Поколение S [СИ]

Chapter 19. Непоколебимая решимость

Весь день я сумела просуществовать автономно ото всех, не вступая в разговоры, не выясняя отношений; я впервые за долгое время просто… училась. Слушала учителей, впитывала информацию и поймала себя на странном чувстве удовлетворения — нет, не из-за того, что наконец-то посвятила себя урокам, а из-за того, что удалила из приоритетов необходимость думать о Лике, Дане, Мироне, обо всех одарённых и обо всех проблемах, с ними связанных. То удивительное спокойствие, что посетило меня после этого отделения, было непередаваемо приятным. Кажется, я отдыхала впервые за долгое время.

Естественно, этот рай не мог длиться долго, и Лика нашла способ достать меня через маму, позвонив на её сотовый. Я не стала спрашивать, где она нашла её номер. Спокойно выслушала все слова, попрощалась и отключилась. Мысль, которую пыталась донести до меня одноклассница, была проста и, самое главное, вполне логична: Кукловод явно мне благоволит, и это напрягло всю троицу. Именно поэтому они сказали то, что сказали. Да, я сама не глупа, и прекрасно понимаю, что это так. Лика имела договоренность с Даном, но Кукловод сделал так, чтобы Ворон охранял меня. А моя симпатия к парню стала поводом для давления на нас обоих.

Кукловод явно хотел, чтобы мы сблизились. Зачем? Пожалуй, только ему и известно.

Но моей вины здесь не было: я не знаю, по какой причине этот неведомый человек одарил меня своей благосклонностью.

Однако, то, что и Лика, и Мирон, и Дан решили, будто я начала пользоваться его симпатией к себе с целью решения своих личных проблем… Это было их тотальной ошибкой.

Я не стану объяснять им, что я — не такая.

Я просто отрежу от себя все их желания.

Лика хотела завести подругу… Мирону нужна была моя сила… Данил…

Переворачиваюсь на другой бок, смотрю в темноту комнаты. Понятия не имею, чего там хотел Дан, но в любом случае — это меня уже не касается.

Да. Не касается.

Дни сменяли друг друга, я продолжала ходить в школу и учиться, игнорируя все взгляды ребят и пресекая все попытки заговорить и наладить контакт. В субботу, когда весь класс загудел в преддверии новой вечеринки, я начала выходить на переменах в коридор.

Клуб — это точно не то место, в которое мне хочется идти. Все виды развлечений мне резко опротивели.

Хочу дойти до дома и завалиться на кровать с альбомом. Уже несколько дней рука зудит — я чувствую необходимость что-то нарисовать.

В итоге, когда добираюсь до квартиры, быстро перекусываю, готовлю ужин на вечер и запираюсь у себя… Когда заканчиваю с рисунком, осознаю, что почти до самого конца не понимала, кто на нём изображен — и лишь последние несколько минут вполне осознанно прорисовывала и форму лица, и глаза, и волосы, и даже одежду. Да, это была девушка незнакомая мне, и единственное, что я о ней понимала — это то, что она не обладает никакими способностями. Она вообще в этом альбоме лишняя. Кто она? И зачем она выбралась из-под моего карандаша? Всматриваюсь в рисунок и всё больше хмурюсь. Я никогда раньше не задумывалась — кого и для чего рисую, но это… это было чем-то из ряда вон выходящим. Потому что девушка была слишком… живой, что ли? Она не была сущностью из астрала, и в её взгляде, и позе не было ничего от той боли, что исходила от героев моего творчества.

Я ещё несколько минут рассматривала рисунок, а затем отложила альбом и пошла умываться. Завтра — абсолютно свободный день, и я смогу посвятить всё время разгадке этой тайны, а сейчас…

Закрываю глаза. Лежу. Стараюсь ни о чём не думать. Но почему-то меня не отпускает ощущение, что что-то не так. Это странное беспокойство не даёт расслабиться… в чём дело? В рисунке? В Кукловоде? Или, может, я телефон на зарядку поставить забыла? Хотя завтра воскресенье, и вообще — мой сотовый отключен уже несколько дней…

Наконец, устав терзаться сомнениями, открываю глаза и застываю, продолжая лежать на спине.

