Поколение S [СИ]

Chapter 7. Последствия

Перед глазами темнеет, и я прислоняюсь к стене. Злость, страх и обида, бушующие внутри, на какой-то момент овладевают всем моим существом… Опускаю взгляд вниз, пытаясь справиться с собой, вижу собственную тень под ногами и…

Падаю вниз, ныряя в темноту… полёт… рваный… то влево, то вправо — словно в поиске… вниз…

Остановка…

— Я не знаю, что с ней. Вчера мы не разговаривали, но перед первым уроком всё было в порядке, — Лика смотрит на Данила, затем переводит взгляд за его плечо, — сделай что-нибудь со своими фуриями. Если они меня хоть пальцем тронут — я за их здоровье не ручаюсь. Серьёзно.

— Я поговорю с ними, — произносит черноволосый.

— Будь добр, — криво улыбается Лика, — и желательно не напивайся перед этим до состояния растения.

Данил смотрит на неё тяжелым взглядом.

— И всё-таки — что с ней? — спрашивает он через пару секунд.

— Не знаю. У неё дофигища комплексов, но этот последний пунктик… это что-то из разряда дичайшей тупости.

— И ты считаешь себя её подругой? — спокойно уточняет Данил.

— У всех свои недостатки, — холодно отрезает блондинка, — но, если бы я не «считала себя её подругой», мне бы было пофиг на эту дурь.

— Разберись с этим, — Данил разворачивается к лестнице и окидывает взглядом группу своих поклонниц. — Вполне возможно, что она — медиум. Если она рисует наши способности, да к тому же может видеть во сне то, что происходит с тобой в реальности…

— Я в курсе, — передразнивает его Лика, — другое дело — как ей рассказать об этом? Мне кажется, она даже не подозревает о своей силе.

— Не думаю, что нам стоит рассказывать ей прямо сейчас, — бросает Данил через плечо, — нам всем нужны ответы. А истерикующий нестабильный медиум — это не лучший источник информации. Пусть придёт в себя.

Злость. Обида. И дикое чувство одиночества.

Отползаю назад… сливаюсь с темнотой… рывок в сторону… поиск… смена траектории… ещё один рывок… секунда без движения… возврат назад на пару метров…

— И что? Этого мало! Ты целый день потратил на это! Неужели нельзя ускорить процесс? — чей-то голос там, на границе света, рядом с окном.

— Ты чего хочешь? Запугать? Или морально раздавить? Ты ведь даже не выдвигаешь требований, — второй голос, и я, черт возьми, не могу разобрать даже пол говорящих. Проклятый свет…

— Я хочу, чтобы она не мешалась под ногами! Это наша школа.

— Ты начинаешь войну, ты ведь это понимаешь?

— Соня!

Рывок… возвращение… взлет…

— Что? — резко вдыхая воздух, поднимаю голову и смотрю на Лику.

— Тебе плохо? Ты стояла у стены, — напряженно глядя на меня, произносит одноклассница.

— Я в порядке… просто голова закружилась… наверное, — хмурюсь и начинаю подниматься наверх.

— Ты чего там сжимаешь в руке? — Лика хочет взять меня за запястье, но я резко дергаюсь в сторону. — Там та записка? СОНЯ! Ты что, из-за этой ерунды так расстроилась?!

— Я не расстраивалась! Всё в порядке. Оставь меня! — ускоряю шаг, несмотря на странную слабость в теле.

Весь следующий день я только и делала, что вспоминала лица тех, что когда-то испортили мою жизнь. Я не слушала учителей, не делала ни одной записи в тетрадях… я даже не помнила, как добралась до дома. На следующий день меня срубил грипп, и мама не отпустила меня в школу. Двадцать четыре часа свободы, из которых шестнадцать я потратила на поиски в интернете. Я искала всех, кто мог приложить руку к этой записке. Лика звонила несколько раз, но я не брала трубку. Следующий день пришел с подарками: с солнышком за окном и стандартной температурой тела 36.6… пришлось вставать и идти на занятия. Сердце ёкнуло, когда на своей парте я обнаружила новую записку. Новенький блондин с ленивым интересом проследил, как я подняла её, открыла и…

«Мы все так скучаем по тебе, Сонька-тихонька!»

Лицо мгновенно вспыхнуло. Сердце дёрнулось и застучало с бешеной скоростью. Для кого-то эти слова могут показаться безобидными, но я-то помнила… помнила, кто называл меня так…

— С тобой всё в порядке?

Резко разворачиваюсь к Мирону, сидящему за партой в расслабленной позе.

— Со мной? — переспрашиваю каким-то не своим голосом.

— А я по-твоему с кем разговариваю? — подняв бровь, уточняет блондин.

— Эй, Мирон, ты пойдёшь на вечеринку завтра вечером? — Рита подходит к нам и застывает над парнем, положив ладони на его парту.

