Почти как в кино

Глава 20

пгт. Кедровый,

бывший КП 36 РД РВСН,

17 июня, среда, 10:00.

Радиационный фон: 25–50 мкР/ч.

Помещения командного пункта выглядели осиротевшим и угрюмыми. Где-то капала вода, гудела в полсилы вентиляция. Большая часть ламп сейчас не горела – экономия же. Запас дизельного топлива не бесконечный. Пройдясь по коридору до зала для укрываемых, я застал там Алана, зависшего над разобранным автоматом.

– Ты чего тут, учебку вспоминаешь? – Ухмыльнувшись, поинтересовался я.

– Вроде того, – Алан вздохнул и устало опустился на стул. – Вот скажи, как можно создать вещь, которая вроде бы должна собираться, но не хочет?

– Крышка ствольной коробки?

– Ага, – мрачно кивнул товарищ. – В армейке у меня «калаш» ударом об стол разбирался, ну и собирался на раз-два. А тут… не лезет она, и все!

– Так потому что ствол не разработанный, – я забрал у Алана автомат, аккуратно уложил крышку на ствольную коробку и резким ударом ладони вогнал на место.

– Етить, – выдохнул Алан. – Где ты так наловчился?

– На макетах, – я пожал плечами и вернул автомат. – Я ж реконструкцией занимался какое-то время, а там все оружие – либо макеты, либо охолощенное. Руки помнят.

– А мои вот только коробки в госпитале и помнят, – вздохнул Алан. – Аптека, все дела. Надо будет хоть стрельбы устроить. Занятия практические, так сказать.

– Устроим. Но пока, думаю, лучше другим заняться.

– Например?

– Быт какой-никакой наладить, организовать эту… – я почесал затылок, вспоминая умные слова. – Бесперебойную работу систем жизнеобеспечения, во!

– Только давай без тумбочки дневального и мытья полов, – почти взмолился Алан. – Мне в Челябинске этой дряни на всю жизнь хватило!

– Да при чем тут полы!.. – Я не выдержал и рассмеялся. – Проверить надо: что у нас есть, чего нет. По складам пройтись. Опись имущества составить.

– Типа инвентаризацию провести?

– Именно. Сначала посмотрим, что тут имеется. Ну, топливо там, продукты, вода. Потом к «соседям» сходим.

– Это те соседи, которые мертвые в бизнес-бункере валяются? – Уточнил Алан.

– Ага, они. Там до хрена всего. И им уже точно ничего не понадобится.

– Поддержу затею! Когда начинаем?

– Да хоть сейчас, – ответил я. – Можешь пока дизельную глянуть, в соседней комнате баки с питьевой и технической водой. Ну так, посмотри просто, крутить ничего не надо.

– Да ладно, тебе, – обиделся товарищ. – Я аккуратно! Тем более – инженер ведь, не хрен с бугра скатился!..

– Топай, аккуратист, – отмахнулся я. – И не забывай, что инженер ты по части этих… горных машин, или чего-то подобного. Не помню уже. Я пойду радиостанцию местную изучу и какую-нибудь тетрадку найду. Потом к тебе присоединюсь. Кстати, Сашку не видел?

– Да дрыхнет она. Загоняли девчонку по катакомбам, изверги!

