Почти как в кино

Глава 38

Красноярский край,

пос. Памяти 13 Борцов,

23 июня, понедельник, 08:10.

Радиационный фон: 34–45 мкР/ч.

Мерзкий моросящий дождь зарядил с самого утра. Тревожный писк дозиметров недвусмысленно намекал на то, что большую часть планов, связанных с нахождением на улице, придется отменить. Мы засели в доме и занялись неторопливыми сборами, попутно распивая два ящика абаканского пива, которые притащил Алан. Откуда дровишки, а точнее – бутылки, Константиныч объяснять категорически отказался, однако заверил всех, что никакого криминала в их происхождении нет. Решив не выспрашивать подробности, я вытянул из ящика бутылку, на удивление оказавшуюся даже прохладной, и утопал в дальний угол комнаты, где на цветастом деревенском коврике разложил свои нехитрые пожитки. Не то чтобы они требовали немедленной ревизии, просто чтобы ненадолго спастись от скуки и разного рода мрачных мыслей, нужно было чем-то себя занять. К тому же, я ни на минуту не переставал думать о предложении Рентгена, крайне интересном, с какой стороны ни посмотреть. Пора было подыскивать себе занятие в резко изменившемся мире, вряд ли нуждавшемся теперь в услугах заводских связистов. Армия, или как ее теперь называют – Чрезвычайная Комиссия, не прельщала меня уставным порядком и практически полным отсутствием свободы действий, МЧС и прочие аварийно-спасательные службы – пройденный этап жизни. Думаю, у каждого человека, связанного с государственными структурами, наступает момент, когда приходится сделать выбор: остаться в погонах, или кардинально сменить род деятельности. Род деятельности я сменил давно, вот только события последних двух недель поставили все с ног на голову, а комплект униформы спасателя и старое служебное удостоверение пришлись как нельзя кстати. Вспомнил былое, тряхнул стариной – пора и честь знать. Вздохнув, я отложил в сторону аккуратно сложенные куртку с брюками, задумчиво повертел в руках форменное кепи, постучал пальцем по кокарде. Хорошее было время, спокойное и беззаботное, несмотря на специфику службы. Щукин не даст соврать – он работал у меня в отделе на полставки, вместе занимались профилактикой и пропагандой пожарного дела среди подрастающего поколения. Картинка так и встала перед глазами: залитая солнцем спортивная площадка за школой, радостный визг ребятни, надсадно ревущая насосом наша старенькая автоцистерна и самая настоящая радуга, переливающаяся в мощном потоке воды, поданной в небо из лафетного ствола. Я улыбнулся и отхлебнул пива. Хорошее было время. Но, ключевое слово – было. Достав из внутреннего кармана удостоверение сотрудника МЧС, я положил его на комплект униформы, а сам комплект засунул подальше под кровать. Что там дальше? А дальше у нас – «афганка» с кучей советского добра. «Афганку», как и добро – немного жалко, но ничего не поделать – одежка успела прилично «хапнуть», и теперь была замотана от греха подальше в фольгу для запекания и пару полиэтиленовых пакетов, а фляги-котелки, несмотря на свою очевидную полезность, легко можно будет заменить более компактными и легкими аналогами в первом же попавшемся туристическом магазине. Сильно сомневаюсь, что для их приобретения мне теперь понадобятся наличные и бонусная карта. Так что, пакет с формой и вещмешок со скарбом туда же – под кровать. Главное потом на ней же не уснуть – черт его знает, как скажется на репродуктивной функции «фонящий» под матрасом сверток. Еще пара глотков пива, и следом отправляется мобилизационное предписание. Прапорщик вооруженных сил из меня такой же, как и спасатель – не пришей к собаке хвост. Да и с кем тут воевать? Вероятного противника со звездно-полосатым флагом на рукаве что-то не видно, а чтобы угостить свинцом мародера или фанатика погоны с удостоверением мне без надобности. Мысленно снова вернулся к конверту из плотного картона, довольно четко определявшему дальнейшее будущее как для меня, так и для подписавшихся под это дело товарищей. Интересный конверт, занимательный. Эдакий способ начать новую жизнь, не прибегая к своим старым, подчас сомнительным достижениям. Рефлексия? Вероятно, но прошлое не имеет свойства возвращаться, а значит нужно топать дальше. К новым горизонтам, так сказать. В три больших глотка я допил бутылку «АЯНа», шумно выдохнул и окинул взглядом оставшуюся экипировку. Мой «тревожный рюкзак», бронежилет, шлем и «разгрузка», переданные в безвозмездное пользование Рентгеном, начищенный и смазанный АК-74М, помповый ИЖ-81 и кобура с пистолетом Ярыгина. Недурственно, а ведь еще и в инкассаторском «Транзите» оружия хватает. Боекомплекта, правда, не особо густо, но это дело наживное. Из одежды – «Горка», которая сейчас на мне, запасные тактические брюки и флисовая кофта. Нормально. С этим можно и повыживать.