— Нет, — равнодушно отзывается тот, подняв взгляд на вторую красавицу класса.

— Но… туда все идут, — слегка растерялась мисс Модные Джинсы.

— Рад за всех, — спокойно отвечает Мирон.

Рита хмурится, затем переводит взгляд на меня.

— Ты что, призрака увидела? — подняв бровь, презрительно спрашивает она.

До меня доходит не сразу… но когда доходит…

— Это ты?

— Что? — теперь её лицо выражало брезгливость.

— Это ты мне прислала? — сжимаю записку в ладони.

— Лечись, мышь! — нахмурившись, бросает мне Рита. — И не забудь, что тебе не к врачу надо, а к ветеринару, — затем разворачивается и отходит к своей парте.

На меня словно ушат холодной воды вылили.

— Сонь, ты как? — Лика, едва войдя в класс и заметив меня, подбегает и останавливается перед моей партой. — У тебя всё лицо горит… ты уверена, что уже выздоровела?

Что? Ах, да, я же вчера не приходила в школу…

— Я здорова, — отворачиваюсь от неё, хотя внутри всю потряхивает.

— Ты не брала трубку…

— Я вообще вчера ни с кем не разговаривала.

— Может, стоит ещё денёк отлежаться?

— Я же сказала, что всё в порядке! — срываюсь… перед глазами темнеет… падаю… рывок в сторону…

— Чего это с ней? — шепчет одноклассница с третьего ряда, глядя на моё тело, что в данный момент застыло, опираясь одной ладонью о парту, а второй ладонью закрывая лицо…

— Не знаю. Больная какая-то… — отвечает ей другая моя одноклассница.

Рывок в сторону…

— И чего они все с ней так нянчатся?! Нашли себе развлечение! Она же мышь!

Отползаю… рывок в другую сторону…

— Ты это видишь? — изумление на лице Полины, когда она смотрит прямо на то место, где я была несколько секунд назад — абсолютно неподдельное.

— Да, — кивает Артём, напряженно глядя туда же, — где она теперь?

Отползаю… возвращаюсь…

— Чёрт… — падаю на стул, обхватывая гудящую голову.

— Соня… давай я отвезу тебя домой… ты явно не до конца поправилась, — заботливый голос Лики врывается в сознание вместе со вспышкой боли.

Я позволяю помочь мне встать, поднимаю рюкзак с парты и иду к двери… сосредоточенный взгляд Мирона — это последнее, что я вижу, выходя из класса.

Не помню, как мы одеваемся… помню, как сажусь в машину… едем… шофер Лики помогает мне подняться в квартиру…

— Чёрт, её мамы нет дома, — блондинка начинает рыться в моей сумке, — я ей позвоню, а ты пока положи Соню на кровать.

Проваливаюсь в темноту…

Просыпаюсь не в кровати, а в углу кухни, за холодильником… что я здесь делаю?..

— Просите, что оторвала вас от работы, — голос Лики заставляет меня замереть в моём укрытии.

— Что ты! Ты всё правильно сделала. Я очень тебе благодарна, — голос мамы усталый, как будто она не спала несколько дней. — Ты — хорошая подруга.

— Скажите, пожалуйста… вы не знаете, что могло повлиять на её состояние? — осторожно подбирая слова, спрашивает Лика.

— Повлиять? Что ты имеешь ввиду?

— Ну… у нас в классе никто не болеет. Обычно организм даёт такой сбой из-за нервных переживаний и ослабления иммунитета.

— Соня никогда не жаловалась на стрессы. Она вообще стала удивительно самостоятельной — особенно после моего развода с её отцом… Почему ты думаешь, что это из-за каких-то нервных переживаний? — удивленно спрашивает мама.

— Ей… ей начали приходить записки… два дня назад. Как раз, когда она стала странно себя вести… — замялась Лика.

— Странно себя вести? — переспрашивает мама.

— Ну… Соня — очень спокойная и неконфликтная девушка. Но с тех пор, как она получила первую записку, она стала вести себя агрессивно.

— Агрессивно? — недоверие в голосе своей родительницы я понять могла, а вот настойчивое желание разобраться в моей проблеме у Лики — никак не могла понять! — Что было в тех записках?

— Да ничего особенного. Обычная подростковая шутка: «Я знаю твой секрет», кажется… А во второй, которую Соня получила сегодня… — судя по звуку, Лика достала записку из кармана джинсов, — здесь написано: «Мы все так скучаем по тебе, Сонька-тихонька!»

Молчание, установившееся на кухне, заставило меня напряженно прислушиваться ко всем звукам…

— Боже мой…

Кажется, мама села на стул.

— Что такого в этой записке? — удивленно спрашивает Лика.

