7

Беннетт стоял у застекленного окна наблюдательной галереи и смотрел на суету, царившую на бетонированной площадке далеко внизу. Несмотря на долгие годы работы в космосе и опыт вождения орбитальных кораблей, вид космолетов, взмывавших из Лос-Анджелесского космопорта, по-прежнему вызывал у него чувство восторга.

Очевидно, это осталось у него с детства. Ребенком он частенько, вопреки запретам отца, уезжал на поезде из Мохаве и целыми днями смотрел, как корабли стартуют к звездам. Как-то раз он даже Эллу туда привез, и явный восторг сестры наполнил его душу еще большей радостью. Он улыбнулся про себя. Как же это было давно! Тогда он мечтал стать пилотом. Знал бы он в то время, что в один прекрасный день его мечта исполнится… Печально, но когда мечты сбываются, они непременно обманывают ожидания мечтателя: Это научило его никогда больше не мечтать, даже не пытаться заглядывать в будущее.

Космопорт представлял собой широкую бетонную равнину, простиравшуюся во все стороны до горизонта. Через каждые полкилометра поверхность была изрыта кратерами — утопленными в земле ожерельями из стальных фланцев, в которых сидели, готовясь к старту, космические корабли. Многие из судов, находившихся в непосредственной близости к наблюдательной галерее, были класса «земля — орбита» — округлые, как колокола, корабли, присевшие на корточки на мощных гибких опорах. На Земле осталось всего четыре крупные компании, конкурирующие в покорении звезд. Во времена его детства их были десятки, и Беннетт во всех подробностях помнил мундиры звездолетчиков всех космолиний.

Он увидел, как из близлежащего кратера поднялся грузовой корабль, и снова, как в детстве, у него захватило дух. Здание станции затряслось, как при землетрясении. Беннетт прикрыл глаза, чтобы не ослепнуть от вспышки, когда сверкающая глянцевая сигара взмыла в нижние слоя атмосферы, чтобы отправиться в путь к орбитальным станциям.

Беннетт ушел с галереи, протолкался через толпу, наводнившую станцию, показал охраннику пропуск и шагнул на бетонную площадку. Он обошел вокруг здания, удаляясь от душераздирающего рева взлетающих кораблей, и вышел на территорию, занятую службами автосервиса, ремонтными мастерскими и ангарами. Различные космолинии и колонистские компании арендовали в порту участки размером в футбольное поле, огороженные заборами из углеродного волокна. Сверившись с картой, которую он взял у стойки с информацией, Беннетт начал пробираться по лабиринту этих участков к месту, отмеченному на карте буквой «М», пронзенной стрелой.

Накануне, чтобы немного подготовиться, Беннетт вызвал глобальный банк данных и прочел побольше о «Фонде Маккендрика» и самом Маккендрике. Фонд был основан Маккендриком-старшим, Алистером, на рубеже веков и представлял собой центр обучения самым разнообразным научным дисциплинам, посвященным открытию и изучению других миров. Вначале предполагалось, что в этом центре будут готовить разносторонних ученых, способных работать на тожестве обитаемых планет системы Экспансии. Но с годами цели Фонда расширились: под руководством Чарльза Маккендрика Фонд в пятьдесят шестом году купил небольшую космолинию — и таким образом был основан исследовательский филиал компании.

Биография Чарльза Маккендрика походила на какую-то невероятную голографическую приключенческую историю для детей. Окончив Космическую академию на Марсе, Маккендрик в девятнадцать лет стал инженером по световым двигателям, специализировавшимся на только что изобретенных в то время системах Щульманна-Диеринга. Пять лет он работал на разных линиях, обслуживавших колонии, получив заодно диплом пилота. В возрасте двадцати пяти лет Маккендрик стал самым молодым капитаном разведывательного корабля, принадлежавшего Транспланетной компании. Он работал с экипажами, которые открыли десятки планет для колонизации, а в пятидесятом году входил в состав группы, впервые установившей контакт с внеземной разумной формой жизни — пришельцами, которых называли фалаанами. Спустя шесть лет он стал директором «Фонда Маккендрика» и начал межзвездные исследования; которые и сделали компанию знаменитой.

Самого Маккендрика описывали как не знающего усталости работоголика, посвятившего свою жизнь изучению неосвоенного космоса. Миллиардер, он отошел от активного исследования планет всего пять лет назад в возрасте семидесяти лет.

