Полночь

Глава 25

Так, совершенно незаметно для меня и пролетели два года, я просто не успел замечать как пролетает время, сутками пропадая на тренировочной площадке или на заказах.

Броган был маниакально исполнителен, подозреваю что именно из-за этого он и оказался тут среди убийц и воров. Его все это жутко бесило и напрягало. Для него это было его личное заключение. И это заключение ему отбывать еще три года. Но он продолжал добросовестно и честно исполнять свою часть уговора, обучая песням стали молодых головорезов. Он никогда не ходил ни на одну разборку или дело. По условиям уговора, его задача была обучать и он ей заслуженно гордился. Отдаваясь своей задаче полностью без остатка, но так же требуя этого от других.

Так что я попал. Я десять раз уже пожалел, что заключил с ним это соглашение. Он дотошно и последовательно начал вдалбливать и впаивать в меня все что знал, по двенадцать — четырнадцать часов в сутки. Что я хочу или не хочу никого не интересовало, меня поставили перед фактом, что ученик не имеет право голоса. Начал он именно с Монтойи, так как это была моя база. Мне эти куплеты уже снились и я неоднократно сражался во сне, как мне потом говорили. Сначала изучение и повторение, а потом была практика. Мы звенели мечами по восемь часов, практикуясь и оттачивая мастерство. Сначала с Броганом, потом с Клето, и вся шутка была в том что они то отдыхали, а я нет. И первый месяц я был как выжатый лимон. Но человеческое тело странная штука, она довольно быстро ко всему привыкает, к противоестественным нагрузкам, в том числе. Вбив в меня Монтойион начал мне объяснять все остальные многочисленные стойки и школы меча, я уже по паре движений, мог различить ту или иную школу меча, и понять, что из себя представляет противник. Я разбирался во всем этом многочисленном зоопарке вроде; “Цапля охотиться в стоячей воде” и “Куницы играют в высокой траве”, “Аист парит высоко в небе” а так же “железных и стальных балках и крепостях”, выучив на зубок весь этот высокопарный бред. Те кто это сочинял, им надо было писать стихи и поэмы, а не изучать “высокое искусство благородного меча”, хотя все может быть, может и что-нибудь они писали.

Как только я выучил большую часть этих стоек, они с Клето начали напару со мной заниматься. Как будто мне было мало одного. Я был обязан выдерживать натиск обоих мастеров, мастеров входящих в десятку лучших в мире. Это был просто взрыв мозга и разрыв всех моих сухожилий, я чуть ли не из кожи выпрыгивал стараясь уцелеть, и не получить увечья. С учетом того, что мы тренировались то не учебными мечами, а настоящим оружием. “Это тебе мотивация” как потом заявил Броган, — “меньше будешь пропускать удары”. Но меньше не очень то и получалось. И я был постоянно покрыт десятками шрамов, порезов и глубоких ран. Которые сам же себе и зашивал и обрабатывал после тренировки. А с утра все начиналось по новой, и никто даже слушать не хотел, что я ранен и физически не могу сражаться.

— Ты думаешь, что враг будет тебя жалеть и подождет? Был лаконичный ответ на мои слабые потуги хоть как то ослабить тот натиск в который я попал по собственной недальновидности.

В итоге шрамы просто не успевали заживать как рядом появлялись новые, а иногда прямо там же повторно. Я был весь ими покрыт, ноги руки туловище, даже на лице и там получил. Хотя был негласный уговор среди нас, что в голову не метить. Это Бешеный Брат постаралась, она вообще если заводилась, то, чтобы остановить ее, нужен был или Клето или Броган. Она узнав, что мы тренируемся втроем, недолго думая прибежала к нам, заявив, что тоже хочет участвовать, Карлотта была вообще помешана на драках и сражениях. Так что мы постоянно сражались втроем, и кто-то один был обязан выдерживать натиск остальных, и угадайте, кто больше всего оставался пострадавшей стороной. Когда я более менее начал выдерживать безумный натиск, Броган придумал новое развлечение, вручив мне шпагу с дагой. Именно этим оружием сражались в основном костеродные, и меня он начал приучать именно к этому.

Копполла — именно так называлась эта школа. Школа благородного меча. Именно в ней он был мастер.

