Покров-2. Багряница

Глава 4. Чёрное озеро и туманный город

– Я ничего не нашла, – пропела Снежана, вынырнув из-за деревьев. – А что у вас случилось?

– А где вы вообще были? – раздражённо спросил Давид Юрьевич с другой стороны полянки. Видимо, он уже собрался идти на её поиски.

– Домик искала, – бросила Снежана через плечо, опускаясь на колени около Леты. – Его нигде нет.

– Что нам теперь делать? – спросил Коля, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Тс-с! Слышите? – Гаврил даже привстал. – Голоса.

Все притихли.

Действительно, откуда-то доносились женские голоса. Они выводили протяжные мелодии, но слов разобрать не получалось.

– Это те, кто нас лопатами лупили? – тихо спросил Коля, ногтями расчёсывая щёку.

– Может, и они. – Давид Юрьевич как-то весь подобрался. – В любом случае, надо идти туда, где поют.

– Чтобы они нас добили? – вставил Гаврил.

– Там же деревня рядом, – догадалась Снежана. – А раз их слышно, значит, мы недалеко.

Давид Юрьевич и Гаврил снова подняли Лету, положив её руки себе на шеи. Остальные плелись следом за ними. Даже Снежана, всегда такая аккуратная, уже не обращала снимания на растрепавшиеся волосы и песок на подоле платья. Зоя так и топала, грязная по шею. Она пыталась подставить руки под дождь, но густой лес пропускал мало воды, и отмыться как следует не получалось.

Коля скрёб то руки, то шею, бормоча что-то про болотных комаров. Василиса со своим костылём замыкала шествие. Теперь у неё ныли обе ноги, а ещё руки, шея и поясница, так что на костыль она опиралась как на посох.

Болотная топь то превращалась в прудики, то полностью скрывалась в траве и камышах. Временами ноги увязали в мягкой растительности, и вода проникала в обувь сверху. Но все так вымокли, что уже почти ни на что не обращали внимания.

Вдруг Гаврил остановился. Давид Юрьевич, сделавший лишний шаг, потянул Лету за собой.

– Что? – прохрипел Коля, подходя ближе.

– Там что-то есть. – Гаврил, поудобнее перехватив Летину руку, сделал шажок к старому поваленному дереву. Корнями оно оставалось на берегу, а часть замшелого ствола и крона терялись в озерце.

– Что-то плывёт, – проговорила Зоя, забираясь на ствол. – Что-то большое.

– Господи, здесь ещё и крокодилы есть? – выдала Василиса.

– Здесь есть кое-кто пострашнее крокодилов, – не глядя на неё, проговорил Гаврил.

Зоя, мелко перебирая ногами по стволу, семенила к воде.

– Осторожнее! – окликнул её Давид Юрьевич. Он и Гаврил посадили Лету на землю и разминали плечи.

Зоя уже добралась до места, где дерево совсем ушло под воду. Сделала ещё пару шажков, так что вода достала ей до лодыжек.

– Это корзина с ребёнком! – звонко крикнула Зоя, обернувшись, но тут же её лицо вытянулось, будто она сказала что-то не то.

– Да ладно! Не может быть! – Коля, чесавший ногу сквозь штанину, тоже забрался на дерево. Ствол дрогнул, и Зоя взмахнула руками, но удержалась.

– Ну-ка, слезь. – Давид Юрьевич подал Коле руку. Когда парень спрыгнул, ствол снова вздрогнул. Зоя снова чуть не упала.

– Это же он, тот ребёнок! – У Коли, размахивающего руками, даже зрачки расширились.

– Какой ещё ребёнок? – не поняла Василиса.

– В общем, есть такая легенда, – затараторил Коля, – что много лет назад граф Русаков, который жил в Слободе, соблазнил горничную, и она, понятное дело, родила младенца. Но у графа с его женой детей не было, и они захотели отнять ребёнка у этой служанки. Тогда она схватила его и рванула к болотам. Её догнали и утопили, а ребёнка забрали, хотя она успела пустить его на какой-то деревяшке по воде. Но на девятую ночь ребёнок всё равно умер. Говорят, его задушила другая любовница графа. Её потом нашли повешенной.

