Порабощенная альфой

Глава 32

Две. Гребаные. Недели.

Эрик должен был рад видеть на горизонте силуэт своего брата, но понимал, что его раздражение даже не начнет ослабевать, пока он не вернется в свое логово – до которого оставалось еще целый час ходьбы.

Сильвестр изменился первым. Он завернулся в шкуру и стащил Торока с плеча Эрика. Эрик увидел, как молодой мужчина вздрогнул, и не мог винить его за это. Не смотря на то, что медведи не убили Торока, они не имели желания расстаться ради пленника со своей едой, запасы которой были ограничены. Торок сильно недоедал и несмотря на то, что его несколько раз хорошо покормили, часто за счет того, что Эрик и Сильвестр остались голодными, силы беты не вернулись в достаточной степени, чтобы выдержать путешествие.

Практичнее было бы остановиться в каком-нибудь безопасном месте и отдохнуть, пока Торок не выздоровеет. Это была идея Сильвестра, и раньше Эрик принял бы такое же решение. Но главным был не Сильвестр, а волк Эрика и волк хотел – ему было необходимо – вернуться к своей паре.

И значит, путешествуя назад, они передавали Торока друг другу как тяжелую тушу, почти не ели и спали по минимуму. Эрик был чертовски истощен.

Но не настолько истощен, чтобы не трахаться.

Это было единственное, что заставляло его продолжать идти, мысль о том, как он толкает ее к стене и врезается в нее, пока не престанет понимать, где начинается он и кончается его пара. Потом они рухнут в его постель и он проспит целый день. А когда он проснется, он поест и затем трахнет ее снова. Возможно, не в таком порядке.

На лице Эрика застыла усмешка, когда он превратился. К ним приблизился Стэн, по бокам от него находились Бо и Назак. Они смотрели на Торока с разной степенью удивления.

- Он жив, - выпалил Бо.

Сильвестр хмыкнул в ответ, прежде чем переложить Торока в руки Бо.

- Что случилось? – спросил Стэн своего брата.

Эрик не особо заботился о том, чтобы пересказать подробности их путешествия или их встречи с Еленой. Если бы они были вдвоем, он бы рассказал Стену то же самое, но с выжидающими взглядами Стэна и членов его стаи, он не мог заставить себя признать, что все чего он хотел знать, это как поживала его пара в его отсутствие.

Он только перечислил голые факты того, что случилось, и стискивал зубы каждый раз, когда кто-то из них задавал дополнительные вопросы. Он не мог не заметить, что Бо продолжал нервно поглядывать на Сильвестра или что Стэн поставил целью, чтобы Эрик продолжал говорить.

- Так каков тогда твой план? – спросил Стэн. – Мы собираемся направиться к Силуит...

Эрик остановился.

– В чем дело?

- О чем ты говоришь? – спросил Стэн, контролируя выражение лица.

- Что ты мне не договариваешь?

Стэн бросил быстрый взгляд на Сильвестра и затем сказал:

- Нам нужно поговорить об этом, когда вернемся в логово.

Эрик сложил руки на груди.

– Нет, мы поговорим об этом сейчас. Что случилось?

- Был… инцидент, - нерешительно сказал Стэн.

Глядя на Сильвестра, Бо сказал:

- Твоя сестра напала на человека.

Что-то в груди Эрика сжалось и, прежде чем смог себя остановить, схватил Стэна. Одна большая рука сжала в кулаке шкуру на шее Стэна, а другая осталась сжатой и готовой нанести удар сбоку.

- Почему ты не был с ней? Сейчас же расскажи, что случилось.

Стэн отклонил голову от Эрика, но не приложил никаких других усилий, чтобы вырваться.

– Она в порядке, - начал он, словно понимал, что это был первый вопрос, который хотел задать Эрик.

Сабина была очень сильной, намного сильнее, чем Стэн и в некотором смысле даже более одаренный боец, чем ее брат. Там, где на стороне Сильвестра была грубая сила, Сабина просчитывала варианты. Если только она не играла со своей жертвой, она не делала никаких движений, пока не была уверена, что сможет наверняка убить. В тоже время пара Эрика была крайне слабой, и он по собственному опыту знал, что мог удержать ее, просто положив на нее одну руку. И с момента, как он услышал, что Сабина на нее напала, его мозг сделал единственный логичный вывод: его пара была мертва.

