Портал

Третья глава

Больше всего его напугали её глаза. Точней — веки, которые резко опали, и кожа на них и под ними тут же посерела до темноты. Как у покойников. Макс держал девушку за подмышки и, ничего не понимая, ошеломлённо заглядывал ей в лицо.

Подбежал Володя, бросил:

— Голодный обморок? — и присел перед ней на корточки, требуя и готовясь помочь: — Опусти, пусть лежит.

— Ага! Щас! — рявкнул Макс. — На холодные плитки, что ли, опустить?

— Макс, не сходи с ума — июль на дворе. Плитки горячие от солнца! — рявкнул в свою очередь Володя.

Макс встал на колени, но девушку не отпустил, бережно придерживая её в положении полулёжа.

— Ну? Что с ней?

— Ничего не понимаю, — пробормотал Володя, для начала привычно приложив пальцы к шее девушки и прислушиваясь. — Такое впечатление, что она впала в кому. Пульса нет. Никаких внешних признаков того, что она жива. Но она точно живая! Все структуры тела говорят об этом.

Зная, о каких структурах говорит Володя, Макс выдохнул. Володя — сильнейший экстрасенс. Если сказал — живая, значит, так оно и есть. Всё остальное — дело анализа и задачка для хозяина поместья. Теперь, успокоившись, он деловито сказал:

— Ну, что? Несу её в гостевые комнаты?

— Макс! Макс! — раздался взволнованный крик.

Парень поднял голову: со ступеней крыльца бежали две девушки: полноватая высокая блондинка — эмпат Лена, и небольшого росточка светленькая девушка — пространственница Юля. Макс, несмотря на раздражение и некоторый страх, победно ухмыльнулся: ага, нетрудно догадаться, кто следующим выйдет из дома, если Юля здесь. И точно. Снова открылась хлопнувшая было назад входная дверь, и порог переступил Стрелок — высокий молодой мужчина, привычно — с очень напряжённым лицом. Девушки, бежавшие — сначала просто заинтересованные, при виде лежащей испугались и наддали скорости. Добравшись до мужчин, оглянувшихся на них от неизвестной, обе засыпали их вопросами, поглядывая на неизвестную:

— Это правда, что она тоже пространственница?

— А почему она лежит? Она в обмороке? Вы её напугали чем-то?

— Господи, какая она тощая! — Лена склонилась было над лежащей и вдруг выпрямилась. — Фу, от неё пахнет, как будто она на помойке спала!

— А что? — философски сказал Макс. — Может, и спала. Лен, ты лучше её эмоции просмотри. Володя говорит, что у неё состояние, близкое к коме. Её Викой зовут.

— Эмоции отсутствуют, — машинально сказала Лена-эмпат и внезапно прозрела. — Что за жуть? Что случилось? Что с ней?

— Слушайте, не до объяснений сейчас! Почему бы вам с Юлей не приготовить что-нибудь, чтобы смыть с неё грязь? — рассердился Макс, который снова взял девушку на руки и впереди всех решительно направился к крыльцу. — Лен, ты же сама сказала, что неприятно пахнет! Так помогите!

— А то бы сами не догадались, — хмыкнула та. — Пойдём, Юля. Найдём комнату для… — Она резко замолчала, а потом, уже спеша за Максом, спросила: — Так, я что-то не поняла. Так эта девочка — пространственница? Нет?

— Мы думали, что пространственница, — сзади сказал Володя, — и она не отрицала. Но теперь я думаю, что она под этим словом подразумевала другое. Алексеич оповещён?

— Да, — тихо сказал Валера-Стрелок. — Он сказал — у него какое-то дело, которое он должен решить по телефону, а потом посмотрит эту девушку.

Скосившись на него, Макс с лёгкой завистью заметил, что Юля заспешила к нему и взяла Стрелка под руку. Чуть не машинально: так, вместе, привыкли ходить повсюду. И лицо Валеры сразу стало спокойней. Всё ещё не привык к своей силе и боится спонтанного выброса. А рядом с Юлей чувствует себя защитником, что и заставляет его успокаиваться.