Дан стоит рядом с моей кроватью и смотрит на меня.

Я смотрю на него.

Не тороплюсь открывать рот и кричать. Не тороплюсь открывать рот даже для того, чтобы просто задать вопрос — что он здесь делает?..

Жду, что он сам ответит.

Так проходит секунда, вторая, третья… а потом я уже перестаю считать. Может, это сон? И в моей комнате никого нет? Ну, не может человек долго стоять так неподвижно!

— И когда ты перестанешь холить свою обиду? — спрашивает Дан, спустя то ли пару минут, то ли целую вечность.

— Обиду? — хмурясь, повторяю. — Я не обижаюсь на вас.

Его лицо не отражает никаких эмоций, потому я поясняю спокойно:

— Я просто сделала выводы.

— Сделав выводы, ты должна была понять, почему мы подумали так, как подумали. А потом ты должна была прийти к нам, и мы бы всё обсудили.

— Я никому ничего не должна, — абсолютно убеждённо отвечаю.

— Ты убеждаешь себя в этом? — ровный голос, тихий вопрос.

— У нас нет команды одарённых, — произношу чётко и даже чуть громче, чем нужно, — у нас нет какой-то общей цели. Мы все сами по себе. С какой стати ты навязываешь мне какие-то долги перед вашей компанией?

— Кукловод не перестал быть угрозой, — отвечает Дан.

— Ну, это вообще не причина приходить ко мне ночью и журить за отсутствие желания разговаривать с вами. Ты же знаешь, он мой дружбан, — растягиваю на губах кривую улыбку, — так что…

Резко замолкаю, когда Дан неожиданно наклоняется ко мне и упирается в кровать ладонями — по разные стороны от моей головы.

— Хватит, — только и произносит он, а я ощущаю, как неспокойно дергается сердце.

Его чёлка мягко касается моего лица, свисая вниз; его взгляд — слишком неоднозначен, чтобы я могла равнодушно отвернуться или потребовать, чтобы он немедленно покинул мою спальню.

Зачем он пришёл?

Нет, не этот вопрос самый главный.

Кто его послал?

— Это Лика, верно? — произношу глухо, глядя ему в глаза.

Во взгляде Дана появляется непонимание, но я больше не хочу играть в эти игры.

— Ну, конечно, это всегда она, — невесело усмехаюсь, а затем всё-таки отворачиваю голову.

— О чём ты? — без эмоций спрашивает Дан.

— Она послала тебя ко мне, потому что знает, что я к тебе неравнодушна, — так же без эмоций отвечаю, глядя в сторону, — передай ей, что попытка была неплоха, но я слишком хорошо выучила её методы.

— Я ничего не буду передавать, — сухо произносит Дан.

— Твоё дело. Мне безразлично. Будь добр, возвращайся в астрал — я собираюсь спать, — и я закрываю глаза.

Да, пусть это выглядит демонстративно. Но с ним по-другому нельзя.

— Мы с тобой договорились, что будем честны друг с другом. Моя честность в тот день тебе не понравилась. Это твой выбор. Ты имеешь на это право, — игнорируя мою просьбу, произносит Дан. — Но я требую ответной честности.

— Чего тебе надо? — не особо напрягаясь вежливостью, выдавливаю из себя.

— Ответь — тебе комфортно так? В одиночестве? Отрезанной от всех нас?

Открываю глаза, не смотрю на него.

Комфортно ли мне? Да я никогда не чувствовала себя такой легкой, как в эти несколько дней! Я делала то, что было нужно, не запаривалась проблемами спасения от Кукловода, не искала в себе одарённую, не пыталась использовать свою силу. Моей важнейшей целью был поход в школу.

Без лишних мыслей, без переживаний.

— Да, мне комфортно, — отвечаю, не колеблясь.

Некоторое время Дан молчит.

И почему он не сваливает?!

Лежу, начиная чувствовать беспокойство от этого молчания, как вдруг тихий голос произносит:

— Наверно, ты просто забыла. Я тебе напомню.

Хочу сказать, что не нуждаюсь в ничьих напоминаниях, но так и не издаю ни звука.

