Подземный доктор

Глава 10 Встреча со старцем

Глеб во всем любил точность, а потому, хоть на душе у него и скребли кошки, он пришел на причал ровно в шесть, как договорились с матерью. Разумеется, с ним была и Сашка, которая выглядела куда веселее, чем муж. Одетая, как и Глеб, в черные штаны, куртку и кепку, супруга казалась рядом с ним ребенком. Словно для того, чтобы усилить это впечатление, она сунула ладошку в его громадную лапищу.

– Глеб, ты чего такой смурной, а? Мы ведь к Пистолетцу едем.

– Ты сама знаешь, чего, – буркнул мутант. – Мне не нравится плясать под ее дудку.

– Но мы ведь все равно собирались! И даже если твоя мама пошла нам навстречу не просто так, то нам-то в любом случае от этого только лучше. Не во вред же нам она это делает.

– Да? – прищурившись, посмотрел Глеб на Сашку. – Память она у меня стерла и в лес закинула тоже не во вред?

– Ну… – смутилась девушка. – Из хороших ведь все-таки побуждений…

– Из хороших для себя. Чтобы я под ногами не путался и ее своей звериной мордой не дискредитировал.

– Сейчас-то уж точно другой случай. Теперь уже все о тебе знают, так что Святой ни к чему больше переживать о своем авторитете.

– Зато под ногами я по-прежнему путаюсь. И она прекрасно понимает: затеет что-нибудь эдакое, что мне не понравится, – я молчать не стану. Вот она и отправила нас подальше, чтобы провернуть какое-то гнусное дельце. Я больше чем уверен в этом.

– Ну почему ты всегда так плохо думаешь о маме? – нахмурилась Сашка. – Наверное, ей и в самом деле приходится иногда делать что-то не особо приятное, но попробуй-ка управлять такой оравой людей так, чтобы угодить и понравиться всем! А тебя она все равно любит, я это вижу. И ко мне очень хорошо относится.

– Не понимаю, почему ты ее защищаешь? Ты и знаешь-то ее без году неделю, а уже делаешь такие выводы. Любит она меня!.. Ага, как же!

– Ты таким здоровенным вымахал, а ума не набрался! – выдернула ладонь из руки мужа Сашка. – Да я тебе, если хочешь знать, белой завистью завидую. У тебя мама есть! Понимаешь? Мама! К которой ты в любую минуту можешь подойти, обнять, поговорить… Или просто постоять рядом… Которую ты можешь видеть, слышать… Да просто знать, что она у тебя есть, – это уже… так много!.. – На глазах у девушки заблестели слезы. – А я… А у меня…

Сашка резко отвернулась. Глеб зажмурился и мотнул головой от досады. Потом осторожно, спиной к себе, прижал девушку.

– А у тебя есть я, – тихо сказал он.

Сашка шмыгнула носом, но промолчала. Тем более, к причалу как раз подходил мужчина с двумя большими сумками в руках.

Он был одет одинаково с ними, но возраст имел, на взгляд Глеба, чуть ли не как у них с женой на пару. Во всяком случае, за тридцать – это уж точно. И, даже на мужской взгляд, он был очень красивым. На высокий гладкий лоб из-под матерчатой черной кепки спадали волнистые светлые пряди, а ярко-синие глаза незнакомца тотчас напомнили Глебу глаза матери, отчего этот тип сразу ему не понравился. Еще больше ему не понравилось, что Сашка глядела на подошедшего красавчика, раскрыв от восхищения рот.

– Меня зовут Тим, – не обращая внимания на восторженный взгляд девушки, сухо, почти угрюмо, сообщил мужчина. – Я повезу вас в Палему. Садитесь вон в ту лодку, – Он указал на одну из трех пришвартованных к причалу древних дюралюминиевых лоханок. Катера побольше и показистее стояли в другой стороне.

– Здрасте, – кивнула, почти сделав книксен, Сашка и расплылась в счастливой улыбке. – Меня Сашей зовут. А это мой муж, Глеб.

Тима это, похоже, совершенно не интересовало. Повернувшись, он первым пошел к лодке, и только теперь Глеб увидел висевший у него за спиной автомат. И без того паршивое настроение мутанта испортилось окончательно.

– Зачем тебе это? – не удержавшись, спросил он.

– Что именно? – обернулся, не сбавляя шага, Тим. – «Калаш»?

