Поход

Глава 7

Стоя на вершине холма, я разглядывал военный лагерь, раскинувшийся у стен города Брезмон. Отсюда лагерь казался огромным муравейником полным движения и жизни. Ветер играл с разноцветными знаменами, развевающимися над шатрами и палатками, создавая ощущение пульсирующей энергии.

Шатры и палатки, от обычных — для простых бойцов — до роскошных, принадлежавших дворянам, располагались ровными рядами, формируя квадраты и прямоугольники согласно статусу их хозяев. Отсюда, с высоты я видел, как между ними протянулись узкие дорожки, по которым, словно по артериям, текла жизнь этого огромного организма.

Сколько же здесь народу? Навскидку — тысяч двадцать, и это с учетом разных гражданских. Одних маркитантов вон сколько. В специально отведенной части лагеря их разноцветные повозки выстраивались в ряды вдоль проходов, создавая нечто вроде рыночных улиц.

На повозках, как на прилавках, были уложены товары — от продовольствия и одежды до других важный вещей для воинов. Там же между повозок можно было заметить многочисленные стайки маркитанток в разноцветных платьях, флиртующих с мужчинами.

Чуть поодаль располагался широкий плац, где капитаны муштровали своих подчиненных, заставляя их двигаться строем. Справа были видны десятки всадников, упражнявшихся во владении с копьем. Они носились галопом от одного столба к другому, нанося удары в специальные мишени. А левее находился полигон, где сотни лучников соревновались в меткости под громкие выкрики своих командиров.

За лагерем на огромном пастбище паслись табуны лошадей, которые уже очень скоро понесут своих седоков в бой. Я на мгновение представил это зрелище, и непроизвольно по моей спине пробежала легкая дрожь. А еще я не мог не отдать дань уважения тому, кто руководит всей этой махиной. Судя по тому, как все устроено в лагере, можно многое сказать о полководце, который ведет эту армию.

Хех… А ведь где-то там, в Бергонии, собрана такая же махина, даже большая по численности, и скоро эти два войска встретятся. Должен признать, в прежнем мире я когда-то принимал участие в военных конфликтах, которые возникали между лордами, но они не были такими масштабными.

— Ваше сиятельство, — отвлек меня от размышлений голос Курта фон Харта. — Я вижу лошадь Крауза.

Я повернул голову в указанную сторону и пригляделся. Так и есть — по дороге в нашу сторону ехал всадник. Курт прав — пегую кобылу Ганса Крауза, интенданта «Диких», было сложно не заметить.

— И как всегда с добычей, — хмыкнул стоявший рядом со мной капитан.

Я усмехнулся и кивнул. Следом за всадником ехала телега, заполненная мешками и коробками.

Когда Курт впервые представил мне своего интенданта, он без тени усмешки охарактеризовал его, как человека способного достать все что угодно, а также договориться о чем угодно. Ганс Крауз, у которого в подчинении был десяток простых бойцов, отвечал в отряде за снабжение, ночевку и обоз. По сути, если Георг фон Линц являлся правой рукой Курта, то Ганс Крауз был левой.

Начинал Ганс свою карьеру в гильдии простым бойцом, но после потери кисти правой руки, не пожелав бросить отряд, переквалифицировался в интенданты.

Этот энергичный человек сочетал в себе практический ум и способность к дипломатии. Очень скоро эти качества сделали его незаменимым членом отряда. Не ошибусь, если скажу, что, если бы Ганс Крауз оставил военную службу и занялся бы каким-нибудь бизнесом на гражданке, он непременно добился бы больших успехов. Но так вышло, что для Ганса «Дикие» были не просто отрядом, а, скорее, семьей. Чему я был только рад. На протяжении тех дней, что мы двигались в Брезмон, я успел оценить таланты интенданта по достоинству.

Вот и сейчас Ганс торопился, чтобы сообщить нам информацию, которую ему удалось собрать в Брезмоне. Именно для этого мы его отправили вперед два дня назад, заранее договорившись встретиться сегодня на подъезде к городу.

В то, что Гансу при всех его талантах удастся найти подходящее жилье в городе для отряда из почти трех десятков бойцов, мне верилось мало. Брезмон — не Эрувиль, а всего лишь небольшой приграничный городок. Там сейчас не протолкнуться. Все гостиницы, постоялые дворы и таверны переполнены. Да что там гостиницы… С такой толпой у стен города заполнены даже все чердаки и сеновалы, за которые горожане наверняка требуют оплату золотом.

