Подковы для единорога (СИ)

Глава третья Кунсткамера

Утро встретило лёгкой прохладой и пора было пускаться в путь, пока солнце не разогрело придорожный воздух, а ветер не поднял тучи пыли. Двери гаража распахнулись и Пинк с гордостью продемонстрировал друзьям самодвижущуюся повозку, которая до боли напоминала телегу, с непонятной штуковиной позади. Вооружённая огромной трубой, повозка напоминала пароход. Гном почти не спал, от осенившей его идеи: он полночи оббивал обода колёс шкурой хорхоя, которая, как известно, устойчива к истиранию; ведь червяк ползает везде, в том числе — прямо в камнях. Ещё в деревне, стоило большого труда поделить шкуру, между участниками концессии и если бы не специальные инструменты гнома, то из этой затеи, могло бы ничего не получиться. Зато теперь, колёса стали прочными и эластичными, что уменьшало нагрузку на рессоры, которые у гнома находились в стадии доработки: то есть, в самой середине творческого пути, в конце которого, миру явится совершенное творение. Пока оно не явилось, друзьям предполагалось отбить все мослы об известные местные кочки и открыть ранее неизвестные. Строить новые, современные дороги, у Пинка не было ни времени, ни навыков. Более того — это казалось совершенно немыслимым, поэтому Пинк старательно дорабатывал пластинчатые рессоры, чертёж которых, любезно, но небрежно, набросал для него Грог, руководствуясь исключительно памятью, да больным воображением.

— Послушай, Пинк, — мягко, чтобы не травмировать ранимую душу конструктора, спросил его Авантюрист, — а она не разлетится на куски, вместе с нами? А то, я помню твоего голема.

— А причём тут он? — удивился Гном.

— Да не глиняного, а того, который взорвался, оросив болото кипящей брагой. И нас, чуть не прибил…

— Да нет! — успокоил его Пинк. — Тут такая же конструкция, как на баркасе: один в один, только вместо винта, карданная передача на колёсную ось — карданвал.

— Ну, что же, и в этой конструкции можно приспособиться первач гнать, — пожал плечами варвар, при молчаливой поддержке Дроута, ехидно ухмыляющегося и чуть ли не смеющегося. — И в баркасе, тоже можно гнать…

Авантюрист молча, с известной долей скептицизма, разглядывал гномье творение, не спеша ходя вокруг повозки кругами и, время от времени, почёсывая переносицу. Задумчивость не покидала его лицо ни на секунду и, в конце концов, Пинк не выдержал:

— Ну, что опять не так? На баркасе не боитесь ездить!

— Боюсь! — возразил Грог. — Ещё как боюсь, да просто деваться некуда. Эта конструкция у тебя, тоже на газу?

— Она может работать на всём, что горит: газ, дрова, уголь и даже — на самогоне.

— Вот это лишнее! — вмешался варвар. — У тебя нос и так скоро посинеет — зачем ускорять процесс?

— А принцип? — поинтересовался Авантюрист.

— Не пить, что ли? — не понял Пинк, скосив глаза в сторону бутылки, стоящей на столе.

— Принцип работы двигателя! — сердито рявкнул Грог, в дальнейшем, беззвучно шевеля губами, в движении которых, специалист, без труда бы расшифровал нецензурную брань.

— Принцип простой, каким пользовались прадеды и которому отдают приоритет, все конструкторы нашего народа — парогазовая турбина.

— Вот, так вот! — усмехнулся Авантюрист. — Не больше и не меньше?

— Да что тебя удивляет? — раздосадовано спросил гном. — Мы всегда строили паровых големов, именно этим способом, но, только сейчас, из чертежей, я узнал, как он называется! Если бы и не узнал — ничего бы не изменилось. Что тут сложного? Котёл с водой, а под ним печка. Топливом может служить всё, что горит. Пар будет поступать из котла на рабочие механизмы и это — самое сложное. А в самом котле, никакой сложности нет. Подливай воду, да подкидывай дрова. Ну, ещё следи за давлением, в рабочей камере.

— А как? — задал Авантюрист провокационный вопрос, на который, он был уверен, у Пинка не было ответа.

— Да просто, — пожал плечами гном. — Вон — видишь эту блямбу, торчащую на резервуаре? Это контроллер, сделанный из мочевого пузыря гигантского тролля. Как только он раздуется сверх нормы, значит — пора сбрасывать давление, вот этим рычагом.

— А если проморгаешь? — Грог, аж подался вперёд, всем корпусом.

— Выбьет бронзовый предохранитель, — спокойно ответил Пинк. — Вот — видишь, пластинка торчит и правило простое — где тонко, там и рвётся. Я, на том големе, который взорвался, просто забыл её присобачить. Этого лучше не допускать: выбьет предохранитель — опять простой! Пока его заменишь, дольёшь воду в котёл, доведёшь до кипения… Ну, ты понял, что лучше не доводить давление в котле до критической отметки, иначе сбоев в работе двигателя не избежать.

— Слушай, Пинк — ты растёшь! — уважительно высказался Дроут, в адрес главного конструктора.

Женщины столпились вокруг повозки и немедленно желали прокатиться. Грог согласно кивнул головой, а когда они умчались по пыльной дороге, сказал товарищам:

— В университет мы всегда успеем. Пусть сначала приёмная комиссия оценит работу экипажа: ходовые качества, комфорт и самое главное — безопасность.