– Ну не голова же, – буркнул мутант. – Она, по крайней мере, для кепки сгодится.

– А из «калаша» я стреляю, – сообщил красавчик, снова отверачиваясь.

– И в кого же ты собрался стрелять? – едва сдерживая нахлынувший гнев, процедил Глеб.

Почувствовав состояние мужа, Сашка охнула и зашептала:

– Не надо, Глебушка, не надо! Успокойся, пожалуйста! В лодках бензин…

Мутант и сам понимал, что разозлился совсем не по делу. Во-первых, их провожатый был не виноват, что Святая отправила именно его. Судя по настроению мужчины, он и сам этому не особо радовался. Во-вторых, Глеб отлично знал, какие опасности могут ожидать их в дороге – воспоминание о путешествии из Ильинского в Устюг было свежо в памяти, – поэтому стоило признать наличие у Тима автомата не злом, а благом. В-третьих, осознавал он и бесспорную правоту жены: его способность бесконтрольно вызывать гневом огонь рядом с заправленными бензином лодками могла сыграть с ними злую шутку.

Только вот их провожатый об этой особенности Глеба, похоже, не знал. Он остановился и, повернувшись, сказал с неприятной ухмылкой:

– А в кого придется, в того и соберусь. Моя задача – вернуть вас в Устюг живыми. Любая угроза подлежит немедленному уничтожению. Будь то зверь или человек, неважно.

– Это тебе моя мать так сказала? – чувствуя, что вот-вот лопнет от злости, просипел Глеб.

– Она мне только поставила задачу. Что нужно для ее выполнения, я знаю сам.

– Да замолчите же, Тим! – притопнула в отчаянье Сашка. – Задачу трепать языком вам тоже Святая поставила?!

Сердитый выпад жены слегка остудил гнев мутанта. Наверное, сыграло тут роль и то, что в Сашкиных глазах он больше не видел обожания к Тиму. Тот, видимо, тоже опомнился. Потупив взгляд, пробормотал:

– Виноват… Прошу садиться в лодку.

Дорога до Кузина прошла в полном молчании. Да и трудно было бы разговаривать под рев старого, нещадно чадящего мотора, возле которого, держа ладонь на управляющей рукояти, сидел хмурый как туча Тим. Сашкины брови также были насуплены; девушка наверняка переваривала недавнюю стычку. «Я тоже хорош, – с досадой подумал Глеб. – Сашка так радовалась этой поездке, а мне нет чтобы подыграть, так я еще и свару затеял, всё настроение ей испортил». Но, говоря откровенно, притворяться он не любил и не умел, так что вряд ли у него бы получилось подыграть хоть сколь-нибудь правдоподобно. К тому же, негативное отношение к этой поездке у него вовсе не было беспричинным. Глебу на самом деле очень не нравилось, что инициатива исходила от матери. Он отнюдь не капризничал и не лукавил, утверждая, что та всё делает с умыслом. Вот только какая же на самом деле польза была ей от их с Сашкой поездки, мутант никак не мог понять, что еще больше выводило его из себя. Он попытался успокоиться и вновь стал рассуждать, примеривая к ситуации различные факты и доводы.

