Скорпион

Перерыв - весьма уместное решение. Пожалуй, аудитория исчерпала все запасы чувств, от способности удивляться до желания воспринимать новую информацию. Временно, конечно, но час на восстановление ресурса - то, что сейчас нужно. Увы, у этого решения есть один побочный эффект: большая часть аудитории желает лично услышать что-то от господина Сфорца. Хоть что-нибудь. Господина Сфорца на всех не хватит, господин Сфорца удрал в дальний угол буфета и растекся по столику, использовав вместо подушки все тот же многострадальный ноутбук. Устал. Сопровождающие лица охраняют. И по мере сил удовлетворяют чаяния общественности.

Но очень, очень осторожно. Потому что Cовет еще ничего не ответил. И ничем себя не связал. Мы даже не знаем, сняты ли обвинения. Поэтому Максим и новоявленная госпожа Сфорца отвечают только на вопросы, касающиеся Флоресты и тамошних событий, а я - только на вопросы, касающиеся проекта. Алваро же с достойным восхищения постоянством повторяет, что его уши ему дороги. Даже когда его спрашивают "сколько вам лет".

И все пользуются повышенным вниманием. Если кто-то составляет политический рейтинг, то сейчас "свита" стремительно вылетает в первую сотню. Тоже осложнение, особенно в моем случае, но что поделать...

А госпожа Сфорца еще и принимает поздравления. За себя и за супруга, поскольку супруг никого и ничего не принимает, он грызет кубики сахара, добытые в сахарнице, и пребывает в полусонном удовлетворении. Сделал все, что хотел - и даже больше, чем хотел, учитывая экспромты. Анаконда позавтракала формой государственного устройства и теперь переваривает.

Нет, ничего серьезного мы не расскажем, не дадим никаких гарантий. За этим нужно было приходить вчера, кто не успел - тот опоздал. Но подробности проекта, переданного председателю Совета - вовсе не тайна.

Какофония голосов, цветные пятна - не различить ни лиц, ни интонаций, ни пластики. С этим мы будем работать потом, по памяти и по записям. Но сейчас то, что мог бы увидеть я, не очень важно. Куда важнее то, что видят слушатели. И то, в чем они себя убедят.

Вчерашняя маска здесь не нужна, даже вредна. Никакой агрессии, только открытая любезность и море энтузиазма.

Нет, это не национализация. Нет, не отмена частной собственности. Да, очень существенные ограничения... зачем? "Зачем" - это неправильный вопрос, правильный -"для чего". Кроме социальной и управленческой стороны... например, вам говорит что-нибудь термин "цикл Калины"? Геотермальные электростанции, да. Обычные, впрочем, тоже. Повышение эффективности примерно на четверть. Собственно, использовать можно что угодно - хоть тепло, выделяющееся при производстве цемента. Но кто, кто будет это строить? У кого из корпораций или национальных государств хватит сил больше чем на пять, шесть, ну десять станций? Если говорить о той же энергетике - вы знаете, сколько теряется при передаче на последнем шаге в цепочке? Тоже решаемая проблема - но, опять-таки, какая структура может себе это позволить? Ведь потребуется единый проект в масштабах довольно больших территорий, если не континентов. А теперь представьте, что произойдет, если это сделать...

Импровизированная пресс-конференция. Чем дальше, тем больше дельных вопросов - здесь собрались отнюдь не глупые люди, умеющие прогнозировать и свою, и чужую выгоду. Перспективы - головокружительные, но и пугающие. Это не революция 1700х, когда "ленивые короли" не без удовольствия уступили власть народу, что было давно уже ожидаемо и необходимо. Это переворот куда более радикальный, хоть и медленный. На что будет похож новый мир? Мало кто представляет по-настоящему, хотя затравок получено достаточно, чтобы начать думать. Главное, чтобы они не начали бояться.

Но плотину против страха мы возвели основательную: узкое поле для эксперимента. Возможность откатить обратно на любой стадии. И права. Которые, в отличие от всех мероприятий по социальной инженерии, откатить обратно будет невозможно.