Борн с Дроутом усмехнулись, на что Грог дал своё заключение:

— Я за спинами товарищей не прячусь, но и героям не препятствую.

Пусть совершат свой подвиг…

С той стороны, куда Пинк увёз барышень, показался возница, изо всех сил погоняющий старую клячу. Телега проскрипела несмазанными колёсами и скрылась за поворотом на Дуболом. Лицо наездника выражало крайнее недоумение и вызывало, по меньшей мере, жалость. Он даже поздороваться забыл, и теперь, о нём напоминала, только висящая, над дорогой, пыль, клубящаяся и расползающаяся в разные стороны. У проскакавшей мимо кобылы, морда выражала не меньшее недоумение, чем у её хозяина. Ей, по всей видимости, хотелось поздороваться с коллегой, мотнув головой, но — было не с кем. Телега ехала сама. Ещё долго будут потом, в кабаках да трактирах, муссироваться слухи о лошадях-призраках; невидимках, запряжённых в экипаж, летающих каретах и прочих небылицах…

Поднимая на дороге пыль, которую не смогла поднять проехавшая телега, появился Пинк, сидящий за рулём экипажа, в обществе раскрасневшихся девиц. Судя по довольным выражениям их лиц, поездка девушкам понравилась, во всех отношениях.

— Пинк, а тормозишь ты, как? — спросил его Грог.

— С тормозами, пока неважно…

— Неважно? — возмутился Дроут. — Если бы не дуплил, то давно бы сделал кровать, под мой размер!

— Что, лажа вышла?! — насторожился Авантюрист, пропустив мимо ушей реплику орка.

— Да нет — тормоза есть! — поправился гном. — Вот педаль, вот верёвка, проведённая через полиспаст на переднюю, и на заднюю ось. Тормозит удавкой, да вот только материал, никак не подберу: железо об железо трётся плохо, можно сказать — скользит.

— Ну, так кусок шкуры червяка приспособь, — подал совет Грог.

— А что — это идея, — воспрянул духом гном. — Надо попробовать…

Ещё с полчаса он копошился под экипажем, пока не приспособил новый материал на место и ещё, с полчаса, ушло на испытания, которые дали положительный результат.

— Обувь надо делать из такого материала, — выдвинул предложение Дроут, разглядывая свои тролличьи сапоги, которые ничем не уступали, по прочности, шкуре хорхоя.

— Во всяком случае, подмётки выйдут отличные, — согласился Борн.

Пинк задумался и нерешительно возразил:

— Сапожник ни за что не станет шить обувь из неснашиваемого материала. Даже если из него, у сапог, одна подошва будет изготовлена.

— Отчего же, — в свою очередь возразил Грог, — что у него — гнилых ниток нет, что ли? Через некоторое время клиенты как миленькие прибегут! Вместо того, чтобы шить новые сапоги, а это ещё уметь надо, сапожник на ремонте больше заработает. А если в обуви предусмотрена только одна подошва, из сверхпрочного материала, то это ещё лучше: прочный низ — гнилой верх. Вот тебе и пальцы наружу…

Все заулыбались, радуясь смекалке сапожника, который, об этом, даже не догадывался и вернулись к своим проблемам.

— Пинк, а как ты разгоняешься? — поинтересовался Авантюрист.

— Вот с этим, дела обстоят ещё хуже, — пожаловался гном. — Двигаться плавно, без рывков, пока не получается. У меня стоит шестиступенчатый редуктор. Нужно разрабатывать принципиально другую схему, в которой пар будет подаваться в таком количестве, в каком возникает необходимость.

— Ладно, Грифон тоже не сразу строился, — вяло заметил Грог, тяжело вздыхая. — Поехали. Хоть до деревни подбросишь — всё ноги не топтать. А всё-таки, креслица поудобнее приспособь, а то стоят какие-то лавки, кое-как обструганные, да дерюгой ободранной накрытые.

— Не всё сразу, — парировал нападки гном. — Для меня важнее было, в первую очередь, ходовую часть наладить.

— И руль у тебя, как на мотоцикле, — не отставал Авантюрист.

— На чём?

— Неважно… Поехали!

Все, кто собирался посетить Бумблос-Паблос, попрыгали в экипаж и Пинк тронулся с места так, что у седоков, чуть головы назад не поотлетали.

— Плавней, что б тебя! — выругался Грог, плюясь и морщась, от недовольства.

— Никак! — развёл руками Пинк, и от потери управления, чуть не врезавшись в дерево.

— Граждане — приобретаем билетики! — суровым голосом заявил Авантюрист, обращаясь к женщинам.

Сюзи склонила голову на бок, изображая непонятливость, а Эллима вытянула лицо, всем своим видом, выражая крайнее недоумение.

— Чего? — спросила они, почти хором.

— За проезд, говорю, платим!

— Всё шуточки отпускаешь? — кивнула головой магичка, лениво отвернувшись в сторону.

— А может быть — я в роль вживаюсь, — усмехнулся Грог. — Осваиваю, так сказать, новую специальность кондуктора. Каждый зарабатывает, как может…

— А что, Пинк, — сказал Борн. — Хорошая идея.

— Точно! — согласился, с варваром, Авантюрист. — Построишь несколько телег и таксопарк организуешь.