То, что мать отправила их к Лику не по доброте душевной, не вызывало сомнений. Она откровенно ненавидела «предателя» и не казнила его только потому, что вмешался он, Глеб. Но Анатолий Денисов оказался хорошим предлогом, чтобы спровадить их с Сашкой из Устюга. Да-да, в этом тоже не оставалось сомнений: поездка лишь повод, а истинная цель – чтобы сына с невесткой не было в городе в тот момент, когда… Когда что? Что именно могла затеять Святая, зная наперед, что он будет против или даже вмешается, не даст совершить задуманное? Все-таки организует военно-карательный поход на «диких» в отместку за уничтожение «галеры» и ее команды? Нелогично. Ведь Слободка, где произошло нападение на «Москву», находится на пути в Палему, и шанс, что они будут возвращаться в Устюг как раз в тот момент, когда там развернется операция, был слишком велик. Хотя Святой на это, возможно, плевать; главное – снарядить и отправить без помех отряд, а когда начнется побоище, его, Глеба, протесты будут уже бесполезными. Но все-таки вряд ли их с Сашкой жизни для матери совсем ничего не значат, а возможность погибнуть, даже не ввязываясь в драку, просто от случайной пули, была довольно большой. Так что эту причину хоть и нельзя было полностью сбрасывать со счетов, но и называть самой вероятной не следовало. Что могло быть еще? Война с морозовцами?.. Говорят, Дед Мороз тяжело заболел, находится чуть ли не при смерти. Если у Святой имеются некие планы по захвату единоличной власти над всем Великим Устюгом, лучшего момента трудно было сыскать. Когда Дед умрет, на его место встанет кто-то другой, а сейчас морозовцы остались практически без руководства и вряд ли смогут оказать организованное сопротивление. Так что и особой войны не понадобится, произойдет банальный вооруженный захват ничейной власти. Возможно, даже абсолютно бескровный. Что ж, вот эта версия казалась весьма и весьма правдоподобной. Только почему мать, если и впрямь решилась на такое, подумала, что сын будет ей в этом мешать? Да пусть хоть над всем миром господство захватывает, если амбиции спать не дают, ему-то что? Если она, конечно, не задумала морозовцев физически уничтожить. Тогда он, разумеется, будет против. Но с головой Святая пока вроде дружит. Зачем ей убивать тех, кто, по сути, работает на нее? А вот командовать мутантами непосредственно – дело другое. Пожалуй, он бы ее в этом даже поддержал. Так что если причину он угадал верно (а теперь она казалась Глебу почти бесспорной), то мать перестраховалась напрасно, лишившись в его лице союзника. А Сашку и вообще зря спровадила: Снегурочка, как-никак, является законной наследницей Деда Мороза. Вот и сделала бы ее официальной правительницей над морозовцами, а по сути, управляла бы ими сама. Или в этом-то как раз и дело? Мать подумала, что Сашка захочет всей полноты «дедушкиной» власти? Глупо. Сашка эту власть в гробу видала. Или Святая опасается, что морозовцы сами вздумают посадить Снегурочку на трон? Вот уж вряд ли им это придет в голову. Но, с другой стороны, а кто их, этих мутантов, знает? И кто знает, а не подкинет ли им эту идейку Глеб, в расчете неплохо пристроить женушку? Мать вполне могла рассуждать именно так, а потому решила подстраховаться. Да, скорее всего, именно так и обстоит дело; мутант в этом больше почти не сомневался. А поскольку им с Сашкой на самом-то деле этот дележ власти был ничуть не интересен, Глеб наконец успокоился, и его настроение стало заметно улучшаться.

Он огляделся. Лодка только что оставила позади Кузино, значит, они уже миновали то место, где Сухона и Юг сливались в Северную Двину, несущую свои воды к Белому морю. За размышлениями мутант прозевал этот речной перекресток и остался собой недоволен. «Это не увеселительная прогулка, – отвесил он себе мысленную оплеуху. – Ты за Сашку головой отвечаешь, так что смотри по сторонам в оба!» Конечно же Глеб понимал, что на самой реке опасности могут представлять разве что мели да подводные коряги, которых он все равно не увидит, как бы внимательно ни смотрел, однако Юг, по которому шла сейчас лодка, менее широк, чем Сухона, и оба берега достаточно близко, чтобы по ним могли не только прицельно выстрелить, но даже добросить камнем. Кому такое может понадобиться – другой вопрос, но задавать его, если это все-таки случится, будет уже бесполезно.

Мутант принялся вертеть головой. Слева как раз проплывали бревенчатые избы какого-то села. Приглядевшись, Глеб заметил и жителей, а вскоре узнал и само место. Это было Горлово – именно здесь по пути в Устюг затонула их с Пистолетцем и Сашкой лодка. Вспомнив, как всем троим пришлось изрядно вымокнуть при этом, Глеб невольно заулыбался.

– Узнаешь? – приобняв жену за плечи и склонившись к ее уху, спросил он.

Приунывшая Сашка встрепенулась и подняла на него глаза.

– Узнаю. Здесь мы на берег выбрались и до Кузина пешком топали. А ты чего вдруг развеселился?

– Да вспомнилось, вот, наше путешествие… И я рад, что мы скоро Пистолетца увидим.

– То есть, ты уже не жалеешь, что мы поехали?

– Я и раньше не жалел. Ты же знаешь, что именно мне не нравилось.

– А теперь? – прищурилась Сашка.

