Полутьма

13

Беннетт тронул Маккендрика за руку и показал на вид в боковом окошке вездехода:

— Еще одна линия указателей.

Вездеход двигался по проходу, огороженному с двух сторон плитами, выложенными в виде стрелок, которые словно приглашали гостей посетить руины. Они даже издали казались массивными, но истинные размеры стали понятны, лишь когда вездеход въехал в долину. Целые ряды высоких колонн и украшенных резьбой крестовидных сооружений уходили вдаль, теряясь в перспективе.

Когда вездеход остановился, Беннетт вылез из кабины и зашагал к руинам. Маккендрик еле поспевал за ним с камерой на плече. Последней шла Тен Ли, и даже на ее бесстрастном лице отражалось восторженное удивление.

— Почему их не было на видео? — спросил Беннетт у Маккендрика, махнув рукой в сторону колонн.

— Но зонд был только один, Джошуа. Он облетел планету всего разок, а большая часть ее была закрыта тучами. Чудо, что удалось снять те постройки.

Беннетт кивнул и пошел дальше, углубляясь в проход между колоннами. Руины настолько поражали своим величием, что Беннетту хотелось осмотреть их одному, в тишине. Это место настраивало на глубокомысленный лад. Каждая колонна около сотни метров в высоту и пяти — в обхвате. Время и бури разрушили некоторые колонны и кресты. Их обломки лежали на земле, покрытые вездесущей пурпурной травой. Беннетт взбирался на эти поросшие травой глыбы, разглядывая колонны, рядами уходившие в долину.

— Иди сюда! — позвала его сзади Тен Ли.

Он спрыгнул с глыбы и подбежал к ней. Тен Ли рассматривала резьбу на подножии колонны. Там были изображены круги разной величины, заключенные друг в друга, и концентрический ряд символов и иероглифов.

— Это мандала, Джошуа, — сказала Тен Ли. — Смотри! Это девять сфер мироздания. А сад в центре — символическое изображение нирваны. Она очень похожа на мандалу школы Махаяны.

Тен Ли умолкла, обводя пальцами выщербленные временем круги.

Маккендрик опустил камеру.

— Это, должно быть, совпадение, Тен Ли. Люди не могли построить этот храм. Колонны вытесаны из того же камня, что и плиты. По самым грубым прикидкам, им как минимум десять тысяч лет.

— Люди тут ни при чем, — отозвалась Тен Ли. — И это удивительнее всего.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Беннетт.

— А ты не понимаешь? Если храм построили здешние жители, значит, их философия была сходна с буддизмом. Ты понимаешь, что это значит? Это значит, что обитатели Полутьмы пришли к той же философии и открыли те же универсальные истины, что и земляне.

— Только в том случае, если это действительно мандала, — сказал Беннетт. — И если эти символы значат для них то же, что и для нас.

— Разумеется, — кивнула Тен Ли. — Не будем спешить с выводами.

Они разделились. Беннетт продолжил свой путь по проходу между колоннами. Заутреня клонилась к закату, озаряя руины мягким молочным светом. Беннетт заметил движение наверху колонны и невольно замер от изумления, но тут же облегченно вздохнул. Одна из птиц, похожих на птеранодонов, которых они уже видели раньше, возилась в своем неряшливом гнезде, хрипло каркая и распрямляя серповидные крылья.

Беннетт осматривал подножия колонн, надеясь увидеть там еще мандаяу или какую-нибудь резьбу. На двух колоннах он обнаружил нечто подобное, а на других — вытесанные в виде квадратов таблички со знакомыми иероглифами, такими же, как на давешних плитах. Он оглянулся и посмотрел на своих спутников. Те казались крохотными фигурками на фоне уходящих вдаль колонн, Беннетт понимал, что должен испытывать возбуждение и восторг от сегодняшних открытий. Отчаститак оно и было. Умом он понимал, каковы могут быть последствия их находки. Но в душе оставалось все то же чувство, что и раньше: никакие открытия не могут изменить его состояния. Он так и остался посторонним наблюдателем — слабым, недовольным собой, терзаемым раскаянием и муками совести.

Поэтому, когда через пять минут Беннетт наткнулся на статуи, он был погружен в мучительные размышления о Джулии и Элле — и одновременно тупо смотрел на изображение существа, которое не было похоже ни на человека, ни на насекомое, а представляло собой странный сплав этих двух существ. Между колоннами были и другие статуи, рядами уходившие вдаль.

