Покров-2. Багряница

Глава 6. Трудовой десант

Проснулась Василиса от того, что её припечатало к кровати. Силясь вдохнуть, Василиса трепыхалась, но даже руки высвободить не могла. Кое-как, извернувшись, одну руку всё-таки высунула. Ничего путного схватить не получалось, а давило всё сильнее. В голове помутилось, темнота становилась плотнее, забивая уши и рот. Наконец пальцы смокнулись на костыле. Василиса стала колотить им того, кто на неё давил, и проснулась.

В сжатых пальцах, конечно, ничего не оказалось. И не могло оказаться. Тяжело дыша и пытаясь унять стук в голове, Василиса снова почувствовала жжение в глазах. Но не плакать же по потерянному костылю.

Тяжесть осталась только в ногах. Василиса резко села и чуть не спихнула с кровати Изюма. И только теперь заметила тень у стеллажа. Некто перебирал пальцами по корешкам книг, будто что-то выискивая.

Василиса мягко отбросила одеяло, не спуская глаз с вора, и стала шарить под кроватью. Осторожно вытащила костыль, поднялась на цыпочки. Вор тем временем взял одну из книг и, повернувшись к окну, подставил страницы лунному свету. Быстро листал, будто искал что-то спрятанное внутри.

Василиса, стараясь дышать неслышно, подкралась с боку, замахнулась и обрушила древко на голову вора. Раздался вскрик, половина костыля с треском отломилась, и Василиса опять проснулась.

Полежала несколько минут, приводя дыхание и пульс в норму. Сил за ночь не прибавилось, но валяться дальше в ожидании кошмаров и сонного паралича не хотелось. Василиса скинула одеяло, перевернулась на бок и села. Мир крутанулся и бросил Василису на другой бок.

Отдышавшись, она упёрлась руками в кровать, снова села. Ещё подышала, прикрыв глаза. Скоро разноцветные звёздочки прекратили кружиться вихрями, а комната обрела более или менее чёткие очертания. Василиса открыла глаза и спустила ноги с кровати. Ступни упёрлись во что-то жёсткое, похожее на полированную палку.

На полу лежал разломанный надвое костыль. Василиса вздохнула и снова прикрыла глаза. Минуты две ждала, что опять проснётся. Но ничего не происходило. Открыла глаза. Сломанный костыль по-прежнему лежал на полу. А чуть подальше – раскрытая книга. Кажется, та самая, которую во сне листал вор.

Василиса встала и, припадая на одну ногу, доковыляла до стола. Взялась за край и присела. На полу лежала книга русских народных сказок. Подняв увесистый том, Василиса пролистала его и поставила на место. Вроде ничего необычного. Хотя стоп. Вчера она оставила между страницами карту, которую вернул Коля. А теперь в книге ничего не оказалось.

Карта исчезла, зато вернулся костыль. Правда, переломленным пополам. Зажмурившись и не желая об этом думать, Василиса выпрямилась и опёрлась руками о стол. Веки устали жмуриться, глаза пришлось открыть. Пожалуй, стоит повнимательней осмотреться вокруг. Подоконник у открытого окна перемазан чем-то чёрным.

Василиса обогнула стол и осторожно наклонилась к чёрным разводам. От порошка, который растёрли по подоконнику, слабо тянуло дымом. Пальцем Василиса провела по тёмному пятну. Действительно, грязь походила на обычную золу.

Может, ночью нанесло? Все давно заметили, что почти каждый день откуда-то тянет дымом, а иногда, если нет ветра, смог висит в воздухе. Но чтобы такая густая взвесь на подоконнике осела? Странно.

– А, ты уже встала. Доброе утро. – И мама с чересчур жизнерадостным видом стиснула Василису в объятиях. Правда, заметив грязь на окне, быстро отпустила. – Это ещё что?!

– Понятия не имею, – пожала плечами Василиса. – Вчера вроде не было.