– А горничная до сих пор уводит детей, – тихо проговорила Снежана, глядя, как мимо медленно проплывал прямоугольный предмет.

– Как это? – не поняла Василиса, тоже не в силах оторвать взгляда от мерно покачивающейся корзинки.

– Так дети пропадают, – пробормотала Снежана.

– А это точно ребёнок? – Василиса чувствовала, как у неё начал заплетаться язык. И тут же донеслось малышовое агуканье.

– Наверное, надо его достать, – проговорила Зоя, так и стоявшая на дереве, тоже глядя на корзинку.

– Вот этого точно делать не надо! – Гаврил, похоже, оказался единственным, кто не впал в транс. Он запрыгнул на ствол, так что тот сильно вздрогнул. По воде пошли круги, корзинка закачалась, Василиса резко вздохнула. И заморгала. Глаза щипало, будто она долго читала в темноте.

– Но он же утонет! – Зоя обернулась.

– Этот? Ты серьёзно?

– А если это другой ребёнок? Не той горничной? – Зоя даже упёрла руки в бока.

У Василисы вертелась мыслишка об абсурде ситуации – ребята всерьёз обсуждали ребёнка в корзинке, думая, что это может быть дитя убитой сто лет назад любовницы графа. Смешно же. Хотя, вообще-то, нет.

– Я думаю, надо его достать. Мало ли. – Василиса подошла и мимо Гаврила протянула Зое свой костыль.

Зоя скорчила рожицу, будто сказав Гаврилу «Вот так-то!» и опустилась на четвереньки. Она держала костыль за конец, другим краем пытаясь зацепить корзинку. Когда она попала по углу, корзинка резко покачнулась, все разом вздохнули. На миг Василиса увидела внутри что-то белое. Похоже, пелёнка. Значит, это действительно…

Зоя не удержалась и кувыркнулась вперёд. Гаврил бросился к ней, но ухватить не успел. Костыль с размаху ударил по корзинке, опрокинув её, и с всплеском плюхнулся в воду. Все ринулись к дереву. Зоя кое-как цеплялась за ствол, Гаврил тянул её за руки. Она всё-таки выбралась, да ещё и костыль из воды достала.

Держа её за руку, Гаврил помог Зое дойти до берега и слезть с бревна. У Василисы жар по желудку прошёл. Не из-за того, что они держались за руки, совсем нет. Просто её костыль чуть не потеряли. А он ей всё ещё нужен. Они же выберутся.

– Ой, а как же… – Снежана, видимо, хотела поплакать о ребёнке, но застыла с открытым ртом. Проследив её взгляд, замерли все.

Не в силах пошевелиться и даже вдохнуть, Василиса наблюдала, как вода становилась всё светлее и прозрачнее, будто там светилась огромная лампа. От места, где опрокинулась корзинка, стали расходиться волны, вода сияла, и на поверхность выплыл пылающий шар размером с баскетбольный мяч.

Шар светился бледным холодным огнём, медленно поднявшись, полетел над озерцом, отражаясь в тёмной воде. Отодвинулся на несколько метров и остановился.

– Он что, нас ждёт? – проговорил Коля. Видимо, лишь у него одного из всей компании язык ещё работал.

– Мы же не пойдём за ним, да? – прошептала Снежана, как и остальные, неподвижно глядя на шар.

И тут раздался харкающий хрип. Лету, о которой, казалось, все забыли, вырвало. Василиса наконец сумела отвести взгляд от шара, обернулась и увидела, как изо рта Леты стекала тёмная слюна. Гаврил морщился, Коля и Снежана тоже. Зоя смотрела на Лету с сочувствием.

– Хуже уже не будет, – озвучила Василиса мелькнувшую мыслишку.