Лена-эмпат обогнала всех и заторопилась приготовить комнату для неизвестной пока Вики. Спохватившись, Юля бросилась за ней. Когда Макс со своей ношей и с двумя невольными телохранителями по бокам вошёл в коридор гостевого корпуса в поместье Алексеича, девушки уже выбрали помещение с ванной комнатой. Как только парень положил Вику на табуреты в ванной комнате, девушки выгнали мужчин в кухню дома.

— Кожа да кости, — констатировала Лена. — Судя по всему, бродяжничает давно. Принесите что-нибудь лёгкое и диетическое. Там вам сами предложат чего-нибудь такого, если скажете, что надо накормить бродяжку.

Володя отказался идти за едой. Сказал — не верит, что неизвестная быстро придёт в себя, а потому он лучше найдёт Алексеича и опишет ему состояние больной.

Макс и Валера переглянулись. Да, в общем-то, для похода на кухню Володя и в самом деле — третий лишний. А то с одним подносом они вдвоём не управятся!..

— Пойдём, — чуть пожав плечами, сказал Стрелок.

И они пошли, причём Макс по дороге размышлял, решился бы так быстро Валера уйти от Юли, если б знал, что она плотно не занята делом, требующим времени. Нет, вряд ли. Тем более Стрелок знает, что это её дело — надолго. А значит, может потратить свободное время на другое… Макс усмехнулся: нравилось ему иной раз анализировать человеческие поступки и движения души.

На кухне поместья в дневное время пребывал лишь суровый Кузьма — на деле Кузьмин, имени которого никто не знал, потому и звали, простецки сократив от фамилии. Мужик плечистый и себе на уме, он любил изображать из себя деспота, каковым не был. Но даже знавший о том Макс порой ёжился, достаточно было Кузьме пронзительно глянуть на него из-под косматых бровей. Обычно на кухне толкалась и пара поварят, но сейчас Кузьма их, кажется, отправил домой и сам хозяйничал в большом помещении, в котором пахло только аппетитным съестным.

Вызнав причину неожиданного появления двоих в его владениях, Кузьма молча поставил перед гостями тарелку с тёплыми ещё пирожками и кувшин с молоком, а сам пошёл собирать поднос для Вики. Макс оглядел поданное им богатство, сглотнул слюну и расплылся в улыбке.

— Девчонкам тоже хватит, — подытожил он.

— Да, — согласился Валера.

Ели они не спеша, зная, что девушки должны Вику не только вымыть, но и осмотреть, нет ли на ней ран или ещё каких повреждений. А Макс вдруг понял, что именно сейчас и здесь, на кухне, он перестал бояться за незнакомку и успокоился. Пока она была за воротами поместья, он давил в себе страх. Но здесь, в поместье, достаточно много народа, а значит, хоть кто-то может решить загадку или проблему Вики. А если не решит, то будет докапываться до истока проблемы, чтобы пусть позже, но узнать-таки, что же происходит с ней.

Стрелок раздумьям не мешал. С ним всегда было удобно молчать.

Подошёл Кузьма, осторожно поставил нагруженный поднос перед ними.

— А можно мы оставшиеся пирожки заберём? — спросил Макс. — Там ещё Володя голодный. Ну и… другие тоже.

Повар Алексеича добавил ещё пирожков и открыл дверь кухни, добродушно выпроваживая гостей. Те намёк поняли и мешкать не стали.

До нужной двери оставалось всего ничего, когда навстречу Максу и Валере пошли из-за коридорного поворота двое. Впереди — Алексеич, за ним — бегавший позвать хозяина поместья Володя. Алексеич остановился, не доходя до нужной комнаты и продолжая разговаривать по мобильнику. Поневоле подошедший близко, Володя замер перед ним, а хозяин поместья поднял руку, предупреждая не мешать. Валера тихонько открыл дверь в комнату, и Макс вошёл, услышав последние слова Алексеича по телефону.

— Вот и не мешай ей. Она напугана, взбудоражена, пусть отоспится, отдохнёт.

Ставя поднос на стол и начиная сомневаться, стоило ли бежать за едой заранее — девушка-то ещё не пришла в себя, Макс одновременно сообразил, что Алексеич разговаривает с Владом. И обернулся к двери. Вот ещё одна тревога: как там Тася?