Прочитав эту биографию — или, скорее, агиографию,[2] — Беннетт подумал, что именно такие личности всегда отталкивали его: напористые, динамичные и агрессивные. Беннетт ни разу еще не встречал удачливого бизнесмена, который вызвал бы у него личную симпатию, хотя не исключено, что на его неприязнь сильно повлияло общение с отцом. С другой стороны, возможно, его предубеждение основывалось на том, что он прочел между строк… И уж конечно, Беннетт не мог отделаться от воспоминания о записи, присланной ему Маккендриком вчера вечером. Магнат выглядел на ней неприятно громогласным, властным и уверенным в том, что может купить все и вся.

Беннетт не знал, чувствовать ли ему себя настороженным оттого, что этот миллиардер обратил на него внимание, или польщенным. Но он точно знал, что предстоящая встреча с Маккендриком не вызывает у него особого энтузиазма.

Участок «ФондаМаккендрика», окруженныйпрорачным забором из полиуглеродного волокна, представлял собой утопленную в углублении ремонтную космоверфь, беспорядочно уставленную огромными станками, оборудованием для поднятия тяжестей и деталями судов. На почетном месте в центре ямы стоял похожий на стилизованный серебристый наконечник стрелы разведывательный корабль класса «кобра».

Беннетт назвал свое имя и показал пропуск охраннику у ворот. Охранник щелкнул челюстью, включая коммуникатор, и быстро заговорил сам с собой. Через пару секунд он кивнул и пропустил Беннетта.

Беннетт начал спускаться по зигзагообразной лестнице вниз, вдыхая горячий воздух, насыщенный тяжелыми запахами ионизации и лазерной сварки. Кабинеты администрации находились на противоположной стороне, но они были пусты.

— Приветствую вас! Могу я вам чем-то помочь?

Беннетт посмотрел наверх. Высоко вверху, перегнувшись через мостки, окружавшие «кобру», стояла маленькая фигурка в одежде инженера и махала ему рукой.

— Я ищу Чарльза Маккендрика, — откликнулся Беннетт.

— Он скоро придет, с минуты на минуту. Не хотите подняться наверх?

Беннетт вскарабкался по мосткам, минуя серебристые гидравлические опоры корабля и его выпуклый бок, испещренный ударами миллионов микрометеоритов. Инженер стоял на коленях возле кабины, напоминавшей по форме толстый капюшон, и вглядывался в ее глубины, периодически сверяясь со светящимся ком-планшетом.

Инженер поднял глаза:

— Беннетт, да? Пилот?

Беннетт кивнул, удивленный внешностью инженера. Снизу он не мог определить его возраст, но вблизи это оказался человек лет восьмидесяти — хрупкий, с лысеющей седой головой и худым лицом.

— Мак ждал вас, — сказал инженер. — Он много мне о вас рассказывал. Судя па всему, вы классный пилот.

— Я бы так не сказал… — начал было Беннетт, недоумевая, откуда это Маккендрик так «много» узнал о нем.

— Что вы знаете о стартовых двигателях Диеринга, Беннетт? Вас ведь наверняка обучали механике и системным операциям в пилотской школе?

«Это что, часть собеседования?» — подумал Беннетт. Похоже, главный инженер решил устроить ему экзамен по основам механики. Беннетт собрался с духом, встал на колени рядом с инженером и вгляделся в кабину.

— На мой взгляд, они лучше всех — в смысле надежности и эксплуатационных характеристик. Последние двигатели «Мицубиси», возможно, быстрее, но я слыхал, что у них плохие результаты при испытаниях с нагрузкой. Я предпочитаю двигатели Диеринга.

— С дельта-операционными системами. Беннетт кивнул.

— Или же с оригинальными программами Шульманна, особенно для дальних полетов.

— Что вы скажете на это? — Инженер сунул Беннетту ком-планшет. — Вот и вот… — Он указал на данные, светившиеся в правом нижнем углу планшета.

— Похоже, это текущее повреждение дельта-реле. Его можно исправить с помощью подпрограммы Манкса. Но, будь у вас программа Шулъманна, этой проблемы не было бы вообще.

Инженер кивнул:

— Я тоже так думаю.

Он встал и повел Беннетта по узкому мостику, окружавшему корабль, останавливаясь время от времени, чтобы указать на какое-то интересное дополнительное устройство или особенности дизайна.

Они остановились перед коническим носом корабля. Беннетт заглянул внутрь, в кабину экипажа с изогнутыми пультами управления и креслами на шарнирах. Ничего себе! Туда запросто можно сунуть всю его «гадюку» целиком, и еще останется место.