Самое важное - даже не вопросы. А то, кто их задает и как. Наименее подготовлены как раз корпорации. Их застали врасплох. Они готовились отбиваться, а не искать возможности - и теперь лихорадочно перестраиваются. А вот депутаты и сотрудники Совета спрашивают о цифрах, последовательностях, юридическом обеспечении...

Впрочем, госпожа европейское вооружение незаметно оказывается лицом к коллегам, а не в одном ряду с ними. Этот маневр длится уже со вчерашнего вечера, и, пожалуй, его нужно рассмотреть пристальнее. Вряд ли тут простое безыскусное желание записаться в число победителей. И вряд ли только простой коммерческий интерес. Скорее уж, выражение одной из более глубоких тенденций. У дамы скоро появятся конкуренты и конкурентки. В том числе и за внимание выбранного объекта симпатий.

Партия в Европе выиграна на две трети. Вопрос - как все эти течения будут работать в Азии и Индии...

Длинный резкий сигнал - приглашение в зал.

Я почти точно знаю, что мы там услышим. Почти. Я могу ошибаться. Но четыре человека в президиуме, не считая председателя, смотрели на господина Сфорца как на Моисея, раздвигающего морские волны. Там, в верхушке Совета, тоже были свои разногласия - и несколько конкурирующих проектов. И мы в критической степени совпали по меньшей мере с одним, а то и с двумя. А в силу всего предыдущего совершенно никто не поверит, что совпадение было случайным.

Пока все садятся, пока замолкают, пока зал наполняется ожиданием как лес - ночными звуками - можно быстро просмотреть сводки: реакцию за пределами здания. Максим занят - но штат работает. Там все еще драматичней - но ни срывов, ни стрельбы. Флореста... празднует. "Наши им показали." Вокс, так сказать, попули. Вокс деи мы слышим все время, пока живы.

- Во время перерыва мне было задано множество вопросов, - говорит председатель. - Я думаю, что проще будет объяснить позицию Совета один раз для всех. Разнообразные тревожные сигналы и предупреждения мы получаем не год, и не три, а уже два десятилетия. Примерно пять лет назад комиссия по планированию занялась систематизацией анализов и отчетов. Это повлекло за собой разработку новых, комплексных прогнозов. Результаты были немедленно засекречены. Да, засекречены, поскольку в чистом виде представляют из себя высокотоксичное вещество, аналогов которому никто пока не разработал. Информация такого рода сама по себе обладает активностью. Однако, засекретить - не значит похоронить. Совет работал с этими прогнозами по нескольким направлениям. Что же такое напророчили наши аналитики, спросите вы? Апокалипсис. Я не шучу.

Господин Сфорца только что нарисовал достаточно неприятную картину, главный недостаток которой в том, что она чрезмерно радужна. Господин Сфорца и его союзники проделали огромную работу, но они исходили из того, что связи не распадутся хотя бы на уровне национальных образований, что промышленность, конечно, пострадает - но зато то обстоятельство, что мы не позволили большинству регионов стать узкоспециализированными и дотировали сельское хозяйство там, где оно не могло продержаться само, позволит избежать и серьезного недоедания, и полного коллапса системы. И в этом они ошиблись. Увы, не позволит.

И в лучшем случае - это обвал на уровень семнадцатого века. Что, с учетом нынешних объемов населения, означает голод, эпидемии, военные конфликты. Сразу. В каждой точке. Но это - лет через тридцать-сорок. А до того? Взгляните-ка, уважаемые присутствующие. Это не прогноз. Это статистика за последние двадцать лет. Отбор выпускников, всего-то. Этот фактор здесь уже упоминался. Корпорации, что неудивительно, забирают себе лучшее. Национальные структуры не в состоянии конкурировать. Сами виноваты, скажут мне из первого сектора? Да, несомненно. Но, дорогие коллеги, если год за годом снимать сливки, молоко может кончиться. Вот это уже прогноз. Вот эта красная полоса на диаграмме - разница в эффективности структур. При этом одна без другой существовать не может. Не может, многоуважаемые представители корпораций. Вам нужно кому-то продавать свои трактора и телефоны, и своим сектором вы не обойдетесь. Эрозия почвы. Из трещины размывается овраг. Накладываем на это конфликт любых двух конкурирующих корпораций, военный конфликт, поскольку Совет вычеркнут уже примерно вот на этом этапе, за год-два. Два года, конечно, координирующая структура корпораций продержится... а потом - все. Потом национальные образования начнут пытаться справиться своими силами. И в конце концов преуспеют. Ценой потери почти всей международной инфраструктуры и уже описанного коллапса экономики. Да, это - при мало-мальски благоприятном стечении обстоятельств.

