Похищение из сераля

Глава сорок пятая. Неожиданный наезд

В следующий день выдалась ненастная, ветренная погода. Фатьма ругалась по телефону страшными детскими проклятьями, на что Макс отвечал:

— Такова воля Аллаха, милая ханум. К тому же у него не бывает плохой погоды: этот ветер ему нужен, чтобы принести тепло в северные области Земли.

— В Россию, что ли? — ярилась принцесса. — Пусть она провалится в тартарары эта Россия! Из-за нее у нас случилось столько бед!

— У меня для Вас новость, солнцеликая, — опять сдуру сказал Макс. — Недавно мне сообщили, что моим отцом является русский князь Голицын.

— Князь! — воскликнула Фатьма. — Но тогда ты сможешь на мне жениться! Я так рада! А ты рад?

— Ну… — замычал дурачок.

— Ты не рад?! Ты меня совсем не любишь? А как же тот первый взгляд у Долмабахче? Я помню его до сих пор!

— Ваш дед категорически запретил мне непристойные мысли о Вас, ханум.

— Почему непристойные? Разве желание мужчины обнять и поцеловать девушку является непристойным?

— После этого появляются другие мысли, точно непристойные!

— О, Аллах! Что непристойного в совокуплении влюбленных ради зарождения новой жизни? Вы в своем уме, Максим? Это все ваша дурацкая христианская религия! В ней это действие считалось настолько непристойным, что дева Мария была вынуждена зачать от голубка! Но Вы-то современный мужчина…

— Вы очень вовремя вспомнили о религии, Ваше сиятельство. Я — гяур и Вас ни при каких условиях не могут выдать за меня замуж!

— Но Вы можете принять нашу веру, ислам…

— Тогда я лишусь статуса князя и потеряю ценность как жених.

— Я могу перейти в христианство, хоть для меня это будет почти самоубийство!

— Вы хотите сделать это в Стамбуле? С благословения деда? Придите в свой разум, Фатьма…

— Но что мне делать? Я так в Вас влюбилась, Максим! Я готова убежать с Вами на край света! Стоп! А ведь это сейчас вполне возможно! Мы взлетаем на параплане и летим через границу: в Болгарию, Грецию или даже Россию! Ведь это возможно, милый Макс?

— Технически возможно, — признал дурак. — Но практически очень сложно!

— Это пустяки! Ты все придумаешь, все подготовишь и мы окажемся в цивилизованной стране, где законы не так строги к влюбленным!

— Болгария пока далека от цивилизации, Греция поближе, но ее попы капают на мозги ничуть не меньше ваших имамов. А Россия лежит за морем.

— От Босфора до Севастополя не так уж далеко, я смотрела недавно карту…

— Ох далеко, Ваше сиятельство и приземлиться для отдыха никак не удастся. Ваша фантазия и предприимчивость делают Вам честь, но куда проще будет Вам подумать о другом кандидате в женихи.

— Ланет олсун! (Черт побери!) Я лезу из кожи, пытаясь создать наше будущее, а ты, юркек адам (робкий парень), подсовываешь мне давно забракованных кандидатов. Мой выбор пал на тебя и довольно об этом!

— Слушаю и повинуюсь, коркунч киз (грозная девушка). Позвольте мне удалиться в буфет, чтобы за чашкой кофе с круассаном подумать о будущем?

— О нашем будущем, мон гарсон, — поправила Фатьма и отключилась.

«Без меня меня женили, — с досадой подумал Макс. — Она мне, конечно, очень помогла с султаном, но теперь самое время отползти, ан нет: люби, любимый! Надо что-то придумывать…». В буфете он увидел Альбера, который ушел на завтрак на полчаса раньше и обрадовался ему: «Вот человек, у которого радости жизни на первом месте!». Альбер тотчас указал ему на стул рядом с собой и сказал:

— Долго же Вы любезничали со своей принцессой! (Макс недавно рассказал ему о Фатьме). Я уже собирался заканчивать с завтраком. А теперь придется взять еще чашку кофе…

— Благодарю, мой бледнолицый брат. Эта смуглокожая скво вцепилась в меня как ворона Лафонтена в кусок сыра! Собирается ни больше не меньше, как замуж!

— Дева Мария! На какие высоты Вы взлетели, Максим! С них очень страшно будет падать…

— Вот и я о том думаю. Подскажите, как мне избавиться поделикатнее от этой чести?

— Проще всего свернуть свой бизнес и уехать — хотя мне жаль будет с Вами расстаться.

— Я не волен собой распоряжаться, мон ами. Могу оказаться на улице без работы.

— Кошмар! Слава богу что у меня есть родовое поместье, где в случае чего можно будет укрыться от современных житейских бурь. Неужели у Вас нет такого варианта?

— Увы, я вырос в большой и небогатой семье. Да и сидеть в деревне зная, что мир вокруг стремительно развивается, но уже без твоего участия, самоубийственно.

— Тогда становитесь зятем султана и, несомненно, сможете принять участие в играх сильных.

— И прости-прощай игры куртуазные, которые так тешат инфернальную часть моей души?

— В элитарном обществе к формальному соблюдению моральных заповедей относятся чрезвычайно щепетильно, — назидательным тоном изрек Альбер. — У них, конечно, рыльца тоже бывают в пушку (я-то как журналист знаю), но каждый такой случай моментально моими собратьями разглашается и обсасывается на все лады.

— Категорическое нет. Для личности нет ничего лучше, чем свобода. И потому вмешиваться в мировые события следует инкогнито или под маской случайного образованца.

— А Вы во что-то в Оттоманской империи уже вмешались? — удивился журналист.

— Конечно. Я пытаюсь оттеснить с автомобильного рынка Стамбула германские и французские концерны и продвинуть свой «Лаурин энд Клемент». Тем самым я усиливаю в Турции позиции Австро-Венгрии. Разве это не вмешательство в политику?

— Как Вы сказали? В Турции? Это новое название Османской империи?

— Но ведь ее доминирующей нацией являются турки? Как в многонациональной России русские? Значит название «Турция» вполне правомерно.

— Действительно, — удивился Альбер и вдруг энергично потер руки: — В ближайшем номере «Тан» появится это название, и я хоть на время стану знаменитым! Человек, который придумал новое наименование Оттоманской империи! Надеюсь, вы не против, Макс, такого невинного плагиата?

— Пользуйтесь, де ла Мот. Я не жадный.

— Кстати, завтра в посольстве Франции отмечают пасхальный праздник. Я знаю, что Вы атеист, но тем не менее приглашаю пойти на него вместе со мной — там будут не только представители посольств многих европейских государств, но и приглашенные ими деловые люди, и Вы можете завязать полезные знакомства.

— Благодарю, Альбер. Надеюсь, священников на этом празднике не будет?