Так что, скорее всего, на неопределенный срок нам придется остаться в нашем лагере. В основном лагере, который мы только что обозревали с вершины холма, жить я не собирался. Не с моим обонянием. Даже здесь, на вершине холма, когда ветер дул со стороны военного лагеря, до моего чувствительного носа долетали отвратительные ароматы нечистот от переполненных дерьмом выгребных ям. Еще прибавить к этому постоянный шум и крики тысяч луженых глоток, всяких насекомых, тесноту и запахи пота от немытых мужских тел… Нет, это без меня. Тем более, что я еще успею «насладиться» всем этим великолепием на марше. Кстати, в городе наверняка пахнет не лучше.

Подъехав к нашей временной стоянке и передав телегу с мешками и коробками своим подчиненным, Ганс Крауз поспешил к нам с докладом.

Ганс был ровесником Курта. Невысокий, русоволосый, жилистый — он двигался энергично, иногда даже рывками, словно боясь опоздать куда-то. На месте правой кисти к его руке специальными кожаными ремешками была пристегнута стальная перчатка.

— Как обстановка в городе? — спросил Курт, когда Ганс был в нескольких шагах от нас.

— Брезмон словно старый винный бурдюк трещит по швам! — тут же ответил русоволосый интендант, и его светло-зеленые глаза ехидно сверкнули. — Горожане молят всех богов о скорейшем выступлении войска в поход.

Курт фон Харт насмешливо фыркнул и покачал головой.

— Разве им надоело наживаться на армии его величества, продавая продовольствие по завышенным ценам?

— Это-то как раз им очень нравится, — хохотнул Ганс. — Только вот даже такое благодатное занятие не может компенсировать им беспокойное соседство с лагерем.

— Ты нашел, где квартирует герцог де Клермон? — спросил я. Пусть мой отряд и не является частью его армии, но доложить о своем прибытии я должен.

— Да, ваше сиятельство, — ответил Ганс. — Его светлость расположился во дворце графа де Бриссе.

— Что с жильем? — спросил Курт. — Тебе удалось договориться?

— Увы, — пожал плечами интендант.

Курт взглянул на меня:

— Если даже Гансу Краузу не удалось ничего найти…

— Может, это и к лучшему, капитан, — остановил его я и, кивнув в сторону реки, что огибала «наш» холм, произнес: — Прикажите разбить лагерь на берегу.

Судя по довольным физиономиям Курта и Ганса, им, похоже, тоже не очень хотелось провести несколько дней в общем лагере. Тем более, что в моих повозках и с походной кухней, которую все бойцы по достоинству оценили, нам всем будет намного комфортней, чем в каком-нибудь тесном постоялом дворе, набитом постояльцами и клопами. Про основной лагерь я даже не говорю. Здесь, на берегу реки, обдуваемом летним ветерком, мы прекрасно дождемся объявления о выступлении.

Кстати, после почти недели жизни возле моего замка в комфортабельных домах на колесах те двадцать пять «Диких», которые отправлялись с капитаном Дюпоном, смотрели на своих собратьев с нескрываемой завистью. Хотя изначально они были рады, что продолжат свой путь по воде, а не по суше.

К слову, Курт, после того как я посвятил его в свой план, к разделению своего отряда отнесся с пониманием. Даже внес предложение отправить не двадцать, а двадцать пять бойцов, во главе которых поставил одного из своих сержантов — Эрику Берн. Та являлась сильной истинной из народа беролаков. Другими словами, она была оборотнем и могла принимать облик духа-покровителя ее рода — пещерного медведя.

Не считая Эрики, таких бойцов у Курта было еще трое. Все они были родичами из одного некогда сильного рода, но ныне почти угасшего, и Эрика была старшей над ними. И, да — все четверо ненавидели вервольфов. О моих похождениях на севере они уже знали, поэтому наше знакомство прошло не сказать чтобы очень тепло, но и без неприязни. В общем, за охрану моих кораблей я был спокоен.

Берны были не единственными истинными в отряде Курта фон Харта. Тавин Брин и его жена Кайлина, в отличие от оборотней и остальных членов отряда «Диких», восприняли меня более чем серьезно. Они, как и хэйдэльф Лорин, называли меня аурингом и проявляли уважение.

Эти двое были из гленнов — лесного народа, населявшего когда-то долины Туманных островов. Насколько я понял, они присоединились к «Диким» уже после того, как те покинули Нортланд.

Являясь отличным стрелком и следопытом, Тавин довольно быстро занял место главного разведчика в отряде, а Кайлина, разбиравшаяся в травах, отвечала за медицину.

Что же касается страйкеров… Не считая Курта фон Харта и Георга фон Линца, а также хозяина хэйдэльфа, молодого Лео фон Грима, в отряде было еще шестеро боевых магов. Трое из которых, включая Лео, являлись экспертами. Остальные были медиусами.