— Это было несколько лет назад. В первой школе Сони… она училась в пятом классе… я тогда уделяла ей мало внимания, постоянно работала, муж тоже… в общем, я не знаю, какие отношения были у неё в коллективе, знаю только, что она особо не выделялась из толпы, ни с кем не конфликтовала, училась на четвёрки — и мне было этого достаточно. Со мной связались на выходных, когда их параллель ходила на какую-то экскурсию в музей… Её потеряли и нигде не могли найти. Я отпросилась с работы, приехала, был уже поздний вечер — к тому времени её не могли найти уже несколько часов. Вокруг музея уже стояло несколько полицейских машин… Её нашли в подвале, она забилась в самый тёмный угол и просидела там всё то время, пока её искали. Мне Соня никогда не рассказывала, что произошло на той экскурсии; с тех пор, как её привезли домой, она постоянно молчала. А через несколько дней она попросила меня перевести её в другую школу — и это единственное, что я тогда могла для неё сделать. Мы переехали в другую часть города, она пошла в новую школу. История постепенно забылась… к десятому классу у Сони появились подружки, она куда-то ходила с ними гулять, пару раз даже в клуб отпрашивалась — и я была уверена, что она смогла адаптироваться… — мама замолчала, а я ощутила себя единым оголенным нервом… она так просто выложила всё это едва знакомому человеку?!

— Вы узнали, что произошло в том музее? — тихий голос Лики.

— Её отец некоторое время после того события продолжал ходить, разбираться на школьные собрания, встречался с родителями остальных учеников. Насколько он смог выяснить, Соня тогда впервые подошла к какому-то мальчику и призналась ему в чувствах… ну, он, как водится, не понял своего счастья в силу своего возраста и высмеял её.

— И… всё?.. — недоверчиво переспрашивает Лика.

Нет, не всё!

— Нет… он высмеял её перед всем своим классом и перед всеми учениками их параллели. Её начали дразнить, — мама замолкает, и я чувствую, что ей трудно говорить, — Лика, дети иногда бывают очень жестокими, — негромко произносит она. — Насколько мы поняли, её не трогали. Просто…

— Загнобили, — произнесла Лика.

— Отец Сони докопался до правды. Нашел того паренька. Симпатичный засранец… — мама хмыкнула, — он не выглядел виноватым, когда мы с ним разговаривали. А на вопрос, зачем он так поступил, он ответил: «А что я должен был сделать? Она сама ко мне подошла». В той школе её все звали Сонькой-тихонькой… мне это никогда не казалось особо обидным. Но, как выяснилось впоследствии, я вообще была не самой лучшей матерью…

— Моя мама никогда бы не смогла признаться в этом вслух, — хмыкает Лика.

Некоторое время они молчат.

— Помоги ей. Сейчас ей кажется, что эта записка — её персональный конец света. Но это всего лишь неприятное воспоминание из далекого прошлого. Она выросла и стала такой красавицей… но до сих пор не замечает этого — того, что она давно изменилась. Теперь вряд ли кто-то из парней осмелится сказать ей «нет», — кажется, мама улыбается.

— Два самых красивых парня нашей параллели положили на неё глаз, — замечает Лика.

— Да ты что? Расскажи поподробнее! — я прям чувствую, как глаза мамы загораются.

— Уверена, она вам сама расскажет. Когда поймёт, какое счастье ей привалило, — фыркает Лика. — Можно я зайду к ней?..

Испуг… рывок… падение…

— Сонь? Сонь, ты проснулась? — Лика осторожно стучит в дверь.

Открываю глаза и с легким недоумением смотрю на потолок своей спальни… Я буквально всем телом ощущаю, что несколько секунд назад была в другом месте!

— Я давно здесь? — спрашиваю хриплым голосом.

— Где-то час… как ты себя чувствуешь? — она присаживается на край моей постели.

— Лучше. Намного. Лика, прости меня… я с тобой так разговаривала… — закрываю лицо руками.

— Ну, ты чего!!! Перестань. Мы же подруги. Это я должна была догадаться, что твой негатив по отношению к Данилу появился неспроста.

Как только она произносит это, я чувствую, что знаю, о чём она сейчас скажет…

— О чём ты? — напряженно спрашиваю.

— Сонь, только не расстраивайся… твоя мама мне всё рассказала, — Лика поджимает губы, глядя мне в глаза, — про того идиота из средней школы.

Это правда! Я знала, что она об этом скажет! Но откуда?!

— Не думай, что ты знаешь обо всём, — непроизвольно натягиваю на себя одеяло, желая закрыться от этой темы.

— А я и не думаю. Если ты когда-нибудь захочешь высказаться, то расскажешь мне обо всем сама. Но, Сонь… ты меня прости, конечно, я понимаю: у тебя произошёл очень неприятный случай, ты не хочешь об этом вспоминать… но почему ты мне-то об этом не сказала? Неужели ты так и не поняла: мне плевать, насколько ты «не популярна». Стала бы я дружить с тобой, если бы мечтала только о школьной короне?