Ближе к полудню все собрались за обеденным столом. Хитрый Алан, явно не терявший зря времени в наше отсутствие, вытащил из серванта несколько пакетов чипсов и, загадочно улыбаясь, ушел на кухню за подходящей тарелкой. Дождавшись его, мы расселись кто куда и открыли оставшееся пиво.

– Ну, за то, что живые все! – изрек короткий тост Щукин. Тост поддержали и, звонко стукнувшись бутылками, выпили.

– И за то, чтобы дальше так и было! – предложил Константиныч. Его тоже поддержали и, соответственно, выпили снова.

– А еще за то, чтобы на обед не только пиво с чипсами было! – тост Саныча прозвучал как-то печально, а на лице его отразилась такая вселенская тоска, что Саша хлопнула себя по лбу и убежала в другую комнату. Следом за ней рванули собаки.

– Если она сейчас еды принесет – я ей памятник поставлю, – решительно заявил Саныч.

– Тогда тебе пора начинать этот самый памятник соображать, – улыбнувшись, сказал я. Спустя пару минут на столе появились несколько аварийных рационов питания, найденных еще в Кедровом, банка сгущенки и вяленое мясо.

– Питайтесь, организмы, – ухмыльнулась девушка. – Только все не съедайте, я пока Декстера с Зевсом покормлю.

– Вот это по нашему, – Макс вытащил из чехла на поясе нож и, примерившись, проковырял в банке со сгущенкой две дырки.

– За вас, за нас, и за спецназ! – заявил он и нагло присосался к банке.

– Ты смотри, он её щас всю высосет! – возмутился Саныч. – Давай-ка, не наглей!

– Да не орите вы так, – шикнул я. В поселке, между прочим, сухой закон, а мы тут пьянку пьянствуем. Придет участковый и…

– И чего? Оштрафует? – удивленно приподняв бровь, спросил Константиныч. Я неопределенно пожал плечами, и мы вновь стукнулись бутылками.

Спустя час планомерного истребления пива и нехитрой закуски, я постучал вилкой по бутылке, привлекая внимание товарищей.

– Ребят, мне бы минутку тишины.

– Особо хитрый тост созрел? – прищурился Щукин.

– Что-то вроде того, – кивнул я. – Тут поступило интересное предложение от всем известного Рентгена. Хотелось бы его озвучить.

– О, нас вербуют что-ли? – хохотнул Макс. – Если такое дело – я в деле!

– Да погоди ты, – махнул рукой Алан. – Диман, вещай давай.

Я прокашлялся, допил крайнюю бутылку пива и вытащил из бокового кармана брюк конверт.

– Дело, собственно, вот в чем…

Красноярский край,

пос. Памяти 13 Борцов,

24 июня, вторник, 09:00.

Радиационный фон: 37–49 мкР/ч.

На следующее утро дождь закончился и вроде как даже немного распогодилось. Распогодилось – это значит, что серая хмарь на небе стала чуть светлее, а дозиметр перестал издавать неприятные для человеческого уха звуки. Щукин, которого внезапно одолела бессонница, рассказал, что ночью снова было Сияние, но я его не видел – спал, как убитый. Накинув на плечи куртку от «Горки», я сунул в зубы сигарету и тихонько, чтобы не разбудить остальных, вышел на крыльцо. Маявшийся от безделья некурящий Макс выполз следом, сонно потягиваясь и зевая во весь рот.

Жизнь в поселке кипела, судя по всему, с раннего утра. Как только я закурил, из-за поворота выкатилась пара БРДМ радиохимической разведки, увешанных желтыми флажками с черной трафаретной надписью: «Заражено!». На броне машин сидели мрачные парни в костюмах химзащиты и респираторах, стянутых на подбородки. Оружия при них почти не было – только автоматы у офицеров с нарисованными маркером погонами на плечах, зато всевозможного дозиметрического оборудования имелось изрядно. На бортах БРДМ белели свежей краской новые тактические номера и уже знакомые буквы: «ЧК».

