Поход

Глава 19

— Ваше сиятельство, он здесь, — сообщил Гуннар.

— Проси, — сказал я, поднимаясь с кресла и с удовольствием потягиваясь.

Сегодня почти весь день провел за бумажной работой, которая преследовала меня даже в походе.

С того дня, как мы выехали за ворота «Лисьей норы», я начал вести журнал, в который записывал все, что происходило на протяжении нашего пути. Там же я вносил все свои мысли и идеи. Писал на языке Мамору Ямады, которому он обучил меня еще в детстве. А если учесть тот факт, что мой учитель был представителем небольшой народности, говорившей на своем уникальном наречии, то замысловатая вязь иномирных иероглифов вполне себе заменяла шифр высокого уровня сложности.

Пока ожидал гостя, которому вздумалось встретиться на ночь глядя, я разминал затекшую шею, одновременно прогоняя по заметно увеличившимся энергоканалам сгустки энергии.

Краем уха я ловил звуки готовящегося ко сну военного лагеря, который, постепенно укрепляясь, разрастался у стен Гондервиля. Несмотря на то, что мне предложили разместиться в лучшем доме в городе, я предпочел остаться в своем фургоне вне городских стен.

Во-первых, мой дом на колесах был намного комфортнее, чем то жилье, что мне предлагали, а во-вторых, Гондервиль, хоть и намного чище Брезмона, был похож после штурма на одну большую свалку. Красные плащи постарались, организовывая баррикады и заслоны на улицах изо всякого хлама. А так как город готовился к отражению новой атаки, все эти нагромождения досок, бочек, старой мебели и камней еще больше укреплялись. Правда, теперь гондервильцы трудились не за страх, а за совесть. Потому что на город надвигался сильный враг.

Самюэль Кронер и Гастон Лафор, полагавшие, что нам придется гоняться за Серым жнецом уже на территории моей марки, ошиблись. Альберто ди Ланци никуда не собирался уходить. У него, видимо, был план поинтереснее.

После того совета, что мы провели во время праздника, на протяжении десяти дней наши разведчики исправно информировали нас о передвижениях войска Серого жнеца. Из всего выходило, что «Багряные», хоть и значительно замедлились, но все-таки продолжили двигаться в направлении Гондервиля.

Действия магистра ди Ланци, прямо скажем, обескуражили моих соратников. Сегодня утром, обсуждая на очередном совете сложившуюся ситуацию, мнения разделились. Между бароном де Бакри и Самирой Клеман даже разгорелся спор на повышенных тонах.

Хотя здесь как раз ничего удивительного. Эти двое с первого дня невзлюбили друг друга. Полагаю, корни этой неприязни уходят в глубокое прошлое. Теневые одаренные, состоящие в гильдиях магов, никогда не были друзьями истинным. Пусть они открыто и не поддерживали тот террор, что устраивали истинным рыцари-фанатики, но и не препятствовали ему. А если учесть тот факт, что все страйкеры, а также и другие теневые маги когда-то были отданы в рыцарские ордены гильдиями, вырисовывалась неприятная картинка.

Прерывая мои размышления, полог моего шатра распахнулся, и в проеме показалась крупная фигура Анри де Латура. Его окладистая черная с проседью борода была в некоторых местах заплетена в тонкие косички, которые заканчивались небольшими продолговатыми цилиндрами, явно сделанными из серебра.

А вот и представитель Гондервиля пожаловал. Откровенно говоря, что-то они затянули. Думал, этот разговор состоится намного раньше. Ведь барон де Бакри как от себя, так и от лица глав мелких кланов горцев, чьих бойцов он привел, изначально объявил нам, что, пока я намерен воевать с «Багряными», сборное войско горцев идет с нами до конца. Эти ребята были максимально замотивированы резать фанатиков. Там у каждого пятого были личные счеты как к ордену, так и к аталийцам.