– А теперь мне плевать. Пусть мать плетет свои интриги, лишь бы никого не убивала да нас не трогала.

– Хитришь, дружище. Я ведь вижу, ты чего-то придумал.

– Ничего я не придумал, – оглянулся Глеб на Тима, но тот за шумом двигателя их, разумеется, не слышал. – Просто я, кажется, понял, для чего ей понадобилось выдворить нас из Устюга.

– И для чего же?

– Потом расскажу, а то шумно здесь очень. Вот сделаем остановку…

– А когда мы ее сделаем?

– Предлагаю возле Деревеньки. Я бы с Прокопием хотел встретиться. Заодно и перекусим.

До Деревеньки снова молчали. Но теперь уже только из-за того, что разговаривать под шум мотора и впрямь было трудно. Глеб видел, что настроение Сашки улучшилось, девушка теперь с интересом разглядывала берега, то и дело улыбаясь, – вспоминала, наверное, моменты их недавнего путешествия.

Когда впереди показались избы Деревеньки, Глеб, обернувшись, помахал Тиму и ткнул пальцем на берег: приставай, мол. Угрюмый провожатый беспрекословно сменил курс и вскоре сбросил обороты мотора. Через пару-тройку минут он поднял винт выключенного двигателя, и дюралюминиевое днище лодки зашуршало о прибрежный песок.

Мутант взял жену на руки и выбрался на берег. Тим, прихватив одну из сумок, сошел с лодки следом за ними.

– Сейчас разведу костер и сварю кашу, – произнес он таким тоном, будто собрался варить кашу из себя.

Глеб хотел было сказать, что ничего варить и жарить не надо, перекусят наскоро сухим пайком, но тут же спохватился: Сашка наверняка голодная. К тому же день выдался пасмурным, хоть и без дождя, и жена зябко ежилась после двухчасовой поездки по реке – горячее ей явно не помешает. А времени, которое провожатый затратит на разведение костра и готовку, как раз хватит на то, чтобы дойти до села и встретиться со старцем Прокопием.

Сашка тоже захотела отправиться с ним. Мутант собрался воспротивиться – поговорить со стариком он хотел на довольно личную тему, – но быстро передумал. Скрывать что-либо от жены не входило в его намерения, она в любом случае была в курсе его переживаний, да и оставлять ее наедине с угрюмым красавчиком было как-то не особо приятно.

Однако идти никуда не пришлось. Едва Глеб и Сашка поднялись на обрывистый склон, как тут же увидели сидящего возле кустов на бревнышке Прокопия. Не скрывая удивления, оба поздоровались со стариком.

– Здравствуйте-здравствуйте, – усмехнулся тот в длинную седую бороду. – Долгонько вы. Я еще вчерася вас поджидал.

– Вы нас ждали? – удивился мутант. – Но откуда вы могли знать, что мы приедем? Я и сам-то лишь полчаса назад решил к вам завернуть. Да и про нашу поездку только вчера стало известно.

– Так задачка-то не шибко мудреная, – снова улыбнулся Прокопий. – Мужики видали, как вашего друга-«карателя» со связанными руками храмовники вверх по реке повезли. Куды? В Первомайское? В Палему?

– В Палему… – машинально кивнул Глеб.

– Ну вот. Стало быть, и вы к нему на выручку должны были отправиться. Не сразу, но вскорости. А тебя, девонька, – поднял старик глаза на Сашку, – я ведь тогда сразу разгадал. Шибко уж сердечно ты на него, – кивнул он на мутанта, – глазками мыргала. И личиком ты для парня баская[7] шибко. Хоть и кору на щеки налепила

– Вы и это разглядели? – вздернула брови Сашка.

– Так я старый, а не слепошарый, – усмехнулся Прокопий, – кору от коросты отличу. Што, вместе теперича?

– Мы поженились, – взяв Глеба за руку, сказала девушка.

– Вот и ладно, – одобрил старец. – И што завернули ко мне, ладно. А то как уплыли тогдась, я и спать не мог. Ругал себя, дурня старого, што не отговорил вас в Устюг ехать. А оно вишь как все сложилося. Святая вас, стало быть, приняла. Память-то тебе, паря, тоже она возвернула?

– Но откуда вы… – заморгал мутант.