Но Алексеич заходил в комнату спокойный, а значит, с Тасей всё не так страшно, как тут же себе представил Макс.

— Рассказывайте, — велел Алексеич, подтаскивая стул к кровати, где лежала девушка, закрытая до подбородка лёгким одеялом.

Остальные тут же нашли, куда присесть. Макс долго не раздумывал — просто сел на пол так, чтобы видеть хозяина дома. И первым начал рассказ, который затем поддержал Володя. Алексеич слушал внимательно, изредка задавая вопросы, если момент казался неясным. А потом когда они замолчали, хозяин спросил:

— То есть… пока ты и Володя прикасались к ней, она оставалась в сознании, а стоило Володе отнять руку, а тебе — опустить девочку ногами на землю, она тут же потеряла сознание?

— Именно так, — подтвердил Макс. — Но я думал, что она исчезнет полностью. А она… Ну… Вот видите… — И озабоченно добавил: — Вот чего я не понял от слова «нет», так это почему она подтвердила, что она пространственница. Правда, сейчас я думаю, что она имела в виду другое.

Алексеич скрестил руки на груди и слегка откинулся на спинку стула. С минуту рассматривал безжизненное тело на кровати, такой спокойный, что его привычная усмешка — результат когда-то повреждённого лицевого нерва — для не знающих его показалась бы злой ухмылкой. Все находящиеся в комнате затаили дыхание, с беспокойством ожидая его вердикта. Девушку, насколько видел Макс, жалели все, предполагая, что с ней может вот-вот случиться самое плохое.

— Боюсь, мы ничего от неё не добьёмся, пока она будет в таком положении, — наконец высказал хозяин поместья. — И потому и я здесь, увы, беспомощен. А сколько будет длиться это состояние — я не в силах предположить.

— Я могу предположить, — задумчиво сказал Макс, вспоминая разговор с Викой и хмурясь, соображая, так ли он понял то, что она сказала ему. — Она будет в отключке, пока рядом с ней не положить Илюшку.

— Кого?! — поразился Алексеич.

— Сынишку Таси, — уточнил Макс и вопросительно уставился на него. — Вика сказала мне, что она украла Илюшку, потому что он помогал ей удерживаться здесь. Алексеич, я понимаю, что Тася испытала стресс, но… А вдруг эта Вика умрёт, если прямо сейчас не придёт в себя? Попросите Тасю приехать, а?

— Макс, ты соображаешь, о чём просишь? Тася травмирована происшествием. Ей плохо. Ребёнку — тоже. Девочка напугала его своим криком.

— Алексеич, — неожиданно вмешалась Лена. — Тем более пусть приезжает. Дома она просто будет отдыхать, а я ей здесь быстренько терапию проведу — и будут оба, как новенькие. Макс прав. Пусть приезжают. Владу тоже надо бы со мной повидаться.

— Согласен, — опять-таки внезапно вступил в разговор Володя. — Я рекомендую всей семье Влада немедленно приехать и пройти сеанс у Лены.

— Это повод приехать сюда, — заметил Алексеич, с интересом разглядывая Лену и Володю. — А как вы объясните Тасе, что её сын должен быть положен на кровать той, которая его похитила? Боюсь предполагать, но Тася наверняка ненавидит похитительницу сына, и в этом я её прекрасно понимаю.

И все замолчали. Надолго.

Макс первым додумался. Он шмыгнул носом и предложил:

— А мы говорить не будем. Стащим Илюшку на минутку, пока Тася будет медитировать, быстро подложим Вике, а потом…

— Пацан! — вздохнул Алексеич.

Макс обиженно насупился. И все снова замолчали, пытаясь разрешить неразрешимое. Пока Валера осторожно не высказал:

— А почему этой Тасе не объяснить всё, когда она будет уже здесь? Она может сесть вместе с ребёнком на кровать этой девушки, если боится, что с ребёнком случится что-нибудь нехорошее. Главное — чтобы она приехала.

— За мужа мне от неё попало не однажды, — пробормотал Алексеич. — Теперь — за сына, да?

