Покой нам только снится

Глава 35

Люберы? Уже? У меня в голове отложилось, что они появились позже, в начале девяностых. Но, значит, я не прав. Машина наша стоит далеко от входа, так бы, может, и не полезли к Витьке эти два качка.

А это были качки, так их Виктор описывал. Мощные шеи, мускулистые руки, которые не в силах скрыть одежда. Но мой друг действовал молниеносно — дал по рылу каждому разок.

— Сюда они не полезут, у нас и охрана есть, и телефон, ментов вызвать, — попытался успокоить нас Пауль.

Я уже немного размялся и могу выдать что-то из брейка. Захожу в полутёмный зал, за мной следом повалили зрители. «Давненько я не брал в руки шашек». Тело с трудом вспоминает забытые движения, пару раз сбился на стиле «попинг», но меня всё равно подбадривают криками. Для СССР сейчас и эти мои неидеальные, но четкие и ритмичные движения руками и ногами смотрятся круто. Потом неожиданно для себя (не планировал ведь) выдал кое-что из нижнего брейка. Зашёл с ног на «гелик» (на спине кручу ногами на манер мельницы). Тут нужно было ловко вывернуться, а не тупо согнуть руку и упасть на спину, и важно хорошо размяться перед этим акробатическим трюком, чего я, увы, не сделал. Поняв, что рискую получить травму, под разочарованный гул ухожу из зала. И так всю пыль с пола собрал.

Принесли наш заказ. Сидим, пьём коктейли и рассуждаем о… Чернобыле. Витька рассказывает, как его семье пришлось всё бросить и уехать.

— И что, прям и магазины с продуктами и товарами, и личные вещи, и автомобили побросали? — не верит Светка.

— Всё бросили, ничего из вещей не дали забрать, — подтверждает Витёк.

Я вспоминаю кладбища заброшенной техники в районе Чернобыля. Их, наверное, нет ещё, да и масштаб трагедии мне удалось уменьшить.

— Ты чего такой довольный? — заподозрила в нехорошем меня Аюкасова.

Ещё бы, я ей под столом коленку наглаживаю.

— Руку убери! — строго сказала она, а Витька хрюкнул от смеха.

Кафе наполняется народом, а я с грустью отмечаю, что время близится к вечеру, и мне скоро надо к Власову ехать. Как бы Светке намекнуть, что пора переходить к решительным действиям?

— Мы можем кое-что не успеть сделать, — шепчу подружке, пока Витька отошёл в туалет.

— Точно! А я думала, что я забыла? — смеётся уже, как вижу, пьяная девушка.

Это что за коктейли она заказывала? Да и выпила парочку всего на моих глазах.

Рассчитываемся и уходим. Витька, наслушавшись рассказов о «знаменитостях», которые посещают сиё заведение, намерен сюда приходить почаще. Да ещё и с друзьями-боксерами. Чую, для люберов настают трудные времена. Причем прямо сейчас! Внезапно от стены отделяются четверо крепких парней и движутся нам навстречу.

— Вот он идёт! — сказал один из квартета, светя фингалом под левым глазом (Витька — правша).

— Свет, иди к машине, — подпихиваю я подругу.

Не хватало ещё, чтобы ей прилетело ненароком.

Потом, я думаю, прилетит всем, начиная от армянина — директора данного заведения, заканчивая, собственно, люберами.

— А ты?! — вцепилась в меня бесстрашная алкашка.

— Вали, сказал, — прикрикнул я на Светку довольно грубо, пресекая любые дальнейшие не нужные сейчас пререкания.

— Твои правые, мои левые, — командует Виктор, кинув кроссы на асфальт и делая шаг навстречу парням.

У него и в мыслях не было, что я откажусь за него вписаться. Собственно, он прав.

— Стой! Парни, стой! Это Штыба! Ну, тот, который болгарина завалил в финале. В Ленинграде. Я вам рассказывал. Всё! Кенты, всё нормально! Мы уходим!