— Без кобылы, в колымагу ни одного аборигена не загонишь, — намекнул орк, памятуя о, только что, проехавшем вознице.

— Пожалуй, да! — согласился Грог. — Для местных жителей, посадка в самодвижущийся экипаж, равносильна походу ночью в «Таинственный Дом» на болоте.

За разговором и дёрганьем, всеми конечностями, всякий раз, когда гном добавлял скорость, мимо промелькнули «Спорные огороды», навевающие уныние запустением. Дорога круто поворачивала на деревню и если бы не Дроут, вовремя отклонившийся в противоположную крену сторону, то телега, возможно, перевернулась бы.

— Полегче, на поворотах! — испугался Авантюрист и тыча гному кулаком.

— Сам до сих пор, никак не привыкну! — оправдывался Пинк, виновато пожимая плечами и старательно выравнивая руль, на каждом ухабе.

Тагорабинка встретила привычными запахами деревни и мусорной кучей, в которую влетел экипаж, не справившись с управлением. Пинк держал оторванный руль в руках и виновато оглядывался по сторонам, словно ища причину своих неудач в окружающих. Пассажиры, толчка почти не заметили, потому что он мало чем отличался от того момента, когда гном переключал скорости.

— Ну, вот, — злорадно улыбнулся варвар. — Будет теперь, чем заняться, до нашего возвращения.

— Да, и смотри — в трактире не напивайся, а то нам ещё назад пилить, на твоей колымаге, — произнёс Грог напутственную речь и три друга подались в сторону университета, а женщины плелись сзади, что-то энергично обсуждая, между собой.

Уже отойдя на приличное расстояние, Авантюрист повернулся и крикнул гному:

— Да, пока не забыл — на телегу нужно крышу присобачить!

— От дождя? — спросил Пинк.

— Нет! Когда мы навернёмся, когда-нибудь, где-нибудь и куда-нибудь — крыша может пригодиться. Хотя бы для того, чтобы мозги не пришлось собирать, по всей округе. Всё будет в одной коробке. И ещё фонарь приспособь, для поездок ночью.

Мост через реку получился чрезвычайно прочный и, в такой же степени — неудобный. Без перил, которые находились в стадии изготовления, с полукруглой поверхности можно было запросто угодить в воду, особенно возвращаясь из трактира, но, кузнец Кувалда обещал не только выковать поручни, а ещё и положить деревянный настил. Пока, ни того, ни другого не было, приходилось лавировать по переправе между естественными бугорками, которые чётко повторили очертания тела хорхоя. У магической братии трактир был свой, так что эта проблема не являлась первостепенной, для загулявших адептов от науки. Перебравшись на тот берег и ступив на камни университетской мостовой, товарищи, первым делом, решили посетить алхимическую лабораторию Пестика, чтобы раз и навсегда разгадать загадку гигантского червяка. Алхимик, как всегда, что-то варил и кипятил. Создавалось впечатление, что процесс бульканья и перегона, ни на секунду не прекращались в этом кабинете. Пестик, с перевязанным бинтом, пальцем, неуклюже держал колбу в руке, пытаясь на просвет выяснить качество жидкости и степень её полезности, при этом, морща лоб и хмуря брови.

— Как дела? — с ходу вопросил Авантюрист, забыв даже поздороваться.

— Пока никак, — вяло отозвался светило науки. — Шкура, как шкура, разве что — очень прочная. Вы к Цельсису зайдите. Он ведёт параллельные исследования, в области медицины. Его физические показатели мало интересуют, так что, он мог накопать, чего-нибудь.

Эллима, не отрываясь, смотрела на кальцинатор, который покорил её сердце с первого взгляда и будоражил воображение, как на первом свидании. Грог, глядя на неё, как всегда тактично спросил:

— Тебя сюда не с Мандрыгийских островов привезли, что ли, где с пальмы сняли?

Эллима поджала губы, а Сюзи заступилась за подругу:

— Чего ты к ней всё время пристаёшь?

Авантюрист, только махнул рукой, не желая вступать в полемику, особенно, в такой скользкой теме.

— Пошли в библиотеку, — позвал он за собой попутчиков. — Здесь, в ближайшее время, всё-равно — делать нечего.

При слове библиотека, глаза у магички загорелись живым огнем и она шла, уже впереди всех, торопясь побыстрее попасть в хранилище вожделённых знаний. Массивные дубовые двери с трудом поддались её натиску и Грог подумал о том, что не очень-то у нас жалуют тех, кто стремится, к этим знаниям. Библиотекарь Толмутус был крайне рад старым знакомым, с которыми, ещё во времена великой смуты уговорил целый ящик вина, забаррикадировавшись тут же — в этом здании. К сожалению, ящика с собой не было, но у Дроута нашёлся за спиной бурдюк с доморощенным напитком, литров на двадцать. Оказалось, что он просто забыл его отвязать…

Пока Сюзи с Эллимой копались в свитках, более достойная часть коллектива паслась в бурдюке, не забывая, время от времени, морщиться. Оркское пойло — это вам не виноградники южного Повалья и нужно иметь желудки из шкуры хорхоя, чтобы противостоять натиску агрессивной жидкости. Вероятно, наши герои давали фору не только червяку… Между делом, магичка обзавелась новыми формулами, способными, при их усвоении и осмыслении, поражать врага на расстоянии, а Грог приобрёл карту Козлотопья. Толмутус уверял его, что это самый подробный географический атлас, по обе стороны Повалья. Авантюрист ненавязчиво поинтересовался направлением:

— Почему по обе стороны, а не всех четырёх направлений?