– Ты, наверное, не заметила, – быстро проговорила мама, отворачивая дочку от окна. – Ничего, я уберу. А, и костыль нашёлся. Отлично. Он что, сломан? И как это ты умудрилась? Ну да ладно. Я тебя записала к отличному ортопеду в Рстяпинске. Как раз надо к бабушке съездить. Давай, умывайся и иди завтракать.

Василиса вяло кивнула и побрела в душ. Спасибо маме, она выстирала и уже успела выгладить всю одежду. Чтобы как можно меньше вспоминать об экспедиции.

Есть совершенно не хотелось, но как только Василиса учуяла запах только что сваренного кофе с ванилью и пшеничных тостов, желудок тут же заурчал. Выпив две чашки и умяв пять тостов со свежим смородиновым джемом, Василиса почувствовала, что наконец-то расслабилась.

– Ну, я пойду?

– Куда? – Голос мамы прозвучал так резко, что Василиса, уже привставшая, села обратно. Мама кашлянула и мягче сказала: – Может, пока дома побудешь? Отец уже скоро на обед придёт.

– Скоро? Это сколько сейчас времени? – Василиса полезла за телефоном.

– Двенадцатый час уже.

– Отлично, значит, служба уже закончилась. – Василиса порадовалась, что сумела придумать повод уйти из дома. Сидеть на месте казалось опасным – в голову могли залезть ненужные мысли.

– Служба? – наморщила лоб мама.

– Ну, в церкви. Мне надо к отцу Павлу сгонять.

– Это ещё зачем? – ошарашено спросила мама. Конечно, она была в курсе дочкиной неприязни к священнику. Даже после того, как он её спас, закрыв собой от камнеграда, они так и не подружились.

– Я там иконку старую нашла. Случайно. Отнесу ему. Куда её ещё девать-то?

– Ну-ка, покажи.

Василиса с мамой и Изюмом, крутившимся под ногами, поднялись наверх. Оказалось, мама уже успела убрать костыль и вытереть подоконник, пока дочка умывалась. В который раз молча восхитившись маминой расторопностью, Василиса вынула из шкафа свой рюкзак.

– Ой, его же тоже надо было постирать. Ничего, сейчас займусь.

Василиса достала почерневшую икону и отдала маме.

– Это вроде просто деревяшка, – пробормотала мама, подходя к окну, чтобы получше рассмотреть дочкину находку.

– Её надо вот так наклонить. – Василиса чуть развернула мамину руку, и проступило едва различимое изображение человека с крыльями.

– Хм, действительно, вроде икона. Правильно, отнеси её в церковь. И кавалера возьми с собой.

– Собакам в церковь нельзя. Я видела, как отец Павел выгонял пса. – Да, и за это Василиса священника тоже недолюбливала. Даже притом, что он потом этого пса взял к себе.

– Каким ещё собакам? – удивилась мама.

– Как – каким? Ты же сама сказала Изюма взять с собой.

Мама закатила глаза.

– У тебя всё собаки на уме. Если так и дальше пойдёт, ты замуж вообще не выйдешь. Будешь жить одна с десятью собаками.

– Вот и прекрасно, – огрызнулась Василиса.

Кому она, увечная, теперь нужна? Вот Изюму, кстати, совершенно всё равно, ровно она ходит или прихрамывает. Он её не за это любит.

– Друг твой прошёл. – Мама кивнула на окно. – Его с собой позови.

– Кто?

– Конь в пальто! – Мама махнула рукой, подхватила рюкзак и вышла.

Василиса переоделась и, свистнув Изюму, вышла на улицу. Вот из принципа к отцу Павлу придёт с собакой.

Сегодня дымом совсем не пахло, воздух был прозрачным и ароматным – веяло распустившимися розами, разноцветными петуньями и душистым табаком. По лазурному небу медленно плыли пушистые облака, подсвеченные солнцем. И не верилось, что позавчерашний день действительно был со всей этой никчёмной экспедицией, сильной грозой, бесконечным дождём, болотами и заброшенными домами.