Давид Юрьевич только коротко кивнул и вместе с Гаврилом потащил Лету вдоль озерца. Так они плелись под дождём, утопая местами по щиколотку в топи, перелезая через поваленные деревья и продираясь сквозь заросли, примерно с час. Или два. Василиса давно потеряла счёт времени. Даже примерно определить время не получалось – небо так и оставалось затянутым тёмными тучами, поливающими ребят дождём, а кроны деревьев делали всё вокруг сумрачным.

– И куда он подевался? – от возгласа Коли Василиса аж вздрогнула. Подняла голову от земли, усыпанной старой тёмной листвой и гнилыми ветками. Действительно, светящийся шар исчез. Вокруг ввысь тянулись мокрые тёмные деревья, кронами скрывающие пасмурное небо и шумели капли дождя по раскидистым папоротникам.

– Интересно, он сегодня зацветёт?

Все обернулись к Гаврилу.

– Учитывая обстоятельства, я бы не удивился. – Гаврил уже не мог стоять прямо – под весом Леты его тянуло к земле. Колени подгибались, кеды покрылись грязью так, что и цвет стало не разобрать.

– А что это? – Василиса под подошвами Гаврила рассмотрела что-то вроде плоского камня или плиты. Оказалось, она и сама стояла на чём-то подобном.

Ребята стали смотреть вниз и поднимать ноги. Действительно, они остановились на камнях, вросших в землю и покрытых мхом.

– Я, кажется, знаю, где мы, – подала голос Зоя. – Наверное, где-то рядом Чёрный затон.

– Это ещё что? – спросила Василиса, наблюдая, как Коля почти до крови расчёсывал шею, оставляя на ней алые царапины.

– Это озеро такое, там начинается Чёрная река. Его ещё называют Чёрный яр.

– Неправда, – заявила Снежана. – Чёрный затон и Чёрный яр – это не одно и то же. От затона раньше уплывали корабли, ну или приплывали, а Чернояр – это вообще миф. Вроде мёртвого озера.

– Вам обязательно ссориться? – резкий окрик учителя заставил Зою, уже открывшую рот, молча выдохнуть.

– В любом случае, – проскрипел Гаврил, сгибаясь под тяжестью веса Леты, – если это Чёрный затон, то там Багряница рядом, а от неё совсем близко до Яблоневой слободы. Или можно идти вдоль реки и выйти к посёлкам.

– Осталось только найти этот затон. – Коля яростно чесал ногу, и Василиса неожиданно даже для себя шлёпнула его по руке. Её мама так делала, чтобы отучить дочку грызть ногти. Увидев, что все на неё обернулись, Василиса сказала: – Ты уже до крови себя расчесал. Вон, шея в ссадинах.

– Так комары. – И Коля тут же запустил руку в мокрые волосы.

– Какие комары в дождь! – Зоя подошла к Коле и отвела его руку. Под ногтями алели чешуйки кожи. – Да у тебя сыпь!

Действительно, когда все подошли ближе, то смогли рассмотреть ало-фиолетовые точки, покрывшие лицо Коли, его шею и руки.

– Этого не хватало, – вздохнул Давид Юрьевич и посадил Лету на землю. Гаврил со стоном опустился рядом. Василисе остро захотелось подойти и хотя бы кровь с его лица вытереть, но это уже сделала Зоя.

Коля копался в своём рюкзаке, видимо, в поисках аптечки. Давид Юрьевич стал расшвыривать ногой раскидистый папоротник в поисках плит, видимо, ведущих к затону или Чернояру. Василиса шла рядом, высматривая камень под листвой и отводя растения костылём. За спиной снова захрипела Лета. Обернувшись, Василиса увидела, как к ней подсела Снежана. Коля продолжал чесаться, правда, он натянул рукава олимпийки, так чтобы сильно кожу не сдирать. Гаврил сидел, слегка раскачиваясь, вокруг него хлопотала Зоя.

Её помощь никому не требовалась, и Василиса, проводив взглядом Давида Юрьевича, поспешившего к племяннице, пошла дальше. Плиты, хотя заросли мхом и покрылись листвой и травами, всё ещё неплохо угадывались, составляя приличную дорожку. Откидывая траву и ветки костылём, Василиса двигалась вперёд, ступая по каменной тропке. И тут высокие камыши и болотные заросли исчезли, раскрыв пространство.