— Ну, это выражение такое! — воскликнул библиотекарь. — К тому же, ты сам знаешь, какие книжные магазины в нашей стране. Даже в Грифоне, и то — не по статусу. Так что тогда говорить о том, что такой библиотеки, как в Бумблосе-Паблосе, не найдёшь до самых южных границ. Поговаривают, будто бы в городе-форпосте Элементаль, есть неплохая библиотека и приличные магазины, но, мне туда одному и без охраны, как-то не очень хочется идти. Я заказывал бродячим торговцам некоторые экземпляры, а они утверждают, что их, даже на порог не пустили. Вот так вот!

Толмутус солидно приложился к кружке и тут же встрепенулся, вспомнив важную деталь городского бытия:

— Да, вы не слышали о новом отделе, который открылся в нашем городе?

— Нет, — удивлённо ответил Грог, а Сюзи насторожилась, прислушиваясь к разговору, напрягая слух и выставив ухо вперёд.

— На соседней улице открылась кунсткамера, — пояснил Толмутус.

— Не понял? — растерялся Грог. — Это же, вроде, сборище экспонатов, имеющих отклонение в развитии!

— Вот именно! — возбуждённо подтвердил библиотекарь. — Вот именно, что отклонения, но только у монстров, которых удалось собрать. Пришёл тут к нам новый маг и, как он сам утверждает, специалист по чудовищам и прочей живности, водящейся не только у нас в стране, а так же и за рубежом. В университете, таких мастеров не было и мы приняли его в своё братство. Зайдите полюбопытствовать. Кстати, на всякий случай, зовут его Гримлус. Плата за вход небольшая — чисто на поддержание чучел в порядке, да на приобретение новых экземпляров. Уговорив четверть бурдюка никому не говорить про это, товарищи подались на экскурсию. Перейдя через пыльную дорогу, друзья уткнулись носами в облезлую коричневую дверь, над которой висела вывеска «Кунсткамера».

— Да, плата за вход и в самом деле небольшая, раз дверь толком покрасить не могут, — беззлобно заметил Борн и потянул бронзовую ручку на себя.

Внутри было прохладно и пахло смесью шерсти с навозом. Лично так показалось Авантюристу, когда он только что вошёл внутрь помещения. Серые краски преобладали над остальными, оставляя гнетущее впечатление безысходности. Войдя и поздоровавшись с хранителем, Грог внёс плату за вход. Он посмотрел на Сюзи с Эллимой, но, отпускать шутки не решился: они смотрели на него холодно и готовые, в любой момент, дать отпор агрессору.

— Перейдём к осмотру, — выдал Грог нейтральную фразу, из которой было трудно вывести причину, для междоусобного скандала.

Товарищи медленно двинулись в сторону зала осмотра, а Гримлус шёл, чуть в стороне, готовый в любой момент дать любое пояснение. Авантюрист молча шёл мимо рядов с экспонатами и обратил внимание на гарпию с куриными крыльями. Усмехнувшись, он спросил у сопровождающего его смотрителя:

— Чего это она так облажалась?

— Говорят, что её мать цыплят из курятника таскать пыталась, — улыбнувшись, ответил Гримлус.

— А это что за мужик с петушиной головой? — спросил Борн.

— Анубис.

— Так у него же должна быть собачья башка? — оживился Авантюрист, скрипя мозгами и вспоминая весь бестиарий, встреченный им на жизненном пути, но такого, помнил смутно, вероятно, видев прежде — на картинке.

— А он тоже на курятник заглядывался и даже, говорят, попытался пробраться, — невозмутимо ответил смотритель, как-будто сам был свидетелем расправы.

— За цыплятами? — переспросила Эллима.

— Кто его знает? — пожал плечами Гримлус, разглядывая экспонаты. — Может, за курицами…

— А это что за чудо, с курячьей башкой, — поинтересовался Грог, разглядывая надпись, гласящую: «Василиск», — он тоже в курятник нырял?

— Нет, он с ней родился.

— С кем? — не понял Авантюрист, уже устав усмехаться.

— С петушиной головой, — пояснил музейный работник, начиная догадываться, что его посетители, мягко говоря — под мухой.

— Тогда, какое же у него отклонение? — недоверчиво спросила Сюзи, которую уже стал посещать приступ раздражительности.

— А что — не видно? — искренне удивился Гримлус. — Голова петуха, тело змеи…

Грог уже и сам начинал догадываться о том, что их гид по залам музея, как минимум, пьян или того хуже, но, в сумасшедшей стране отклонения от нормы не считаются необычным явлением.

— Ну, а это кто? — устало спросил он Гримлуса, указывая пальцем на обыкновенного, с виду, человека.

— Циклоп, — с невозмутимым видом ответил смотритель, всей своей позой демонстрируя непогрешимость информации и её исключительную достоверность.

— Какой же это циклоп, когда у него два глаза? — возмутился уже Дроут, до этого, больше молчавший. — И рост у него, не очень-то, большой.