Хотя нет, один звук всё-таки вырвался на свободу — рваный вдох, когда Дан прикоснулся губами к моему подбородку: почти невесомо, осторожно, мягко.

А затем — к моей шее.

Затем — к моей ключице… и уже готов был двигаться дальше, как я пришла в себя:

— Хватит! Остановись! — пытаюсь оттолкнуть его, но силы не равны.

— Тебе это нравится, — спокойный ответ.

— Это неважно! — брыкаюсь, отвоёвывая свободу сантиметр за сантиметром.

— Почему? — чуть более холодный вопрос.

— Это будет иметь ценность только тогда, когда тебе это тоже будет нравиться! — выпаливаю, совершенно забывая о спящей маме в соседней комнате.

— С чего ты взяла, что мне это не нравится?

— Это не игра в одни ворота, Дан, — вспомнив слова Лики, уже совершенно серьёзно произношу, проложив расстояние между нашими телами своими вытянутыми руками, — в отношениях нет места холодному рационализму.

— Рационализму? — склонив голову, переспрашивает парень.

— У нас слишком разный подход ко всему этому, — поджав губы, произношу, — для меня это важно. Для тебя — это очередной этап в твоей затянувшейся хандре, которую ты лечишь близостью со всеми подряд.

— Ты сказала «в отношениях», — замечает Дан, а я резко сжимаюсь в комок нервов.

Действительно — сказала?!

— Я…

— Ты хочешь отношений со мной? — вновь нависая сверху, спрашивает парень.

— Я… Зачем ты об этом спрашиваешь?! — пытаюсь натянуть на себя одеяло, но Дан пресекает мои попытки, фиксируя мои руки.

— Ты хочешь отношений со мной? — четко повторяет он.

— Нет! Ты слишком сложный! — цежу, волком глядя на него.

— Ты думаешь, с Мироном тебе было бы легче? — холод в его вопросе заставляет мою кожу покрыться мурашками.

— В отличие от тебя, он никогда не спрашивал — хочу ли я отношений с ним! Он просто появлялся рядом, не задавая вопросов и не спрашивая разрешения, — отвечаю, ощущая приток необъяснимого удовлетворения, когда в глазах Дана что-то меняется.

— Тебе нравится, когда решение принимают за тебя? — как-то неожиданно хлестко спрашивает он. — Что, так не хочется напрягаться?

Что?.. Причём здесь это?!

Дан отстраняется, а затем и вовсе выпрямляется.

— Дело не в моей так называемой хандре и не в сложности моего характера — дело в тебе, — произносит он, убирая руки в карманы джинсов. — Ты боишься.

Натягиваю на себя одеяло, вжимаясь в спинку кровати.

С чего он это взял?..

— Ты что, влюбилась в меня? — чуть склонив голову, спрашивает Данил, а я…

А я…

— Убирайся отсюда! — шипение, вырвавшееся из моего рта, пугает даже меня саму, а лёгкое головокружение, всегда предшествующее хлопку в сознании и выбросу в тень — заставляет из-за всех сил сосредоточиться на реальности.

Дан некоторое время стоит, возвышаясь надо мной и глядя на меня сверху вниз, а затем растворяется в темноте.

А я забираюсь под одеяло и сворачиваюсь в клубок.

Что он такое сказал?.. Почему?.. С чего вообще взял?!.

Некоторое время лежу, пытаясь успокоить зашедшееся в бешеном ритме сердце.

Реакция собственного организма более, чем красноречива. Я действительно боюсь — боюсь признаться себе в этом. Слишком хорошо помню, что было в прошлый раз: тихие слова глаза в глаза, а после — издевательский гогот со всех сторон, вытянутые вперёд пальцы, указывающие на меня, потом толчки — когда я пытаюсь вырваться из этого кольца… Страх, гнев, а затем… ненависть.

Ненависть ко всем ним.

Я ненавидела их всех! Я хотела их смерти! Я хотела…

Резко перестаю дышать. Смотрю перед собой широко раскрытыми глазами. Так вот что это… моя сила… моя тень…

…

Это моя агрессия. Моё второе я, которое я заперла внутри себя так глубоко — что оно прорывается наружу лишь тогда, когда я не владею собой.