Оказалось, Василиса дошла до спуска к воде. Тёмные щербатые каменные ступени вели к кромке большого круглого озера, с берега которого готовился отправляться плот с пассажирами. До небольшого деревянного причальчика внизу было всего метров тридцать. Сквозь дождевые потоки Василиса рассмотрела несколько человек, друг за другом заходивших на большой деревянный плот. Им помогал высокий тощий, неуместно изящно одетый мужчина, видимо, перевозчик. Очередь уменьшалась, свободного места на плавсредстве почти не осталось. Василиса топталась, не зная, бежать за остальными или спускаться вниз.

Услышав за спиной голоса ребят, припустила назад. И через несколько шагов натолкнулась на учителя. За его спиной по обыкновению крикливо спорили Зоя и Снежана.

– Василиса, вы же знаете…

– Там люди на плоту, – выпалила Василиса. – Но они сейчас уедут, надо быстрее!

– Что? Какие люди? – теперь Давид Юрьевич бессмысленно метался то вперёд, то назад.

– Они сейчас уже уедут, – простонала Василиса и всё-таки приняла решение: – Я к ним, попрошу помочь!

Давид Юрьевич вроде шёл следом, а Василиса неслась во весь дух по каменным плитам, то и дело поскальзываясь, но костыль помогал не расшибиться. Судя по глухому звуку падения и вскрику, учителю повезло меньше. Обернувшись, Василиса увидела, как он завалился вперёд, ударившись локтями. Она хотела помочь встать, но Давид Юрьевич, морщась от боли, махнул рукой вперёд. Коротко кивнув, Василиса побежала вниз.

– Эй! Эй! Подождите! – вопила Василиса, семеня по мокрой каменной дорожке.

Почти все зашли на плот, там оставался свободным лишь маленький пятачок, на который уже ступил перевозчик. Василиса перебирала ногами по скользким плитам, в глазах рябило от мокрой серости. Наконец добралась до деревянного причала, кто-то подал ей руку, она толкнулась костылём и заскочила на край плота. Он под её весом даже не качнулся. Только плавно двинулся вперёд, когда перевозчик, что стоял спиной к Василисе, оттолкнулся длинным веслом от берега.

Василиса попыталась отступить от него, чтобы не мешать, и тут же наткнулась на кого-то стоящего позади.

– Извините, – промямлила Василиса, пытаясь устроиться поудобнее и не задеть попутчиков костылём. Никто не ответил и даже не обернулся.

Наконец Василиса кое-как встала прямо, никого не трогая и прижав к себе костыль. Осмотрелась. Люди стояли тихо, не двигаясь, глядя перед собой. Пожилой мужчина в пиджаке и брюках не по размеру, женщина в платке, завязанном под подбородком, и нарядном платье. Ребёнок в праздничном костюмчике. Парень с разбитым лицом, тоже в обвисшем костюме. И, кажется, где-то впереди, за головами и плечами виднелась невеста. Девушка в белом платье с пышным подолом. Вот куда они едут. На свадьбу. В Багряницу, наверное. Странно, конечно. Но за год с лишним жизни в Черноречье Василиса уже и не такое видела. Даже начала потихоньку привыкать.

Ну, свадьба в болотистом густом лесу, куда нормальный человек в жизни не потащится. Может, это экстрим такой – провести праздник в заброшенной деревне.

Стало быть, это невеста и гости с её стороны. А чего они такие мрачные? Не по любви, наверное, замуж выходит.

И потом – может, это местная традиция, чтобы невесту на плоту привезли. А кто такой сноровистый, что так мастерски умеет править этим экстравагантным плавсредством? Василиса обернулась, чтобы рассмотреть перевозчика. Длинный, тощий. Острые лопатки выпирают из-под пиджака. Надо же, в шляпе. Ага, и перчатках – это ведь он ей руку подал и помог забраться на плот. Нарядный какой, даже элегантный, наверное, из богатых родственников.