Изюм звонко залаял.

– Привет.

Василиса, стоявшая с запрокинутой головой, пыталась проморгаться, чтобы чёрно-радужные круги прошли. А Гаврил тем временем сел на корточки и чесал довольного Изюма за ухом. Вот кто, значит, ходил под окнами.

– Привет, – наконец сказала Василиса. – Ты как здесь?

– У ваших соседей ребёнок болеет. Знаешь?

– Угу. – Василисина мама туда каждый вечер ходила уколы делать, пока родители этого киндера уезжали в Растяпинск развлекаться, оставляя дома глуховатую бабушку.

– Ему пирожных заказали. Вот, принёс. – Гаврил поднялся и отряхнул брюки от шерсти Изюма.

– А сами не могли сходить? – Василиса, хлопнув себя по ноге и взяв пса на поводок, вышла из дворика.

– Куда там, – усмехнулся Гаврил, топая рядом. – Родителей дома нет, а бабульке тяжело далеко идти. Вот, пришлось доставку сделать. Нам клиенты нужны.

– Не идут дела?

– Да как сказать. Для посёлка вроде даже неплохо. Хорошо ещё, помещение просто так подарили. В знак признательности за прошлые заслуги. – Гаврил отчего-то помрачнел. – Хотя оно всё равно пустым стояло. Кое-как ремонт осилили, там ни нормальных рам, ни даже пола с потолком не было. Сарай – он и есть сарай.

– Я к вам зайду, – пообещала Василиса. И правда, надо же их семейный бизнес поддержать. Тем более что пирожные у них, правда, отличные. Отец Гаврила их из Растяпинска привозит, а там великолепная кондитерская. Василиса снова вспомнила их совместное экстремальное путешествие, искоса глянула на Гаврила, у которого на лице багровели ссадины и синяки. – Как твоя голова?

– Вроде нормально. С утра в поликлинике был, сказали, сотрясения нет. Повезло. А ты сейчас куда?

– К отцу Павлу зайду.

– Зачем?

Пытаясь не сорваться на грубость и не посоветовать следить за Зоей, Василиса шумно выдохнула и сжала зубы.

– У тебя грязь за ухом, – сказал Гаврил, всё ещё шедший рядом. Хотя ему бы вроде надо поторопиться в кафе, он ведь там ещё и бармен (или что-то вроде того). И какое ему вообще дело до Василисиных передвижений.

Василиса не успела перехватить руку Гаврила, и он провёл пальцем по её шее.

– Это что, зола? – спросил Гаврил, растирая чёрный порошок.

Этот вопрос спас его от шлепка по рукам. Зою свою пусть трогает. Где хочет.

– А откуда?

– Понятия не имею, – буркнула Василиса, прибавляя шаг и от этого сильнее хромая.

– Ты не знаешь, откуда у тебя зола за ухом? – Гаврил чуть приостановился, но тут же, прибавив шаг, пошёл вровень.

– Тебе-то не всё равно? – Василиса споткнулась и, опершись на подставленную руку, посмотрела на Гаврила. Тут же отвернулась. – Подоконник был измазан.

– Как это?

– Да откуда я знаю! – Поняв, что вышло чересчур громко, Василиса снова выдохнула. И правда – вокруг же открытые окна, а за ними люди. И их необязательно посвящать в подробности личной жизни.

– Похоже на порчу.

– Что? – усмехнулась Василиса.

– Зола на подоконнике. Так расправляются с теми, кто не нравится. – Гаврил вытирал руку салфеткой.

– И ты в это веришь?

Гаврил посмотрел на Василису так, что у неё уши запылали. Действительно, в этом посёлке они уже столько всего видели, что против воли поверишь и в колдовство, и в потусторонние силы.

И тут Василиса почувствовала, что сейчас сказанёт лишнего, но удержаться не успела.