И чтобы понять все слабые места своего противника, нужно прочувствовать их самому, понять, как они атакуют и как защищаются, как двигаются и как думают. В первую очередь как они думают. И все пошло по новой, снова десять — двенадцать часов сражений в день. Мы звенели мечами обливаясь потом и кровью, слушая песни стали. Изучая куплеты и наслаждаясь музыкой. Да и положа руку на сердце, понравилось мне искусство фехтования неожиданно для меня самого. От занятий я не отлынивал и выкладывался на них по полной. Как потом я узнал, он за два года умудрился сделать так, что я усвоил десятилетнюю программу. Что говорило о нем как о непревзойденном мастере. Под постоянными и бешеными нагрузками мое тело заметно преобразилось, став напоминать взведенную пружину. Дарий не отличался высоким ростом и статью, но он был поразительно гибкий, жилистый и крепкий. А в искусстве фехтования, именно небольшая комплекция и гибкость ценились превыше всего.

Донна Леона или не хотела пока, или не смогла придумать как использовать мою лицензию. Но про меня как бы забыли. Я был почти рядовой боец, мне все так же поручали иногда те или иные задания. Сначала все так же что-либо украсть или забрать. После пары месяцев занятий, меня начали ставить в пару или Клето или Карлоттой. Наводить порядок и образумить зарвавшихся головорезов с той или иной банды, в основном до смерти. Так я и сам не заметил, как стал серым на службе ночной гильдии, заработав свою татуировку на плече, свою черную метку наемного убийцы. Моим оружием стал небольшой двух зарядный арбалет и скимитары, все это дело я обмазывал ядом. Платили кстати за это очень хорошо, но мне деньги были не важны. Жилье и еду нам предоставлял Большой Бен. И тратить было просто особо некуда, так что я просто откладывал, сделав заначку. Я прислушался к совету Клето, и перенял манеру держаться на людях с него, одеваясь в потертую и поношенную одежду на пару размеров больше, отрастив густую косму волос и сгорбившись, изображая из себя зашуганного жизнью, неграмотного деревенского парня. Так было реально проще во всем, меня просто не видели, я был человек невидимка у всех на виду. Через год у нас было пополнение, донна Леона откуда-то притащила к нам пару новых убийц. Рори и Бетта, муж с женой работавшие всегда в паре. Он был лучник, причем довольно опытный и меткий, он мог легко попасть с трехсот ярдов в цель из своего составного лука. А Бетта была одаренная, слабая, но одаренная, причем она также разбиралась в алхимии и ядоварении, и мы с ней на этой почве быстро нашли общий язык. Но они были замкнутая парочка, и частенько вели обособленный образ жизни, приходя только за заказами.

Иногда нам попадалась заказы, где мы играли роль хороших парней и спасали обычных людей попавших в беду. И когда вместо убить всех подряд кого найдем, нам нужно было спасти тех или иных заложников, которых похитили для выкупа или шантажа, а иногда и просто так, если понравилась девушка ее похищали просто среди бела дня, и отчаявшийся жених заказывал жизнь своей возлюбленной. Такие заказы мне нравились больше всего, в них была там невидимая, но четко ощущаемая романтика, показывающая что все-таки есть та любовь что двигает этим утонувшим в жестокости миром. Вот в одном из таких заказов, нам попалась банда, что грабила и шантажировала слишком много народа, пожадничав, она показала зубы не тем людям и послали нас с Карлоттой, чтобы мы выбили эти самые зубы. Найдя убежище ублюдков, предварительно сократив их поголовье и вытащив из беды девушку, дочку одного лояльного гильдии торговца. В которую был влюблен один несчастный парень, что отчаялся сам ее спасти.

Мы уже собиралась уходить, как я заметил в свалке из краденых предметов, что устроила у себя в убежище банда, словно они были бандой хомяков, и эти хомяки украли лютню, всю покрытую засохшей кровью. Судя по всему кровь принадлежала предыдущему владельцу музыкального инструмента. Вот именно эту лютню я и приватизировал, раз она больше никому не нужна, привычно отмахнувшись от хохотнувшей при виде меня с инструментом Карлотты и поддержавшей ее Полночью. Эти две заразы быстро спелись, частенько заваливая меня едкими замечаниями и шутками. Я начал учиться играть, когда выпадали редкие моменты отдыха, и у меня не было дел. Музыка стала для меня той отдушиной, той соломинкой, что позволяла держаться на плаву и помогала не сойти с ума и остаться человеком, в этом океане состоящим из крови и жестокости, я и сам не заметил, как оказался в центре этого бушующего океана.

