Подземный доктор

Глава 18 Странная добыча

Стёпику снилась Маруся. Только на сей раз она не атаковала его – неважно с какими помыслами, – а кружилась вокруг в плавном воздушном танце. И похожа она была не на птеродактиля, а на большую красивую бабочку с розовыми, усеянными алыми сердечками крыльями. При этом у Маруси были пухлые девичьи губки, которыми она нежно напевала:

На что сам Стёпик, внезапно превратившийся в того девятнадцатилетнего парня, которым был два года назад, смущенно отвечал:

– Дык, а как мы?.. Ты ж – эвон какая! А у меня, гли-ко, и крыльев нет. Как я тебя поймаю?

– Поймаешь-поймаешь! Я сейчас полечу и спрячусь, а ты меня найдешь. И я тебя поцелую.

– А если не найду?

– А тогда я во-о-оон в тех кустах сидеть буду.

– Тады ладно, – сказал Стёпик и зажмурился. – Прячься давай! Раз, два, три, четыре, пять – я иду искать.

Он открыл глаза и увидел, что никаких кустов вокруг нет и в помине.

– Э!.. Так не чес-стно!.. – обиженно прогудел басом «птер», понимая уже, что он вовсе не парень, а Маруся и всё остальное ему только приснилось.

Правда, он так еще и не мог понять, где находится. Над головой – открытое небо, вокруг – сплошное болото… Однако вчерашние события вспомнились быстро, и особой радости это «птеродактилю» не доставило. И зачем он поперся к Матрене Ивановне? Полетел бы сразу к Подземному Доктору, давно бы уже с чистой совестью в своей землянке сопел, сны про Марусю смотрел…

«Что?! – От возмущения Стёпик даже подпрыгнул. – Какая еще Маруся? Чего эта корова крылатая в моей башке поселилась?!»

Нет, нужно было срочно куда-то лететь, и лететь очень быстро, чтобы ветром из головы всю дурь выдуло!.. Только вот куда теперь лететь? Если бы не Матрена Ивановна, то понятно, что к Доктору в Устюг. А теперь что?.. Бабка сказала, что Глеба в обиду не даст, а его, Степана, ежели что, в петуха превратит. Ну, в сказки-то он давно уже не верит, так что насчет петуха, наверное, можно не шибко переживать… И потом, петухи тоже живут. Им и еды меньше нужно, и места. Главное, людям на глаза не попадаться – живо схарчат… Интересно, а говорить он сможет? А то ведь и к Мирону с Игнатием лучше не возвращаться, они от курятинки точно не откажутся.

Тьфу и еще раз тьфу!.. Какой петух? Какая курятина?! Нужно скорее к Подземному Доктору лететь, просить, чтобы мозгов прибавил, пусть хоть куриных, но поболе. И вообще лететь к нему нужно, про Глеба рассказывать. Хоть Матрена Ивановна и говорит, что Глеб добрый, а Доктор злой, тока жизнь-то ему, Стёпику, не Глеб вернул, а Подземный Доктор. А за это – платить, не расплатиться! Так что про Глеба он Доктору всё равно скажет, а что уж он там дальше удумал – не его, Степаново, дело.

«А тебе ни до чего дела нет, – будто кто-то чужой проворчал в голове Стёпика. – Пущай режут друг дружку кто ни попадя, продают с потрохами хоть брата, хоть свата, хоть маму родную; пущай злой доброго губит – тебе-то што? Тебе бы тока брюхо набить да в теплую нору зарыться. Хорошо бы еще с Марусей под боком».

– А-а-ааа!!! – взвился «птер» в небо зенитной ракетой, только что дым из задницы не шел. – Я убью эту Марус-сю и с-съем!

Он взлетел так высоко, что ему стало холодно. А еще – трудно дышать и управлять хвостом и крыльями. «Цель не обнаружена», – подумал бы Стёпик, будь он и правда ракетой и совершил бы самоподрыв, но поскольку такие слова и понятия были ему неведомы, он просто воспользовался случаем, чтобы, пока еще не задубел и не задохнулся окончательно, внимательно осмотреться с такой удобной верхотуры.

«Птер» завертел головой и тут же увидел блеснувшую вдали нитку реки. А еще дальше, почти у самой линии горизонта, – затуманенные воздушным маревом строения и развалины Великого Устюга. Напрямик к городу лететь было бы проще, но Стёпик поймал себя на мысли, что почему-то совсем туда не хочет. Знал, что надо, а вот что-то его отталкивало – и всё тут!

«Надо же умыться сначала, да водички попить!» – схитрил он и развернулся к реке.