– И кто бы это мог быть? – Внутренний голос кричал тормозить, но Василису несло вперёд. – Хм, дай-ка подумать. Кто у нас в курсе этих колдовских штучек? И всяких там трав-отрав? – В ушах стоял звон, но тормоза напрочь отказали. – И кто знал о том, что из источника нельзя пить? После чьих ягод у Коли началась чесотка? А? Кто это, не припоминаешь?

Гаврил смотрел на Василису исподлобья. Он побледнел и сжал зубы, будто готов был нанести удар.

– Не знаешь, нет? – как бы наивно пропела Василиса. И всё-таки заставила себя сбавить обороты. – Вот и я не знаю.

Отвернулась и пошла прочь. Фух, хорошо, что она всё-таки не перешла черту. Незачем ссориться, да ещё из-за такой ерунды. Надо бы сказать что-нибудь приятное.

Обернулась. Гаврил исчез. Наверное, свернул и ушёл по тропинке между домами.

Василиса передёрнула плечами. Не стоило, наверное, так грубо. С другой стороны, а что здесь такого? Зоя вообще стала как-то странно себя вести. С того самого гадания.

Оказалось, Василиса уже дошла до домовой церковки. Отец Павел как раз подкрашивал резной наличник на окне, так что на многие метры вокруг разносился едкий запах масляной краски. Ну, хотя бы не дым.

– Здрасьте, – выдавила Василиса, пройдя через незапертую калитку. Изюм уже что-то вынюхивал между пышными розовыми флоксами.

Священник повернулся на голос, оказалось поверх подрясника он надел старый халат и фартук, который теперь пятнел белыми кляксами.

– А, здравствуйте, – улыбнулся отец Павел.

– Вот, возьмите. – Василиса быстро сунула ему свёрток с иконкой и повернулась, чтобы уйти.

– А что это? – спросил священник, поворачивая пакет в руках. Краска с его кисточки капала на землю.

– Это икона. Я её нашла в заброшенном доме, в походе. – Василиса демонстративно отворачивалась и дёргала Изюма за поводок, показывая, что ей пора идти.

– Это в каком доме? – спросил монах, засунув кисточку в банку с краской.

– Мы заблудились и зашли в Багряницу, – через плечо сказала Василиса. Изюм тянул поводок, обнюхивая здоровенного лохматого пса отца Павла.

– В Багряницу? – переспросил священник. – Это как вас туда занесло?

– Случайно сбились с пути. – Не рассказывать же ему про карту.

– Ну да, ну да, – пробормотал отец Павел, разглядывая свёрток. – Туда и захочешь – не дойдёшь. Нечистое это место.

– Странно слышать такое от духовного лица, – съязвила Василиса, и ей тут же стало стыдно. Всё-таки этот священник ей ничего плохого не сделал. – Извините. Просто…

От лишних оправданий спас телефонный звонок. От Зои. Отвечать не хотелось, но глупо оправдываться перед священником не хотелось ещё больше. Так что Василиса буркнула «извините» и деловито отошла, громко сказав:

– Алло, я слушаю.

– Ты не придёшь? – сухо спросила Зоя.

– Куда это? – не поняла Василиса.

– Как – куда? Мы же обещали Антону и остальным помочь покрасить школу.

– А, точно. – Василиса даже по лбу себя хлопнула. Ну, вот и нашёлся отличный повод поскорее уйти. – Я сейчас буду, спасибо, что позвонила.

Зоя хмыкнула и отключилась.

– Мне нужно срочно идти. Школу восстанавливаем. Трудовой десант, так сказать. До свидания.

Не дослушав «До свидания» отца Павла, Василиса дёрнула Изюма и резво поковыляла прочь от домовой церковки. Ну и что, что трудно идти. Главное – поскорее убраться оттуда.

Как только деревянная церквушка и домик священника скрылись за коттеджами и садами, Василиса сбавила темп. Вообще-то идти в школу и что-то там делать совсем не хотелось. Она, кстати, и не соглашалась на этот трудовой десант (папино словечко). Но как только её зачислили в актив, участие во всех мероприятиях стало обязательным, и спрашивать согласия никто не трудился.