За мной все так же велась охота, этот настырный и упрямый урод Моретти назначил хорошую цену, надеясь получить которую периодически приезжали “коллеги” по мою голову, но сильно удивлялись, когда вместо робкого деревенского лекаря, видели расчетливого убийцу с ледяными глазами и острыми мечами. Плюс меня все так же очень хотел увидеть черный барон Бранкати. А после того как я стал серым, его желание познакомиться, стало еще сильнее. И вход в средний город мне был заказан, если я хотел жить.

С Ником я почти перестал общаться, потеряв все связи, что были между нами. Он целый год после холеры ухаживал за Лилу. Той стройной девушкой из трущоб, и получив благословение от ее родителей и взаимность от нее, женился на ней, сняв напару с ней лачугу рядом с ее родителями, все так же работая до поздна в кузнеце. Он быстро понял, кем именно я стал и под предлогом работы и семейной жизни, почти перестал со мной общаться. Я хотел было сделать ему подарок на свадьбу деньгами, чтобы они купили себе дом. Но он наотрез отказался принимать от меня деньги, он не стал озвучивать это в счет нашей бывшей дружбы, но мы оба поняли без слов, почему он не взял у меня деньги, я не мог его за это винить, он был честный человек и все было правильно с его стороны.

С Мари все было получше, я был настойчив и добился от нее взаимности. Мари была старше Дария на два года, но с невеселой судьбой, которой не позавидуешь. Она правда оказалась чистокровной потомственной костеродной, целой герцогиней — Мариэль дель Рау. Ее родной дядя обманом заманив ее родителей в ловушку, убил их, она была десятилетней девочкой когда это случилось. И на правах ближайшего родственника приехал в замок, став Регентом — опекуном начал управлять герцогством, быстро заменив на своих людей все ключевые должности. И через месяц он “внезапно и очень сильно влюбился в свою племянницу”. Решив сыграть свадьбу, чтобы узаконить свои права, он даже не пытался как-то скрыть, что она ему живой не нужна. Открыто это обсуждая за столом, жить ей оставалось до того момента как пройдет свадьба, и подпишут его права на владения. И как может еще наивный ребенок, который жил окруженный заботой и любовью, противиться всесильной воле, злой и горькой как яд, расчетливой ненависти взрослого “родственника”, ведь некому было за нее заступиться кроме слуг. А что могут слуги против слова господина, ведь они всего лишь мебель, вещь которую можно легко заменить. Герцогства жили обособленно, по своим законам, и чтобы не упускать из рода свои владения, там часто случались кровосмесительные браки. Так что на все это безобразие соседи закрыли глаза, а скорее всего они были и замешаны в этом. Но ее выкрала няня, которая ее и воспитывала, набравшись храбрости и уличив момент, они успели сбежать за пару дней собственно до свадьбы. Как именно бедная женщина с ребенком пробиралась через пол континента, можно написать целую книгу. Но в итоге чудом добравшись до Райлегга, она сильно заболела и умерла, оставив Мари один на один с целым миром, так и получилось, что борясь за свою жизнь, одинокая маленькая девочка, которая никому больше не нужна, связалась с компанией Лукаса, став воровкой.

И добившись от нее близости физической, я ни на дюйм не смог приблизиться к ее душе. Между нами была пропасть. Она хочет вернуться туда, откуда начала свой путь. Общество задает тон и формирует личность. Пообщавшись с теми, кто нравственно выше, лучше и умнее тебя, приблизившись к ним и став таким, как они, ты добровольно не захочешь снова опуститься. Это не я придумал, такова сущность человеческая. Вынужденно — запросто, но вот принять это внутренне и по доброй воле… Она все ждала и надеялась, что найдется тот, кто сможет помочь ей, кто вернет ей родной дом, покарав злодея. Она ждала принца на белом коне, зачитывая до дыр наивные романы про любовь и справедливость, которые крала по ночам, взламывая книжные лавки. И именно это и являлось основной проблемой, она была из другого общества, из другого теста, а все что ее сейчас окружало включая меня, было совершенно из другого к которому она привыкла, но самое обидное я ее отлично понимал, как никто другой в этом мире, но я не мог ей ничего рассказать. Я слышал, как она беззвучно плачет по ночам, — такие детали начинаешь чувствовать даже спиной, когда достаточно хорошо узнаешь человека, который тебе дорог. Мне же лишь оставалось делать вид, что крепко сплю, потому что я абсолютно ничем не мог ей помочь, а утром надевать маску и “счастливо” улыбаться ей как ни в чем не бывало.