Вестонцев, кстати, они тоже не очень любили. Спасибо принцу Генриху и его рейдам. Именно поэтому барон де Бакри поставил главное условие — они союзники с вестонцами, пока я главный. Другими словами, если виконт де Леваль, который постепенно шел на поправку, вздумает снова встать во главе нашего войска, горцы подчинятся ему не будут.

Справедливости ради нужно заметить, что Пьер особо и не претендовал на пост руководителя. После ранения он вообще как-то стал тише. И дело не в его физическом состоянии. Я точно знал, что его мозг не был поврежден. Там что-то психологическое. Думаю, сыграло роль все сразу: тяжелое ранение, весть о ловушке, в которую наверняка уже угодил его отец.

Пьер первое время рвался последовать за своими вассалами на помощь отцу, но я его отговорил от этого опрометчивого и, по сути, самоубийственного шага. А еще мне помогла в этом Лада, которая ежедневно ухаживала за виконтом. Меняла ему повязки, отпаивала моими лечебными зельями. Тот смотрел на ведьму телячьими глазами и делал все, что она ему говорила… В общем, Пьер де Леваль пока был под контролем.

— Ваше сиятельство, благодарю вас за то, что согласились на эту встречу, — с легким поклоном произнес шевалье де Латур.

Его умные карие глаза были слегка приоткрыты от удивления. Ему явно нравилось внутреннее убранство моего дома на колесах, который на данный момент был превращен в шатер.

— Шевалье, я всегда рад друзьям, — улыбнувшись, произнес я, жестом приглашая его к небольшому столику, на котором стоял поднос с напитками и закусками. — Вина? Или может быть бренди?

— Бренди, — ответил шевалье де Латур, удобно устраиваясь в кресле.

Гуннар, следовавший по пятам за шевалье, быстро наполнил наши бокалы и после моего кивка вышел из шатра.

— Тост, — произнес я, приподняв бокал, на дне которого колыхалась темно-янтарная жидкость. — За благополучие и процветание Гондервиля!

— Великолепный тост, — улыбнулся шевалье де Латур и осушил до дна свой бокал.

Я поступил также и заново разлил бренди. Следующие несколько минут мы, согласно этикету, просто беседовали на разные, на первый взгляд ничего незначащие темы.

Должен заметить, что раньше меня, выходца из другого мира, скорость жизни в котором превышала здешнюю в разы, здорово раздражала эта размеренность. Но впоследствии, не без подсказок Бертрана, я начал понимать, что все эти прелюдии перед серьезными разговорами играли важную роль, прежде всего в формировании моего образа в глазах моих собеседников.

Этикет элиты…

Если будешь вести себя неподобающе, то обязательно создашь о себе негативное мнение, которое впоследствии повлияет на твою репутацию. Высшие дворянские роды — это особая каста, которая никогда не будет вести дела с дикарем, что не обучен тонкостям этикета.

Наконец, все условности были соблюдены, и шевалье де Латур перешел к делу.

— Ваше сиятельство, вероятно, вы уже догадываетесь, о чем я хотел с вами поговорить, — произнес он и без паузы продолжил: — Заранее хочу сказать, что я сейчас говорю от имени совета старейшин Гондервиля, которые и выбрали меня на роль эмиссара.

Перестраховщики. Но я их в чем-то понимаю. На их плечах лежит ответственность за почти пять тысяч человек. Горцам в этой ситуации проще. В любой момент они могут собраться и уйти в свои горы. И попробуй их там найди. А город — вот он. Как на ладони.

— Другими словами, — произнес я с легкой улыбкой. — Все, что вы мне скажете от имени тех, кто управляет городом, не носит официального характера.

— Я тот, кто идет впереди по неизвестной топи с длинным шестом и прокладывает дорогу остальным, — пожал плечами шевалье.

— Что ж, надеюсь, вы не утонете, выполняя свою миссию, — усмехнулся я.