— Потому, что это аномальное отклонение! — с глазами безумца, заверил посетителей Гримлус. — Циклопы сами обалдели, когда его увидели.

— Да? — недоверчиво отвернул голову авантюрист, исподлобья косясь на экспонат и про себя подумав, что за такой экземпляр, мага ждёт, как минимум каталажка, а то и виселица. — А эта волосатая голова кому принадлежала?

— Горгоне, — ещё невозмутимее ответил смотритель, отвернув взгляд в сторону.

— Так у неё на макушке не змеи, а обычные волосы, — не отставал Грог от мага.

— Отклонение, тебе говорю, как и у циклопа. Вот, кстати и рыба, которая не умеет летать…

Грог уже начал подозревать, что фигура хозяина кунсткамеры ему знакома и до боли, кого-то напоминает, а если конкретнее, то безумного мага из «Мрачного Леса».

Подойдя к стеллажу, на котором разместился водосточный слив, в виде жестяной тубы, Авантюрист совсем растерялся и тихо спросил:

— Ну, а это-то, что?

— Горгулья…

На следующей тумбе стояло обычное полено, практически, только что вышедшее из-под колуна. Надпись лаконично гласила: «Дриада». Грог обречённо вздохнул и пошёл дальше. Очередным пунктом значился экспонат, названный: «Ведьма». На пурпурном бархате стояла большая кадка, непонятно чем, наполненная до краёв. В застывшей массе торчала обычная метла, которыми все дворники королевства подметали улицы городов. Авантюрист вопросительно поглядел на смотрителя, ожидая внятного объяснения.

— Ну, чего тут непонятного, — пожал плечами Гримлус. — Ведьма в ступе. Во время полёта попала под выброс.

— Под какой? — не понял Дроут. — Под пепел вулкана, что ли?

— Да нет — дракон над ней пролетел, — пояснил смотритель.

— Ну, тогда уж под сброс, — усмехнулся варвар, под одобрительное хихиканье своих товарищей.

— Это что! — махнул рукой маг. — В одном городишке, ведьма застряла в трубе своего дома, когда вылетала, через неё, на шабаш. Давно приглашений не получала и раздалась, за время простоя. Жителям городка, конечно, до фонаря, что станется с болезной, но она орала благим матом, не только по ночам, а во всякое время суток. Трубу разбирать было в лом и пара мужиков, из числа соседей, проталкивали её на крышу черенком метлы. Вот бы мне такой экземпляр…

— За такой экспонат, Бумблос-Паблос пришлось бы окружать системой противовоздушной обороны, — заметил ему Грог, покачивая головой, в знак согласия, с самим собой. — Ведьмы обязательно прилетели бы мстить, за свою товарку.

Дальнейший осмотр оказался намного интересней: и по содержанию, и по виду, хоть как-то, отвечающий названию заведения. На огромной тумбе разместился любопытный экземпляр, имеющий умопомрачительное количество голов и разветвлённых, как ветки кустарника, шей. «Гидра болотная», — прочитал Авантюрист, с любопытством разглядывая чучело. Гидра, действительно напоминала полноценное дерево с пышной кроной, состоящей из множества шей и голов монстра. Из толстого ответвления отходило два отростка, а от каждого из них — ещё по два. Из них, в свою очередь, извиваясь и делясь, отпочковалось по две длинных тонких шеи, а венчало всё хозяйство — множество голов.

— Как фрактал, — усмехнулся Грог.

— Что тут удивительного? — пожал плечами Гримлус, с таким видом, как будто всю свою сознательную жизнь, только тем и занимался, что препарировал болотных жителей. — Рубился с ней один неопытный герой: все головы посрубал, а на их месте — по две новых выросло. Он и эти отсёк — число опять удвоилось. Рубил до тех пор, пока не стал виден, вот этот результат, который стоит на постаменте.

— Ясно! — удовлетворённо кивнул Авантюрист. — Напоминает модель цепной реакции.

— Чего? — вытянул лицо смотритель.

— Ветку дерева с листьями, говорю, — отмахнулся Грог.

— А, ну да…

— Каким образом она тогда умерла? — недоверчиво осведомился Борн, внутренне, поддерживаемый Дроутом, да и всеми остальными — тоже.

— Кто её знает, — закатил глаза Гримлус, — может — от старости?

«Надо учиться врать и при этом — не краснеть! — подумал Авантюрист. — В этих местах, подобные навыки — не покажутся лишними». Пройдя, между рядами экспонатов, чуть дальше, друзья остановились возле странного мешка, по цвету напоминавшего кожаные доспехи Дроута.

— Тролль, — невозмутимо констатировал факт смотритель. — Гигантский. Это всё, что от него осталось, после того, как охотники его взорвали. Только это, до них и долетело.

— Да: то ли кисет, то ли мешок под картошку, — усмехнулся Борн. — Двойной…

Дальше пошёл чистый маразм, замешанный на зачатках сюрреализма. На тумбочке, обёрнутой зелёным панбархатом, лежал бумажный мешок с углём для приготовления шашлыков, о чём сообщала соответствующая лаконичная надпись на самом мешке, а под ним находилась другая прикреплённая бумажка, на которой старательно было выведено: «Феникс».

— Феникс в консервации, — пояснил Гримлус, на что не получил, ни одного вопроса.

Лишившись всех комментариев в адрес музейного имущества, он даже растерялся, но, быстро взял себя в руки.