— А идея хорошая, — задумчиво сказала Лена. — Алексеич, если боитесь, давайте я позвоню? Мы с Тасей не подруги, но…

— Уговорили, — мрачно сказал хозяин поместья и вынул мобильный телефон. Потом оглядел всех и вышел в коридор, плотно закрыв за собой дверь. И все уставились на эту дверь, из-за которой не доносилось ни звука.

— Жутко интересно — сумеет уговорить? — прошептала Лена.

— Я бы сказал Тасе, что Вика умирает, — прошептал Макс. — Приехала бы помочь?

— Ещё придумываете, — рассердился Володя. — Как мы придумали, так Алексеич и скажет. Это потом Тася будет злиться, что её поймали. А сейчас она может согласиться приехать — к Лене. Так что, Лена, готовься к крутым разборкам.

— А чего готовиться? — пожала плечами Лена-эмпат. — Через полчаса здесь будет Игорь. И пусть тогда Тася кричит, сколько хочет, — мне уже нестрашно. Хотя я её пойму, если она откажется… Ну, в том смысле… Я не знаю, насколько это страшно — внезапно увидеть, что потеряла ребёнка, который только что был в коляске, но… Брр… — И Лену передёрнуло.

Вовремя. Едва она замолчала, дверь открылась — и вошёл Алексеич. Снова сел на стул, постукал мобильником о бедро и сообщил:

— Тася сказала, что приедет. Но ребёнка не отпустит ни на секунду от себя.

Макс выдохнул. А больше ничего и не надо!

— Но знаете, что меня больше всего беспокоит в нашей подопечной? — продолжил Алексеич. — Отсутствие всякой информации вокруг неё. Даже вокруг мёртвого тела остаётся информация, что это за человек, кто его родители, где он жил и так далее. Здесь же… Абсолютная пустота. Впервые такое вижу. Даже у бомжа есть вокруг тела информация. А здесь — абсолютный ноль.

И замолчал.

Первым не выдержал его молчания Макс.

— И что из этого?

— Вот на это Тася и купилась, — спокойно закончил Алексеич. — На отсутствие информации вокруг тела неизвестной девочки. Женское любопытство — отличный рычаг, чтобы подтолкнуть женщину к активным действиям.

Первой с облегчением засмеялась Лена.

Потом остальные, только Алексеич смотрел на девушку на постели серьёзно, а, когда начал стихать смех, чуть оглянувшись на Володю, спокойно спросил:

— А почему ты сразу не снял с неё информацию? Сейчас бы знали хотя бы, кто она и откуда. Может, родители где-то есть и беспокоятся за неё.

— Меня больше интересовало её физическое состояние, — буркнул Володя, слегка покраснев.

Лена подошла к принесённому подносу и брезгливо осмотрела содержимое чашек. Вспомнив, что её главная слабость — вкусные блюда, Макс усмехнулся. Но, перейдя к досмотру — к тарелке с пирожками, Лена схватила один, а потом обнесла присутствующих пирожками, предлагая каждому тарелку. Все похватали пирожки и, негромко переговариваясь, принялись за еду.

Без стука открылась дверь. На пороге появилась Тася. За нею, в коридоре, маячил Влад с ребёнком на руках. Макс вдруг грустно подумал, что Влад очень похож на измученного боями рыцаря, который знает, что его вызвали на поединок, от которого нельзя отказаться из вопросов чести. И попытался представить: а правда, каково это — пережить похищение своего ребёнка? На себе попробовать эмоции не удалось. Но легко представилось, как его собственные родители переживают весть о том, что его, Макса, похитили. Стало жутко. А ведь Макс даже не ребёнок — такой, как беззащитный перед взрослым миром Илюшка, которого, кстати, ещё и криком напугали.

— Ну и что? — несколько недоумённо спросила Тася, разглядывая целую компанию, замершую в ожидании. А потом, посомневавшись, осторожно подошла к лежащей на кровати девушке. Протянула ладонь и некоторое время держала её над головой Вики. После чего убрала руку и изумлённо покачала головой, с недоверием глядя на девушку.