Когда до школы оставалось метров пятьдесят, мимо Василисы с рокотом промчался квадрацикл. Подняв облако удушливой пыли, он покатил по направлению к школе и музею. Василиса закашлялась и попыталась рассмотреть, кто разъезжал по посёлку, ведь раньше квадрациклов здесь не было. Но увидеть смогла только развевающиеся синие волосы. Это, значит, девушка так гоняет? Приезжая, наверное. Такого цвета волос ни у кого из жительниц Покрова Василиса не замечала.

Василиса дошла до школы, где вокруг здания копошились старшие ученики и учителя. Зоя и Коля красили стены в зелёный цвет. Снова едко запахло краской. Гаврил и Антон ползали у порога вокруг ступенек. Девочки-блондинки высаживали цветы на круглой клумбе, Снежана и другие такие же благообразные ученицы красили скамейки.

– Здравствуйте. – Василиса подошла к Антону и Гаврилу.

– А, привет. – Антон выпрямился и заморгал. Его огромные глазищи за толстыми линзами так и вызвали улыбку. – Хорошо, что пришла. Только лучше бы ты что-нибудь старенькое надела, а то запачкаешься. Ну, приступай, а я пойду проверю, как там трубы разгрузили.

Антон сунул Василисе в руку кисть со стекающей коричневой краской и ушёл. Василиса вдруг подумала, что десять минут назад она точно так же сунула священнику икону и отвернулась. Снова стало стыдно.

– Ты помогать будешь? – сухо спросил Гаврил. На солнце ссадины на его лице казались багровыми. – А Изюма зачем притащила?

– Ты вроде в кафе собирался. – Василиса кое-как присела на корточки, хотя это ей далось с трудом – больную ногу приходилось вытягивать. Изюм уже кружил рядом с Гаврилом.

– Отпросился. Надо же помочь. – Гаврил даже не смотрел на Василису, только усердно водил кистью по деревянным ступенькам.

– И почему здесь крыльцо просто не заменят? – вздохнула Василиса, обмакивая кисть в краску.

– Объект культурного наследия, реставрируется по образцу. – Это Зоя подошла. Конечно, увидела Василису рядом с Гаврилом и сразу прибежала. Сегодня на ней было платье, сшитое, видимо, из старой обивки для кресла. Но учитывая ремонт, такой дурацкий вид простителен.

Василиса вопросительно посмотрела на Зою, но та, кажется, не успела придумать повода для разговора. И тут за спиной Зои Василиса заметила девушку с синими волосами.

– Кто это? – кивнула Василиса на незнакомку, которая крутила головой, внимательно осматриваясь.

– Не знаю, – пожала плечами Зоя и приложила ладонь к глазам козырьком. – В первый раз её вижу. Может, новенькая.

– Это подружка Борюсика, – произнёс Гаврил, водя кисточкой по ступеням.

– Кого? – хором спросили Василиса и Зоя.

– Внука бабки Вислогузовой. Он к ней на лето приехал, она его всё Борюсиком зовёт, – хихикнул Гаврил. – Скачет вокруг него, сюси-пуси. А эта, с синими волосами – его девчонка.

– А ты откуда знаешь? – как-то резковато спросила Зоя.

– Так они к нам заходили. – Гаврил не поднимал головы, возя жёсткой кисточкой по доскам. – Хамло.

Зоя понимающе помычала и снова приложила руку ко лбу, глядя на синеволосую девчонку в коротких шортиках и маечке на тонких бретельках. Та продолжала озираться. И вдруг заглянула за угол и покрутила рукой, будто кого-то подгоняла.

– Что они там делают? – пробормотала Зоя и пошла к углу школы. Ей оставалось до девчонки пара метров, когда раздался возмущённый возглас Антона.

– Эй, ты что творишь?! – А потом он захлебнулся в крике.