«Кенты» — это он нам.

Я от неожиданности остановился, пытаясь вспомнить парня, который меня узнал. И вспомнил. Он тяж, и выбыл в первом раунде, но остался, ясно, до конца турнира и мой финал видел.

А ведь в этой драке мы могли серьёзно пострадать! Боксер-тяж плюху Витьке явно не спустил бы.

— И зачем, уважаемые господа, вам это нужно? Я имею в виду то, чем вы занимаетесь? — хмуро спросил я, не переставая разминать кулаки.

— А чё они?! — потрясающе точно высказал суть претензий один из гоп-компании.

— Менты! Валим! — крикнул вдруг боксер.

Это Светка привела подмогу. Вернее, засадный полк в виде майора-водителя.

— Ты Александру Владимировичу скажи, он тут быстро порядок наведёт, — уже в машине предложил тот. — Кстати, он просил тебя пораньше приехать… Уже сейчас нужно выезжать.

— Чёрт! На кой нам это кафе нужно было? — больше меня расстроилась Светка.

В машине воцарилась тишина, лишь радиоприёмник играл старую песню «Белла Чао».

— Мы эту песню пели на фестивале молодёжи в 1985-ом, на концерте, вместе с Дин Ридом, — зачем-то похвастался я.

В ответ получил кулаком по колену от подружки. Высаживаем её около дома, я провожаю до лифта, а она мстительно целует меня взасос. Будто я виноват, что не срослось у нас?

Везём друга домой. Витьке хорошо на первом сиденье рядом с водителем. Он любопытный и пытает майора на предмет того, как в машине всё устроено. Заехав во двор, высаживаем друга со шмотками и прощаемся. Когда увидимся, и не знаю теперь.

— Толя! — кричит с балкона ещё один мой сгоревший на сегодня вариант.

Делаю движение рукой, мол, наберу тебя по телефону и, ворча, как старый дед, забираюсь на место Витьки.

— Слушаю тебя, — улыбаюсь, заслышав запыханное «алё» Вики.

— Ой, и правда в машине телефон! Так,… быстро заходи ко мне, хочу тебе что-то важное сказать,… и не по телефону, — командует девушка, а я лишь продолжаю улыбаться.

— Да не может он, ему через двадцать минут нужно в министерстве быть, — слышу на заднем плане голос её брата, который уже поднялся в квартиру.

— Не может быть! Правда? — спрашивает та у меня.

— Правда, к сожалению. Да увидимся ещё! — обнадёживаю я девушку.

— Ну и дурак, — нелогично заключила Вика и в очередной раз бросила трубку.

Машу в раздражении головой, даже не пытаясь понять слабый пол.

— Толь, планы немного поменялись, едем сначала в другое место, — выходя из своего кабинета, сообщает Власов.

Мне фиолетово. Но по пути становится любопытно — ведь направляемся мы к зданию, где заседает ЦК ВЛКСМ.

Нас встречают и проводят в просторный кабинет, очевидно, не чей-то из руководства, а общий. Табличку на двери прочесть не успел. Там человек тридцать уже сидят на стульях вдоль стены, в том числе и подполковник запаса Федор Петрович, с которым я познакомился на даче Власова. И сейчас, как я знаю, он стоит у истоков нового Союза воинов-интернационалистов. Нет, не стоит, а занимает пост председателя! Ага, кажется, понял — тут проходит организационное собрание ЦК ВЛКСМ по вопросу создания этого самого Союза. Занимаю свободное место, а Власов идёт к небольшому президиуму из пяти человек и садится рядом со своим старым товарищем.

— Слово предоставляется Зубко Юре. Это бывший второй секретарь севастопольского горкома комсомола, сейчас переведен в аппарат Центрального Комитета комсомола Украины и по совместительству является председателем республиканского Совета воинов-интернационалистов и воинов запаса Украинской ССР.