Пикировать с большой высоты ему очень понравилось, решил даже, что стоит как-нибудь это повторить. Только нужно будет хорошенько перед этим отдохнуть и как следует покушать, чтобы сил хватило забраться повыше. Хотя, если с едой перебрать, он станет тяжелым, и тогда высоко взлететь не получится. Ситуация складывалась непонятная, как присказка про птичку, у которой то хвост к смоле прилип, то клюв увяз. «Ничего, – успокоил себя Стёпик, – разберемся. Лишь бы петухом не стать, тогда вообще выше забора взлететь не получится». А еще подумал, что поскольку Маруся легче, чем он, то и подняться, наверное, может еще выше. На сей раз он ругать себя за Марусю не стал, поскольку вопрос касался всего лишь полетов. А летать еще никто никому не запрещал. Летите хоть на Луну, коли силушки хватит и леталка имеется.

С такими отвлеченными мыслями и подлетел Стёпик к реке. Вот только ни попить, ни умыться ему не пришлось. Еще на подлете он заметил тяжело бредущего по берегу волка-мутанта. Правда, сначала «птер» даже не понял, что это волк, – издали ему показалось вообще черт-те что, какое-то похожее на гигантского паука чудо-юдо. Откровенно говоря, он даже собрался облететь стороной это недоразумение – развелось нечисти, нормальному человеку крылья приткнуть некуда! – но потом, приглядевшись внимательней, охнул: это был никакой не паук; это волк-мутант тащил на спине человека. Причем человека небольшого, щупленького, скорее всего девушку. «Да в конце концов, какая разница кого! – раздраженно мотнул головой «птеродактиль». – Вы говорите, што мне, окромя себя, ни до кого дела нет? А накося вот – хвост мой вам в глотку!» И Стёпик, сделав крутой разворот, чтобы лететь от солнца, в крутом пике помчался на хищника. Волк, вероятно, был очень старым и вдобавок уставшим, поскольку не услышал свиста рассекаемого крыльями воздуха. И лишь когда Стёпик, когтями подцепив за рубаху волчью жертву, взмыл с нею в небо, поднял ему вслед плоскую уродливую морду и так истошно завыл, что у «птеродактиля» заныли зубы. Оглянувшись, Стёпик увидел, что волк мчится следом за ним. И теперь он выглядел отнюдь не уставшим – напротив, в хищника, казалось, вселились бесы из преисподней – с такой легкостью перепрыгивал тот встречающиеся на пути кусты и овраги.

«Он ведь, поди, и не отстанет, – мелькнула у Стёпика мысль. А следующей была такая: – А куда я, собственно, лечу?..»

Лететь к Подземному Доктору было теперь несподручно. Нет, если бы девчонка, или кто там в его когтях, была в упряжи-переноске, то лететь можно было куда угодно. Но в когтях ее нести было мало того что неудобно, так еще и опасно – холщовая ткань рубахи и так уже начинала трещать.

«Отнесу-ка я ее к «братцам», – решил «птер», – пусть сами думают, что с ней делать». От этого решения Стёпику вдруг стало так легко, будто его ноша потеряла вес. На самом деле, хоть он и не хотел себе в этом признаваться, облегчение ему принесло то обстоятельство, что, пусть и временно, откладывался полет в Устюг, к Подземному Доктору.

Стёпик первым делом направился к землянкам. Сделал круг, второй, посвистел, покричал – никто из «братцев» наружу не вышел. «Птер» вспомнил, что Игнатий с Мироном собирались делать для Нюры сарайчик, и повернул к берегу. Уже снижаясь, он заметил возле кустов моторную лодку, точно такую же, а скорее всего – ту самую, что он видел вчера в Палеме. Это показалось ему более чем странным.

Оба «братца» сидели неподалеку от сгоревшей «галеры». И оба выглядели, мягко говоря, задумчивыми, а если точнее – злыми и хмурыми. Опустившись на землю и продолжая удерживать лапой добычу, Стёпик инстинктивно прикрыл ее крылом.

– Ты куда пропал?! – вскочил на ноги Мирон. – Мы тут всю ночь просидели, тебя дожидаючи!

– Заблудилс-ся, – буркнул «птер». – Я с-сам на болоте ночевал.

– Там тебе и место! Потому что ты лягуха перепончатая! Заблудился он!.. Как ты мог заблудиться, когда сверху всё видно?!.

– Ладно, Мирон, остынь, – поморщился Игнатий. – И без твоего ору башка с недосыпу трещит. – Затем он сердито зыркнул на Стёпика и буркнул: – Сейчас в Устюг полетишь.

– Зачем? – скривился тот.

– Повезешь Доктору подарочек.

«Птеродактиль» совсем упал духом. Так не хотелось лететь к Подземному Доктору – и вот на тебе! Подарочек какой-то придумали…

– У него ш-што, именины?

Мирон открыл рот, собираясь выдать новую тираду, но Игнатий шикнул на него и мотнул головой в сторону «Москвы»:

– Вон, у этого именины скоро будут. Али поминки; не знаю уж, што с ним Доктор праздновать станет.