— Я слышал о том, как вы спасли «Нортроп», Беннетт. Это действительно высший пилотаж. Сколько человек вы спасли? Десять? Да еще ценный груз…

Беннетт пожал плечами. Он терпеть не мог, когда вспоминали об этой давней истории с «Нортропом».

— Это было давно, — сказал он. — Двенадцать лет назад.

Если честно, он-то понимал, как ему повезло, когда система управления «Нортропа» накрылась и он перешел на ручное управление. Погодные условия были великолепны… он даже испугаться толком не успел.

— Не скромничайте, Беннетт. Вы вели себя как герой. Если бы не вы, корабль шмякнулся бы на площадку и разбился всмятку!

— Я думаю, любой на моем месте сделал бы то же самое.

— Этого мы никогда не узнаем, потому что они не были на вашем месте. А вы были. И вы сумели посадить корабль.

Это было странное время — дни сразу после той посадки. Статьи в прессе, похвалы со стороны руководства «Редвуда»… Но отец тогда спустил его с небес на землю.

«Поистине удивительно, на какие бессознательные peакции способен человек, когда его жизни угрожает опасность».

Это был его единственный комментарий по поводу случившегося, и Беннетт по сей день помнил, какое горькое разочарование он тогда испытал. А ведь все, чего он хотел, это чтобы отец пожал ему руку и сказал: «Молодец!»

Они шагали вокруг корабля, непринужденно болтая о космических полетах и разведывательных экспедициях. Если это презрительное собеседование, Беннетт чувствовал, что оно проходит вполне удовлетворительно.

— А вы не знаете, зачем меня вызвал Маккендрик? — спросил он инженера. — Он говорил о каком-то проекте»

Инженер задумчиво поджал губы.

— Я знаю, что этот корабль через два-три дня отправляется в неизученный сектор галактики.

Беннетт улыбнулся. Ребенок, живший в нем, надеялся услышать захватывающую приключенческую историю о будущем «проекте»…

Из кабинета, расположенного вдоль дальней стенки ямы, вышла женщина и начала пробираться к ним между разобранными ионными двигателями и сотовидными радиационными экранами. Она остановилась под мостками и посмотрела наверх:

— Мистер Маккендрик! Вам звонят.

Инженер махнул ей рукой:

— Хорошо, я отвечу здесь.

Он глянул на Беннетта, словно пытаясь понять, как тот воспринял розыгрыш, и пошел по мостику.

Беннетт, не столько раздраженный, сколько заинтригованный этой мистификацией, во все глаза смотрел на Маккендрика, вытащившего из нагрудного кармана коммуникатор и начавшего оживленный диалог.

Инженер совершенно не напоминал человека, звонившего Беннетту вчера вечером. Он был худощавый и лысоватый, в то время как вчерашний Маккендрик был коренастым, упитанным и с кудрявой седой шевелюрой. Но, внимательно вглядевшись в человека, говорившего по ком-аппарату, Беннетт обнаружил в чертах этого постаревшего лица сходство со вчерашним Маккендриком. Выглядело это так, словно он сбросил за ночь пятьдесят фунтов и постарел на тридцать лет.

Маккендрик сунул аппарат в карман, подошел к Беннетту и протянул ему руку.

— Маккендрик, сказал он. — Зовите меня просто Мак.

Он пристально Вгляделся в лицо Беннетта:

— Надеюсь, этот небольшой розыгрыш вас не обидел?

Беннетт пожал плечами:

— Вы, наверное, ловите кайф, изображая из себя инженера…

Маккендрик рассмеялся:

— Обычно я этого не делаю, Беннетт. Но моя репутация обгоняет меня. Люди не чувствуют себя самими собой в обществе миллиардера, директора «Фонда Маккендрика». Они играют. Разыгрывают представление. Я хотел поговорить с вами до того, как вы узнаете, кто я такой. — Он подмигнул Беннетту. — Вы небось хотите знать, кто вам вчера звонил?

— Полагаю, это было изображение, созданное компьютером с вашей фотографии двадцатилетней давности, — отозвался Беннетт.