Парень встаёт и рассказывает о том, как они организовались, а потом сообщает планы на конец весны-начало лета — провести слет воинов-интернационалистов и запаса Украинской ССР.

Хиловато у них там, к середине лета было всего двадцать человек в составе севастопольской секции воинов-интернационалистов, например. Потом выступает мой почти сосед (чего там, всего восемьсот километров) из города Новосибирска. Парень от Новосибирской областной организации «Ветераны Афганистана». Вот там всё значительно серьёзнее — почти три сотни членов, а на 23 Февраля у них намечено открытие военно-патриотической школы «Десант», где будут заниматься подростки от 15 до 17 лет. И рассказывает парень интересно, увлеченно. Всего было представлено двадцать шесть организаций, мы успели заслушать десяток. Странно, что красноярцев нет, и у меня прав нет представлять край, ведь я не воин-интернационалист. Тем не менее, как и все, голосую за создание Всесоюзной организации под патронажем ЦК ВЛКСМ и… МВД. Вот почему Власов тут!

Бесцеремонно подхожу к президиуму и прошу секретаря — единственную девушку там, двадцать седьмым членом внести красноярский союз воинов-интернационалистов.

Та, дождавшись кивка от Петровича, послушно заносит данные организации, которые я диктую по памяти.

— Твоих тоже приглашали, но нет никого, — развел руками, опередив мой вопрос, Федор Петрович, председатель этого нового Союза.

— Ну что, с почином! Хорошее дело затеяли. Поедем, отметим это, — Власов шутя дергает своего друга за рукав кителя.

Но сразу уехать не получилось — выбирали ревизионную комиссию, президиум и прочее. Опять же, естественно, из числа присутствующих, и красноярцы в руководстве новой организации представлены не были. Задам я им по возвращении.

— Надо сразу заявку подать во Всемирную федерацию ветеранов. Им в этом году, вернее уже в прошлом, ООН присвоило звание «Посланник мира», — припоминаю подслушанные разговоры я.

В газетах этого не встречал, кстати. И из тех, кто здесь присутствует, про WVF никто ничего не слышал.

— Правильно, надо только узнать, какие у них уставные требования? — соглашается со мной Власов и девушка послушно записывает это в резолюцию. Наконец, все закончено, и мы ставим подписи. Я тоже расписался. А чего, кто там будет разбираться? А так — вошёл в историю. Загадка с отсутствием делегации из Красноярска разрешилась на выходе из здания — на вахте стоял и просил, вернее, требовал пропустить его мой старый знакомый Иван Воробьёв.

— Анатолий! — приветственно кричит мне Ваня, но, увидев моих спутников — почти полковника и генерал-полковника, затыкается.

— Ты почему опоздал? Хорошо, что я случайно попал на это собрание и за тебя расписался, — сразу наехал я на земляка.

— Да я в милиции был! — и, увидев мою недоуменную физиономию, добавил: — В поезде меня обокрали! Хорошо, что деньги, паспорт и военник были за пазухой. Но вещи и пропуск сюда остались в украденной сумке.

— Причина уважительная. А в каком отделении был? — улыбнулся министр.

Сняв показания и отправив Ваньку к девушке из президиума, которая, надеюсь, ещё не ушла, мы сели в авто и, приняв в салон охрану — двух автоматчиков, выдвинулись небольшим кортежем на дачу. Машин пять всего, все с мигалками, естественно.

— Морда у него… такая… с похмелья. Может, сам потерял? — опытно заметил Федор Петрович.

— Федь, а что ещё в поезде делать? Жуликов много кругом, на вокзале зевнул — и сумки нет. Поищем! — оптимистично добавил Власов. — Может ему деньгами помочь?

— Деньги есть, он сказал, документы тоже, так что не пропадёт, — рассудительно ответил я.

— Ты лучше, друг ситный, скажи, а о чём это вы с Раисой Максимовной беседовали? — задал ещё один вопрос министр, довольно ухмыляясь.