Алексеич не спеша встал со стула и показал на него рукой.

— Насколько я понял из рассказа Макса, ты стояла неподалёку от Вики. Садись на мой стул — и подождём.

— И всё? — сощурилась Тася на него.

— Всё, — неспешно подтвердил Алексеич.

Тася оглянулась на мужа, и тот, помедлив, передал ей спящего сына, тут же встав за стулом, на который села жена.

Макс затаил дыхание — наверное, как все в этой комнате. Тася устроилась на стуле удобней, положила Илюшку так, чтобы он лежал тоже с комфортом, и взглянула на девушку. Напряжённые мгновения времени будто незримо полетели вокруг девушки на кровати и застывшей рядом женщины с ребёнком. Прошло достаточно времени, и Тася вопросительно оглянулась на Алексеича.

Именно в этот момент и застонала девушка. Стон быстро переходил в отчаянный плач, исказивший до сих пор оцепенелые черты лица, а потом поднялись худые руки и принялись… отбиваться от кого-то невидимого, часто и с хрипом хватая воздух. Макс немедленно прыгнул к Вике и схватил её за кисть, одновременно держа её руку так, чтобы давать ей возможность двигаться. С другой стороны подбежал Володя, чуть ли не с жадностью всматриваясь в девушку. Тася быстро встала и попятилась к входной двери, прижимая к себе Илюшку и не спуская насторожённых глаз с кровати.

— Виктория Александровна Митулёва, — неожиданно сказал Володя. — Девятнадцать лет. Здешняя. Живёт…

— Остановка Гражданская, — перебил паузу Алексеич, смотревший на девушку, чуть прищурившись.

— И она только что бежала, — удивлённо сказал Влад, который продолжал наблюдать за происходящим, машинально приблизившись к кровати.

— Да тут много чего, — проворчал Володя, вглядываясь в девушку так, словно по ней бегали муравьи, за ходом которых надо обязательно проследить.

Вот от кого Макс не ожидал резких движений, так от Алексеича. Тот неожиданно прыгнул к лежавшей девушке и принялся быстро водить руками над её головой, то и дело сжимая кулаки, будто держась за что-то, а потом снова ладонями лепя над её головой странное нечто. Володя, вздрогнувший от резкого движения, сам бросился к Алексеичу, пригляделся к его рукам и присоединился к хозяину поместья, выполняя то же движение, что и он. Ещё секунды спустя в «лепке» принял участие и Влад. Остальные, слишком ошарашенные даже для вопросов, только смотрели на это странное действо, побаиваясь даже спросить, что же делают мужчины. И только Тася, покачивавшая сынишку, недовольно сказала — непонятно кому из них:

— Слева! Там всё порвано до такой степени, что утечка неизбежна.

И все трое мужчин переместили странные движения на левую сторону от головы Вики. Причём, насколько заметил Макс, эти движения, поначалу очень размашистые, постепенно сужались и внешне приближались к голове всё ещё стонущей девушки.

Макс испытывал странные чувства. Пока Вика не застонала, он не воспринимал тело, лежащее на кровати, как человека. Да, он сочувствовал девушке. Но… Но только сейчас ему стало совестно, что они ели здесь пирожки. Ему стало совестно, что худущее тело девушки выглядит ужасающе в сравнении с его собственным, довольно плотным. Он сжимал её кисть, то и дело расслабляя пальцы, если девушка начинала метаться. Но держал, потому что боялся снова выпустить её душу в свободный полёт. И ему становилось страшно, потому что эта кисть… Тонкая, такая хрупкая: дёрни чуть не так — переломится в костях…

— Всё, — тяжело сказал Алексеич. — Закрыли. Теперь не сбежит.

— Куда? — просипела от волнения Лена.

— А куда угодно не сбежит, — пообещал Алексеич. — Лен, а ты не хочешь заняться непосредственно своей работой? Успокой её.

— Ага, — сказала Лена, устраиваясь на стуле, где только что сидела Тася. — Миленькая, слушай меня и мой голос. Слушай внимательно. Тебе надо успокоиться и посмотреть на меня. Вот так, милая. Смотри в мои глаза и слушай мой голос. И успокаивайся, потому что мой голос, мои глаза несут тебе утешение и покой.