Прошло как минимум тридцать секунд, прежде чем Беннетт пришел в себя.

— Тен, Мак! — крикнул он. — Идите сюда!

Но даже в эту минуту он не смог удержаться от мысли о том, с каким интересом слушала бы Элла его рассказ об этой находке.

Маккендрик и Тен Ли подбежали к нему и остановились, тяжело дыша. Они уставились на трехметровые статуи. Маккендрик выругался себе под нос, а Тен Ли пробормотала что-то на своем родном языке.

Статуи были высечены из белого камня и изображали двуногое существо на тонких конечностях, согнутых в коленях, с длинным туловищем и огромным количеством ребер. Голова его походила на лошадиную — и в то же время чем-то напоминала саранчу с огромными глазами. На плите под ногами статуи находился ряд иероглифов, словно это существо было чем-то знаменито и надпись увековечивала память о нем.

— Как вы думаете, они изображены в натуральную величину? — спросил Беннетт;-

Маккендрик сощурился, глядя на статую, и покачал головой:

— При такой-то гравитации — и таком щуплом строении? Ни в коем случае, Джош. Я думаю, они ничуть не выше нас.

— Интересно, вымерли они или нет? — задумчиво произнесла Тен Ли.

Беннетт не сводил глаз с лица статуи. Он находился на краю галактики, в двух тысячах световых лет от дома; он только что обнаружил неопровержимое доказательство существования разумной жизни на Полутьме — но все это как-то не укладывалось у него в голове. Беннетту очень хотелось забыть о себе и испытать такое же чувство изумления и восторга, какое, по всей видимости, охватило Маккендрика и Тен Ли.

— До поселения остался час пути, — сказал Маккендрик. — У нас еще есть пара часов до заката. Поедем вперед или останемся и заночуем здесь?

— Я хотела бы осмотреть поселение, — отозвалась Тен Ли.

— Я тоже, — согласился с ней Беннетт. — Поехали?

Они пошли по проходу между колоннами обратно к вездеходу. Маккендрик выехал из долины между горами и направился на север, быстро пересекая равнину, покрытую пурпурной травой.

Они ехали молча, размышляя о том, какие открытия — приятные, а может, и неприятные — ожидают их впереди. «Если это действительно поселение, причём обитаемое, — что тогда?» — подумал Беннетт. Неужели встреча с живыми инопланетянами тоже не выведет его из состояния апатии?

— Повезло нам, — сказал наконец Маккендрик, нарушив напряженное молчание. — Сегодня гроза обошла нас стороной.

— И ночью тоже было тихо, — откликнулась Тен Ли.

Они обменивались ничего не значащими фразами, словно боялись сглазить то, что ждало их впереди.

— Зато ночью наверняка будет зверская буря, — добавил Беннетт.

И снова повисла неловкая тишина. Вездеход катил на полной скорости, будто ему тоже не терпелось поскорее доехать до селения. Заутреня, в свою очередь, быстро катилась за горы на востоке. Над головой в синеве вечернего неба слабо мерцало второе солнце среди россыпи далеких звезд.

— Я все думаю: когда мы доберемся до поселка, идти нам туда с оружием или без? — проговорил Маккендрик, посмотрев на Тен Ли, а затем на Беннетта.

— Если они буддисты, — откликнулась Тен Ли, — они должны быть миролюбивы.

— А если они не буддисты? — возразил Беннетт. — Может, эта твоя мандала — символ воинственного племени… Вдруг они сначала изрубят нас на куски, а потом уж начнут задавать вопросы?

Тен Ли окинула его невозмутимым взглядом, но он почувствовал ее неодобрение.

— Прости, Тен Ли, но я не думаю, что мы должны слишком полагаться на сходство этих символов с земными.

— Давайте сперва доедем до поселка, а там видно будет, — предложила Тен Ли. — Если хотите, я пойду туда первой, одна.

— Ладно, на месте разберемся, — кивнул Маккендрик. — Но про то, чтобы идти одной, и думать забудь. Мы пойдем вместе.