Стёпик посмотрел на «галеру» и лишь сейчас увидел сидящих спинами к обугленному борту связанных по рукам и ногам мужчину в одежде храмовника и одетого так же здоровенного, жуткого вида мутанта. В том, что это и есть Глеб, «птер» ни на мгновение не усомнился. Теперь стало понятным, и что здесь делает лодка. Неясно было только, зачем Глеб с тем, вторым, сюда пристали и как удалось с ними справиться Игнатию и Мирону. Он удивился еще больше, когда, обернувшись к «братцам», увидел висящий за спиной у Мирона автомат. Это что же получается, они не просто умудрились захватить отнюдь не выглядящих слабаками «гостей», но еще и обезоружили их?.. Чудеса да и только!

Игнатий перехватил изумленный взгляд Стёпика и пояснил:

– Свезло нам, Степан. Бывает же так, што идешь рыбку ловить, а она – раз! – и сама на берег прыгает.

– У меня так не было, – помотал головой «птеродактиль».

– А у меня бывало разок. Щука за пескариком гналась, тот из воды и выпрыгнул.

– Эти на пес-скариков мало похож-жи, – кивнул на пленников Стёпик. – И какая ж-же рыбина долж-жна была за ними гнатьс-ся, ш-штоб они к вам с-сами в руки прыгнули, да ишшо и автомат отдали?

– Не гнался за ними никто, – сказал теперь уже Мирон. – Тока дурни они, вот што. Их трое было сначала-то. Ну и девка ишшо, ту в расчет не беру. Так они нет бы вместе держаться – по сторонам разбрелись! А ентот вон, – мотнул он головой на мужчину, сидящего рядом с Глебом, – вообще невесть што удумал – на свово же товарища с автоматом пошел, пока тот в кустах оправлялся…

– Тим, это правда?.. – в ужасе уставился Глеб на храмовника.

– А ну-ка заглохни! – рявкнул на мутанта Игнатий и кивнул Мирону: – А ты давай, дальше рассказывай. Степану-то ишь как интересно стало.

– Так а дальше што?.. – пожал плечами Мирон. – Я-то сбоку от него в кустах стоял, бревнышко уже приготовил…

– Как ты, криворукий, бревнышко-то удержал? – усмехнулся второй «братец».

– Так махонькое бревнышко-то, аккурат под мои руки, – не стал обижаться Мирон. – Ну и приложил тем бревнышком ентому по темечку… Ему хватило, не боись. А я «калаш» подобрал да на помощь к тебе побег.

– Я-то за Нюркой отправился, – подхватился Игнатий. – Там ить как вышло: лодку-то мы издаля́ услыхали, ну и притаились в кустах. А она – накося! – к нам стала сворачивать. А Нюрка-то глазастая, сразу в ней Глеба углядела. Едва удержали ее – хотела вплавь к нему кинуться. Ну а кады они пристали к берегу-то, да Глеб с ентим вон к «галере» отправились, тут мы ее сдержать не смогли – нырнула Нюрка в реку да и пограбастала под водой туды, к «Москве» ентой ближе. Мне-ка бы за ней бечь, да там же «калаш», и место открытое… Срезал бы ентот вон очередью, я бы и крякнуть не успел. А тут он возьми да к кустам попрись – дружка, вишь, свово порешить задумал с чего-то… Храмовник – он храмовник и есть, нелюдь же… Ну а я што – тады и побег к Нюрке-то. Она ужо Глеба-то едва не насмерть притопила, спасать пришлось.

– И притопила бы, – раздался сзади девичий голосок. – Пущай бы меня потом Подземный Доктор наругал, а всё одно. Жалко, што ты не дал мне, злыдень хромой.

Стёпик обернулся. Из реки выходила Нюра. Бледная, с висящими длинными сосульками волосами, в облепившей худющее тельце мокрой холщовой хламидке, она напоминала утопленницу. Еще и большущие глаза злобой пылали – ну точно из загробного мира явилась!

«Птеродактиль» невольно поежился и, забыв о своей добыче, убрал с нее крыло.

Нюра застыла. Злоба из ее глаз мгновенно улетучилась. Теперь они выражали такое изумление, будто Стёпик держал в лапах по меньшей мере саму Святую. Или, на худой конец, Деда Мороза.

Промахнулся он совсем ненамного. Нюра, моргнув пару раз, проговорила с испугом:

– Пошто ты Доктора-то принес, Стёпик?..

– К-кого?.. – судорожно сглотнул «птеродактиль».

– Подземного Доктора… – Тут девочка подбежала к нему и, протянув руки, торжественно заявила: – Я поймала Глеба! Давай мне его шкуру, ты обещал.