— Увы, но иногда такова участь впереди идущих, — улыбнулся мне в ответ Анри. — Но я сознательно выбрал этот путь. Гондервиль — мой дом. Мой предок был одним из тех, кто отправился к предку нашего короля за лицензией на возведение городских стен. Он и его соратники, в конце концов, добились своего, хотя герцоги де Бриали, хозяева этих земель, всячески препятствовали этому. Ведь городу, обнесенному высокой крепостной стеной, уже так просто свои условия не подиктуешь. И налоги не поднимешь. Наши предки пошли на риск и в конце концов получили главный приз. Они сделали так, что следующие герцоги де Бриали вынуждены были переступать через свою гордость и договариваться с городским советом. Мы же не только налог платить можем, но и укрыть герцога с его семьей и дружиной за высокими стенами в трудный час. Что гондервильцы за прошедшие столетия и продемонстрировали много раз.

Хм… Любопытный поворот. Интересно, с чем ты ко мне пришел?

— Можно только позавидовать мудрости и дальновидности ваших предков, — произнес я.

— Верно, — кивнул Анри де Латур. — Стены, которые они возвели, пережили многое. Скажу больше, они пережили нескольких королей, чей предок разрешил их построить, а также всех потомков местных герцогов. Династия бергонских королей прервалась, род Бриали угас, а Гондервиль все еще стоит. И стоял бы еще несколько столетий, но, увы, на эти земли пришли те, кто живет по другим законам. Сегодня они, якобы по воле своего божка, истребляют истинных, а завтра примутся за наших богов и наши храмы. Они начнут приносить в жертву всех тех, кто не захочет принять их веру. Они прибьют на главные ворота свои гербы и дадут новое имя этому городу. Гондервиль перестанет существовать. Ведь этот город прежде всего не стены, а люди…

Да, только до того, как мы пришли это никак не мешало этим же людям сосуществовать с гарнизоном «Багряных» и снабжать когорты Серого жнеца продовольствием.

Тем временем шевалье де Латур продолжал:

— И эти люди готовы сражаться за свой дом до последней капли крови! Но, увы, этот бой неравный. Без союзников нам не справиться.

— У Бергонии есть союзник, — произнес я и сделал маленький глоток из бокала. — Это Вестония.

Анри слегка повращал бокал в своей руке, задумчиво наблюдая за темно-янтарной жидкостью. Затем он поднял голову и пристально посмотрел мне в глаза. Его взгляд был полон грусти.

— Бергония? — переспросил он. В его голосе слышались нотки иронии и разочарования. — Разве такая страна еще существует? Королевский дом уничтожен. Мертвы все прямые наследники. Хех… Насколько я знаю, даже вы приложили руку к умерщвлению одного из ближайших родственников короля.

Заметив мой взгляд, шевалье слегка приподнял руку.

— Знаю, тот бой был честным… Скажу больше — графа де Морне я знал лично и считаю, что он был еще той высокомерной сволочью, но факт остается фактом… Короли Вестонии и Аталии пытаются поделить эту землю. Причем первый — почти мертвец, а второй — безвольная марионетка верховного магистра, стоящего во главе ордена кровожадных фанатиков.

Он сделал глоток из своего бокала и продолжил:

— После смерти Карла Третьего в вашей стране начнется хаос. Его сыновья при поддержке своих влиятельных и богатых приближенных обязательно начнут свару за престол. И это я еще не упомянул об аталийцах. Нетрудно догадаться, куда поведет свои легионы Золотой Лев, расправившись с маршалом де Клермоном.

— Вы отлично осведомлены, — хмыкнул я.

— Не более, чем ваши легионеры, — ответил мне усмешкой Анри. — Достаточно подойти к любому костру во время их ужина или обеда, и вы услышите обо всем, что сейчас происходит в мире.

Он прав — все, о чем он мне рассказал, уже давно не является секретом.

— И о чем же еще говорят наши доблестные легионеры? — спросил я, подливая нам бренди.

Шевалье де Латур весело улыбнулся.

— В основном, о вас. И они не только говорят, а еще и поют.

Я лишь молча потер переносицу. А шевалье де Латур мгновенно перестал улыбаться и, подавшись немного вперед, серьезным твердым голосом произнес:

— Знаете, что мне напоминает все происходящее, когда слышу их разговоры и песни?