Дорога пошла в гору, и вездеход начал пологий подъем. На вершине Маккендрик притормозил, а потом вырубил двигатель. Перед ними открылась широкая панорама. В долине меж двумя горными грядами стояли строения, заснятые зондом во время пробного полета. Их было штук тридцать — небольших деревянных срубов, тянувшихся двумя стройными рядами посреди долины. Неподалеку от строений виднелся пологий неровный курган.

— Похоже, никого нет дома, — сказал Беннетт. — Или же они рано ложатся спать.

— Мы поедем туда на вездеходе, — сказал Маккендрик. — И держите на всякий случай ружья наготове.

Беннетт поднял свой импульсник, а Маккендрик включил двигатель. Вездеход начал медленно спускаться вниз, обогнул курган и на черепашьей скорости подъехал к первому срубу. Маккендрик выключил мотор, и они все трое замерли, молча глядя на хижины, сложенные из грубо обтесанных бревен.

Беннетт подумал, что местные обитатели, если это поселение принадлежит им, сильно деградировали по сравнению со своими предками, построившими храм или музей из каменных колонн.

— Ладно, — севшим голосом сказал Маккендрик. — Давайте выйдем прогуляемся.

Беннетт выпрыгнул из кабины, сжимая в руках ружье и чувствуя напряжение во всем теле. Они осторожно подошли к первому срубу, который не сильно отличался от хижины где-нибудь в лесах Орегона.

Эта хижина точно была необитаема. Дверь болталась на одной петле, и ставни на незастекленных окнах — тоже. По стенам карабкались вьюнки и лиловая трава. Беннетт ногой открыл перекошенную дверь и вгляделся в полутьму. В слабых отблесках заходящей Заутрени он увидел голые доски и сломанный стул; единственными обитателями дома, судя по звукам коготков, были мелкие животные.

Беннетт покачал головой:

— Никого нет дома, Мак.

Они подошли к следующей хижине, в точности похожей на первую и на все прочие. Здесь не было даже поломанной мебели.

— Как по-вашему, давно они необитаемы? — спросил Мажкендрик. — Пятнадцать лет? Двадцать?

— Или пятьдесят? А может, сто? — добавил Беннетт. — Древесина сильно подгнила, но мы на этой планете чужие; Сколько времени должно пройти, чтобы дерево сгнило на Полутьме? Поэтому трудно сказать, давно эти хижины необитаемы или недавно.

— Как ты думаешь, те колонны и эти срубы построены одними и теми же существами? — спросила Тен Ли.

— Если руинам по меньшей мере десять тысяч лет, — отозвался Беннетт, — выходит, их раса сильно деградировала за это время. У них началась эпоха упадка, и они утратили способность возводить монументальные сооружения — а может, просто утратили в них нужду.

— Ладно, — сказал Маккендрик. — Давайте разделимся и осмотрим все срубы. Если что-нибудь найдете — крикните.

Беннетт подошел к третьей хибаре, нырнул в дверной проем и оглядел единственную комнату. В углу стоял каркас кровати — и все. Больше никаких следов — ни вещей, ни утвари, ни инструментов, которые могли быть оставлены обитателями, если они переселились отсюда в другое место.

Он обошел несколько хижин подряд и везде обнаружил одно и то же: обломки старой мебели или вообще ничего. В последнем доме Беннетт увидел детскую колыбельку, сделанную из того же дерева, что и сами срубы, валявшуюся на боку и наполовину сгнившую. Эта колыбелька сказала ему об исчезнувшей расе куда больше, нежели статуи в руинах, искусно вытесанные из камня в надежде на бессмертие. Беннетт подумал о том, как похожи бывшие обитатели Полутьмы на людей. Он прилетел на край галактики, за тысячу световых лет от дома, чтобы найти здесь вещицу, созданную для инопланетного ребенка, в которой нетрудно было узнать колыбель.

Беннетт вышел из хижины и хотел уже отправиться на поиски Маккендрика, чтобы предложить ему разбить лагерь на ночь, как вдруг из другого ряда срубов раздался приглушенный голос Тен Ли. Беннетт обогнул деревянный домик и оглянулся по сторонам центральной улицы. Тен Ли стояла у самой последней хижины в ряду и энергично махала рукой:

— Джошуа! Сюда!

Из ближайшей хижины вынырнул Маккендрик и побежал к Тен Ли. Она в шоке прислонилась к двери.