Постамент, на котором восседал земляной элементаль, напомнил Грогу вылепленную им скульптуру, которую гоблины утащили с собой и теперь она служит в качестве родового тотема. Вспомнился девственный пляж безлюдной речки, на которой он ваял своё творение, под молчаливым наблюдением своих товарищей, ничего не смыслящих в искусстве, но горячо болевших за успех мероприятия… Дальше было ещё интереснее. На тесной и неуютной тумбочке, свернувшись калачиком, почивала пьяная женщина, в обнимку с бутылкой. Во сне она похрюкивала и причмокивала, время от времени, шевеля губами и морщась во сне. Подпись гласила: «Лярва».

— Живая? — удивился Авантюрист.

— За мёртвую меня стражники арестуют, — с сожалением пояснил смотритель.

— Ну, а соль в чём? — спросил Грог, уже не надеясь на вразумительный, а главное, правдоподобный ответ.

— Согласно легенде, когда в женщину вселяется бес, то он заставляет вести её беспутный образ жизни: пьянствовать, развратничать и тому подобное. Таких называют лярвами. Она у меня здесь, как на службе.

— Хорошо устроился! — сказал Борн Дроуту, ткнув его в бок локтем и кивнув головой, в сторону смотрителя.

На это замечание, он сам получил локтем в бок от Сюзи, а Эллима, которой померещилось, что это высказывание от известной стороны, ткнула локтем Грога. Орк сделал загадочно-задумчивое лицо, переваривая увиденное и понимая, что он сильно отстал от жизни и упустил отдельные детали, пока жил в родном стойбище. Следующим экспонатом значилась виверна. Постамент был пуст. На вопросительные взгляды посетителей, смотритель дал лаконичный ответ:

— Виверна ещё не поймана.

— Твоё счастье, что она не поймана, — подумал Авантюрист. — Хотя, меня неотступно преследует мысль о том, чтобы подкинуть магу адресок — где её искать. По-моему, на болоте — будет самое близкое гнездо…

На следующем постаменте было пусто и никаких поясняющих надписей не было, кого бы здесь хотели видеть.

— Музей только что открылся, — оправдывался Гримлус. — Пока экспонатов мало, но, я думаю, что скоро охотники доставят свежие трофеи и выставочные залы пополнятся-таки новыми экземплярами монстров.

Товарищи вышли на улицу, не зная: жалеть о потерянном времени или махнуть рукой на чудака, открывшего, столь странное заведение.

Эллима склонилась к Сюзи и тихо спросила:

— А что он там про Дроута говорил?

— Сказал, что ему для коллекции, только орка не хватает.

— Так и сказал? — удивилась эльфийка.

— Да, только очень тихо и вскользь. Если бы наш друг Дроут про это услышал, то у Гримлуса интегрированный аккумулятор сразу бы сел, а то и того хуже — из строя вышел — навсегда.

Следующим пунктом значился доктор, который, проводил параллельные исследования, препарируя червяка или то, что от него осталось. В данный момент на приёме у Цельсиса находился его старый знакомый, который не давал покоя эскулапу, уже довольно продолжительное время. Обервольф растерянно разводил лапы в стороны, жалуясь обиженным голосом:

— Доктор, у всех монстров, когти как когти, а у меня загнуты в обратную сторону — хоть сено вороши!

«Этот бедолага, до сих пор ходит, — подивился Грог, — как он только в кунсткамеру не угодил?» После того, как оборотень получил пилюли, он сразу же исчез в проёме двери. Грог подозревал, что это лекарство имело нейтральную формулу, служащей причиной для того, чтобы монстр убрался отсюда, хотя бы на этот вечер. Поздоровавшись с эскулапом, Авантюрист без обиняков приступил к деловому разговору:

— Ну, как дела, доктор?

— Да никак! Не реагирует шкура хорхоя на действие кислот, выдерживает сверхкритические температуры. Похоже, что она отличное защитное средство, но, как алхимический или лекарственный ингредиент — не имеет ценности. Медицине, от кожи хорхоя — ни толку, ни проку.

— Ну, что же — уже дело! — пожал плечами Грог. — В огне не горит и в воде не тонет — то, что нужно, для создания защитных костюмов.

— Жаль, — возразил Цельсис. — Меня, как врача, другое интересовало.

— Не огорчайся, док! — приободрил его Борн. — Мы тебе из Козлотопья привезём, какую-нибудь дрянь….

Деревенская таверна «Учёный Верблюд», находящаяся в деревне Тагорабинке, пустовала. Слухи о Козлотопье, приносимые путешественниками, обрастали, в рассказах трактирщика, дополнительными подробностями. От скуки деревенской жизни Глум, как звали хозяина заведения, обнаружил в себе поразительные способности к сочинительству. Вот и сейчас, не забывая протирать вымытую посуду полотенцем, он, не отрываясь от основных обязанностей, с выпученными глазами заливал в уши Авантюристу очередную байку, настаивая на том, что это путевые заметки:

— Воюют там аборигены, кидаясь репьями.

— Почему не леденцами? — подал голос Борн.

— Ты бы видел размеры этих колючек! — парировал нападки трактирщик. — Один шип, как игла дикобраза. А когда листья падают с хусеня, то все разбегаются, никак не комментируя, это событие.