– По ходу серьезно за поселок взялись, – сказал Макс, глядя вслед удаляющейся бронетехнике.

– Без радиационной разведки местности сейчас хрен поживешь спокойно, – пожал плечами я. – Да и дело хорошее, они ведь тут что-то вроде нормального перевалочного пункта на Абакан хотят обустроить.

– Видел я местный палаточный городок, – ухмыльнулся Щукин. – Зрелище, как говорится – семь на восемь.

Спустя пару минут мимо нашего дома проехали патрульная «Приора» и «скорая» со включенными проблесковыми огнями. Следом – несколько подготовленных внедорожников, потом в обратном направлении пропыхтел доисторический БТР-60, с облупившейся, выгоревшей почти до салатового цвета краской. Однако новенькие покрышки и блестящий ствол явно недавно расконсервированного башенного КПВТ намекали на то, что старичок снова в строю.

– Таким макаром скоро пробка прям под окнами возникнет, – сокрушенно почесал затылок Макс. – Чего это они разъездились в такую рань?

– Дела у людей, Максим, дела, – ответил я. – Это мы, как тунеядцы, в домике отсиживаемся, а тут вон жизнь вовсю кипит!

Махнув рукой, я тормознул возвращавшуюся полицейскую «Приору». Стекло с водительской стороны опустилось, за рулем оказался один из патрульных, встречавших нас на въезде в Борцы, Савицкий, кажется. На подбородке – респиратор, из нагрудного кармана форменной рубашки торчит трубка накопительного дозиметра. Неужели начали всерьез об опасности радиации задумываться?

– Здравия, товарищ сержант, – кивнул я. – Подскажи, а чего за шухер на селе с утра пораньше?

– Здравия, – устало вздохнул патрульный. – «ЧК» колонны формирует, на Железногорск и Абакан. На площади перед Домом Культуры. Хотят палаточный лагерь вывезти в полном составе. Места не хватает, а народ к нам все идет и идет. Вот и суетимся – те водилы, что с Абакана, они еще поспокойней, а на Железногорск – как бабы натуральные! И фон на дороге узнать хотят, и «бэтэры» в сопровождение просят. Да и народ – не скот же, просто так по автобусам не распихаешь. Семьи там, друзья-товарищи. Завал короче!

– Да уж… – согласился я. – Ты давай, держись, мы подключимся скоро. Может поможем чем.

– Вы разве не уезжаете? – спросил патрульный.

– Не все, – ответил я. – Дела еще есть.

– А, ну свидимся тогда! – улыбнулся сержант, и «Приора», пробуксовав, рванула с места.

На площади перед поселковым Домом Культуры вовсю кипела жизнь. По обеим ее сторонам стояли вереницы автобусов, причем если в Железногорск отправлялись одинаковые, новенькие с виду машины с эмблемами МЧС на бортах, то на Абакан шла абсолютно разношерстная техника, от маленьких ПАЗиков до мощных междугородников. К слову, отправления в Хакасию ждало раза в три больше автобусов, очередь туда из дверей ДК была крайне многолюдной.

– Ну и куда тут? – с сомнением поинтересовался Алан.

– В Дом Культуры, полагаю, – сказал я. – Там где-то регистрироваться надо. Мол, кто такой, куда следуешь. В таком духе.

– Бюрократия… – вздохнул товарищ. – Маман там извелась уже, наверное.

– Да не парься, доедешь, – хлопнул его по плечу Макс. – Передохнешь, а потом может к нам, а?

– Не может, а точно к вам! – ухмыльнулся Константиныч. – Я дух приключений люблю и уважаю. Но сперва – маман, это святое.

– А ты, Саш? – Спросил я. – Не передумала?

– Я еще подумаю над вашим предложением, – сказала Саша, поправляя рюкзак. – Интересно, конечно, но хочется хоть ненадолго из этого хаоса в нормальную жизнь вырваться.

– Короче говоря – всем надо отлежаться и отожраться! – заключил Щукин. – Один вон Саныч чисто по медицинским показателям нас покидает.

– Ну, я-то точно вернусь, – Саныч улыбнулся и потрепал за ушами притихшего в ногах Зевса. – С инсулином порешаю и вернусь. Вы мне его тоже пособирайте, главное. На будущее. Диман, помнишь же, как шприц-тюбик выглядит?