— Тен! — Беннетт тронул ее за плечо. — С тобой все в порядке, Тен?

— Сама не знаю, — отозвалась Тен Ли.

— В чем дело? — спросил Маккендрик. Тен Ли показала пальцем через плечо:

— Там… На стене. Надеюсь, у меня нет галлюцинаций…

Беннетт быстро вошел в хижину, Маккендрик — следом за ним. Последние лучи Заутрени бросали слабый свет через окно, освещая небольшой квадрат на стене. А в этом квадрате была фотография — старая фотография в грубой деревянной рамке.

— Не может этого быть, — прошептал Маккендрик.

Беннетт снял фотографию со стены и вынес на улицу, где было посветлее, чтобы убедиться, что глаза не обманывают его. Он сел на ступеньку. Тен Ли с Маккендриком примостились рядом с ним. Теперь Беннетт понял странную реакцию Тен Ли. Он и сам был вне себя от изумления. На фотографии, выцветшей от времени, была изображена Эйфелева башня.

— Париж, сказал Маккендрик, хотя это было ясно без слов. — Париж… Франция…

Беннетт перевернул снимок, словно желая убедиться в подлинности фотографии. Ему стало смешно. Какие еще, к черту, доказательства? У него в руках, вне всяких сомнений, снимок Эйфелевой башни.

Хотя он понимал, что этого не может быть.

Тен Ли, более зоркая, чем Беннетт, показала пальчиком на маленький автомобиль рядом с башней:

— Смотрите! Это, случайно, не электрический «вольво»? Это же допотопная модель! Ей как минимум сто лет.

Они молча разглядывали фотографию Парижа столетней давности.

— Ладно, — вымолвил наконец Беннетт. — Конечно, это глупый вопрос, но как, черт возьми, она сюда попала?

— Давайте еще раз проверим все хижины, — предложил Маккендрик. — Обыщем их как следует. Должны же мы найти что-то еще и разобраться, что все это значит!

Они вновь обыскали заброшенный поселок.

Беннетт и сам не понял, что заставило его обернуться и посмотреть в сторону вездехода. Он вышел из первой хижины, не найдя ничего, кроме сломанного стула, и глянул на горы, а потом на вездеход, отражавший отдаленныелучи газового гиганта. За вездеходом виднелся пологий холмик.

Беннетт с бьющимся сердцем, боясь поверить собственной догадке, направился к вездеходу. Маккендрик с Тен Ли осматривали второй ряд хижин, и Беннетт не хотел зря будоражить их — ведь он мог и ошибиться.

Он миновал вездеход и бегом бросился вперед. Метрах в пятидесяти земля под ногами стала мягкой и влажной. Холм, поросший пурпурной травой, был длинным и узким. В его очертаниях чудилось что-то до боли знакомое…

Беннетт встал на колени и вырвал пучок травы. Под ней блеснул серебристый металл. Беннетт поднялся и прошелся вдоль холма. Он с легкостью освободил небольшой участок от травы, а потом заглянул внутрь. Обшивка в этом месте была содрана, остался лишь покореженный каркас. Беннетт спустился вниз, цепляясь за каркас корабля, как за ступеньки стремянки, и очутился внутри колониального лайнера. Его обширная центральная каюта походила на церковный неф, освещенный слабым слетом Заутрени через проход, проделанный Беннеттом.

Беннетт прошел по кораблю, представляя себе его посадку. Этот неуклюжий лайнер явно не смог справиться с натиском бури на Полутьме. Он рухнул на равнину, пропахав землю носом. Беннетт представил, как перепугались тысячи колонистов, которым грозила гибель на чужой планете, вдали от дома.

От лайнера мало что осталось, кроме корпуса и каркаса, да и те были сильно повреждены. Колонисты наверняка содрали и унесли все, что смогли, чтобы построить себе жилье где-то в другом месте; Они временно возвели деревянные срубы и жили в них, пока не демонтировали корабль и не нашли себе более подходящее место, а затем ушли из поселка, оставив лишь сломанную мебель и фотографию Эйфелевой башни, столь поразившую вообряжение Беннетта и его спутников. Сам же корабль с годами понемногу погружался в землю, а тот след, что он пропахал, зарос со временем травой.