Он ослабил хватку на Стэне, но не убрал руку, пока брат не закончил говорить. Он слушал в пол-уха, потому что значительную часть внимания потратил на то, чтобы держать себя под контролем, чтобы не показать насколько… он был не в порядке.

- Она получила удар по голове, но на этом все, и все уже зажило, - продолжил Стэн. – Ты должен понимать, в каком положении ты меня оставил. Когда она так пахла, я не мог оставаться с ней целыми днями, если ты не хотел, чтобы у твоих щенков было сомнительное отцовство.

Эрик сделал шаг назад, несмотря на то, что снова захотел его придушить. Хотя инсинуация, что Стэн мог тронуть его пару, заставила его усмехнуться, но остальные смотрели на него, строя догадки. Он бросил злой взгляд в их сторону, и они отвели глаза. Все, за исключением Сильвестра, лицо которого сморщилось от напряжения.

Стэн сказал:

- Я не думал, что Сабина может причинить ей вред. Это одна из причин почему я доверял ей своего ребенка. Конечно, она была халатной, но я никогда не думал, что она попытается убить одного из наших.

Сильвестр шагнул вперед, раскрыв руки и перевернув ладони.

– Эрик, пожалуйста, должно быть это какое-то недоразумение. Ты должен ее выслушать, прежде чем… - Он затих, увидев, как Стэн медленно покачал головой.

- Мне жаль, Сил. Она мертва.

Ни разу после смерти отца Эрик не испытывал сразу так много сильных эмоций. Первой его мыслью было «скатертью дорога», но сразу же последовал небольшой укол печали. Не смотря на то, что он сам бы прикончил Сабину, она все же была тем, с кем у него были товарищеские отношения. То, что для него было крайне редко.

В течение нескольких лет их отношения были чувственными и очень сексуальными. Но в отличие от других его связей, когда прошло вожделение, на его месте осталось что-то вроде дружбы. У Сабины всегда были сверхъестественные способности читать Эрика и не было никого, с кем Эрику доставляло огромное удовольствие вместе охотиться. У них были шутки, которые понимали только они. И она была хранилищем их совместных воспоминаний, которые часто вспоминала и напоминала ему о вещах, которые в его памяти уже давно стали туманными.

Почему?

Он не понял, что задал этот вопрос вслух, пока его брат не ответил. Почесав затылок, Стэн сказал:

- Я могу только догадываться. Астрид была так же как и я ошеломлена, но она сказала, что Сабина разглагольствовала о, ну, в общем о тебе. Мы думаем, что она ревновала.

Сильвестр выругался и упал на колени. Эрик наблюдал, чувствуя одновременно неодобрение и зависть, когда Бо упал на землю рядом с ним и рукой обнял его за плечи. Он до сих пор не имел ни малейшего представления о том, что произошло между Сабиной и его парой, но понял насколько легко все могло быть по-другому. Вместо Сабины мертвой могла быть его пара и если бы это было так, то Эрик мог просто взбеситься самым непредсказуемым образом. Или что еще хуже, он мог по-прежнему стоять там, едва сдерживаясь, и наблюдать, как его представление о будущем выцветает, становясь серым, а затем превращается в пепел.

Сабина была его прошлым, и хотя вместе с ней небольшая часть него исчезнет из этого мира, Астрид была его будущим. Он не был точно уверен когда, но в какой-то момент, еще до того, как он решил сделать ее своей парой, он перестал представлять себе будущее, в котором ее не было. Возможно в первую очередь именно поэтому он решил, что она будет его парой.

- Пошли, - сказал Эрик своему брату. – Я хочу пробежаться. Мы еще поговорим об этом в логове.

Они превратились и понеслись в сторону логова, оставив остальных позади разбираться с Сильвестром и Тороком. И хотя казалось неправильным их оставлять, холодная, логическая часть его сознания вернулась к управлению, и он пришел к заключению, что он в любом случае ничего для них сделать не мог.

Эрик и Стэн за сорок минут покрыли часовое расстояние, запыхавшись, когда наконец добрались до обрыва. Эрик неторопливо спустился вниз, дав мышцам короткую передышку.