Василиса почувствовала, что ноги затекли, и стала потихоньку переминаться в ожидании, когда они наконец причалят. Свадьба, конечно, дело хлопотное, но наверное там найдётся кто-нибудь, кто объяснит, как добраться до ближайшего посёлка.

Шляпа… Перчатки. Шляпа! Перчатки! Василиса резко обернулась. Точно, между воротником пиджака и полями шляпы не было шеи. Только бледно-жёлтый узкий позвонок и кости черепа.

Колени сами собой подогнулись, и Василиса плюхнулась на брёвна плота. Над водой постепенно сгустился серый туман. Скоро он стал настолько плотным, что даже рядом стоящих пассажиров невозможно было разглядеть. И ладно, оно и к лучшему.

Плот мягко причалил, Василиса покачнулась. Люди стали сходить. Молча, аккуратно, по очереди. Через минуту остались лишь Василиса, так и сидевшая на плоту, обхватив костыль, и перевозчик. Он отпустил весло и обернулся. На Василису сверху вниз смотрели круглые пустые провалы глазниц на желтоватом безносом черепе.

– Мне надо назад, – проговорила Василиса, глядя прямо в глазницы.

Но скелет только помотал головой и указал вперёд, на берег.

– Я никуда не пойду, – упрямо заявила Василиса. – Буду здесь сидеть.

Скелет пожал плечами, изящно прошёл по плоту, ступил на берег и исчез в тумане.

Василиса осталась на плоту в густой серой мгле. Хорошо, хоть дождь прекратил. И что дальше? Ясно теперь, что никакая это не Багряница, а… А что это, даже думать не хотелось. Но раз плот приплыл на эту сторону, значит, ему в любом случае придётся возвращаться. Рано или поздно вернётся этот… Вася (даже мысленно произносить имя было трудно – оно застревало в горле). Так или иначе, ему же нужно будет забрать с той стороны новую партию…

Господи. Василиса провела рукой по лицу. Поднялась. Сделала пару шагов туда-сюда. Плот даже не покачивался. Подошла к веслу, которое перевозчик оставил одним концом в воде. Взялась за него обеими руками, но как ни тужилась, даже на миллиметр сдвинуть не смогла – слишком тяжёлое.

И что теперь – сидеть здесь и ждать обратного рейса? А если он будет лет через сто?

Вздохнув, Василиса взяла свой костыль и сошла с плота на берег. Утоптанной песчаной тропкой поднялась по пологому откосу и вышла на туманную набережную. И что дальше? Куда идти? Кого искать?

На ум пришёл только скелет Вася, который полгода назад уже помог ей найти то, что она искала (а вот что именно, лучше даже не вспоминать).

Покрутив головой и разглядев лишь туман, Василиса поковыляла влево. Обычная булыжная мостовая, сквозь пелену проступают какие-то строения, вроде бы дома́. Только людей совсем нет. Сплошная мгла.

– Я не хочу, не пойду, – хныкал где-то рядом детский голос. – Не пойду, я хочу домой…

Василиса заковыляла быстрее. Впереди в кромешной серости проступил силуэт женщины, тянувшей за руку упирающегося мальчишку лет семи. Тени на пару секунд проступили и тут же пропали. Странное платье у этой женщины – длинное и как будто из позапрошлого века.

Голос ребёнка затих. Василиса сбавила шаг. Куда здесь идти, неясно. Ничего не видно. Вытянув костыль, Василиса помахала им из стороны в сторону. Даже конец палки едва виден.

Так. Платье позапрошлого века. А что, если где-то здесь обитает Агафья Русакова? Та самая графиня-ведьма, что бежала от Революции через Багряницу. Может, она где-то тут спряталась? Недаром же её так и не нашли. Хотя кто-то вроде говорил, что она сумела уехать за границу. Кто это сказал? Гаврил.