Тут я сразу должен добавить, что мы сами совершили большую ошибку, не ответив на те увертюры, о которых упоминал господин Сфорца. Но большинству Совета тогда казалось, что всей полнотой информации кроме нас не располагает никто, а вот распространение этой информации с неизбежностью повлечет за собой катастрофу. Мы боялись произвести на свет самоисполняющееся пророчество.

Так что я, хоть и с запозданием, хотел бы выразить свою признательность тем, благодарю господина Сфорца за напоминание, вполне легальным структурам, которые изо всех сил нас предупреждали. За исключением тех их излишне агрессивных представителей, что получили по делам своим три месяца назад... - с изящным флегматизмом кивает председатель. Приятный человек. Уронил потолок на головы присутствующих, и светски улыбается.

Сектору один ворочать головами, наподобие крестьянина, впервые оказавшегося в городе, мешает тот самый обвалившийся потолок. Сектор два уже успел прикинуть, какую кашу им пришлось бы разгребать, и почти поголовно пребывает в ярости. Сотрудники Совета делятся на тех, кто был в курсе - и сейчас не знает, негодовать ли им, что все это вылилось в прямой эфир, или радоваться, что они больше не отвечают за проблему единолично... и тех, кто ничего не знал, и теперь тоже жаждет крови своих скрытных коллег.

А господину председателю и вправду есть за что благодарить одну совершенно легальную организацию. Причем, трижды. За сегодняшнее - особенно. Потому что без господина Сфорца и нашего контрпроекта они бы очень быстро потеряли контроль над ситуацией - и вызвали тот самый взрыв, который пытались предотвратить. А ни господин Сфорца, ни контрпроект не были случайностью. Не были. Не были совсем. С самого начала. Спасибо. Просто слов нет, какое спасибо. Хотя того, кто отвечал за безопасность этой операции, стоило бы загнать куда-нибудь на Самоа в миссионеры, лет этак на десять. Вдруг это станет его призванием? Или хотя бы заставит задуматься о вреде излишнего вспышкопускательства.

Но это... такие пустяки. В сравнении. Оказывается, все в порядке. Оказывается, я никого не утопил, кроме тех, кого следовало утопить - и некоторого количества случайных пострадавших... Остальное цело. Все хорошо. Мой дом не сошел с ума и не сгорел. Меня просто использовали. Вслепую. Втемную. Как, видимо, и собирались с самого начала. Использовали как таран против радикалов и как приманку для Сфорца. Это был не конец всему, а просто нормальная работа... все хорошо.

- А знаете, - Максим перегибается за спиной начальства, - что самое прекрасное? Господин председатель - совершенно независимое лицо в этой истории...

- Наверняка. И сейчас он пользуется тем, что с ним никому не выгодно спорить. Посмотрите, какую замечательную картинку получает публика: Совет заметил проблему и принялся ее решать - и влетел в фатальную воронку, потому что эффективное решение требовало сообщить всем сторонам о существе проблемы, а они этого сделать не могли. Тем временем, ту же проблему заметило Сообщество, честно попыталось поставить всех в известность, было блокировано - из самых благих побуждений - и принялось действовать на свой страх и риск, не всегда удачно. В результате этих неудачных действий о проблеме узнали корпорации в лице "Сфорца С.В." и союзников, и - считая, что они единственные, кто в курсе, начали разрабатывать план по спасению... Никаких злодеев, никаких темных сил, все - хорошие ответственные люди, у всех благие намерения. А кто по радикализму или излишней ревности меру перебрал - те кто в земле, кто под судом, кто в отставке.