Оказавшись внутри логова, они вернулись в человеческую форму. Воздух казался холоднее, чем обычно, и Эрику пришлось подавить дрожь. Даже в человеческой форме их тела были закалены суровыми температурами Арктики, но когда в них своими когтями впивались истощение и голод, их тела направляли ресурсы на самые важные органы.

- Как случилось, что она все еще жива? – спросил Эрик.

Стэн разминал шею. Оглянувшись через плечо и понизив голос, он сказал:

- Ты не поверишь, но ее спасла Ила. Она застала Сабину врасплох и сумела толкнуть ее на сталагмит.

Эрику потребовалась минута, чтобы преодолеть шок. Он моргнул и затем переспросил:

- Ила?

- Знаю, я сам до сих пор с трудом в это верю. Но ты должен знать, что мы позволили стае думать, что это была Астрид. Тогда, надеюсь, они подумают дважды, прежде чем на нее напасть.

- Они не должны даже один раз подумать о том, чтобы попытаться ей навредить, потому что она моя пара, - мрачно сказал Эрик.

Стэн наклонил голову.

– Я это знаю, а они нет. Они знают, что ты с ней создаешь пару, но они не...

- Где она сейчас? – спросил Эрик, прерывая брата. Его особо не интересовало, что говорил Стэн, они почти добрались до главной комнаты, а он до сих пор не поймал даже слабый аромат своей пары.

- Она с Илой и Халли. Там так же могут быть Малина и Луса, они проводят с ней много времени… - Стэн замолк, увидев прищуренные глаза своего брата. – Я не могу оставаться с ней все время, Эрик. Ты оставил меня во главе всей стаи, и теперь, когда нет Сабины, я… Прости.

- Мне не нужны извинения, - сказал Эрик. – Мне нужно, чтобы ты был лучше, потому что я не могу сам делать все, что делал раньше. Еще не могу. Спаривание выбило меня из колеи, и пройдет какое-то время, прежде чем я восстановлю баланс.

Стэн натянуто улыбнулся.

– У тебя не получится. Ты никогда не будешь таким, как прежде, и это вовсе не плохо. Однако тебе придется привыкнуть к новой нормальности. А пока я буду стараться изо всех сил.

***

- Я такая хорошенькая! – воскликнула Халли, крутясь перед зеркалом, так же как часто делала Ила. С единственной разницей, что когда это делала Халли, это было мило.

- Определенно хорошенькая, но не позволяй этому забивать тебе голову, - предостерегла Астрид. – Есть более важные вещи, чем красота. Такие как интеллект, сочувствие...

Халли пропищала:

- Знать как услышать кролика под снегом и уметь отслеживать стадо карибу. На самом деле папа собирается позволить мне поохотиться на одного из них, как только у меня поменяются молочные клыки.

Астрид улыбнулась и покачала головой. Она все утро провела с Халли в комнате Стэна, работая над тем, что вероятно станет ее последним платьем, по крайней мере на несколько недель. На ее пальцах уже почти образовались волдыри, но ей по-прежнему хотелось шить. Ее руки зудели от желания раскроить то, что осталось от ткани, которую она использовала на платье Илы на маленькие квадраты и начать делать детскую одежду.

У нее не было никакой возможности узнать пол ее малыша, но она ужасно надеялась, что это будет девочка, потому что она случайно использовала последний отрез голубого цвета на платье Золушки для Халли. У нее все еще было приличное количество зеленой, но в основном это был бархат, который, как она думала, не подходил для ребенка.

- Как думаешь, ты сможешь мне сделать еще и диадему? – спросила Халли.

- Ну, если у твоего папы где-нибудь есть лишние бриллианты, - сказала Астрид, все еще разбирая ткани. Она нашла простую, но вполне подходящую серую наволочку и отложила ее в свою кучу обрезков.

Сначала казалось странным, что она за одну неделю прошла от отрицания того, что была беременна, к навязчивой необходимости подготовить все для того, что было в настоящий момент все еще маленькой кучкой клеток. Но каким-то образом она понимала, что шитье одежды поможет ее предстоящему материнству казаться более реальным. Потому что прямо сейчас, за исключением ее ужасной утренней тошноты, которая - слава тебе Господи – мучила ее только за час до рассвета, у нее не было никаких доказательств жизни, что росла внутри нее.

- Папа, у тебя нигде бриллианты не завалялись?