Вспомнив ребят, родителей, бабушку и Изюма, Василиса снова ощутила свербение в носу и глазах. Только не реветь, сейчас не время. Раз уж она здесь оказалась, значит, это не просто так. Наверное, ещё можно что-то сделать.

Во мгле мелькнул долговязый силуэт. Василиса перехватила костыль и побежала следом. Из тумана проступило здание, будто дореволюционное – бордовое с белыми фигурными карнизами. Чем-то знакомое, но времени рассматривать его не было.

– Эй! Эй, погодите! Вася, стойте!

Только когда Василиса выкрикнула своё собственное прозвище, которое ненавидела, силуэт остановился. Обернулся и даже любезно подождал, пока Василиса до него доковыляла. Правда, на последнем метре споткнулась, потому что рассмотрела его – оказалось, Вася больше не был скелетом. Ну, теперь не на сто процентов. Перед ней стоял, засунув руки в карманы, долговязый человек в шляпе. Правда, половина его лица слезла, обнажив кости черепа. И половина рта исчезла, так что стали видны ряды зубов.

– Э… – Василиса так опешила, что забыла, зачем его окликнула. – А когда рейс обратно?

Вася рассмеялся, смыкая обнажённые челюсти и вращая глазами в чёрных провалах.

– Никогда, – покачал головой полускелет. – Отсюда не бывает обратных рейсов.

– Так что, я тут навсегда останусь? – руки сами собой бессильно повисли.

– Ты же сама сюда пришла. Это не часто бывает. – А голос у него оказался вполне приятный. В отличие от внешности.

– Но там мои друзья… и родители… – Чувствуя, как разогнался пульс, Василиса опустилась на булыжники мостовой. Вася так и стоял рядом, засунув руки в карманы. Кажется, ему было плевать на её положение.

Василиса бессмысленно блуждала взглядом по улице, утонувшей в тумане, и никак не могла собрать мысли в сколько-нибудь стройную цепь. Мимо проколыхался подол длинного тёмного платья. Подняв голову, Василиса рассмотрела спешащую куда-то беловолосую женщину. Где-то такие белые волосы уже мелькали. Да ведь это же Агафья, её портрет был в музее.

– Эй! Погодите! – Василиса поднялась и мимо Васи запрыгала вслед женщине, которая и не думала оборачиваться. – Да подождите вы!

Наконец дама остановилась и обернулась. Хвала небесам, у неё оказалось вполне нормальное человеческое лицо.

– Вы – Агафья Русакова?

– А вы кто? – надменно спросила дама.

– А я – Василиса.

– И что?

– Вы можете мне помочь?

Агафья, казалось, удивилась.

– Помочь, говорите. А почему нет? Ну что ж, пойдёмте.

Следом за графиней Василиса двинулась в туман. Мимо проплывали силуэты деревьев, углы домов, кованые заборы, какие-то развалины. Потом Русакова исчезла в прямоугольном тёмном проёме. Василиса едва успела подхватить длинную резную деревянную створку. Внутри здания пахло деревом и подвалом. Вверх вела тёмная крутая кованая лестница с высокими перилами и гулкими ступенями.

На втором этаже тоже оказались двойные высокие двери, за которые нырнула Агафья. Василиса вошла следом. Вокруг ввысь тянулись бесконечные стеллажи с книгами, перемежающиеся мутными зеркалами. Высоченный потолок с лепниной и сверкающей люстрой, новый аккуратный паркет, ряды светлых кресел с деревянными резными ручками и ещё одно огромное зеркало в кованой раме. Только отражение в нём странное – волнообразное. Посреди комнаты – раскрытый деревянный сундук, обитый жестяными полосками. А внутри – сверкающая россыпь.

– Что это? – спросила Василиса, не понимая, зачем её сюда привели.

– Вы же за этим пришли? – Агафья повела руками над горкой блестящих камешков и золотых вещичек.

– Мне помощь нужна, а не ваши побрякушки! Мне надо вернуться домой! Там ребята ждут! Некоторым совсем плохо!

Зачем она вообще сюда пришла? Какое-то старьё, какие-то непонятные люди, да что это за жуткое место такое?!