Синеволосая с громким заливистым смехом рванула со школьного двора, за ней улепётывал ржущий парень. Зоя заглянула за угол и вскрикнула. Василиса и Гаврил побежали к ней.

Когда Василиса последней зашла за угол, Антон стоял согнувшись и тряс руками, с которых брызгами слетала красная краска. Его лицо и волосы тоже было залиты красным, только вокруг глаз остались чистые островки. Видимо, спасли очки. Точно, он встряхивал рукой с жидким сгустком. Видимо, это и были залитые краской очки.

Откуда-то выскочила Зоя и стала лить трудовику на руки воду из бутыли.

– Вот гадёныш. – Гаврил даже сплюнул.

– Нельзя плевать на землю, – выдала Зоя.

– А вот так можно? – Гаврил указал на свежеокрашенную стену школы, где потёками алели матерные слова и грубые рисунки половых органов. – Ещё и Антону краской в лицо брызнул, гад.

Вокруг собирались ребята, что пришли помочь. Все возмущённо восклицали, увидев похабные картинки и пытающегося отмыться трудовика.

– По какому поводу собрание? – Это подошёл Давид Юрьевич. Все сбавили тон, давая ему рассмотреть испоганенную стену. – Надо вызвать полицию, заявление будем писать. Кто-нибудь узнал того, кто это сделал?

Все посмотрели на Василису. Поняв намёк, она достала телефон и стала набирать номер отца.

Пока ждали полицию, всех попросили отойти и не глазеть на неприличные слова и картинки. Оттереть их сразу не разрешил и отец Василисы. Антон кое-как отмылся и поехал в поликлинику, потому что его лицо и руки сильно покраснели. Видимо, началась аллергия.

– Вот же скотство! – Коля возмущённо расхаживал по книжному клубу, где собрались ребята. – Только мы покрасили стену – и пожалуйста! Кто это такие вообще?

– Дачники, – ответил Гаврил, сидевший в кресле-мешке. – Внучок Вислогузовой и его подружка.

– Н-да, трудновато придётся, – вздохнула Зоя. – Она вроде начальницей какой-то была на заводе в Добромыслове. В общем, характер у неё так себе. Она даже с моей бабушкой судиться пыталась.

– По какому поводу? – спросила Снежана. Она даже теперь выглядела как на светском приёме – в аккуратной белой футболке и чёрных бриджах, да ещё с идеально круглым пучком.

– Якобы бабушкина яблоня ветками заходит на участок этой Вислогузовой. А сама навоз сваливала прямо на общую дорогу да ещё целую сотку у Самородовых отхряпала. Они тоже на неё в суд подали и даже выиграли, а ей хоть бы хны. Всё равно забор не передвигала, пока приставы не приехали. Говорила, что ей решение суда – не указ. А уж внучок её – это отдельная песня. – Туту Зоя даже глаза закатила. – Он у нас с бабушкой и стёкла бил, и яблоки таскал, и всякие гадости на стенах писа́л. Только я не знала, что его Борюсиком кличут. Как борова.

– И что? – спросил Коля.

– А ничего. Ей про внучка́ вообще бесполезно что-то говорить. Сразу начинается: это не он, он не виноват, вы всё врёте. В общем, пока моя бабушка ей… – Тут Зоя осеклась. Видимо, чуть не сказала лишнего. Стушевалась и пробубнила: – Трудно будет его привлечь.

– Даже начальнику полиции? – Снежана с милой улыбкой кивнула Василисе.

Почувствовав, что краснеет, Василиса стала усердно оттаскивать Изюма от книжных стеллажей. По такому случаю и собаку в музей пустили.

– О, кстати о книгах! – воскликнул Коля. – Я тут кое-что откопал.

Он засуетился, достал из рюкзака толстую папку с листами.

– Я сразу подумал, что эту твою карту, – кивок Василисе, – уже где-то видел. И точно, стал разбирать копии, которые сделал для научного проекта. И – вуаля!