Астрид слегка улыбнулась, но не обернулась. Она слышала, как Стэн приближается, но она поставила целью не общаться с ним, после того, как он на прошлой неделе поцеловал ее без разрешения. Он намекнул, что сделал это только для того, чтобы донести свою мысль, но она почувствовала намерение в том, как двигались его губы. И она подозревала, что если бы она была более восприимчивой, то он возможно не остановился.

- Боюсь, что нет, но ты уже выглядишь эффектно. Это Астрид для тебя сделала?

- Ага, - восторженно ответила Халли. И значительно более приглушенным голосом добавила, - О, привет, дядя Эрик.

Пальцы Астрид застыли в воздухе и внезапно она почувствовала глаза, впившиеся ей в спину. Она напомнила себе о необходимости дышать, а затем о необходимости дышать нормально, так чтобы никто не заметил как, сильно она была взволнована. Все, что она могла слышать, это звук крови, стучавшей у нее в ушах.

- Иди. - Голос Эрика прорезался сквозь окружающие звуки, словно он говорил прямо в ее голове.

Куда идти?

- Идем, Халли, - раздраженно сказал Стэн.

- До свидания, тетя Астрид.

Астрид несколько раз моргнула. Эрик говорил идти им, а не ей. Что означало… они остались одни.

Она встала все еще спиной к нему. В течение двух недель она по-настоящему ждала его возвращения, но с каждым прошедшим днем все больше волновалась о том, что случится, когда они наконец снова окажутся вместе. Почувствуют ли они неловкость? В конце концов они были практически незнакомыми людьми, которые испытали причудливое и нездоровое влечение друг к другу. А еще хуже, что если Стэн был неправ? Что если теперь, когда желание спариваться прошло, и она была беременна, это неудержимое влечение друг к другу прошло?

Был только один способ выяснить.

Она повернулась и обнаружила Эрика, прислонившегося к двери. Он был намного больше, чем она помнила, и его высокая фигура наполовину заполнила широкий проход. Он вел себя так непринужденно, как будто никогда не уходил и все время был там, ожидая, когда она его заметит.

Но когда она присмотрелась, то увидела на его лице линии переутомления, особенно вокруг усталых глаз. Он ссутулился, и она поняла, что он не прислонился к двери, а опирался на нее для поддержки.

На мгновение выражение его лица было раздражающе непроницаемым, а затем он улыбнулся. Слегка приподнялись уголки губ, но это все, что ей было нужно. Она сразу же почувствовала себя втянутой обратно на его орбиту. Ее ноги начали двигаться по собственной воле, и она пошла к нему. У нее кружилась голова, и она чувствовала себя не как женщина, приближающаяся к тридцати годам, а как школьница, увидевшая своего кумира во плоти.

- Ты вернулся, - сказала она, обнимая его за шею. Она действительно хотела сказать: "Я так, так, так сильно по тебе скучала." Но в этом заявлении было слишком много уязвимости, и это ее удержало.

Сильные руки Эрика обняли ее, и она припала к его груди, в то время как он наклонился и прижался к ее макушке. Потому что это была единственная часть ее короткого тела, до которой он мог дотянуться, не будучи акробатом. Он издал тот странный и восхитительный мурлыкающий звук. Это послало мелкую дрожь по всему ее телу, и впервые за несколько недель это был тот горячий тип дрожи, который заставлял ее тело покалывать во всех правильных местах.

Она хотела, чтобы он что-нибудь сказал, что угодно, чтобы она просто могла снова услышать его голос. Но он молча обхватил ее под зад и, приподняв вверх, понес в комнату. Она чуть не запротестовала, когда он положил ее на кровать Стэна. Однако, когда он оказался на ней сверху, и она почувствовала под шкурой его твердую длину, прижавшуюся к ней с настоятельной необходимостью, все ее тело растаяло.

Эрик наклонился, и она на секунду подумала, что он собирается ее поцеловать, но его голова направилась к ее шее. Он открыл рот, чтобы зацепить клыками отметки, которые навсегда остались на ее плоти, точно так же, как он теперь был неизменной частью нее. Она ожидала – почти предвкушала – что он укусит, но он только слегка дернул ее кожу, прежде чем провести по этому участку языком.