Беннетт заметил кусочек внешней обшивки, отколовшийся от корпуса и валяющийся на полу. Потрепанный долгим перелетом и грозами Полутьмы металл был покрыт царапинами и вмятинами, но Беннетту удалось различить на нем красно-бело-синий логотип французской космолинии.

Как этот корабль занесло сюда, в такую даль, когда он должен был спокойно летать в пределах, освоенных системой Экспансии? Или же колонисты сознательно решили исследовать этот глухой уголок галактики? Что ж… Изменить курс и рвануть на край света — это вполне в духе французов, смелых и одновременно столь склонных к браваде.

Беннетт погрузился в размышления о двух важнейших находках дня — каменных руинах и остатках лайнера. Странное дело, но именно старый земной звездолет поразил его в большей степени и даже заставил на мгновение забыть о собственных печалях. Беннетт повернулся и быстро пошел обратно, чтобы поскорее рассказать Маккендрику и Тен Ли о своем открытии;

Он почти уже подошел к дыре, через которую пролез на корабль, как вдруг услышал звук выстрела. У него екнуло сердце. Стреляли из лазерного оружия, а не из импульсного. А это значило, что стрелял не Маккендрик или Тен Ли, а кто-то другой.

Беннетт осторожно высунул голову в дыру и осмотрелся.

В поселке горела хижина, ярким пламенем озаряя сумеречные окрестности. Беннетт пытался понять, что происходит. Он увидел две стоящие у поселка машины — непропорциональные до нелепости штуковины с огромными дутыми шинами и малюсенькими кузовами. С десяток человек — на расстоянии они казались крохотными темными фигурками, однако, без сомнения, гуманоидными — выпрыгнули из машин и побежали к Маккендрику и Тен Ли, стоящими с поднятыми руками. Один из бежавших выстрелил снова, подпалив ближайшую хижину из чистой любви к разрушению.

Фигурки окружили пленников, держа лазерные ружья наперевес, и жестами велели Маккендрику с Тен Ли двигаться к ближайшей машине на дутых шинах.

Пленники повиновались и медленно пошли, не опуская рук,

Беннетт смотрел на эту сцену, взвешивая свои шансы. Если он попытается освободить своих друзей прямо сейчас, его попросту задавят. Слишком неравные силы. Скорее всего такая попытка приведет лишь к тому, что Маккендрика с Тен Ли убьют, да и его самого тоже.

Надо выждать время. Лучше всего подождать, пока эти гуманоиды уберутся из поселка, и поехать за ними на безопасном расстоянии. Потом он продолжит преследование пешком. Он вооружен, а главное, его появления никто не ожидает. Он найдет Маккендрика и Тен Ли и попробует их спасти.

Гуманоиды забрались в свои джипы и поехали, подскакивая на ухабах. Ехали машины медленно — скорее всего их приводило в движение электричество. Широкие шины оставляли на траве четкие следы.

И тут вездеход тронулся с места. Ну конечно, подумал Беннетт, какой им смысл бросать такое прекрасно оснащенное транспортное средство?

Что ж, значит, планы придется немного изменить. Он пойдет за ними пешком, найдёт Маккендрика и Тен Ли и вызволит их.

Джипы на дутых шинах и вездеход проплыли мимо горящих хижин и скрылись в ночи. Беннетт выждал несколько нескончаемо долгих минут, ощущая, как бешено бьется сердце. Похоже, гуманоиды не оставили никого из своих сородичей. Он видел лишь движение теней от догоравших срубов.

Беннетт вылез из звездолета и помчался к поселку. Оказавшись на открытой местности, он вдруг почувствовал себя ужасно уязвимым. Беннетт миновал горящие хижины и остановился у последнего сруба в ряду. Ему пришлось подождать, пока глаза привыкнут к потемкам после слепящего огня. Далекое солнце светило не очень ярко — пожалуй, вдвое ярче полной луны на Земле. Долина между горами сужалась, заворачивая влево, и примерно в километре переходила в узкую тропу. В слабом свете звезд следы от машин казались темными параллельными линиями на примятой траве.

Беннетт покинул свое убежище — последнюю хижину — и трусцой побежал вдоль следов. Довольно скоро он запыхался и перешел на шаг. Беннетт старался поддерживать форму на станции «Редвуд» и через день ходил в гимнастический зал, но к такому марафону он явно не был готов.