— Что же? — приподнял бровь я.

— Корабль, — уверенно ответил Анри.

— Корабль? — переспросил я.

— Да, корабль, — кивнул он. — Небольшой, но очень крепкий корабль, который пережил несколько штормов с минимальными потерями. И все благодаря капитану, который, что поразительно, несмотря на свой довольно юный возраст, действует так словно он опытный морской волк. Хм… Хотя здесь, скорее, подойдет сравнение с лисом. Хитрым матерым лисом, который чует подвох за версту. А еще, похоже, его любит богиня удачи…

Анри, не сводя с моего лица глаз, откинулся на спинку кресла и продолжил:

— Ваши люди верят вам, ваше сиятельство. Они уверены в том, что вы проведете их сквозь любой шторм и ураган. Но это еще не все. Они связывают с вами свое благосостояние. Чего только стоит дележ трофеев, после двух битв. Если так дальше пойдет — даже самый последний «Отчаянный» вернется домой богачом. Вы в курсе, что наши люди не только не боятся «Багряных», они с нетерпением ждут с ними встречи? Они уже мысленно подсчитывают добычу, которую возьмут с Красных плащей.

— Весьма опрометчиво полагать людей Серого жнеца легкой добычей, — произнес я. — Вам стоит проинструктировать ваших командиров, чтобы те провели разъяснительные беседы со своими подчиненными. Мое чутье мне подсказывает, что Альберто ди Ланци явно что-то задумал.

— А не может быть так, что вы поторопились с выводами, ваше сиятельство? — вкрадчиво спросил шевалье де Латур. — Не похоже, что магистр ди Ланци намерен отступать. Это ли не доказательство того, что найденный вами шпион, похоже, не успел сообщить магистру обо всем, что увидел здесь. Вы сами сказали, что перехватили его послание.

— Исключено, — покачал головой я. — Магистр ди Ланци явно в курсе того, что Чезаре потерял город. И самоуверенным кретином, который решил с тремя когортами отбить город, находящийся под защитой почти четырех с половиной тысяч бойцов, я бы вряд ли его назвал.

— Может, замедлившись, он нас выманивает? — спросил Анри.

— Нет, — покачал головой я. — Все его действия указывают на то, что он как будто чего-то ждет… В любом случае, очень скоро мы об этом узнаем. Поэтому я и настаивал все эти дни на подготовке города к длительной осаде.

О том, что еще десять дней назад я отправил Вайру и Игнию в сторону Серого Предгорья, говорить не стал. Именно там, со слов Чезаре ди Нобиле, стояло семитысячное войско, которое блокировало остатки бергонской армии и вестонского легиона. Пять когорт из этого войска — это Красные плащи.

О наличии связи у магистра ди Ланци с командиром тех когорт Чезаре ничего не знал, но нетрудно догадаться, что она у него есть. Если предположить, что причиной замедления Серого жнеца является ожидание подкрепления со стороны Серого Предгорья, тогда все элементы мозаики встанут на свои места. Осталось дождаться моих помощниц.

Если бы эфирель отправилась сама, то справилась бы с заданием быстрее, но я не рискнул отправлять ее в одиночку. Пока файрет будет с ней, мне будет спокойней. За последнее время огненная фейри здорово усилилась, хотя изначально развивалась медленнее своих сестер.

— Считаете, что Серый жнец со своей тысячей способен победить войско, превосходящее его в четыре раза? — с недоверием в голосе спросил Анри.

— Я не занимаюсь гаданиями на жабьих шкурках и не предсказываю будущее, — серьезно ответил я. — Но я прекрасно понимаю, что тысяча Красных плащей — это сила, которую нельзя недооценивать. В сложившейся ситуации каждый наш солдат на счету. Вы тут упомянули Золотого Льва… Знаете, куда по моему мнению он повернет свои легионы, закончив с маршалом де Клермоном? Прежде чем отправиться в Вестонию, Рикардо ди Лоренцо пройдет маршем по старому имперскому тракту. Он выбьет из Серого Предгорья засевших там вестонцев и бергонцев, а затем обязательно заглянет в Гондервиль и в мою марку. Вероятно, вы и те, кто вас уполномочил на эти переговоры, и так обо все этом догадываетесь.