— А что? — раздался голос Дроута, с дальнего конца стойки.

— Во! — показал Глум руку, согнутую в локте, а другую положил внутрь сгиба. — Вот такой, остро отточенный толстый лист, по крепости, не уступающей легированной стали.

— Может, женщин с собой не брать? — предложил Борн. — А то не нравится мне это!

Он повторил жест, показанный трактирщиком. Авантюрист только устало вздохнул. Орк отвернулся, а Борн так и остался стоять с показанным жестом напротив Глума, который демонстрировал, то же самое.

— Заканчивайте обмен любезностями, — вяло махнул рукой Грог. — Давай ещё по кружечке и в путь — возвращаться пора. Пинк, наверное, уже закончил ремонт.

Сценарный сюжет поездки до ангара повторился, с точностью до мелочей: с тряской, с киванием головами и отпуском комментариев, в адрес дороги. Прибыв к месту дислокации, Грог напряжённо всматривался в просёлочный тракт, уходящий вдаль и его уже начинали одолевать сомнения, в правильности собственных выводов. Дорога была абсолютно пуста и Авантюрист, в нетерпении, прохаживался между столиков, прикладываясь к бутылке. Солнце уже клонилось к горизонту, когда на пригородной дороге появились трое путников, не по местности, вызывающе одетых. Грог давно ждал этой встречи и неожиданной она не была, во всяком случае, для него. Рэндор, Ада и Ламуна, неторопливо шествовали в сторону ангара, о чём-то оживлённо переговариваясь между собой. Рыцарь, несмотря на врождённую сдержанность, довольно энергично жестикулировал, доказывая Аде свою правоту. Ассасинка оставалась невозмутимой, а Ламуна, как всегда, улыбалась. Пинк с Грогом вышли навстречу, при этом гном глупо улыбался. И тут, что-то повернулось в его голове, во что он никак не мог поверить. Ламуна выглядела, судя, по его мнению, довольно странно: одетая в невесомое, почти прозрачное платье из тончайшего газа. Почти в воздух, было облачено её тело. Пинк смутился и ковырял землю носком сапога, потупив взор. Со стороны могло показаться, что ему только лопаты и не хватает — окопаться поглубже, заняв круговую оборону. А ещё лучше — зарыться с головой.

— Ты сегодня тяжеловато одета — холодно, что ли? — услышал он глухой голос Авантюриста, звучащий, как из бочки, и почувствовал толчок локтем в бок. — Пинк, ты чего?

Гном встряхнул головой и наваждение исчезло. Невесомое платье куда-то испарилось, вместе с кожистыми крыльями суккуба и перед собой он увидел очаровательную Ламуну, одетую в обычный наряд, разве что подчёркивающее аппетитные формы феи. Выстриженный из бороды клок волос, Пинк прикрывал воротом рубашки.

— А ещё, он речной порт «Ламундией» хотел назвать, — сказал Авантюрист, подмигивая фее. — Аэропорту придать статус международный, с названием Ла Мунда, но, дальше этого, его фантазии не хватило. Впрочем, у него ещё есть время подумать…!

По дороге, со стороны Дуболома, поднимая тучи пыли, промчалась карета, при движении, странно вибрируя. Она напомнила Авантюристу известную будку, из далёкого прошлого. Как он не пытался заглянуть в её нутро, подпрыгивая на месте, но так ничего и не увидел. Сквозь чёрные, закопченные пламенем свечи, стёкла, не было видно, ровным счётом — ни шиша.

— Астроном, наверное, проехал, — прокомментировал Грог. — Специалист по наблюдению за солнцем. Но почему такая вибрация?

Когда-то, в каретном сервисе «Золотая Телега», хозяин рассказал ему забавный случай, произошедший с его клиентом. Один модник заказал карету из древесины «Священного Леса». Ну, разумеется, говорящей. Стёкла ему отлил Бригис из магического песка и тонированные ламповой копотью так, что не было видно — ни зги. Не подсмотришь, что происходит внутри кареты. Пока Астроном ехал от сервиса до Грифона, дерево, совместно со стеклом, рассказали окружающим всё, чем франт занимался в карете с подругой, при этом, смакуя мельчайшие подробности. Обе стороны остановиться не могли и веселье продолжалось. Чего не было — дофантазировали. Затем, стекло и дерево вступили в полемику, друг с другом, активно обсуждая все достоинства и недостатки пассажиров. «Я вам могу сделать нормальную карету, так что обращайтесь», — предложил тогда специалист. «Не примяну-с!» — пообещал Грог и откланялся. Он задорно рассмеялся, представив себе следующий сценарий: «Если бы дерево со стеклом, кроме рассказа, могли ещё и показать окружающим происходящее в карете, хотя бы посредством, того же стекла, то это было бы рождением, не только радиовещания Повалья, но и кинематографа».

Отряхиваясь от пыли и приветствуя друг друга, оставшиеся стоять на дороге, мысленно проклинали бездорожье, франтовые кареты и их содержимое. Придя в ангар, Грог с Рэндором уединились и с полчаса, разговаривали тет-а-тет. О чём шла речь, пока осталось между ними, да и остальные товарищи, не слишком сильно любопытствовали, довольствуясь трофеями путешествий. Кому нужна слава — ищет её, кому нужны приключения — довольствуется похождениями, а рыцарь, по всей видимости, опять послан на передний край государственных интересов. Грог догадывался, что дела эти отдают запашком личностного характера — прямого семейного конфликта короля. Ну, да это не его дело и на том — спасибо!