— Угадали, Беннетт. То есть почти. Не двадцатилетней, а пятилетней давности. Почему, как вы думаете, я перестал участвовать в разведывательных экспедициях пять лет назад? Это ведь была моя жизнь, Беннетт. А потом — бац! — и я лежу на койке в больнице из-за какого-то идиотского вируса, а мои хирурги носятся вокруг, как ошалевшие цыплята, и боятся, как бы я не откинул копыта. Они вытащили меня — вернее, я сам себя вытащил, — но вид у меня после этого стал дерьмовый. Можете считать меня тщеславным или эгоцентриком — мне плевать, но я не хотел, чтобы Дан Редвуд или Пател и другие подонки потирали руки при виде того, как я сдал, поэтому я теперь общаюсь только по компьютерной связи и выгляжу на миллион долларов.

Беннетт слушал Маккендрика, понимая, что должен испытывать священный трепет в присутствии этого эксцентричного магната, но что-то в нем было такое, что Беннетту было с ним легко.

— Могу я задать вам вопрос, мистер Маккендрик?

— Валяй. Только, ради бога, зови меня Маком!

— Что здесь происходит? Почему именно я?

— Почему вы? Потому что вы хороший пилот…

— Редвуд вчера отстранил меня от работы…

— Редвуд! — Маккендрик будто выплюнул это имя. — Послушайте меня!

Он хлопнул Беннетта по плечу и повел его к перекрытию между мостками. Беннетт счел этот интимный жест путающим и доверительным одновременно.

— То, что я вам скажу, — строго конфиденциально. Только между нами. Дело в том, что вас с Тен Ли сделали козлами отпущения. Компания «Консолидация колоний» заказала Редвуду три сотни грузовых судов класса «гадю-

ка», а также ракеты и операционные системы. Это сделка на миллиарды. Но, как вы сами видели, операционные системы «гадюки» ни к черту не годятся. В них есть какой-то крупный просчет, который компьютерные мальчики Редвуда никак не могут засечь.

— Вы говорите так, словно почти уверены в этом.

— Почти уверен? Послушай, сынок! Я уверен на все сто процентов! Я знаю. У меня есть шпионы в компании «Редвуд». Я знаю, что творится в его компьютерных лабораториях, лучше самого Дана Редвуда, потому что мой шпионы мне докладывают, а его ребята до смерти боятся сказать ему правду. А именно, что программные системы — сплошное барахло, и если «Консолидация колоний» про это пронюхает, миллиардной сделке калуг!

— Значит, в тот раз… Маккендрик закивал головой.

— Ты чуть было не раздолбал свой грузовик и звездолет в лепешку, и ты клялся, что это сбой в программе, — но разве на контрольном тебя послушали? Зуб даю — нет! Беннетт и Тенека предстали бы с красными физиономиями перед дисциплинарной комиссией, и, можешь мне поверить, если бы ты остался у Редвуда, тебя бы к «гадюкам» больше не подпустили. Тебе бы так наподдали коленом под зад, что ты до Рождества залечивал бы синяки, понятно? — Маккендрик возмущенно махнул рукой. — Да пошли ты этого Редвуда подальше! Мои люди мне уже несколько лет твердят о том, какой ты классный пилот. Поэтому, когда у меня появился шанс, я его не упустил.

Они остановились возле двойного выхлопного отверстия двигателей Шульманна-Диеринга. Маккендрик склонился над перилами, глядя вниз.

— Вы говорили о каком-то проекте, — напомнил ему Беннетт.

Маккендрик кивнул и глянул на него: — Ты хотел бы стать пилотом этой «кобры»? Повести звездолет?

Беннетт внезапно вспотел и подумал: а только ли это от жары?

— Куда именно?

— Мы направляемся через космическое пространство, Беннетт, которое лежит в стороне от основного вектора разведывательных экспедиций.

У Беннетта на языке вертелись десятки вопросов, которые ему хотелось задать одновременно.

— Все это очень интересно, — сказал он. — Но почему я? У вас сотня пилотов, не менее квалифицированных…

— Это еще вопрос, Беннетт. Мне нужен пилот, который не боится ни гравитации, ни трудных погодных условий. То, как ты справился с управлением «Нортропа» в шестьдесят восьмом, доказывает, что ты более чем способен.

— Когда вы планируете старт?

— Погоди, — сказал Маккендрик. — Я отвечу на этот и любой другой вопрос, когда придет системный аналитик. Я просмотрю с ней проект, а потом мы поговорим. — Он глянул на часы. — Она скоро должна прийти. Может, выпьем пока кофе?

