Глава 16

Арлета

Несмотря на то, что у нас в доме было две служанки, в основном я справлялась сама и с гардеробом, и с причёской. А так же помогала Тристе и учила сестрёнку, если ей в будущем достанется такая же незавидная доля, как мне. Ведь никогда не знаешь, в какой день и час накроет оборотом, и звериная суть вырвется наружу. Порой этого не сдержать, как ни старайся, поэтому единственная, на кого стоит полагаться, это только ты сама.

А ещё отчим был крайне прижимист и никогда не нанимал слуг больше, чем требовалось для уборки нашего дома, готовки и прислуживания за столом. Некогда он ещё держал камердинера, но тот просил за свои услуги слишком много (по мнению господина Кустера), поэтому был уволен, а его обязанности легли на плечи Шоллы. Панча считалась моей камеристкой, положенной мне по происхождению и возрасту, но по сути работала домоправительницей.

Поэтому, когда в мою спальню ворвались женщины разных возрастов, испугалась и не сразу поверила заявлению, что все они пришли, чтобы помочь мне приготовиться к скорой помолвке. Под таким сильным напором я сдалась и позволила им выполнять свою работу. Ощутила себя тряпичной куклой, когда меня раздели, вымыли, причесали и натёрли ароматным маслом, от которого кожа стала такой же мягкой и нежной, как лепесток розы.

Затем пришлось стоять, расставив руки, чтобы две модистки подогнали платье, щедро подаренное господином Ризеганом, под мою фигуру. Я с удивлением и затаённым ужасом смотрела на обильную пену кружев и дорогую вышивку золотыми нитями, сплошь покрывающую лиф. Даже в самых смелых моих мечтах, когда я ещё не совершила первый оборот и надеялась на нормальную жизнь и пышную свадьбу, не представляла себе ничего подобного.

— Передайте господину Ризегану мою благодарность, — тоскливо глянула на худую женщину с тяжёлым подбородком и поджатыми бесцветными губами. Домоправительницы тщательно контролировала действия слуг и модисток. — Но мне всё же кажется, что не стоит принимать столь щедрый подарок. О платье позаботится мой…

— Вам не о чем беспокоиться! — перебила она меня скрипучим, как калитка с проржавевшими петлями голосом. — Господин Ризеган проявляет к вам бескорыстную щедрость, ничего не требуя взамен. К тому же это возможность не выглядеть в глазах общества расточительным человеком.

— Что вы имеете в виду? — растерялась я.

Она дёрнула уголками губ — видимо, это означало улыбку, и пояснила, понизив голос едва не до шёпота:

— Господин Ризеган души не чает в своей дочери, поэтому заказал для помолвки два платья у лучших столичных мастеров. Одно из них барышне категорически не понравилось, она заявила, что оно её сильно полнит, и велела сжечь, но такой поступок осудили бы, поэтому…

— Я подвернулась очень вовремя, — тихо засмеялась я и искренне поблагодарила: — Спасибо, мне стало намного легче.

— Мало кто не возмутился бы, — домоправительница приподняла тонкие брови. — Неужели ваша гордость совсем не задета?

— Моя гордость страдает не в том случае, когда я кому-то облегчаю жизнь, — призналась я, — а в том, если кто-то усложняет мою.

— Мудрые слова для столь юной барышни, — она немного прищурилась, и у меня на душе потеплело.

Я только что увидела искреннюю улыбку этой женщины, — делала она это глазами. Когда модистки удовлетворились своей работой, меня освободили от жёсткого корсета и, наконец, оставили в покое. Я не стала будить Панчу, что прикорнула на стуле во время этого безумия, а расчесалась сама и пошлёпала в кровать.

Но заснуть никак не удавалось, потому что я снова и снова прокручивала в голове слова отчима. Переворачиваясь с боку на бок, я вздыхала, ощущая себя неуютно. Ведь поначалу его слова я приняла в штыки, но сейчас некоторые из них казались мне разумными. Долго скрывать вторую ипостась не выйдет, волчица выпрыгнет в самый неподходящий момент, когда слаб духом, подвержен эмоциям или воздействию полнолуния.

Я не могла рассчитывать на нормальную семейную жизнь, ведь она будет продолжаться лишь до того момента, пока муж не узнает правду, и тогда я окажусь на месте моей мамы. Она искренне любила господина Кустера, и его реакция на её тайну оказалась чудовищным ударом, который, должно быть, и свёл её в могилу.

Брак с графом по сути был бы фиктивным. Столичному ловеласу, которого радушно встречают в любом доме самые красивые женщины, не нужна серая мышка из провинции. Возможно, он действительно запрёт меня в своём пустом доме, чтобы в глазах общества казаться респектабельным господином.

Но даже учитывая всё это, не могла смириться с тем, что придётся становиться невестой дракона нечестным путём. И тревожило, что господин Хартш в любой момент может отказаться от помолки, или, что хуже, заявить, что мой отчим воспользовался его болезнью, а меня обвинить в распутстве, обрушив репутацию нашей семьи.

Этого нельзя было допустить! Пока жива надежда, что зелья остановят превращение моей сестрёнки, я буду молиться за её счастливое будущее без страха, что любимый однажды посмотрит на неё так, как господин Кустер на маму.

А если Триста всё же не избежит проклятия нашего рода, то я тем более должна позаботиться о малышке. До этого дня я даже думать боялась, что так может произойти, потому что не представляла, что делать в таком случае. Отчим мог с лёгкостью отказаться от дочери, отдав её в приют. Что сделают там с девочкой-оборотнем?

Я снова перевернулась на другой бок и, глядя в окно на луну, прикусила губу до ноющей боли. Раньше, когда такие мысли приходили ко мне, душу сковывал ледяной ужас, ведь я замуж выйти не могла, желая остаться с сестрой и защищать её, но была способна ей помочь, только получив настоящую поддержку.

Я лишь мечтать о таком могла, но сейчас появилась возможность спасти и себя, и сестру, договорившись с графом. Не имея сил ждать до утра, я откинула одеяло и решительно начала одеваться. Прокралась мимо мирно спящей Панчи, выскользнула в нашу с отчимом общую комнату, а оттуда в тёмный и тихий коридор.

За окнами на самом горизонте уже потихоньку светлело небо, и в этот предрассветный час, казалось, спали даже слуги. Лишь я, напрягая память, бежала по коридорам, надеясь не ошибиться с комнатой в этом огромном доме. Проще всего оказалось спуститься в холл, чтобы подняться путём, которым я попала в покои господина Хартша в первый раз.

Поэтому, я запыхалась, когда, наконец, нашла нужную дверь. Нажала на ручку и, убедившись, что не заперто, пробралась внутрь. Вопреки опасениям, слуги графа не было видно, и я на цыпочках подошла к кровати.

Мужчина спал на спине, широко раскинув руки, и при моём появлении нахмурился, будто ощутив чужое присутствие. Захотелось стереть строгую чёрточку, что залегла у него между бровей, и я потянулась, едва не касаясь высокого чистого лба, когда граф неожиданно открыл глаза. В испуге я прижала ладонь к его губам, и выдохнула:

— Умоляю, помогите мне!

А в следующее мгновение оказалась на кровати прижатая к ней мускулистым телом.

Загрузка...