— Ада, а ты проездные документы догадалась захватить? — спросил Авантюрист ассасинку, беспокоясь за Сюзи.

— Естественно, — спокойно ответила она. — Нам в Грифоне нужно будет посетить, не только магазины со шмотками, а ещё кое-какие склады. Ну, и ещё кое-что… И ещё…

Женский коллектив отделился, предавшись воспоминаниям, а мужской восседал за столом, наблюдая за тем, как шли уроки практической магии. Тренировки, после того, как Сюзи принесла с собой из университета свитки, шли полным ходом. Борис уже давно соскучился, по настоящему делу. После выпущенной, Сюзиным учеником, молнии, Пинка контузило, временно парализовав электрическим разрядом, а после того, как Боря театрально выставил руку вперёд, все попрятались. Освобождённый силой разума, огонь зажёг на стене факелы и Борину накидку.

— Ты, маг — недоучка, завязывай эксперименты! — заорал Борн, туша на нём одежду Пинковской попоной.

В начале это выглядело, как подливание масла в огонь, потому что варвар махал покрывалом, работая вентилятором. От этого, огонь ещё сильнее раздувало на ветру, пока Грог не предпринял решительные действия, столкнув незадачливого мага в бассейн. Пинка отпаивали эликсиром, закопав по шею в землю.

— Зачем? — недоуменно спрашивали Сюзи с Эллимой, да и остальные барышни подключились, к допросу.

— У нас, на моей родине, раньше всегда так делали, когда человека поражала молния с неба, — пояснил Авантюрист. — Разумеется, если он оставался жив, но, как правило, тот не оставался, или — лучше бы не оставался…

Женщины непонимающе, но уважительно посмотрели на Авантюриста, пытаясь представить далёкую страну, где на полях, вместо пшеницы, торчат головы пострадавших от удара молнией.

Грог выплюнул вино и поставил кубок на стол:

— Уксус вонючий, как после десяти веков проквашивания! Как только эту бормотуху за обедом пьют? Извращенцы…

— Так ведь, десять лет выдержки! — подала бодрый голос голова Пинка, торчащая из земли.

Голова Бориса, из бассейна, поддакнула, но Авантюрист был неумолим:

— По мне, хоть двести: кислый компот и есть — кислый компот!

Пинку снилось, как он с ножницами крадётся, чтобы отрезать у Ламуны крылья. Лёгкие, прозрачные, как у стрекозы — подрезать, раз и навсегда, чтобы отбить у феи охоту улетать, в тот самый момент… Дальше он проснулся и посмотрел на свою руку — ножниц в ней не было. Посмотрел на свою рожу, с выстриженным клоком из бороды и хотел подравнять, но, рука не поднялась, да и ножниц в ней не было…

Грогу приснился пинковский ангар, заселённый ожившими персонажами кунсткамеры. Туда-сюда сновали недоеденные гоблины, с циклопическим размером глаз. Летали виверны и без конца возрождался феникс. Сидя в печи, птица вспыхивала, как порох и моментально сгорала, чтобы через секунду возродиться снова. И так по кругу… Лярва храпела, а черты её лица, до боли напоминали образ Ламуны. Ветреная фея причмокивала во сне и без конца называла гнома заморышем, при этом требуя дополнительной выпивки. Гидра не дремала, и пока фея не вылопала все запасы спиртного, прикладывалась ко всем имеющимся бутылкам сразу, своими многочисленными головами. Противоборствовавший ей герой, устав махать мечом, уже давно валялся рядом: то ли от усталости, а то ли от непомерного количества употреблённого вина. Элементаль из красной глины и без рук, как Венера Милосская, просто стоял в углу. Он как знаменитая птица возродился из разбитого керамзита, не желая уходить в небытие. Неизвестный мастер, не написал у голема на лбу загадочную надпись «АМЕТ», а выгравировал. Притом на такую глубину, что шиш сотрёшь. И не замажешь — не поможет. Надпись-то останется. Даже красивее будет, если применить белый цемент… Если заляпать красной глиной, то загадочнее… Гарпия, с куриными крыльями, пыталась воровать яйца единорога, и теперь у её мужа выросли на голове два рога: прямые, как сосульки и завитые, как спираль. Они торчали в разные стороны и стоило ожидать, что сейчас, между ними, сверкнёт мощный электрический разряд. Циклоп, с восемью глазами, как у паука, никак не мог сориентироваться в обстановке. В каждом глазе стояла отдельная картинка, что многократно увеличивало количество присутствующих в кунсткамере. В углу стоял мешок тролля, доверху забитый пустыми бутылками и обёртками от конфет. Рядом стояла ступа ведьмы, доверху заполненная прочим мусором. Из неё торчал черенок метлы. «Экология, — подумал Грог. — Разделение мусора ещё на первых этапах его утилизации. Ассенизаторам, теперь, отходы даже сортировать не надо»… Дриада, с угрюмым видом, сидела рядом. На изготовление ступы пошёл её дом… От взгляда горгоны, огромный червяк окаменел и теперь, весь балаган разместился в его чреве, в котором котором нашлось место и ангару…