– Так уж два и два-то я складывать обучен, в школе еще в советское время учился. Я ж тебе-ка еще тогда сказывал, што морозовцы не вы, а ваш товарищ беспалый. И коли бы вас морозовцы приняли, то пошто б его, ну-ка, храмовникам в ссылку везть? Стало быть, у них вы и очутились. И Святая вас приняла, да ишшо и приблизила. Обженила, лодку с охраной дала… Пошто так?

– Она моя мать, – опустив глаза, буркнул Глеб.

– Эво как!.. – замотал головой старик. И, помолчав, добавил: – Удивил ты меня, паря, о том я и думать не мог.

– Я тоже, – сказал мутант. – Собственно, об этом я и хотел с вами поговорить.

И он принялся рассказывать Прокопию их с Сашкой историю с того самого момента, как они прибыли в Устюг. Не вдаваясь в детали, но довольно подробно. Свою версию о том, что мать решила захватить власть над всем Великим Устюгом, Глеб тоже выложил, поглядывая при этом и на Сашку, которой именно это по дороге сюда обещал рассказать.

Старик слушал не перебивая, лишь изредка покрякивая да мотая седой головой. А когда Глеб замолчал, Прокопий, опираясь на клюку, поднялся с бревна и заглянул в глаза мутанту.

– И што ж ты хошь спросить у меня, паря?

– Зачем она нас отправила? Прав я насчет ее и морозовцев, как вы думаете?

– Так откуда ж мне знать? – взмахнул свободной рукой старец. – На правду похоже, а так ли, нет ли – тока Святая, поди, и ведает. Тока я вот што скажу тебе, паря… – Прокопий надолго задумался, а потом, будто обрубая сомнения, пристукнул клюкой: – Правители – они ведь тоже люди. А для людей што в жизни главное? Родная кровь, семья, дети. Дети особливо. Мало кто жизнь своего ребенка на́ кон поставит, на што другое променяет. Бывало, мож, и так, тока мне и не припомнить ужо…

– Я читала, что Сталин отказался спасать своего сына, – вклинилась Сашка. – Только я не очень помню, почему. Вроде бы тогда война была, и они из-за этого бой могли проиграть.

– То, што ты всезнайка, помню, – похвалил девушку Прокопий. – А вот про Сталина забыл, ну-ка. Тока там не в бое дело было. Сын Сталина Яков, старшой который, в плен к немцам попал. А у наших в плену фельдмаршал ихний сидел, Паулюс. Немчура к Сталину и подкатила: давай меняться – Яшку на Пашку! А Сталин и говорит: «Я солдат на фельдмаршалов не меняю». Эво как!

– Но при чем тут это? – не выдержал Глеб. – При чем тут моя мать и я? На кого она меня менять отказалась? Мне кажется, предложи ей кто подобный обмен, я бы со свистом из Успенского собора вылетел.

– Э, паря, да в тебе обида на мать шибко глубо́ко засела. Тока ведь ты, поди, не знаешь всего-то, не всё она тебе сказывала. И любовь свою не все наружу выставляют. Кто не умеет, кто не привык, а кому и нельзя. Тока ить, коли любви не видать, не значит ишшо, што ее нету.

– Вы еще скажите, что Святая из-за любви ко мне меня же куда подальше и сплавила! – ощерился Глеб.

– И такое может быть. Ты ить не знашь, што б с тобой стало, останься ты в Устюге.

– А что бы со мной стало? Кирпич бы на голову свалился?

– Мож и кирпич, а мож и другое што, куды пострашнее. То мне неведомо. Я ить тебе не истину выдал, а как и ты мне – версию. А вот што могу точно сказать: мужика с вами мать не простого послала. – Старик поднял клюку и ткнул ею на поднимающийся от реки дым костра.

– Тим? – удивился мутант. – А что с ним не так?

– Помните, я сразу тогда угадал, что вы не морозовцы, а ваш друг не храмовник?

Глеб и Сашка одновременно кивнули.

– Так вот, – продолжил Прокопий, – я как увидал его, понял: это тож не храмовник. И не морозовец.

– А кто же тогда?

– Вот и мне не скумекать… Но вы бы ему шибко-то не доверяли. Што-то не то в нем. На тебя чем-то схож, на тогдашнего. Будто он не совсем как бы он. Тока ты не злой, а он не добрый.

– Да вы его и видели только издали! – вступилась за провожатого Сашка.

– Есть много такого, девонька, што издали ишшо и лучше видать.