Беннетт вгляделся вдаль. Ему еле удалось различить три движущиеся точки на тропе между двумя смыкающимися горными массивами.

Беннетт то бежал, то переходил на шаг, стараясь глубоко дышать через нос. Скоро ружье показалось ему крайне тяжелой ношей. Беннетт испытывал неудержимое желание бросить его, хотя и понимал, что желание это абсурдно и что скоро оружие понадобится ему для спасения друзей. И все же мысль об убийстве людей, пусть даже взявших в плен Тен Ли и Мака, приводила его в ужас. Он поставил указатель на отметку «парализовать».

Примерно через час долина сузилась, превратившись в тропу, которая поднималась в гору. Беннетт остановился и встал на колени, пытаясь перевести дух. Он смотрел на вершину холма и гадал, что же он увидит там, внизу. Бог ты мой! Ведь ему придется пройти еще несколько километров, прежде чем он доберется до поселения гуманоидов…

Беннетт встал и пошел вперед, стараясь не думать о том, что его ждет. Идти по склону вверх было безумно трудно, особенно после пройденного пути. Беннетт часто останавливался, чтобы дать ногам отдохнуть и наполнить воздухом легкие. Вершина холма казалась все такой же далекой — словно оптическая иллюзия, которая никогда не станет ближе.

Почти добравшись наконец до каменистой вершины, Беннетт замедлил шаг. Дальше надо идти очень осторожно, чтобы не влипнуть ненароком. Беннетт ползком карабкался по неровному склону, пристально, вглядываясь вперед и вслушиваясь в каждый шорох. Вскарабкавшись на вершину, он встал и посмотрел вниз.

Перед ним был крутой обрыв, а внизу меж двумя горными грядами простиралась широкая долина, освещенная тусклым сиянием ночного солнца и звезд. На ближайшем склоне Беннетт насчитал по крайней мере около сотни зданий: там были купола, гнездившиеся на каменистых террасах, деревянные дома и более солидные особняки из камня. Вглядевшись повнимательнее, Беннетт заметил постройки и на противоположной стороне ущелья. Вокруг долины на хорных склонах высились мачты ветряных турбин — штук сто, не меньше. Джипы на дутых шинах явно заправлялись здесь электроэнергией.

«Сколько же человек тут может жить?» — подумал Беннетт. Космические лайнеры, как правило, рассчитаны на пять тысяч пассажиров. Живут колонисты на этой планете лет сто, и, судя по количеству зданий и турбин, живут неплохо. Рост колонии свидетельствовал также о том, что поселенцам удалось использовать то оснащение, которое находилось в грузовых отсеках любого из колонистских кораблей.

Вдоль по горному склону, значительно выше поселения, вилась широкая дорога. Беннетт успел заметить вездеход, свернувший за выступ горы. Сердце у него упало. Значит, ему еще шагать и шагать… Он собрался было тронуться в дуть, как вдруг увидел вдалеке один из джипов. Дорога, очевидно, спускалась серпантином по крутому склону горы. Значит, машины, в которых везут Тен Ли и Маккендрика, сейчас тоже свернут и поедут сюда.

Беннетт побежал по дороге, а затем рванул напрямую через поле, засеянное какими-то злаками вроде пшеницы. Обогнув неосвещенный жилой купол, он остановился у края каменного забора возле дороги, пригнулся и с бьющимся сердцем выглянул за ограду. Джипы один за другим проехали в нескольких метрах от его убежища. В первой из них Беннетт успел заметить съежившуюся фигурку Тен Ли. Машины свернули, начиная новый виток спирали, ведущей вниз. Затем первая машина остановилась перед большим деревянным домом, стоявшим на сваях на склоне горы. Тен Ли и Маккендрика выгрузили из машины и повели под конвоем в дом. Джипы поехали дальше и примерно в полукилометре завернули за один из фермерских домов.

Беннетт перелез через невысокий забор и побежал по дороге. Он пересек еще одно поле, спустился по двум виткам спирали и остановился у ограды. Дом, в котором заперли Тен Ли с Маккендриком, был от него всего в пятидесяти метрах. В одном из окон на длинном фасаде вспыхнул свет.