Его рот двинулся дальше, пробуя и посасывая другие части ее шеи, и оставляя маленькие отметки там, где он прошел. И пока он осыпал ее шею поцелуями, его руки снимали с нее одежду, которую она носила. Когда она было полностью обнажена и лежала под ним, ее руки двинулись, чтобы снять его мягкую черную шкуру. Эрик ущипнул ее, нежное предупреждение остановиться, и ее пальцы перепорхнули обратно в его густые волосы.

Она решила, что он хотел раздеться сам, а не иметь дело с ее возней и выяснением, как снять огромную шкуру. Но несколько секунд спустя он вытащил свою выпирающую эрекцию из кучи черного меха и начал тереться ею о ее тело, от похоти его голубые глаза стали прозрачными, как стекло. Жалкий звук сорвался с ее губ, когда его кончик задел клитор. Он ответил тихим, почти страдальческим рычанием, когда подтолкнул головку своего члена к ее скользкому входу.

Ее пальцы напряглись в его волосах, когда она приготовилась к предстоящей бешеной атаке. Но он снова ее удивил. На этот раз он медленно вошел в нее, и она увидела, как раскрылись его губы, а глаза закрылись, когда он погрузил в нее дюйм за дюймом твердую, толстую длину. Это стало большим облегчением, потому что за те недели, что его не было, ее тело похоже восстановилось от нанесенных им повреждений. И не смотря на то, насколько влажной она была, жгло, когда ее чувствительная плоть растягивалась, чтобы к нему приспособиться.

Даже когда он был глубоко в ней, то продолжал все в медленном темпе. У них раньше лишь один раз был такой секс, но похоже это потребовало от альфы большой сдержанности и после нескольких минут он снова делал все жестко и быстро. Однако это ощущалось по-другому, и она поняла, что он не собирается вдруг начать врезаться в нее. Казалось, что он смаковал каждый удар и наслаждался каждой секундой внутри нее.

Его тело лежало сверху, когда он начал двигаться в ней, оставляя между ними лишь пространство, позволяющее ей дышать. Мех его шкуры постоянно о нее терся, каждый мягкий волосок активировал нервные окончания. Это особенно хорошо ощущалось на груди и превратило ее соски в твердые вершинки. Она провела по его закрытой мехом груди, ожидая вспышку эйфории, но напомнила себе, кем он был: волком, а не ее бойфрендом, любовником или мужем. Он был ее парой.

И почувствовала себя глупой от того, что даже могла подумать о том, что между ними может быть какая-то неловкость, или он полностью ее отвергнет. Она поняла, что хотя не знала о его прошлом, но была частью его настоящего и будет частью его будущего. Она могла не знать, где он был или в результате каких событий стал альфой, но знала, как он заставлял ее чувствовать. И на данный момент этого было достаточно.

Когда она кончила, это не было похоже на падение с горы Эверест. Удовольствие пришло к ней медленными, глубокими волнами, усиленными эмоциями и близостью между ними. Кончая, Эрик сильно задрожал, но прежде чем она могла увидеть выражение его лица, он уткнулся в ее макушку.

Несколько мгновений ничего не было слышно, кроме их тяжелого дыхания, после чего Эрик упал на бок. На ней осталась только его рука, лежащая на животе. Вернулось головокружение, и она ждала, что он что-нибудь скажет, что угодно. Но к ее разочарованию единственный звук, что из него вырывался, был тихий храп.

Скривив губы от неудовольствия, она взглянула на него. Ее кислое выражение лица исчезло, когда она рассмотрела его лицо в состоянии покоя. Сейчас, когда он наконец отдыхал, часть усталости и общее напряжение исчезли. Он выглядел совершенно довольным и таким чертовски красивым.

Она провела кончиком пальца по его бровям и выступающему носу, а затем ее палец прошелся по поразительным скулам и твердому подбородку. Она попыталась представить, как будет выглядеть их ребенок, но каждый раз, когда она смешивала его черты со своими, она все равно приходила к крошечной версии Эрика, лишь с более темным оттенком кожи и слегка волнистыми волосами. Он был настолько доминирующим, что она думала, даже генетически он возьмет над нею верх, и даже вроде как на это надеялась. Ее устраивало, если их дети унаследуют ее темперамент.

Дети?