Он спустился по мосткам вниз и направился через яму кряду кабинетов. Беннетт вошел вслед за Маккендриком в шикарный кабинет, отделанный панелями из деревозаменителя и увешанный движущимися трехмерными изображениями планетных систем. Магнат махнул рукой на диван и заварил кофе. Беннетт сел, обратив внимание на подушку и одеяло, засунутые в шкафчик у противоположной стены. Стало быть, Маккендрик, оправдывая свою репутацию работоголика, спит прямо в кабинете, когда работает на космоверфи.

На столе в углу комнаты стояла фотография молодого и здорового Маккендрика с ослепительно красивой индианкой в сари. Маккендрик держал на руках ребенка, и что-то было одновременно гордое и собственническое в его позе.

Маккендрик протянул Беннетту чашку кофе и опустился в кресло.

— Я слыхал о твоем отце, — сказал он. — Мне очень жаль.

— Слухи распространяются быстро.

— У меня есть свои источники. — Он сделал паузу. — Насколько я знаю, вы не были с ним близки?

Беннетт улыбнулся: — Это мягко сказано. Мы с ним расходились во взглядах практически на все.

— Знакомая история, — сказал Маккендрик, показав на фотографию над столом.

На ней был изображен мужчина средних лет в костюме, крепко держащий за руку маленького пухлого мальчика. Оба они стояли на ступенях какого-то внушительного здания.

— Мой отец, Алистер Маккендрик, основатель Фонда. Он был подонком чистой воды, Беннетт. Он хотел, чтобы я занимался вместе с ним теоретическими изысканиями, но не тут-то было. Ты не представляешь, с каким удовольствием я переориентировал Фонд с теории на практическое исследование космоса!

Беннетт пил кофе, пытаясь сообразить: а может, это очередной трюк Маккендрика? И он произнес эту небольшую речь только для того, чтобы завоевать его доверие? Беннетт перевел взгляд на снимок Маккендрика с индианкой. Магнат заметил это.

— Нахид, моя жена, — сказал он. — Мы встретились с ней, когда я работал на Калькуттской космоверфи. Она была дочерью зажиточного торговца. До того я просто не верил, что смогу влюбиться. Я думал, что не способен на такое чувство — и поэтому обречен быть холостяком. А мысль о детях… — Он умолк и печально улыбнулся. — Удивительно, как меняются взгляды, когда встречаешь женщину, с которой тебе хочется быть вместе до конца твоей жизни.

Беннетт вспомнил, что в биографическом эссе, которое он читал утром, не было ни слова о жене Маккендрика.

Маккендрик оторвал от фотографии взгляд и посмотрел на Беннетта.

— Нахид умерла почти тринадцать лет назад, — тихо сказал он. — Лейкемия. Мы ничего не смогли сделать, несмотря на все мои богатства…

Беннетт отвел от магната глаза и спросил, глядя на фотографию, чтобы сменить тему: — У вас был сын?

— Дочь, Сита. — Маккендрик покачал головой. — К сожалению, я больше с ней не вижусь.

«Возможно, — подумал Беннетт, — это объясняет, почему Маккендрик с головой ушел в работу».

Маккендрик посмотрел наверх, через окно, оглядывая яму.

— Наконец-то наша аналитик почтила нас своим присутствием! — сказал он.

Маленькая фигурка, еще уменьшенная расстоянием, спускалась по зигзагообразной лестнице. Через пару минут секретарша Маккендрика постучала и открыла дверь. Хрупкая женщина в ярко-красном летном костюме, такая же босая, как и в первый раз, когда Беннетт увидел ее, вошла в кабинет,

— Тен Ли! — воскликнул Беннетт.

— Джошуа! — Вьетнамо-замбийка кивнула, но не улыбнулась. — Мак сказал мне вчера, что я снова буду работать с тобой, если ты решишь к нам присоединиться. Я сразу же уволилась из компании «Редвуд».

— Скорее всего я действительно к вам присоединюсь, — откликнулся Беннетт.

Он снова изумился тому, насколько она миниатюрна. Она стояла перед ним, и голова ее еле доставала ему до груди. За плечами у нее был небольшой рюкзачок, и под

его тяжестью она изящно, как тростинка, слегка прогибалась назад.

— Нам нужен первоклассный аналитик, — заявил Маккендрик. — Мои люди рекомендовали Тен Ли. Хочешь кофе, Тен? Тебе подлить, Джош?

Пока Маккендрик возился с кофеваркой, Беннетт сказал Тен Ли:

— Рад снова тебя видеть.