…

Выбираюсь из-под одеяла, устремляя взгляд в темноту. Вся моя простроенная модель поведения, всё моё желание избегать каких-либо нервных потрясений, все мои попытки оттолкнуть тех, кто способен расшатать моё внутреннее спокойствие — всё это своеобразная защита. Не меня — от социума. Наоборот. Я неосознанно сдерживала в себе нечто тёмное, что появилось во мне в тот день… Я целенаправленно выбирала путь наименьшего сопротивления: перевелась в другую школу, не высовывалась, не заглядывалась на популярных парней, особо не сближалась ни с кем.

Моя стабильность пошатнулась во время переезда. Затем я встретила Дана, Лику, Полину, Артёма и Мирона — и меня втянуло в водоворот событий, стирающий границу между той темной сущностью и мной, вынуждающий меня испытывать весь спектр эмоций, заставляющий меня чувствовать ярко и изучать саму себя — заново…

Мой спящий дар, моя астральная суть, что за годы безмятежного спокойствия проявлялась лишь в рисунках в моем альбоме, вновь выбралась наружу.

И теперь я вынуждена… что? Смириться с ней? Или изучить её? А может — подчинить и научиться контролировать?..

Пока что это плохо получалось… Но игнорировать свои способности я больше не могла. Это было опасно для всех — так что Полина была права, когда награждала меня всеми теми эпитетами в коридоре перед классом…

Падаю на спину, раскидывая руки в стороны.

Это он пробудил во мне всё это. Он заставил меня очнуться. Это естественно, что я неосознанно делала всё возможное, чтобы отдалиться от него, когда поняла — насколько он опасен для меня. А когда отдалилась, появился Кукловод, возжелавший, чтобы расстояние между нами вновь сократилось.

Зачем? Чего он добивается?..

— Чего ты добиваешься? — спрашиваю шепотом у темноты.

А затем слышу звук пришедшего сообщения.

Хмурюсь. Этого просто быть не может. Я выключила телефон. Я не пользовалась им почти всю неделю! Я…

— Дан, — доходит до меня.

Это он включил его!

Подрываюсь и бегу к столу. Поднимаю смартфон, смотрю на экран.

«Когда соберёшься на улицу — возьми с собой альбом».

Не знаю, как я смогла заснуть после всего, что произошло, — должно быть, сработал какой-то автоматический выключатель сознания для перехода на режим энергосбережения.

Это, вроде как, была необходимость. Потому что силы мои душевные были катастрофически истощены (это от одного только разговора с Даном и одного сообщения от Кукловода! Капец, я — цветок из оранжереи…) и требовали если не отдыха, то хотя бы передышки…

Утро воскресенья я просидела над альбомом, пытаясь анализировать всю имеющуюся у меня информацию. Хочу я того или нет, а в историю с Кукловодом я уже втянута, так что выбора у меня по сути никогда и не было… И моё затворничество пошло на пользу лишь моей гордыне, а вот общему делу — наоборот, навредило: потому что в ближайшее время вернутся Полина с Артёмом, а мы всё ещё не знаем, как с ними разобраться. И это при том, что Кукловод продолжает караулить всех одарённых из-за угла: вчерашнее ночное смс — тому подтверждение…

Если бы у ребят был план — уверена, Дан рассказал бы мне о нём. Или хотя бы намекнул. Но он не обронил ни слова.

Выходит, никакой тактики борьбы с противниками за эту неделю они не разработали…

Рассматриваю рисунок «спрута».

Почему она такая довольная? В смысле… вся эта поза, руки, волосы-жгуты, прикрытая ладонью улыбка… всё выглядит так, словно эта тварь вдруг обнаружила нечто очень вкусное и теперь радуется проглоченной добыче…

Полина никогда не говорила о том, что испытывает какой-то дискомфорт из-за своих способностей, напротив — она была рада пустить в ход силу. Она получала удовольствие от той заварушки в клубе. Она была уверена в своей победе.