Коля достал из папки мятый лист и победно продемонстрировал его остальным. На странице оказалась копия разворота книги с тонкими узорными линиями.

– Это из одного старого путеводителя двадцатых годов, – сказал Коля, положив листок на стол, чтобы всем было видно. – Я его в областной библиотеке откопал. Понимаете? Такая же самая карта, которую ты нашла.

Все посмотрели на Василису. Ей стало тошно. Мало того, что костыль обменяла на карту, так эта карта ещё и не уникальная. Словом, ничего в ней особенного нет, как оказалось.

– А ты можешь принести свою карту, чтобы сравнить? – У Коли глаза блестели от исследовательского азарта.

– Не выйдет, – покачала головой Василиса. – Её украли.

– Что? – хором спросили изумлённые ребята.

– Ну, или я её потеряла.

Все смотрели на Василису чуть ли не с отвращением. Ей и самой стало ещё тошнее. Подаренное Васей кольцо потеряла, карту профукала.

– А где Лета? – Василиса решила сменить тему.

– В больнице, – буркнул Коля, складывая свои бумаги. – А это, между прочим, карта с кладом.

– Как это? – спросила Снежана.

– Вот смотрите. – Коля снова достал карту. Действительно, она сильно напоминала ту, что Василиса выменяла на костыль. – Вот Яблоневая слобода, а вот Багряница. Вот река и озеро. Да, видите, водохранилища ещё нет, а Мазыйка, наоборот, есть. А вот – крестик между домами в Багрянице.

– Как-то мелковато, – протянула Снежана. Действительно, карта была слишком маленькой, чтобы говорить о точности.

– С чего ты взял, что это клад отмечен? – спросила Зоя.

– Эту карту нарисовал комиссар карательного отряда, посланного за Агафьей Русаковой.

– Разве они не все того? – И Гаврил провёл рукой по горлу.

– Его труп нашли в лесу, а при нём – карта. – Коля важно сложил бумаги обратно в папку. – Насколько я помню, твоя карта была более подробной.

– Может, ещё раз поискать, – пробормотала Василиса, снова краснея под взглядами ребят.

– Может, – согласился Коля. – Тебе помочь?

Отказаться Василиса не успела, потому что в библиотеку вошёл её отец, а за ним – Давид Юрьевич.

– Ну что? – спросила Василиса.

– Ну, что. – Отец снял фуражку и промокнул блестящую лысину платочком. – Заявление получено. Будем работать. Хотя… Вздорная это баба, Вислогузова. Чуть не каждый месяц кляузы на кого-нибудь строчит.

– У неё не все дома, – резко произнесла Зоя.

– Согласен, – кивнул Новиков. – А тут ещё обожаемый внучок.

– И что, ему ничего не будет? – возмущённо воскликнул Коля. – А как же Антон?

– Его спасли очки, а то бы ослеп. Правда, сами очки, видимо, придётся заменить.

– Вот пусть этот внучок и оплатит! – сказал Коля.

– Ладно, пойду с бабкой поговорю, – вздохнул Новиков, надел фуражку и вышел из библиотеки.

– Надо эту дрянь закрасить, – сказал Давид Юрьевич.

– Я готова!

– Я тоже!

Снежана и Зоя бросили друг на друга мрачные взгляды.

– Отлично, а мы пока пойдём карту поищем. – Коля взял свою паку под мышку и встал по стойке «смирно». Василиса не сразу поняла, что это он так изобразил готовность помочь ей в поисках.

– Ладно, пошли, – кивнула Василиса.

– Ты с нами? – обернулся Коля к Гаврилу. – Или девчонкам поможешь? Хотя там работы на пять минут.

– Я лучше в кафе вернусь, – произнёс наконец Гаврил. – Всё-таки родителям обещал.

– Тогда до завтра! – Коля отсалютовал ребятам и пошёл прямо на Василису, заставив её пятиться к выходу.