- Теперь же, - председатель терпеливо дал всем выбраться из-под потолка, - нас, можно сказать, расколдовали, как спящую принцессу. За что я, опять же, выражаю благодарность всем причастным. Нет, господину Сфорца на принцессе жениться необязательно, тем более, что он, как выяснилось, уже женат. Мои поздравления. Что до остальных - придется. Некоторые инициативы будут наказаны исполнением. Состав и порядок работы новообразованного антикризисного комитета Совета, равно как и согласительной комиссии по изменению статуса корпораций будут определены в ближайшие дни. Да, дамы и господа, это означает, что во время перерыва мы достигли предварительного согласия - подавляющим большинством. Благодарю всех за внимание. Думаю, что всем уже хочется пораньше закончить такое... напряженное заседание.

Для создания комиссий и комитетов Совету не нужно ничего, кроме желания. Для привлечения любых сторонних лиц в качестве консультантов и советников - тем более. Вот каждое оформленное предложение, каждый законопроект придется принимать обычным порядком. Голосования, игры коалиций, лобби и другие танцы. Но это уже пустяки, рутина. Главное сделано.

- Ну вот вам и иллюстрация. Что нам только что сказали? "Всем спасибо, все молодцы, те, кто примет предложенную нами руку не будут обижены... а о судьбе безответственных лиц, которые могут попытаться помешать нам выйти из кризиса, мы даже говорить не будем, потому что она очевидна."

Взгляд Максима становится немного слишком внимательным. Ощущается физически, как тяжесть. "Талантливый молодой специалист", не главная, но и не последняя сенсация сегодняшнего дня, все-таки удивительно восприимчив. И всем собой демонстрирует принципиальную разницу между понятиями "сочувствовать" и "сопереживать"...

- Скажите, - говорит Максим, - а когда именно вы начали заниматься проектом социальной реформы?

Правильный вопрос. Точный. Впрочем, Максим наверняка получил подсказку.

- Двадцать лет назад. Вернее, начал я раньше, но двадцать лет назад я пришел с этим к руководству.

- И они?..

- Послали меня учиться на историка и экономиста. По первому образованию я строитель.

- Решительно ничего в политике, - вздыхает Сфорца, которой до сих пор вроде бы спал сидя, - нельзя сделать самостоятельно, да? Вот поэтому наука мне нравится гораздо больше. Конечно, опираешься на разработанное до тебя, но хоть что-то делаешь сам... да?

Ну вот, еще один. Почему им всем так обидно, что они не единоличные творцы истории, а часть кораллового рифа? По-моему, так гораздо удобнее. Правда, обычно, вообще удобнее.

- А разве ваши поступки сделались меньше вашими? Или стали хуже?

- Я, - смеется, запрокинув голову, несамостоятельный феодал, - делаю то, что мне положено. Ною и жалуюсь. Статус, как недавно сказал Максим. Если вы оба как следует подумаете, то поймете, что я в этой истории сделал только две вещи. Предоставил вам все возможности работать и взял зал, чтобы донести результаты. Каждому свое.

- Да. Вы всего лишь совершили три разных чуда. Программа на неделю определенно не выполнена.

- Это не чудеса, это, если вы не боитесь точных громких слов, долг. Всего-то-навсего. Кстати, мистер Флюэллен, вы уже поняли, до чего допрыгались?

- Этот вопрос, полагаю, будет решать мое начальство.

- Если ваше начальство решит вырвать вас из бархатных перчаток дедушки, я ему не завидую...

- Кому именно?

- Начальству, начальству... Поскольку место в антикризисном комитете вам обеспечено. Так... стоп. Я ваше начальство! И вы даже договор подписывали! Я знаю, что вы страшно сказать что в своей жизни подписывали - но считайте, что ваши... эти там сами виноваты. Они оставили вас выплывать на чем придется, вы выплыли на мне, так что будьте любезны...