Саша спала в дальнем конце зала, у прохода к радиоузлу и залу для совещаний. Будить ее я не стал – слишком мило они смотрелись в обнимку с мирно посапывающим Декстером, мордаха которого выглядывала из-под синего армейского одеяла. Улыбнувшись, я прошел на радиоузел и уселся в кресло перед станцией. Надел гарнитуру, прислушался к фоновому шуму. Ничего. Только мерное шипение, изредка прерываемое статическими помехами. Решив ничего не крутить, пока хотя бы примерно не разберусь в работе незнакомого оборудования, я некоторое время бездумно смотрел на оранжевую подсветку дисплея. Мощная тут аппаратура, наверняка дорогая. Не советская, в отличие от всего остального в убежище. На экране моргает надпись: «SCAN», значит радиостанция сейчас усиленно шерстит все доступные частоты и диапазоны. Открыв журнал дежурного радиста, я увидел на первой странице отпечатанный список радиочастот и позывных большинства служб и ведомств, причем не только районных, но и городских. «Скорая», «ГУ МЧС», полиция, гражданская авиация. Куча столбиков с пометками и комментариями, дописанными от руки. Неплохо, вот только какой прок сейчас от всех этих цифр? Подозреваю, что никого из них давно нет в эфире, а если кто и остался – сигнал банально сюда не проходит. Пролистав аккуратные записи с датами плановых проверок оборудования, я дошел до единственного сеанса связи, зафиксированного радистом как раз во время странного сияния в небе. Почерк прыгал, некоторые слова разобрать не получалось. Было заметно, как нервничал радист, когда торопливо фиксировал происходившее в эфире. Не знал бы что к чему – решил бы что передо мной записка сумасшедшего:

«неразб…работ…..зделений. Отработали, отработали… Помехи…рукции командира полка! Неразб. „Дельта-6“ (позывной?)… указаний… по готовности…..отработала штатно. Неразб. Куда, бл… (другой голос). Куда загонять? Толя, бл… тормоза отпускай! Неразб. (друг. гол.): некуда бля! Дай… третий путь… пассажирский… Помехи. По всем частотам. До этого – 434.4…0. Кт…..шит? (Кто меня слышит?!) – по всем частотам. Вызывает „Дельту-6“? Резкий треск. Конец передачи – 06:32 (местного)».

Вот это поворот! Конечно, эти переговоры могут означать все что угодно, но пара моментов меня определенно смутила. Во-первых – насколько мощным должен быть передатчик, чтобы сигнал смог хоть как-то пробиться сквозь творящийся в атмосфере хаос, и во-вторых – «Дельта-6»! Звучит, как позывной из пафосного фильма про морских котиков. Только, если мне не изменяет память, такой же позывной когда-то был у базы, занимавшейся обслуживанием узлов и агрегатов боевых железнодорожных ракетных комплексов, дислоцировавшихся в районе станции Кача. Базы, заброшенной больше десятка лет назад! Я лично бывал там и видел руины на месте локомотивного депо и технических площадок. Какого, спрашивается, черта?! Не из прошлого ведь эти переговоры, в самом деле. Ракетные комплексы, помнится, утилизировали в рамках договора о сокращении стратегических наступательных вооружений. Хотя то, что распилили – довольно сомнительный момент. Среди местных жителей частенько проскакивали слухи о странных поездах с наглухо занавешенными окнами и неуместными для пассажирского состава громоздкими вагонами-рефрижераторами. Якобы эти поезда периодически появлялись на разных участках Транссибирской магистрали, проходя вокзалы и станции без остановок, на максимальной скорости. Правда или нет – не скажу, не знаю. Только вот датчики на железнодорожных столбах, предназначенные для определения местоположения БЖРК, до сих пор нигде не демонтировали. Может, приспособили под гражданские нужды? Я вдруг отчетливо представил, как в нескольких десятках километров отсюда, на всеми забытом запасном пути посреди глухой тайги стоит могучий состав. Спарка из двух локомотивов «ДМ-62» чадит в небо дизельным перегаром, в командно-штабном вагоне офицеры-ракетчики мрачно смотрят на показания аппаратуры. Курят, пьют крепкий чай из граненых стаканов в подстаканниках. В сотый, тысячный раз терзают радиостанцию, пытаясь связаться хоть с кем-нибудь. И думают. Думают, достигли ли целей их ракеты? Или может только готовятся к запуску? Чтобы наверняка добить теперь уже совсем не вероятного противника. «Бахнем. Обязательно бахнем. И весь мир в труху. Но потом». И вот уже открываются крышки пусковых контейнеров, выдвигаются мощные распорки, падает на землю бесполезная и никому теперь не нужная контактная сеть. Ключи на старт. Пошел отсчет…

Я вздрогнул. Слишком уж реалистичной получилась нарисованная воображением картинка. Безумно захотелось курить. На столе возле радиостанции удачно обнаружилась незнакомая синяя пачка и стеклянная пепельница. «Хортиця» – прочитал я на упаковке. Под витиеватой надписью расслабленно развалился усатый казак с трубкой. Ладно, попробуем. Прихватив пачку, я направился в импровизированную «курилку» к фильтровентиляционным установкам.