— Ну, спасибо, — бурчу под нос.

— Но это правда, — отрезает Лика, — меня до дрожи бесят все эти штампы и стереотипы — и я не собираюсь подстраиваться под «общественную систему ценностей». И вообще, хочешь менять мир — начни с себя: это настолько банальная и простая истина, что мне даже стыдно её сейчас произносить!

— Это ты к чему? — хмурюсь, запутавшись в её логике.

— А я тебе поясню! Ты устала оттого, что все пляшут под дудку Полины, обзывая тебя мышью? Тогда даже в мыслях не позволяй себе признавать её авторитет в школе. Поверь, даже один в поле — воин. А Полина очень хорошо чувствует угрозу и старается предотвращать её появление заранее. Задумайся, чего она так прицепилась к тебе?.. Тоже самое — касательно твоей первой школы. Пока ты сама чувствуешь свою неуверенность и свою слабость из-за тех воспоминаний — они найдут, как пролезть из прошлого в твоё будущее. А когда ты поймёшь, что это реально давно было и осталось далеко позади… блин, пятый класс! Ты уже в одиннадцатом!!! Ты красивая, неглупая и рисовать умеешь! Успокойся и поверь в себя уже, наконец!

— Тебе легко говорить — ты никогда не страдала низкой самооценкой! — замечаю, начиная хмуриться.

— Я? Соня, меня целый год днищем считали! — повышает голос Лика. — Да я и была на самом дне! И суть не в моей самооценке, а в том, что если бы я сейчас продолжала жить своими воспоминаниями обо всей этой грязи, то меня бы уже давно заперли в клинике для душевнобольных!

— Ты сама выбралась, понимаешь? Ты смогла себя преодолеть! А я ничего не могла поделать! Я стояла там, окруженная всей параллелью, и слушала, какая я дегенератка, что решилась признаться ему! И меня не выпускали из этого круга! Я стояла, плакала, а они ржали и тыкали в меня пальцем! А когда я смогла оттуда вырваться, то у меня был такой шок, что я даже не поняла, в какую дыру я забилась! Я даже отключилась на несколько часов! Всё, о чём я мечтала в тот момент — это стать незаметной! Стать тенью, чтобы больше никто не тыкал в меня пальцем! Со мной три дня разговаривали врачи — а я даже слова из себя выдавить не могла! Ты вообще можешь себе представить, что я испытала? Мне тогда всего двенадцать лет было!

Я замолчала, чувствуя, как быстро стучит сердце.

Лика смотрела на меня напряженно и словно хотела о чём-то спросить — но не решалась…

— Мне очень жаль, Соня, — наконец, выдавила она. — Но сейчас тебе семнадцать. Ты выпускница. И та школа осталась в другом городе — далеко отсюда.

— Кто-то узнал о том случае, — отворачиваюсь к окну, — не пройдёт и пары дней, как всем станет известно — какая я неудачница.

Тишина, наступившая после моих слов, меня напрягла. Бросаю на Лику быстрый взгляд…

— И долго ты ещё будешь жалеть себя? — сухо спрашивает она.

— Что?..

— Ну, вот тебе семнадцать. Через пять лет ты начнёшь самостоятельную жизнь — закончишь институт, устроишься на работу… Как ты думаешь, к тому моменту призраки прошлого доконают тебя — или отпустят с миром? Каковы шансы?

— Я что-то не очень понимаю твоего юмора…

— А я не шучу. Забивайся в щель, если тебе так нравится жить. Но учти — в этой щели ты будешь одна. Никто с тобой туда не полезет. У всех в прошлом была какая-нибудь фигня. Ты не одна такая! И нечего надевать на себя корону страдалицы, и при этом презрительно смотреть на всех симпатичных парней!

Растерянно моргаю, глядя на неё…

— Да-да, твой фирменный коронный взгляд «Соня презирает популярных мальчиков». Ты думаешь, кому-то приятно ощущать на себе подобное? Ты с чего решила, что после того случая, все симпатичные — недостойные твоего внимания козлы? Нет, они-то как-нибудь переживут без твоего внимания. Это ты себя обделяешь, глупое ты создание!

Она встает и идёт к двери. Открыв её, поворачивается ко мне:

— Ты либо завтра встанешь и докажешь самой себе, что ты — не размазня, и что слушок о том, что в пятом классе тебя бортанул красавчик — это шелуха, которая слетит с тебя, не оставив следа… либо можешь не возвращаться в школу, перевестись в новую и надеяться, что уж там-то точно никто не узнает о твоем страшном прошлом.

И она уходит в коридор, закрывая за собой дверь.