- Впредь считать Франческо раком-отшельником, а себя - актинией, - вставляет Джастина.

- Не надо считать меня раком! - возмущается претендент в работодатели. - В общем, господину Матьё отвечайте согласием, но ваш контракт никто не разрывает.

Господин Сфорца только что осознал, что его опять женили без его согласия - и теперь пытается передать эстафету дальше. Хотя прекрасно понимает, что тут все упирается в добрую волю. Причем, не мою. И пытается заранее сформировать эту волю, поскольку ему, как и мне, далеко не ясно, какие мои действия будут одобрены постфактум, а какие не совсем - и что за формы может принять неодобрение. И его это беспокоит куда больше, чем меня.

- Мы собираемся здесь ночевать? - спрашивает Джастина. - Да, поздравляю всех. Ваши побоища были признаны заранее отрепетированным шоу.

- Они и были, - гордо говорит Максим. - С моей стороны.

- За это свинство вы еще ответите, - обещает Сфорца. - Хотя ваше учебное заведение эту оплеуху заслужило.

- Да дался вам всем мой университет... - Талантливый молодой специалист слегка лукавит. Ему очень хотелось показать городу и миру, что он, такой, как он есть, неисправимое чудовище, оказался востребованным - и где, и кем... - Они же теперь "поправку Щербины" введут - шестую уже по счету - и кандидатов на наличие совести начнут тестировать.

- А вот тогда я это заведение лоббирую. Как информационный центр в Лондинуме, - щурится Сфорца. Он с самого начала все понимал верно, и наверняка позволил себя спровоцировать, имея в виду и это.

Кажется, на сегодняшнем заседании родился новый эвфемизм. И не один.

- Я думаю, вы окажетесь не первым в очереди.

- У всех был трудный день... - дипломатично улыбается Максим. Открытое осуждение alma mater ему не по вкусу. На правоту оценок учебного заведения у него опирается слишком многое. - Господа, нам действительно пора собираться. Тем более, что на нас надвигается ваш родственник.

Господин да Монтефельтро... очень интересный человек. Особенно он интересен тем, что практически бездействовал, оставив поле нам. Что очень мне напоминает историю об армейском послужном списке господина Сфорца. Надеюсь, что разбор этой ситуации может подождать до завтра. Чем неудобно хорошее настроение - думать не хочется совершенно.

- Супруга очень просила меня привести в гости этого молодого человека. - Да Монтефельтро указует перстом на Алваро. - Надеюсь, ни у кого возражений нет?

Возражений нет ни у кого, даже у Васкеса. Имя Паулы - замечательное волшебное слово. Да и возможность прийти к ней с победой стоит дорого.

- Завтра к вечеру я его верну.

- Не забудь, его можно хранить только в положении стоя или лежа. И ровно в полночь...

- Он превратится в прекрасную принцессу. Не заставляй меня напоминать тебе, кто занимался синьором Васкесом, пока вы все воевали с совершенно легальной организацией. - Забавная реплика... господин да Монтефельтро сам крайне активно воевал с упомянутой организацией. Шумно, с нарушениями, так, что мистер Гордон месяц просидел в Африке, разбираясь с его деяниями "в прямом эфире". Мятежных радикалов на своей территории "Монтефельтро Т.А.А." выбили под корень - но только радикалов. Конечно, они получали всю информацию...

Завтра. Все завтра.

- Грубый и невоспитанный тип, - меланхолично вздыхает Сфорца. - Идите уже...

- Мы идем. А тебя я предупреждаю, что ровно на пять минут опередил ближайший отроившийся улей журналистов и три из этих пяти минут уже прошли.

- Спасайся, кто может! - очень громко вопит Джастина.

Остается только спасать все, кроме ушей. Ушам уже ничего не страшно. Особенно журналисты. Их теперь и не расслышишь... Вероятно, сейчас по всей Соне - да и по всей Роне - останавливаются баржи, приняв этот звуковой сигнал за противотуманную сирену. Жизнь прекрасна, а умение быстро бегать - совершенно необходимое качество для члена антикризисного комитета.

Загрузка...