– Обижаешь, – состроил я недовольную морду. – Вот только что помнил – и уже забыл!

– У тебя же память, как у рыбки золотой, – Саныч в шутку отвесил мне подзатыльник. – Карабин мой не пропей, главное, и по ночам его не щупай.

– Буду беречь как свой, – заверил я, широко улыбнувшись, а на душе все равно скребли кошки. Да и не могли они не скрести – расставаться с друзьями всегда тяжело. Хотелось верить, что разлука выйдет недолгой, но у нас тут, на минуточку – ядерный апокалипсис, а не жаркое солнечное лето, которое могло бы сейчас быть. Но, не мне решать за других людей. Алана уже который день мама в Железногорске дожидается, Санычу без инсулина и нормального медицинского осмотра тоже никуда. А Саше просто необходимо отдохнуть от постоянной суеты и неопределенности, особенно после того, как ее похитили фанатики. Короче говоря – в наших приключениях случилась вынужденная пауза. Оно и к лучшему, наверное, за это время мы со Щукиным отработаем пару занимательных задачек, да хоть немного на ноги встанем. Макс вообще согласился на мое предложение не раздумывая – родня далеко в Туве, а пулемет – вот он, на плече болтается. Этот товарищ вообще по части рисковых решений большой молодец. Резкий, в смысле. Ну и я вроде как тоже.

– Я до ДК сгоняю, выясню пока, что да как, – предложил Щукин и шустро потопал к крыльцу. Мы закурили и притихли, задумчиво разглядывая друг друга.

– И правда, как в кино, – улыбнулась Саша. – Вы с Максом берегите себя главное, а то знаю я вашу тягу к приключениям.

– Куда мы денемся, – ответил я. – Ну, волосы может выпадут, еще какая пакость приключиться. Но живы будем, факт.

– Будем! – кивнул Алан и вытащил из кармана куртки плоскую флягу.

– Это чего такое? – с сомнением поинтересовался Саныч.

– Это… клюква вроде, – пожал плечами Константиныч. – Будем, в общем!

Фляга пошла по рукам. Отпив подозрительно сладкий напиток я сначала поморщился но, когда в груди растеклось приятное тепло, довольно улыбнулся. Фабричный продукт, качественный.

– Без меня пьянствуете! – подоспевший Макс забрал у меня флягу и сделал несколько больших глотков.

– Я все выяснил, короче. Вам сначала в боковую дверь, на регистрацию. Там запишетесь у мужика усатого, он чем-то на Якубовича похож, кстати. Пройдете дозиметрический контроль и вперед – по автобусам!

– Внимание граждан, отбывающих в пункты временного размещения населения на территории города Железногорска! – раздался над площадью трещащий, усиленный динамиками голос. – Через пятнадцать минут отправляются автобусы с номерами 1К, 2К, 3К и 4К! Гражданам, отбывающим в Абакан и Черногорск – отправление колонны задержано на час! Повторяю…

– Вы извините, если что не так, – тихо сказал я друзьям. – Я не со зла. Возвращайтесь.

Мы крепко обнялись. На площадь, пофыркивая двигателями, медленно заползали бронетранспортеры сопровождения, вдоль автобусов деловито сновали дозиметристы и спасатели, воздух наполнился отрывистыми криками команд, а я отчаянно пытался доказать себе, что внезапно намокшие глаза – следствие клюквенной настойки Константиныча.

Ровно через пятнадцать минут объявили посадку на автобусы. Мы с Максом проводили ребят, уже успевших пройти регистрацию, до головного автобуса, еще раз обнялись напоследок. Возле автобусов толпился народ, поэтому мы коротко попрощались, я помог Саше затащить рюкзак в салон и погладил притихшего Декстера. Пес притих, обиженно сопя, а потом вдруг поднял морду и лизнул меня в нос.

– Еще увидимся, мохнатый, – улыбнулся я.

– Может, себе оставите? – Спросила Саша.

– Да куда нам, – я развел руками. – Дома редко бываем, он скучать будет.

– У нас и дома так-то нет, – усмехнулся Щукин.

– Так, ладно, – Алан похлопал меня по плечу. – Долгие проводы – лишние слезы. Топайте уже, у вас дел куча.

– Я тоже буду скучать, мужик, – ответил я. – Все, бывайте!