— Так и есть, — сухо произнес шевалье де Латур. — Именно поэтому я сейчас здесь.

— Полагаю, у отцов города ко мне какое-то предложение? — спросил я и, усмехнувшись, добавил: — Или, как вы выразились ранее, вы все еще прощупываете тропу через топь?

— Скорее, второе, — с улыбкой ответил Анри и тут же добавил: — Совет города интересует ваше мнение касаемо одного вопроса…

— Я вас внимательно слушаю.

— Мы хотим узнать, как бы вы отнеслись к тому, чтобы в будущем Гондервиль стал частью вашего герцогства? Нет, вы не ослышались, ваше сиятельство. Все маркграфства рано или поздно становились герцогствами, и ваш случай не будет исключением. Хочу добавить, что уже давно на эту землю не приходил такой, как вы… У нас есть все основания предполагать, что у вас получится основать свое собственное герцогство…

Откровенно говоря, вопрос был неожиданным и совершенно несвоевременным. Согласно моему плану, для начала необходимо было взять под контроль мои новые земли и окопаться на них, чтобы беспрепятственно устраивать экспедиции в Тень, заодно разобравшись с тем, что могло понадобиться «Багряным» в моей марке. Другими словами, делать свои дела, не сильно высовываясь, а не прирастать землей.

— Как только мое знамя поднимется над зданием ратуши Гондервиля и будет объявлено, что вы перешли под мою руку, я стану врагом, как минимум, десяти самых влиятельных вельмож Мэйнленда, — спокойно произнес я. — Зачем мне эта головная боль?

Анри де Латур, явно ожидавший от меня совершенно другой реакции, слегка опешил, но быстро взял себя в руки.

— Разве, разгромив маркиза ди Спинолу и взяв штурмом Гондервиль, вы не нажили себе влиятельных врагов? — спросил он. — Кроме того, ваши знамена и так уже висят на наших стенах.

— Это другое, — возразил я. — Они висят рядом со знаменами третьего легиона его величества, от имени которого я и действую. Вы же, по сути, предлагаете мне убрать знамена моего короля. Повторюсь, зачем мне это?

— Земля, налоги… — начал перечислять Анри де Латур, но я его остановил.

— Мне это не интересно.

По крайней мере сейчас… Но вслух я этого не сказал.

— Но почему? — удивился он.

И я его, в принципе, понимаю. Он только что предложил целый город с населением в пять тысяч человек, но получил отказ. Вероятно, другой на моем месте начал бы прыгать от радости.

— Потому что вы предлагаете мне съесть больше, чем я могу проглотить, — спокойно ответил я.

Не потяну я такую ношу. Только погрязну в решении их проблем, совершенно забыв о своих собственных. Кроме того, здорово подставлюсь.

— Что ж… — нахмурился Анри. — Я передам ваши слова совету.

— Но это не значит, что мы не можем помогать друг другу, как добрые соседи, — улыбнулся я, а шевалье де Латур заметно оживился. — Передайте старейшинам, что я сделаю все, чтобы изгнать из этих земель мерзких фанатиков. Мы не оставим вас в беде, друг мой.

После моих слов тень с лица Анри слегка отступила. Я понимал беспокойство как самого Анри, так и остальных старейшин. Пока простые горожане радовались тому, что освободились от власти Красных плащей, главные люди города уже думали о будущем. Похоже, их здорово пугала перспектива остаться один на один с «Багряными», а именно с Альберто ди Ланци. Впервые за долгое время в этих землях у великого и ужасного Серого жнеца появился достойный соперник, который не побоялся бросить ему вызов.

После того, как шевалье де Латур ушел, я еще некоторое время сидел в кресле и обдумывал произошедшее. Знакомое ощущение присутствия, то самое, которое появлялось, когда одна из моих фейри была рядом, вывело меня из задумчивости.

Вайра и Игния вернулись…