Мой сканер показал, что третьей по силе одаренной в отряде была Эльза Баккер. Для своих двадцати пяти она достигла больших успехов в овладении силой. Пусть ей еще было далеко до Курта и Георга, но, судя по ее энергоструктуре, если не будет сбавлять темп, у девушки были все шансы стать авантом через лет десять. Это, конечно, если я не буду вмешиваться в этот процесс…

Должен заметить, Эльза, будучи воспитанницей старого ворчуна Георга, вполне закономерно относилась ко мне довольно холодно и с неким подозрением. Я много раз ловил на себе ее сверлящие и оценивающие взгляды.

Да, слава обо мне разнеслась по всей столице, но, похоже, большинство «Диких», не без участия Георга, которого вполне справедливо называли Ежом, не очень-то и верили в то, о чем пели менестрели во всех тавернах и постоялых домах. Плюс ко всему свои способности я пока не демонстрировал, так что отношение ко мне было, как к обычному нанимателю, которых у «Диких» до меня было множество.

— Ваше сиятельство, — отвлек меня от размышлений голос Гуннара, — какие будут приказания?

Помимо Сигурда и Аэлиры из моего прежнего отряда я взял только Гуннара. Хотя изначально делать этого не планировал. Но парень отлично показал себя в походе на север, где успешно перенимал знания как у Жака и Люкаса, так и у Бертрана. По сути, когда Кевин был отправлен на учебу к мэтру Берону, мой старый камердинер начал передавать свои знания Гуннару, который по словам Бертрана должен был стать его заменой, когда придет срок. Если, конечно, на то будет моя воля.

Хех… Старик пока еще не осознавал, что я своим магическим вмешательством в его организм значительно отодвинул этот самый срок, о котором он так часто упоминал.

Последнее время Гуннар жил в торговом квартале. Доверенных людей не хватало, поэтому парень временно поступил в распоряжение Люкаса, но, когда стало известно о походе, Гуннар снова вернулся в замок, где за него с особым рвением взялся Бертран.

— Подготовь все для моего визита к его светлости герцогу де Клермону, — произнес я. — У тебя есть час.

— Слушаюсь, ваше сиятельство, — поклонился Гуннар и поспешил в сторону моего фургона.

Спустя несколько минут наш лагерь навестил патрульный отряд, которым командовал молодой лейтенантик, представившийся баронетом Даниэлем де Желеном.

Парень было попытался начать качать права, мол, в связи со сложившимся положением мы не имеем права разбивать лагерь в этом месте, но, когда понял, кто перед ним, быстро сдулся, а потом поспешно ретировался. Я хорошо запомнил его многообещающий взгляд, который он бросил на стяг «Диких».

Гуннар с поставленной задачей справился вовремя, и я, помывшийся после дороги и переодетый в чистый наряд, в сопровождении Ганса Крауза, Сигурда и Аэлиры въехал в ворота Брезмона.

Город, собственно, как и ожидалось, произвел на меня неприятное впечатление. Серые каменные здания, узкие кривые улочки и вонь нечистот, которая атаковала нас тем сильнее, чем ближе к центру мы находились.

Поразило количество людей, что, подобно муравьям, передвигались по замызганным и грязным переулкам. Я в который раз мысленно поблагодарил своего тайного покровителя, забросившего меня в тело пусть и слегка бракованного, но аристократа. Например, мой статус позволял мне и моим людям ехать по городу верхом, что для простолюдинов было под запретом. Переродись я в теле какого-нибудь лавочника, мне бы пришлось, сейчас, утопая по щиколотку в грязи, пробираться по узким улочкам на своих двоих.

Периодически ставни на вторых этажах домов открывались и оттуда на головы прохожих с криком «Берегись воды!» выливалось содержимое помойных ведер и ночных горшков. К слову, тот же Абвиль в этом плане выгодно выделялся на фоне Брезмона. Хотя сброс нечистот из окон на улицу был обычной практикой в местных городах. Кстати, в той части торгового квартала, где у меня была недвижимость этот «обычай» был под моим запретом.

Квартал аристократов, где и находился дворец графа де Бриссе, был уже почище. Когда мы подъехали к воротам, Ганс объявил стражникам мое имя и нас пропустили без проволочек. Складывалось впечатление, что нас уже ждали.

Оказавшись во внутреннем дворе дворца, я понял, что был прав. Здесь находилась лошадь того самого лейтенанта, который возглавлял патрульный отряд, навестивший наш лагерь час назад. Значит, герцог уже знает о моем прибытии.