Тен Ли мигнула, глядя на него с отсутствующим выражением. Похоже, до нее не сразу дошло, что он сказал.

— Я говорила тебе, Джош, что мой римпоч велел мне искать мою судьбу далеко за пределами. Похоже, он был прав. Когда Мак связался со мной вчера вечером, я без колебаний приняла его предложение.

— Он сказал тебе точно, куда мы летим?

— Нет, он только сказал, что в такую даль еще не летал ни один разведывательный корабль. Значит, у меня будет полно времени для медитации.

— Я думаю, на корабле будут криогенные камеры, Тен, — улыбнулся Беннетт.

— С каких это пор их использование считается обязательным, Джошуа?

— И то верно. Но я лично не против камер. Она посмотрела на него, однако мысли ее, как всегда, были скрыты под бесстрастной маской.

— Возможно, некоторый период размышлений пошел бы тебе на пользу.

— Может быть. — Беннетт пожал плечами. — А что у тебя в рюкзаке?

— Мое имущество. Еще один летный костюм, туалетные принадлежности и «Книга медитации» — философская книга Бхао-Кхета.

— Ты путешествуешь налегке, — заметил Беннетт. Она кивнула:

— Мы все начинаем путешествие налегке, Джош, но некоторые нагружают себя по пути.

Беннетт медленно склонил голову, в знак того, что он якобы понял:

— Ты права, Тен.

Маккендрик передал им по чашечке кофе.

— Теперь, когда ты здесь, Тен, мы можем поговорить о деле. Как я уже сказал, мы летим в неосвоенное пространство. Четвертый сектор — или, если быть более точным, самый край галактики. Садитесь! Я покажу вам кое-какие видеозаписи.

Пока Маккендрик набирал что-то на клавиатуре своего компьютера, Беннетт устроился поудобнее на диване. Тен Ли сняла рюкзак и села, скрестив ноги, на полу. Маккендрик оседлал краешек стола, в точности как его подправленное компьютером второе «я» прошлым вечером. На экране появилось застывшее изображение неизвестной солнечной системы.

— Несколько лет назад один из моих самоуправляемых разведывательных кораблей снял на видеопленку звездную систему, известную до того только под номером G5/13. В такую даль не залетал ни один корабль ни одной космолинии. Система находится от нас примерно в тысяче световых лет. Как вы, наверное, знаете, целью Экспансии, причем целью, не лишенной смысла, является исследование космоса по спирали, вдоль расширяющегося конуса. Это простой экономический расчет — куда выгоднее открывать и колонизировать планеты, которые находятся поблизости от изученного и заселенного космоса.

Маккендрик сделал паузу, — Однако я люблю все делать по-своему. Можете считать меня белой вороной, но мне не нравится бегать в стаде. Перед нами раскинулась целая вселенная, и черт меня возьми, если я буду ползать по заднему двору, как какой-то беспомощный муравей! Я люблю рисковать. Я посылаю свои корабли туда, куда другие компании боятся летать. Иногда я остаюсь с носом, иногда возвращаюсь с триумфом. Самые крупные из моих удач — это открытие планет, богатых ценной рудой, металлами и растительной жизнью, незаменимой для производства лекарств. С годами я все время старался хоть немного, но продвигаться вперед. Как я уже сказал, один из моих кораблей начал присылать интересные видеозаписи с края вселенной. Корабль получил информацию от одного из своих зондов, обработал ее и передал результаты на нашу станцию на Марсе. Вот что обнаружил зонд.

Маккендрик повернулся и коснулся иконки на панели. Сцена начала разворачиваться — быстрее, чем в реальности. Солнечная система на экране была видна с точки зрения наблюдательного зонда. Мимо промелькнули внешние ледяные планеты. Потом пошла коллекция более мелких планет размером с Землю, вращавшихся по орбите на расстоянии порядка двадцати миллионов миль от солнца. Зонд изменил угол полета, резко направившись к звезде, и на экране появился газовый гигант. Полосы голубого и зеленого света наполнили комнату водным сиянием.

Маккендрик остановил видеофильм.

Беннетт наклонился вперед.

— Газовый гигант? — спросил он. — Но с какой стати наблюдательный зонд счел звезду-гигант достойной особого интереса?

Маккендрик улыбнулся.

— Я назвал ее Заутреней, — сказал он. — Но меня интересует не она. Планета, которая меня заинтриговала, скрыта массивным шаром Заутрени, и здесь ее почти не видно. — Маккендрик показал на маленький диск размером с монетку, еле различимую на фоне яркой поверхности газового гиганта. — Я назвал ее Полутьмой — и не случайно. Смотрите.