Как ни странно, но у меня вышло довольно хорошо сдружиться с Бешеным Братом. Она оказалась довольно принципиальной особой, четко распределяя всех на своих и чужих. Если ты преодолел рубеж доверия и дружбы, она будет за тебя стоять горой. И число людей перешедших за этот рубеж, можно было посчитать по пальцам одной руки. Удавка, который скончался там на столе, был ее близким другом, с которым они многое пережили, именно поэтому она так рьяно искала толстого Го. Для нее это было личное. И она не успокоиться пока не найдет его. Узнав ее поближе, мне стали понятны вся ее кровожадная жестокость и тот озлобленный оскал, который она демонстрирует окружающему миру. Карлотта оказалась наполовину костеродной, но кто ее мама и из какого она Рода, она не знала, как и не знала свое имя. Просто взяв случайно услышанное в порту. Корабль ее матери взяли на абордаж пираты, убив почти весь экипаж. Оставив в живых только ее мать для выкупа. И пока ждали выкупа, они развлекались с ней несколько месяцев.

Так и родилась Карлотта. Получив выкуп, они отпустили свою заложницу, но ради издевательства над бедной женщиной оставили ребенка себе. Но никому из этих нелюдей не была нужна маленькая девочка. Они со смехом закрывали ее в клетках рядом с дикими зверями, которых возили для продажи. Кидая ей объедки и кости. И будучи одним из тех ублюдков с омертвевшими сердцами, кто зарабатывает себе на жизнь торгуя чужими, капитан не терпел слез и слабости, даже если это были детские слезы. И беспощадно бил ее, если видел их. А Карлотта умная девочка, ей пришлось быстро учиться и приспосабливаться, она быстро поняла, что вслед за слезами и плачем следовала боль. Так что она стиснув зубы, терпела и кидалась на прутья клетки, рыча словно дикий зверь, которые сидели в соседних клетках. Ей даже имя не дали. Все что она знает и помнит, это то что у капитана деревянный протез вместо правой ноги и он цыкает при разговоре. А как его зовут и где его искать, понятия не имеет. Ее продали как животное в ошейнике и клетке с партией рабов, как только она подросла и в клетке ее стало держать уже неудобно. Ее неоднократно насиловали в детстве, именно поэтому она не воспринимает мужчин. Так она и выросла на улице, зубами и ногтями выгрызая себе место под солнцем. Пока не попала в поле зрения людей гильдии десять лет назад. Обо всем этом, она безразлично рассказывала, будто описывала поход в продуктовую лавку. Став полностью хладнокровной и к себе и к другим. Она переставала напоминать драка с ледяной кровью и мертвыми глазами, что обитали в изобилии в заливе неподалеку, лишь когда у нее было хорошее настроение. Видя, как я начинаю дурачиться и смешить ее препираясь с Полночью, или слушая мою неказистую музыку глядя на ночное небо. А мне было это не в тягость, я старался развлекать ее как только выпадала возможность. Несмотря ни на что она оказалась хорошим другом и просто очень красивой девушкой.

И на Карлотту можно было положиться в любом вопросе, она не будет задавать тебе вопросов, что да почему, если тебе нужна помощь, то она незамедлительно придет на помощь, независимо от того, что ты сделал или собираешься сделать, без всяких колебаний и оговорок, а это очень многого стоит. Да и вообще, именно это чувство плеча рядом, по-моему, и есть тот стержень, который держит криминальный мир. Это самое чувство, это негласное братство, семья. Все мы были повязаны кровью, зачастую собственной, и нерушимыми обязательствами друг перед другом. Чувство, что тебе помогут и ты не один, независимо от того чем ты занимаешься. Так что все мы, включая Клето, меня, Карлотту и Мари, были заложники обстоятельств. Нас всех по разному, но все же побила жизнь, отколов куски тяжелым молотом судьбы, оставив бритвенно-острые края. И этими острыми краями мы пытались притереться к друг другу, поддерживая друг друга как могли. Еще в своем мире, занимаясь мотоциклом и общаясь с мотоциклистами я неоднократно слышал выражение “гнать на красный”, что означает езду на такой скорости, что стрелка спидометра все время зашкаливает, не покидая закрашенной красным цветом зоны. Мы все жили точно так же. Гнали по полной, по извилистой дороге своей жизни, держа стрелку в опасной зоне, и стараясь взять от жизни все. Четко осознавая, что любой из крутых поворотов может стать последним. Но я и не подозревал, что один из поворотов моей жизни уже настал, и будет ли там прямая дорога или гранитная скала еще предстоит узнать.