Испуганно смотревшая на неё Вика, лежавшая на локте, медленно опустилась на постель. Покосилась на Макса. И попыталась что-то сказать, но из горла вырвался лишь хрип. Алексеич собственноручно понёс ей стакан с тёплой водой. А Макс помог сесть, опираясь на поставленную боком подушку. Глотнув из стакана раз, Вика жадно приникла к его краю, посматривая вокруг исподлобья.

Отдала стакан Алексеичу и заворожённо уставилась на него.

— Что с тобой происходит? — спросил он, кивнув ей.

— У меня… обмороки, — после паузы сказала она.

— А до обмороков она бежит по какой-то белой горе, — монотонно сказал Влад. — Рядом с ней ещё несколько человек, которые помогают ей. И ты…

Вика уставилась на него с ужасом, но Влад договорил потрясающую вещь:

— И ты не успела даже попробовать тот корень.

С начавшейся истерикой даже Лена не сразу сумела сладить. Ей пришлось для начала выгнать всех, на кого агрессивно (как она выразилась) реагировала «больная». В комнате остались лишь Макс, Алексеич, Володя, Влад и Лена. Остальные, кого назвала эмпат, быстро вышли в коридор — дожидаться, чем закончится странное происшествие.

Когда Вика успокоилась (хотя голос всё ещё опасно подрагивал), Макс предложил:

— Хочешь есть?

— Хочу! — нервно откликнулась она.

— Давно не ела? — спросил он, ставя перед ней, на одеяло, поднос. К его удовольствию, она лежала не голышом, как он опасался, а одетая во что-то белое, на что она и сама с удивлением посматривала.

— Давно, — ответила она, хватаясь за ложку и смущённо глядя на взрослых мужчин.

— Ешь, — велел Алексеич, — а мы отойдём к окну, чтобы тебе не мешать.

Вика ответила после долгого прерывистого вздоха и сумев проглотить кашу с ложки:

— А вы мне не мешаете. Я так есть хочу, что…

— Там тоже голодно?

— Хуже, чем здесь, — помешкав, ответила она. — Здесь можно порыскать в мусорках, а там вообще ничего. Здесь даже подать могут, если долго смотреть на… — Она осеклась, глядя на Макса, но тот ободряюще кивнул, и она нехотя и тихо продолжила: — Если долго смотреть на тех, кто держит в руках что-нибудь из еды… Им неловко, и они… подают. А там… Там надо всего бояться.

— Та девушка, в чьё тело ты вселяешься, — спокойно сказал Алексеич, — тоже ведь не мертва? Или?..

— Нет, она не мертва, — пробормотала Вика, стараясь собрать ложкой остатки каши.

— А что с ней? Ты слышала её?

— Она говорит со мной, но как будто издалека. Как будто я держу мобильный телефон на небольшом расстоянии от себя.

— А ты слышишь, о чём она говорит?

— Да. — Она осторожно выпила слабый чай и поставила стакан на поднос. — Она говорит, что и я, и она — порталы.

Макс открыл рот, чтобы спросить, что имеется в виду. Но Вика откинулась на подушку и устало закрыла глаза…

— Спит, — констатировал Алексеич. — Так. Надо бы назначить дежурство. Блокировку вокруг неё от проникновения извне мы сделали сильную. Но она рассчитана на агрессию известных нам параметров. А с девочкой происходит что-то гораздо опасней того, о чём мы знаем. Поэтому неплохо бы установить рядом с ней дежурство. Иначе однажды мы войдём в комнату и снова обнаружим лишь тело.

— Я начну дежурство, — предложил Макс, садясь на край кровати. — Вы только отнесите Кузьме этот поднос, чтобы он не ругался. А потом меня кто-нибудь сменит. Как?

— Согласен, — сказал Володя. — Хотя меня и терзают смутные сомнения, что ты таким образом уклоняешься от моих уроков.

— Врать не буду, — философски сказал Макс. — Уклоняюсь. Но ведь причина уважительная!

Через минуту в комнате остались только он и Вика.