Сцена на экране вновь ожила. Зонд приближался к планетке. Скоро она заполнила собой весь экран. Вначале это был всего лишь шар, затянутый облаками розовато-лилового цвета, а затем, когда зонд пролетел сквозь штормовую атмосферу, показался пейзаж: горы и равнины, длинные голубые озера, лиловые леса и пурпурная трава.

— Фильм смонтирован из кусков четырехчасовой разведывательной съемки, поэтому он довольно рваный и непоследовательный. На планете бушуют сильные бури, так что некоторые кадры получились размытыми. Кроме того, планета почти постоянно находится в тени Заутрени, которая излучает примерно в три раза меньше света, чем наше Солнце, Отсюда и название — Полутьма. Через пару минут вы увидите кое-что интересное.

Беннетт подался вперед, сгорая от любопытства.

Перед ними проносилась неровная, изрытая поверхность планеты; пологие холмы лежали у подножия высоких гор. Когда на экране показалась долина между горами, Маккендрик остановил кадр. Сперва Беннетт ничего не заметил, но потом разглядел на дне ущелья два ряда объектов правильной формы.: Маккендрик увеличил изображение, и Беннетт увидел, что эти объекты — явно здания.

— Видали? — сказал Маккендрик, — Что скажете?

— Какая-то деревня или поселение, — отважился Беннетт. — Они слишком правильной формы, так что это не может быть случайное нагромождение каменных глыб.

— Тен Ли? Она кивнула:

— Очень может быть. Скорее всего это искусственные объекты.

— Это единственный снимок, где они видны, — сказал Маккендрик. — В скором времени сигнал был потерян из-за бури. Когда я это увидел, то решил, что должен исследовать эту планету. Не просто послать туда людей — я сам должен туда полететь. — Он пристально посмотрел на Тен Ли, а затем на Беннетта. — Надеюсь, вы понимаете, что это может значить?

— Внеземная разумная жизнь, — откликнулся Беннетт. — Только какая: вторая или третья по счету?

— Это зависит от того, считаешь Ты китовых с Сириуса VI разумными или нет, — сказал Маккендрик. — По-моему, этот вопрос еще остается открытым. Короче, если это действительно дело рук разумных существ и если они еще не вымерли, нас ждет там весьма многообещающее открытие,

— Слишком Много «если», — заметила Тен Ли. Маккендрик пожал плечами:

— Я готов рискнуть. Хотите со мной?

Беннетт взглянул на Тен Ли. По ее виду никак невозможно было сказать, что она только что посмотрела фильм, который мог стать важным событием в истории исследования звезд.

Наконец она моргнула й спросила:

— На каком расстоянии от Земли находится Полутьма? — Почти две тысячи световых лет.

— Значит, мы сможем долететь туда месяца за три-четыре?

Маккендрик кивнул:

— Что-то вроде того. Корабль, естественно, оснащен камерами для анабиоза. Так что субъективно это займет у нас день или два.

Тен Ли посмотрела Маккендрику в глаза:

— Могу я задать еще один вопрос?

— Валяй.

— Я не понимаю одного: почему вы не хотите послать полностью оснащенную разведывательную команду.

— Вопрос по существу, — кивнул Маккендрик, — однако подготовка такой команды и корабля занимает много месяцев, а порой и больше года, особенно если учесть, какая это даль.

— Вряд ли кто-нибудь за это время откроет Полутьму, — заметил Беннетт.

— Правильно, но у меня нет этого года. — Маккендрик помолчал, а потом продолжил: — Пять дет назад, когда я заболел, мои врачи дали мне четыре года. Максимум пять лет. Я уже живу взаймы. Хорошо, если я протяну еще год. Больше всего на свете мне хочется открыть разумную жизнь на Полутьме, даже если это будет последним, что я сделаю в жизни. Мне нужен небольшой экипаж для звездолета, который уже практически готов. Я хочу добраться туда как можно скорее. Вас удовлетворяет мой ответ?

Тен Ли еле заметно кивнула.

— Мой римпон предсказал мне дальнюю дорогу. Я полечу с вами.

— Беннетт?

— Профсоюзные ставки? — спросил Беннетт, глядя на Маккендрика.

— К черту профсоюзные ставки! — улыбнулся магнат — Сто тысяч в месяц. Устраивает?