Пока Василиса всхлипывала, уже не в силах сдерживаться, Вася подплыл к Агафье и что-то ей тихо сказал. Графиня сложила руки и посмотрела на гостью уже не надменно-снисходительно, а с интересом.

– Ну, допустим. А что вы можете предложить взамен?

– Что? – До Василисы, у которой по щекам текли тёплые слёзы, не сразу дошёл смысл вопроса.

– Как вы можете отплатить нам за помощь?

– Я… ну… – И только теперь Василиса поняла, что свой рюкзак с деньгами и телефоном оставила там, на привале, у спуска к Чёрному озеру. С собой у неё оставался лишь деревянный костыль.

– Идёт, – кивнула графиня и протянула руку.

Василиса уже готова была отдать костыль, но тут выступил Вася.

– Имей в виду, это навсегда.

– Что навсегда? – не поняла Василиса, которая вообще-то могла обходиться и совсем без костыля.

– От него толку всё равно больше не будет, – покачал головой полускелет.

И тут до Василисы дошло. Это не просто обмен костыля на помощь. Теперь она так и будет всю жизнь прихрамывать. Или не отдавать костыль? Но тогда ей возвращаться? И как они смогут выбраться из Ведьминой пустоши? Наверное, никак.

И Василиса протянула костыль, такой тёплый и привычный, графине. Так ловко его схватила и сунула в сундук, набитый сверкающим добром. Потом захлопнула крышку. Однако ожидаемого грохота не последовало. Крышка опустилась совсем беззвучно.

– Вот, держи. – Русакова протягивала Василисе сложенный в несколько раз листок.

– Что это? – Василиса развернула листок. На нём оказалась карта, будто распечатанная на старом принтере.

– Ведьмина пустошь. Вот, смотри. Это – Чернояр. – Русакова указала длинным ногтем на тёмное пятно на карте. – Это – дорожка к Багрянице, а оттуда вы сможете выйти или к Яблоневой слободе, или к Покрову.

– И это ваша помощь?

– Уговор есть уговор, – пожала плечами графиня. – Перед тем, как заключить сделку, надо узнать все условия. Ты же не подписываешь того, что не читаешь?

Ясно. Они её облапошили.

– Знаете что?! – взвилась Василиса. – Мы бы и так выбрались из этой вашей дурацкой Пустоши!

– Вот и выбирайтесь. – Графиня повелительно махнула рукой, и Вася оттеснил гостью к дверям, потом вывел из дома.

Обернувшись, Василиса рассмотрела, что это была белоснежная усадьба в три этажа. Жаль, нигде рядом не нашлось камней, которыми можно было бы расколотить пару окон.

– Я тебя отвезу, – сказал Вася, шагая рядом с Василисой по булыжной мостовой.

– Серьёзно? Ты вроде говорил, что отсюда назад не возвращаются.

– Ты же оплатила проезд.

Василиса без костыля едва поспевала за длинноногим Васей.

– А кто ты вообще такой? – вдруг спросила Василиса. В обычное время она бы не решилась на этот вопрос, но сейчас так устала, что все условности и вежливость перестали казаться важными. И страх притупился.

– Я тоже вернулся. Только мне было нечем заплатить, поэтому я до сих пор отрабатываю свою переправу.

Где-то вблизи раздались приглушённые крики, стоны, хрипы, яростные вопли. Кажется, в нескольких метрах кого-то избивала толпа.

– Я этого не делал, – произнёс рядом Васин голос. – Но им было всё равно.

Василиса повернулась и увидела, что Вася полностью стал человеком. Ещё совсем молодой, с круглым лицом и широко расставленными водянистыми глазами, он равнодушно смотрел в сторону людской своры. Потом пошёл прочь.

– Чего не делал? – спросила Василиса, ковыляя за бывшим скелетом.

– Дети пропадали, а подумали на меня. Барский сын приходил играть к нашей цирюльне, а потом под порогом нашли детский башмачок, только и всего.