Выходит, она попала в астрал правильно. Почему?.. Потому что у нас два примера перед глазами: это Мирон и Лика. И с обоих за неправильный вход была снята плата, из-за чего Лика вообще не может выходить в астрал без допинга и абсолютна бесполезна в качестве союзника, а Мирон… да, Мирон всё ещё может быть опасным противником для Полины и Артёма — вот только его сила, кажется, опустошает его, забирая из блондина саму жизнь… Тепло — как он выражается…

И это я ещё не вспоминаю о Кукловоде, который может оставить нас без козыря — ведь стоит ему вмешаться и убрать всех мертвецов из округи, как медиум станет абсолютно бесполезен.

Я, в свою очередь, понятия не имею, смогу ли воспользоваться своими способностями… и вообще я никогда не выходила в астрал осознанно. Но уверена, за то, что я не спешу в него, мне ещё прилетит — Мирон предупреждал об этом.

Выходит, из всей четвёрки только Дан может что-то противопоставить и Полине с Артёмом, и Кукловоду. Но он лишен эффекта неожиданности, поскольку уже расправился с парочкой неделю назад, и в этот раз те явно будут действовать осторожнее… К тому же, несмотря на то, что Дан был на грани, и платы за «вход не по правилам» с него никто не снимал, у него есть какая-то проблема, связанная с последствиями длительного пребывания в астрале — перед глазами до сих пор стоит картина, как на его спине появляются какие-то наросты, а потом, как он сидит в випке клуба, а Лика обрабатывает странные раны на его спине… и ещё эта его вечная депрессия и периодические уходы из реальности при помощи алкоголя — словно он пытается забыться…

Да и на рисунке он падает…

Возможно, долго он бороться не сможет.

…

Чёрт, нам по сути вообще нечего противопоставить нашим противникам!

Закрываю глаза и откидываюсь на спинку кресла. Чувствую себя даже не предательницей… чувствую себя последним дерьмом.

Я просто бросила ребят — решать эту проблему самостоятельно. Самоустранилась из-за своих мелких обид. И ведь сама понимала, что они были в своём праве: мы слишком плохо знаем друг друга, чтобы не подозревать в обмане. А если учитывать, что Кукловод сделал всё для того, чтобы выделить меня среди всех…

Да, я идиотка.

Но… назовите меня ещё большей идиоткой — но я не буду сейчас брать телефон и набирать номер Лики. Нет. Я приду к ребятам тогда, когда в моей голове появится хоть какая-то идея, способная помочь делу. В нашем случае количество участников не столь важно. Намного важнее быть полезным.

А поэтому…

Откладываю альбом, беру телефон и захожу в общий чат старшеклассников. Так, обсуждение тусовки в субботу… не интересно… кто в чём был, бла-бла-бла… обсуждение фильма, который нас заставили смотреть вместо первых уроков… уже ближе… вот!

Притягиваю к себе ноутбук, открываю соцсеть, захожу в группу, ищу среди участников пострадавшего мальчика, фамилию которого нашла в переписке. Захожу на его страничку… не густо. Сразу видно, парень — не поклонник интернет-общения… ни одного фотоальбома, ни одной фотки с общей вечеринки — по крайней мере в свободном доступе. С его аватарки на меня смотрел Альфонс Элрик — один из братьев известного аниме «Стальной алхимик»: тот, душа которого прикована к доспеху. Ладно, признаюсь себе самой — это странный выбор.

Так… смотрим дальше… Парень явно зависает на сайтах типа «Анистар»… Наверно, если бы я часто болела, я бы тоже забила на учёбу и смотрела аниме или какие-нибудь прикольные сериалы — так что понять его можно…

Вновь заглядываю в переписку. А вот и адрес больницы, куда его увезли… Блин, мои одноклассники — какие-то волшебники, честное слово! Их бы энергию, да в правильное русло! Уверена, набери я номер завуча или нашей классной, и они не стали бы делиться со мной подробностями типа «а куда именно увезли паренька, ну, того — из другого класса?»

Решение приходит мгновенно: мне нужно подтверждение моей теории! А для этого мне необходимо посетить эту больницу и своими глазами увидеть, что случилось с тем пареньком. Я должна либо доказать свою правоту, либо признать, что у Кукловода на меня свои планы — и тогда уже устраивать совместные заседания с Ликой, Даном и Мироном на тему «что здесь происходит?» и «почему — я?».

В любом случае — пора действовать!