Раньше такой ажиотаж вокруг моего появления меня бы удивил, но сейчас другое дело — в расположение армии прибыло одиннадцать боевых магов, двое из которых являются авантами.

Так как я прибыл без предупреждения, пришлось немного подождать в приемной, пока маршал не закончит с другими посетителями.

Спустя полчаса дверь кабинета маршала наконец открылась, и из нее вышли несколько человек. Судя по гербам на их одежде и серым плащам — это были «Каменные» рыцари.

Меня они смерили презрительными взглядами и проследовали на выход. Неожиданно от их группы отделилась невысокая стройная фигура в кожаных доспехах страйкера и направилась в мою сторону.

Это была светловолосая девушка. Овальное лицо с высокими скулами и четкими линиями придавало ее облику выразительность и некую скрытую силу. На ее розовых чувственных губах играла лукавая улыбка. Русые волосы и светлая, почти фарфоровая кожа выдавали в ней северянку. Ну а медальон с гербом на ее шее ясно давал понять, кто именно передо мной.

Интересно, что здесь делают «Ледяные»? Причем явно не из простых членов ордена. Вряд ли простой рыцарь имел возможность носить столько артефактов, скрывающих истинную суть, сколько висело на этой девушке. Правда, все эти артефакты не могли обмануть мое чутье… Сквозь магию скрыта от незнакомки исходили необычные магические эманации. Мне вдруг показалось, что с чем-то похожим я уже когда-то сталкивался. Только вот когда?

И это не магия смерти… Эту мерзость я распознаю даже если это будет самая незначительная крупица маны.

Наши взгляды встретились. Ее светло-серые большие и выразительные глаза с длинными светлыми ресницами придавали ее взгляду особенную глубину и проницательность. Настоящая хищница.

О! Мне был знаком этот взгляд. Руку даю на отсечение — передо мной еще одна видящая…

Ее брови слегка взметнулись вверх. Удивлена, что не смогла ничего разглядеть? Бывает… А ведь она видит, что на мне нет ни одного скрывающего артефакта. Они мне не нужны. С этой функцией прекрасно справляется моя аура.

Кстати, примерно такой же взгляд я наблюдал, когда принцесса София не смогла больше видеть мою энергоструктуру. Может быть, именно по этой причине наше с ней прощание было скомканным и довольно холодным. Последнюю неделю перед отъездом я вообще ее не видел. Сказавшись больной, принцесса постоянно находилась в своих покоях. Я, конечно, понимал, что никакой болезни нет. Просто она не хотела лишний раз попадаться на глаза Курту фон Харту, который видел ее несколько раз во дворце, когда она была еще маленькой. Пусть это было много лет назад, но кто знает, какая память у капитана «Диких».

Хотя, сказать по правде, Курту было не до Верены или еще кого бы то ни было. Все его внимание было направлено на Валери. Сестра Макса явно произвела неизгладимое впечатление на этого грозного рубаку.

Та, в свою очередь, вела себя с капитаном «Диких» подчеркнуто холодно, но я прекрасно понимал, что Курт фон Харт тоже пришелся ей по душе. Особенно мне запомнился ее грустный взгляд, бросаемый ей в сторону светловолосого страйкера, когда мы покидали замок.

Когда сероглазая северянка остановилась напротив меня, я, согласно этикету, с поклоном поздоровался и представился.

— О, ваше сиятельство, не утруждайте себя! — улыбнулась сероглазая. — Я прекрасно знаю, кто вы.

— Мы с вами встречались? — спросил я.

— Мельком, — неопределенно взмахнула рукой девушка. — Но мы не были представлены.

— Конечно, иначе я бы обязательно вас запомнил.

— О, еще бы! — лукаво усмехнулась сероглазая.

— И все-таки, простите мою настойчивость, — произнес я. — Где именно мы могли с вами встретиться?

— Я видела ваш поединок с виконтом де Марбо, — ответила она и, цокнув языком, покачала головой. — Восхитительный бой, мессир! Я до сих пор под впечатлением.

Интересно, что делала «Ледяная» на балу у де Гонди? И почему она мне так легко об этом сообщает? Уж не ты ли тот самый душелов, который повелевает темниками? И что вообще вы забыли в расположении вестонской армии? Вопросы, вопросы, вопросы… Кто бы мне дал на них ответы?

— Благодарю, — с поклоном ответил я. — Позвольте узнать, с кем имею честь?

— Фрия, — ответила она. — Сестра Фрия.

— Рад нашей встрече, сестра Фрия.

— А уж как я рада! — произнесла она и, снова улыбнувшись мне напоследок, покинула приемную.

— Маркграф де Валье! — отвлек меня голос секретаря герцога. — Его светлость готов вас принять!