– Чаво я тебе обещ-щал?.. – выпучил глаза Стёпик. – Нюра, ты в воде не ш-шибко долго с-сидиш-шь? Головуш-шку не зас-студила?..

– А я не тебе говорю, отстань!

– А кому тады, ей?.. – «Птер» наклонил голову и впервые подробно сумел рассмотреть, кого же он спас от волка.

К его удивлению, это была вовсе не девушка, как он подумал вначале. На земле возле его лап сидел и трясся от страха… мальчишка. Уже не ребенок, заметно постарше Нюры, но еще и не взрослый парень. Он и впрямь сильно походил на Подземного Доктора – те же прямые черные волосы, такие же темные, глубоко сидящие на узком лице глаза… Будто бы Доктор взял – и уменьшился в размерах. Правда, того Стёпик ни разу не видел таким испуганным. Мало того что трясется, как лист на ветру, так еще и слезы по щекам ручьем льются.

– А ить и впрямь Доктор!.. – ахнул кто-то из «братцев».

– Не… – пугливо откликнулся второй. – Мал шибко.

– Это его сын, – подал вдруг голос связанный храмовник. – Всё, не жить вам теперь, попали вы.

– Чаво?! – разом повернулись к нему оба «братца». – А ну повтори, што сказал!..

– Какой такой сын? – замахал разновеликими руками Мирон. – Нет у Подземного Доктора никакого сына! Мы три дня в его подземелье сидели, не было там ни сына, ни дочери, никаких детей вообче! Пошто соврал, сучий потрох?!

Но храмовник демонстративно отвернулся и опять замолчал.

– Да и хрен с ним, – махнул рукой Игнатий и опять посмотрел на «птера»: – Ты его откель взял-то, птичка быстрокрылая?

– Где взял, тамока уже нету, – традиционно обиделся на «птичку» Стёпик. Но потом всё же сказал: – Волк его на с-спине по берегу тащ-щил. Не мог ж-же я человека на рас-стерзание зверю ос-ставить!

– И где это было?

– Да там, за Деревенькой уж-жо.

– Стало быть, – поскреб шелудивую лысину Игнатий, – сыном Доктора этот парнишка быть не может. Как бы он за реку перебрался, вплавь, што ли? По нему не похоже, што сдюжил бы… А ну-ка, парень, – подошел он ближе к спасенному, – сам расскажи, кто ты таков и откель?

Парнишка прижался к лапе «птеродактиля» и захныкал:

– Не наю! Не наю!.. Пути меня, не тогай!..

– Ого, – помотал головой «братец». – Парень-то, похоже, с прибабахом. Его, поди, как Нюрку, взаперти всю жисть держали, штоб каратели не убили, вот он умом и тронулся. А папка с мамкой померли – он и вылез наружу на свою голову…

– А вдруг нет? – нахмурился Мирон. – Не мутант он с виду-то. А на Подземного Доктора-то и впрямь шибко похож. Одно лицо. Вдруг всё же сын? Мож, он его, коли дурачок получился, тож от всех взаперти держал, вот мы и не видели? – Он опять повернулся к храмовнику, достал из-за спины «калаш» и направил на мужчину: – Говори, паскуда, што знаешь, не то новых дырок наделаю!

Связанный пленник равнодушно зевнул и презрительно сплюнул. Мирон передернул затвор.

– Погодь, – остановил его Игнатий, – шибко легкая смерть для гада будет. – Он снова почесал лысину и сказал Стёпику: – Значица так, Степан. Выходит на то, что ноши у тебя две будет. Покажешь это чудо Доктору. Ничо, сдюжишь, паренек легонький.

– Зато Глеб троих муж-жиков перевес-сит! – возмутился «птеродактиль».

– И што? Нам его теперича нести, што ль? Ты нам свои крылья прилепишь?..

– Зачем меня куда-то нести? – буркнул вдруг Глеб.

– Мы думали, ты сам знаешь, – хмыкнул Мирон.

– Откуда я могу это знать, если вы теперь моей судьбой заняться решили?

– Ты давай не умничай, – насупился Игнатий, – и свои разборки с Доктором на нас не перекладывай. Наше дело маленькое – тебя к нему доставить, а там ужо…

– К Подземному Доктору? – перебил его Глеб. – Но зачем?.. Я его даже не видел ни разу!

– Ишшо раз говорю: то не наше дело. Подземный Доктор всех на уши поставил, штоб тебя сыскать, стало быть, нужон ты ему шибко. А пошто – сам, поди, узнаешь, когда с им стренешься.

– Не понимаю, зачем ему меня искать? – пробормотал Глеб. – Зачем я вообще этому Доктору нужен?..

– А штоб шкуру с тебя содрать и мне подарить, – злобно процедила Нюра. – Подземный Доктор мне обещал, он врать, как ты, не станет.