Беннетт уставился на застывшее изображение предполагаемого поселения инопланетян.

— Считайте, что я с вами.

Маккендрик выключил ком-экран и соскользнул с края стола.

— Мы стартуем двадцать шестого, через три дня. А до того будем ежедневно проводить обычные системные проверки и настройку оборудования. Есть еще вопросы?

«Двадцать шестого, — подумал Беннетт. — Похороны моего отца».

Жители Мохаве сочтут его грубым и бесчувственным, если он не придет. Двадцать дет назад он не пошел на похороны Эллы — и снова его кольнуло чувство вины. Он постарался загнать это ощущение куда-нибудь подальше, в самые глубины сознания.

Хорошо, — сказал Маккендрик. — Значит, насчет даты мы договорились. Мне надо отдохнуть. Жду вас завтра в десять.

Беннетт вышел на яркий солнечный свет с таким чувством, что в его жизни начинается новая глава. Он подумал об отце, о Джулии… Наконец-то он сделал Шаг, чтобы изменить свой образ жизни, который ему так давно хотелось изменить, да решимости не хватало. Беннетт никогда не любил загадывать далеко вперед и мечтать. Теперь по крайней мере он хотя бы перестанет оглядываться назад и терзаться раскаянием.

Он пошел вслед за Тен Ли вверх по лестнице, ведущей из ямы.

— Могу я подбросить тебя куда-нибудь, Тен?

— Спасибо, но я предпочитаю ходить пешком. Беннетт пожал плечами:

— Тогда до завтра.

Он помахал ей рукой, направился к стоянке — и вдруг услышал голос Тен Ли:

— Джошуа!

Он вернулся туда, где стояла Тен Ли, не сводившая с него глаз.

— Джошуа! Я все думаю о том, что сказал нам Маккендрик.

— И что ты думаешь?

— Как по-твоему, почему он выбрал именно нас? У него много хороших пилотов и аналитиков.

— Он говорит, что считает нас лучшими, — отозвался Беннетт. — Мы просто вовремя попались ему под руку.

— А может, дело в том, что это опасная задача? Полутьма — планета бурь.

— Возможно. Кто его знает? Я справлюсь с любыми погодными условиями. — Он улыбнулся. — Не беспокойся, Тен Ли.

Тен Ли одарила его бесстрастным взглядом:

— Я не беспокоюсь, Джошуа. Мне просто интересно.

— Как скажешь. Ты точно не хочешь, чтобы я тебя подбросил?

Она молча повернулась и пошла к зданию станции — хрупкая босоногая фигурка с рюкзаком.

Следующие два дня Беннетт, Маккендрик и Тен Ли работали на «кобре», проводя проверку оборудования и системный анализ. Вечером накануне старта Беннетт написал коротенькое заявление об увольнении и послал его на статью «Редвуд». Он думал, что Матсон тут же ответит ему, угрожая судом за нарушение контракта. Когда минут через пять с экрана послышался мелодичный звонок, Беннетт нажал кнопку «секретно». Это был не Матсон, а Джулия. Он решил не отвечать.

Перед закатом Беннетт вывел свою машину из гаража и поехал по пустыне. Он остановился у купола, в котором вырос, прошел через обветшалое жилище и вышел в мемориальный сад. Ему хотелось вызвать обрез Эллы и поговорить с ней, рассказать о последних событиях, но тут его осенила идея получше. Он подошел к скамейке из деревозаменителя, встал на колени и приподнял сиденье. Под ним находился модуль имитирующей личность голограммы. Он взял его и пошел по саду, собирая миниатюрные проекторы и приемники. Вместо того чтобы оставлять Эллу здесь и жить без нее бог знает сколько времени, он возьмет ее с собой, чтобы она разделила с ним это приключение.

Когда он вернулся к себе в купол, то обнаружил, что Джулия оставила записанное сообщение.

— Джошуа! — Она смотрела на него, кусая губы. — Я только что услышала о твоем отце. Мне очень жаль. Ты должен был сказать мне, когда мы с тобой вчера виделись. Знаешь, по поводу того, что я тебе сказала… Не знаю… Возможно, я немного переборщила. — Она замолчала, подбирая слова. — Я вот что подумала… Может, встретимся как-нибудь? После похорон, например?

Беннетт остановил запись, не дожидаясь конца, стер ее из памяти и выключил экран, а потом долго сидел в тишине и смотрел на темнеющую пустыню.

Загрузка...