В тумане проступили мутные очертания плота и прямая линия весла. Они сошли с берега, Вася легко оттолкнулся, и плот поплыл по Чёрном озеру.

Василиса молча смотрела, как расступается мгла и проявляется лес Ведьминой пустоши, из которого они с ребятами никак не могли выбраться.

– А это лично от меня, – произнёс Васин голос, только какой-то неслышный, будто звучал лишь в голове. Костяная рука с длинными подвижными фалангами пристроила в Василисиной косе блеклый цветочек.

Стоило сойти на ветхий причальчик, и Вася, плавно взмахнув веслом, скрылся в тумане. Василисе остро хотелось плюнуть ему вслед. Они обманом заставили её променять свой костыль (и, кажется, нормальную походку) на непонятно что – какой-то клочок бумаги со старой мутной картой. Как он им поможет? Компас-то не работает.

Вырвав цветок из волос, Василиса сунула его в нагрудный карман рубашки и стала взбираться по скользким плитам. Конечно же, без костыля не удержалась и шлёпнулась, ударившись подбородком. Глотая слёзы, приподнялась, пытаясь отряхнуть мокрую жижу с ладоней.

– Да, скользко. – Давид Юрьевич подал ученице руку. – Не успела? Они уплыли уже?

– Успела, – вздохнула Василиса. – А толку?

– Быстро ты.

– В смысле? Я там почти полдня проторчала.

– Где – там? И где твой костыль?

Василиса подняла взгляд от измазанных песком и гнилой листвой ладоней. Ей действительно казалось, что она провела в туманном городишке несколько часов, но здесь всё будто осталось как было. Хотя в этих сумерках кто разберёт время.

– Ну что? – Это вперёд выступила Снежана. Вот она точно осталась прежней – снова успела поправить причёску.

– Вот. – Василиса вытащила из кармана джинсов карту и передала учителю.

– Что это? – Коля, освободив пальцы из натянутых рукавов, заглянул в листок.

– Карта Ведьминой пустоши. – В горле застрял ком, голос пропадал.

– Круто! А откуда? – Коля даже забыл про зуд и с энтузиазмом рассматривал карту.

– Оттуда. – Уже даже говорить стало трудно, и Василиса поковыляла прочь ото всех по каменной дорожке. Хотелось спрятаться, чтобы никто не видел, как она плачет. Подумать только, больше никогда ей не ходить нормально, не бегать. И кому она будет нужна такая?

Василиса села на поваленное дерево, заросшее мхом. Слёзы текли и текли, Василиса только размазывала их по лицу. Надо же, из-за какой-то глупой поездки вся жизнь под откос. Зачем она только потащилась сюда с остальными, мама же предупреждала. Но чего теперь-то жалеть.

Послышался шорох. Это Зоя перешагивала высокие раскидистые травы, хлеставшие по грязным ногам, покрытым ссадинами. Её платье, и без того уродливое, сейчас вообще превратилось в мокрую тряпку, какими раньше уборщицы мыли полы в коридорах и туалетах.

Василиса отвернулась. Не хватало ещё, чтобы эта задавака видела, как она плачет.

– Ты поменяла костыль на карту? – тихо спросил Зоин голос.

– Не твоё дело, – прохлюпала Василиса.

– Да нет, моё. Ты же это сделала ради нас всех.

Ответить было нечего. Полгода назад Зоя поступила точно так же – готова была умереть ради других, которые, к слову, её презирали. Только вот она нормально ходит и вообще прекрасно себя чувствует, а Василиса так и останется хромой уродиной.

– Мы что-нибудь придумаем, – прямо за ухом сказала Зоя, гладя Василису по плечу.

Василиса скинула её руку. Только жалости не хватало.

– Карта хоть годная? – спросила Василиса, хлопая себя по карманам в поисках платочка, чтобы высморкаться.

– Да, – энергично закивала Зоя. – Коля говорит, мы можем выйти к Багрянице или другой деревне. Идём?

Василиса только молча кивнула и поплелась вслед за Зоей к остальным.