джаспер со всем этим не справлялся.

Марджори встала и подошла к раковине, чтобы сполоснуть кружку. Она была так занята своими мыслями, что не поняла, что Джаспер не вышел из дома — он только стукнул дверью, чтобы убедить ее в этом. Марджори не услышала его крадущихся шагов в кухне, но услышала их я — и попыталась крикнуть, чтобы она остерегалась, но было слишком поздно, — это была память, и я ничего не могла уже изменить.

— Я не собираюсь отпускать тебя, — прошипел Джаспер ей в ухо, она буквально подпрыгнула от неожиданности и страха. Кружка выскользнула у нее из рук и, ударившись о пол кухни, взорвалась, как бомба. — Брюс еще пожалеет, что поступил так со мной. Они все пожалеют об этом.

Марджори резко повернулась, чтобы посмотреть мужу в лицо, но он был проворнее, и его руки уже тянулись к ее горлу. Он сжал ее шею так, будто это была бутылка с кетчупом, при этом его губы изогнулись в странной напряженной ухмылке.

Марджори боролась изо всех сил, но у нее не было шансов. Не в схватке с Джаспером. Последнее, что я увидела перед тем, как наступила темнота, были руки Джаспера. Они были обнажены и покрыты татуировкой, которая выглядела как колючая проволока.

Джаспер задушил свою жену, и свет померк в ее глазах.

А потом и в моих тоже.