Раньше, пока ее бесплодие не заставило ее молиться «Только один ребенок и я больше ни о чем не попрошу, Господи, пожалуйста», она представляла себя с тремя детьми, все девочки, выглядевшие, как она, за исключением того, что у них были идеально прямые волосы ее мужа.

Сейчас она не смела надеяться о детях, ни когда иметь одного уже было достаточно сложно. Она продолжала думать о том, чтобы иметь одного, здорового ребенка, даже если это была пухленькая маленькая девочка с лохматыми волосами и вспыльчивым характером.

***

Для Эрика преимущества иметь пару похоже не перевешивали недостатки этого. У него была слабая и уязвимая женщина, за которую он постоянно будет отвечать и вскоре еще более слабый и намного более уязвимый щенок. И она постоянно творила беспорядок в его голове. Он не был самим собой с той ночи, когда они встретились, и все катилось по наклонной с момента, как он впервые засунул свой член внутрь нее. Однако все это ощущалось лишь как вызов – максимальная проверка его возможностей, как альфы. Но в том, чтобы иметь пару, было что-то еще, что приводило его на грань безумия.

Однако этим утром он об этом не думал. А думал о том преимуществе, которое пара давала лично ему. Она быстро превращала его в спящего очень чутко.

По все еще свежему аромату их спаривания он мог сказать, что с тех пор, как они уснули, прошло немного времени. Его уставшие глаза повернулись к его паре, ожидая обнаружить ее бодрствующей и призывающей его встать. Но она все еще спала, ее тело было влажным от холодного пота. Неуверенный в том, что его разбудило, он расстегнул шкуру и прикрыл ее замерзшее тело, а затем притянул его к себе поближе.

Она издала странный крик. Ее рот не открылся, но он услышал, как крик раздался где-то внутри ее груди. Нахмурив брови, он положил руку между ее грудей и легко потряс.

- Астрид. Проснись.

Она спала, не так ли? Ее глаза были закрыты, но она по-прежнему издавала звуки. Сейчас это было страдальческое хныканье, а ее тело извивалось под его рукой. Он понял, что ей снился кошмар, но независимо от того, как сильно он ее тряс или как громко звал, она не просыпалась.

Он осмотрел комнату в поисках воды, которую можно было на нее выплеснуть, но ничего не нашел. После того, как он еще раз, но без толку, ее потряс, Эрик схватил горсть ее волос и повернул голову набок. Он опустил рот к ее шее и укусил.

Было сложно укусить до крови, но он впивался в нее зубами еще несколько раз. Тем не менее она проснулась с резким криком, и он почувствовал, как острая боль полоснула его руку сбоку. Он отшатнулся и обнаружил, что она тоже оцарапала его до крови, оставив четыре красные линии на его предплечье. Ее ногти также были окрашены, и ,когда она потерла глаза, на ее лице остались красные пятна.

Он знал, что она собиралась начать жаловаться и уже приготовил свои возражения, но она села и обняла его, уткнувшись головой в его грудь. Он машинально ее обнял, и ее маленькое тело задрожало в его объятиях.

- Мне продолжают сниться эти ужасные сны, - сказала она.

Эрик молчал, не желая ей сильно потворствовать. Было странно утешать взрослую женщину из-за дурного сна, но он решил, что должен быть благодарен, что она не плачет. Кроме того, обнимая ее, он потворствовал самому себе и наслаждался этим гораздо сильнее, чем был готов признать.

- Я понимаю, что это только сны, - сказала она. – Но они кажутся такими реальными. Она заметила свои пальцы и ахнула. – У меня кровь!

Эрик закрыл ладонью ее руку и опустил вниз. И спокойно сказал:

- Это не твоя кровь.

Она от него отстранилась, глазами оценивая его тело. Когда она обнаружила царапины на его предплечье, у нее отвисла челюсть. Затем ее подбородок начал дрожать и Эрик почувствовал, как что-то внутри него опустилось.

- Я в порядке, - быстро сказал он.

Но было слишком поздно. Она начала всхлипывать.

- Я могла… могла причинить тебе б-боль.

Это почти заставило его рассмеяться.

– Если я когда-нибудь умру во сне, то не от твоих маленьких, слабых рук.

Он подумал, что это может ее приободрить или разгневать, но похоже она его не услышала из-за собственного плача. После чего с каждой секундой Эрику становилось все более и более некомфортно, потому что внутри него стала расти необходимость ее успокоить.