Беннетт подождал, пока свет наконец снова не погас, перепрыгнул через ограду и подошел к зданию. Чувствовал он себя не очень уютно. Если кто-нибудь выглянет в окно и увидит его в этом летном костюме, да еще с ружьем…

Он съежился в тени здания, чувствуя, как его невольно трясет от страха. Беннетт пытался сообразить, что делать дальше, выработать какой-то план. То есть в принципе надо проникнуть в дом незаметно для колонистов. Но это легче сказать, чем сделать. Вряд ли они услужливо оставили дверь открытой. Значит, надо ее взломать, только без шума. Ничего себе задачка! Он же все-таки не грабитель… Или взять эту крепость штурмом? Но он и не десантник тоже…

Однако Беннетту не дали принять решение. Он встал, намереваясь обогнуть здание и найти окно, через которое можно было бы увидеть, что творится внутри. Но стоило ему сделать пару шагов, как он услышал резкий окрик:

— Стой!

Беннетт обернулся — и тут ему изо всех сил врезали прикладом по голове. Нападение было столь неожиданным, что Беннетт не успел увернуться от удара и разглядеть нападавшего. Голова словно взорвалась от боли, и Беннетт упал на землю. Он попытался встать, чтобы дать сдачи… Но первый порыв ярости из-за того, что его поймали, уже прошел, и Беннетт передумал. Нападавший вооружен, и, вполне возможно, он не один. Беннетт решил выждать время.

Чьи-то руки подхватили его и подняли. Беннетта несли двое или трое человек. Он открыл глаза, пытаясь разглядеть, куда его тащат, но несли его лицом к земле, так что перед глазами мелькала лишь посыпанная гравием дорожка. Беннетт закрыл глаза, ощущая, как в голове пульсирует адская боль.

Он услышал, как открылась дверь, а затем закрылась. Потом башмаки застучали по деревянному настилу, и Беннетта бесцеремонно бросили на пол. В комнате, насколько он мог судить, находилось два или три человека. Их выдавало перешептывание и шорох движений. Глаза Беннетт не открывал, притворяясь, что лишился чувств.

Люди в комнате быстро Обменивались репликами. Беннетт попытался призвать на помощь чувство юмора. Ситуация, прямо скажем, мелодраматическая. Не случись это с ним самим, Беннетт ни за что бы не поверил, что такое возможна Такие вещи происходят только в кино… Увы, но боль в голове свидетельствовала об обратном.

— Они не террористы, как мы сперва подумали, сэр. Они прилетели из космоса.

— Но как они нас нашли? — спросил чей-то голос после паузы.

Ему ответил другой голос — глубокий, с богатыми интонациями. Беннетт мысленно представил себе седовласого патриарха. Он пытался понять, о чем они говорят.

— Может, Кино все-таки добрался до Земли?

— Но Клиен уверял, что остановил его.

— В таком случае они могли прилететь сюда чисто случайно. Они ничего не знают… Простые разведчики, вот и все. — Вновь последовала пауза. — Я хочу, чтобы их допросили. Только без рукоприкладства.

Говорившие ненадолго умолкли. Перед глазами у Беннетта все плыло, и он чувствовал, что скоро потеряет сознание от нестерпимой боли: Он пытался сосредоточиться…

— Мы не можем позволить им вернуться, сэр, — сказал первый колонист.

— И что ты предлагаешь? — спросил «патриарх». — Убить их?

— Вот именно. Мы должны их убрать. Живые они нам опасны.

— Если они просто ученые и не имеют никакого отношения к Кино, они могут пригодиться нам в колонии. Возможно, именно их-то нам и не хватало.

— А если они узнают?

— Мы обязаны сделать так, чтобы они не узнали, — ответил «патриарх». — Вот и все.

— Как мы сможем задержать их? У них же есть корабль!

— Вели кому-нибудь допросить их и узнать, где находится корабль. А потом пошли команду — и пускай его уничтожат. Мы свалим всю вину на террористов.

— Не знаю… — задумчиво протянул первый колонист. — Куда проще было бы убить их.

— Не паникуй, — сказал «патриарх». — Положись на меня.

Беннетт почувствовал, что теряет сознание. Он пытался сосредоточиться на голосах, но они стали тише и превратились в неразборчивый шум.

А потом наконец блаженное забытье избавило Беннетта от боли.