И это была худшая часть того, чтобы иметь пару. От любой другой женщины, ведущей себя подобным образом или имеющей проблемы, которые он не собирался решать, он бы просто ушел. И с Астрид он часто так и делал – но никогда не мог остаться в стороне. Несмотря ни на что, его всегда тянуло обратно к ней, снова и снова, как собаку, возвращающуюся к своему хозяину. Он это ненавидел и ненавидел то, что теперь ничто в его жизни не давало чувство удовлетворения, какое давала она.

- Я действительно думаю, что со мной что-то не так, Эрик. - К этому моменту ее рыдания утихли, но каждый раз, как она моргала, из ее глаз все еще катились слезы.

- С тобой все в порядке. За исключением того, насколько ты сейчас эмоциональна.

Она вытерла свое лицо.

– Ты не представляешь, какой я была до того, как все это случилось. Я не в порядке с ночи… ночи в лагере. Я думала, что мое состояние улучшается, но после того, что случилось с Сабиной, я просто… я чувствую, что ничего не контролирую и все время боюсь.

- Перестань плакать, - приказал он, притягивая ее обратно к своей груди. И более мягким голосом добавил: - Тебе нечего бояться. Я здесь и больше не оставлю одну.

Во время пробежки к логову он уже это решил и это было до того, как он узнал о щенке. Теперь же он просто не мог снова оставить ее одну, потому что это не было просто инстинктивным желанием быть с ней рядом. Он не хотел упускать ее из виду. С этого момента она будет ходить туда же, куда и он, и если она будет возражать, он найдет способ связать их вместе.

Она повернула голову в сторону, так что ее щека прижималась к его груди.

– Может это гормоны шутят с моей головой. - Ее глаза казались больше, чем обычно, когда она посмотрела на него. – Ты до сих пор ничего не сказал о том, что я беременна. Ты счастлив?

Счастье не было той эмоцией, которую Эрик часто ассоциировал с собой, но он определенно был к этому близок. С той ночи, как он покинул логово, он задавался вопросом, зачала ли она, и с тех пор все время усмирял свои ожидания. Он ненадолго забыл об этом, узнав о нападении Сабины на его пару. И к тому времени, как они добрались до логова, он предположил, что Стэн уже бы об этом ему рассказал.

Когда он впервые уловил запах своей пары, то почувствовал, как будто шагнул в другую реальность, и во многих отношениях так и было. Он собирался стать отцом и начал понимать, что имел в виду его брат, когда сказал, что ничего уже не будет как прежде. И да, это было не так уж плохо.

После обдумывания, во время которого его пара выглядела все более встревоженной, он сказал:

- Я рад. Как ты себя чувствуешь?

Он спросил, потому что почувствовал, что ей хотелось поговорить, и его это устраивало. Он будет разговаривать с ней обо всем, если она не начнет снова плакать.

- Я счастлива, - сказала она, но затем покачала головой. – Я безумно счастлива, но это еще одна причина, почему мне так страшно.

- Ты боишься, потому что счастлива? – иронично повторил он. Это была одна из самых глупых вещей, что она сказала.

- Ты никогда не был так счастлив, имел так много всего хорошего в своей жизни, что чувствовал, как будто в любой момент может случиться что-то плохое? Это почти, как чем больше ты имеешь, тем больше должен потерять.

- Это абсурд, - сказал он, бессознательно обнимая ее покрепче.

Но она продолжала болтать.

– Я имела в виду, это может быть мой единственный шанс стать матерью. Что если я потеряю малыша? А в другой раз я думаю, что если у меня есть ребенок? Когда я представляла себя мамой, то это было совсем по-другому. Твой мир такой опасный.

Эрик снова лег и потянул ее за собой, укладывая пару на сгибе своей руки.

– Если ты потеряешь этого, я дам тебе другого. Я буду делать это столько раз, сколько потребуется, пока ты не получишь своего щенка. И когда щенок будет здесь, я сделаю все необходимое, чтобы с ним ничего не случилось.

Потому что так же, как и свою пару, он не выпустит того щенка из виду.

- Я уже тебе говорил, - сказал он. – Тебе нечего бояться. Я больше никогда тебя не оставлю.