– О, делись отравой! – Алан материализовался, как только я закурил. – В общем, проверили мы с Максом местные закрома. Вывод следующий: надо идти к покойным «соседям».

– Все плохо? – Уточнил я.

– Все хорошо, но хотелось бы лучше, – ответил товарищ. – Топлива там еще нормально, а вот воды – на донышке. Ну и по продуктам – самый минимум остался.

– Надолго хватит?

– Ну, нам четверым и собаке – порядочно. Недели две точно. Но это такое однообразное меню будет, на стены полезешь!

– Забугорных сухпайков захотел?

– Сам же говорил их там куча, – пожал плечами Алан. – Я такие пайки только на «Ютубе» и видал. Варенья там всякие, батончики энергетические. Хочется попробовать, короче говоря.

– Ладно, – согласился я. – Сходим, только чуть попозже. Честно – хочу еще поваляться немного. Ноги гудят. Да и башка тоже. Поешь пока галет армейских. Или шпик.

Алан хотел было возмутиться, но не успел. Из зала для укрываемых вдруг раздался протяжный и заунывный собачий вой.

Большое количество стрессовых ситуаций, пришедшееся на короткий промежуток времени, неплохо отражается на восприятии окружающего мира. Во всяком случае, удивляться странностям практически перестаешь. Однако картина, которую мы встретили в зале для укрываемых выглядела жутковато даже для моего уставшего мозга. Под потолком часто моргали лампы, то практически затухая, то разгораясь с новой силой. Декстер выл и поскуливал, задрав голову вверх, а Саша тщетно пыталась хоть немного его успокоить.

– Вот это цирк с конями, – заключил Алан и облокотился на стену. Я же, прикинув что к чему, со всех ног рванул в дизельную. Генератор шумел гораздо тише, чем обычно, а вот на распределительном щитке часто, в так миганию освещения, моргала зеленая лампа. Под лампой куском широкого скотча была приклеена бумажка с надписью: «внеш. сеть». Так, понятно. Значит, дизелисты не зря переживали! Интересно, а что с радиостанцией? Забежав на радиоузел, я в первую секунду чуть было не оглох от треска статических помех. Звук почему-то переключился на внешние динамики, причем радиостанция совершенно никак не реагировала на мои попытки подключить гарнитуру, или убавить громкость. К слову, остальные кнопки и верньеры на панели управления также меня проигнорировали. Понятно, слушаем то, что можем. На шум прибежали Саша с Аланом, следом ввалился заспанный Макс.

– Диман, чего тут? – Взволнованно спросил Щукин. Я жестом попросил его помолчать. Эфир тем временем наполнялся все новыми и новыми звуками. К треску прибавились обрывки фраз, слишком короткие, чтобы их разобрать. Прошла минута, другая, и сквозь шум помех начали пробиваться голоса. Очень много голосов.

– …а у тебя информация какая-то есть? Володь, радиохимики пока не вернулись, сказать не могу ничего конкретного…

– …там еще раз нужно промерить фон, еще раз промерить, как понял?

– …по той дороге нельзя, нельзя, я сказал!.. Там больше рентгена!.. «Сто второй», ты давай в объезд, через…

– …ответственного по ГО и ЧС, ищите, у него списки…

– …экипажи пока могут связываться с тобой… но еще километр-два, и ты их не услышишь, не услышишь!..

– …я отправил к тебе машину патрульную, встреть их!.. У тебя там мародеры лазают по частному сектору…

– …через Большой Кемчуг, Паша! Где стоянка дальнобойщиков!.. Значит смотри, колонна гражданской техники, «КамАЗы» и автобус, на Козульку иду! Сопровождаешь их до постов росгвардейцев, взаимодействие со старшим колонны наладь…

– …помощь любую оказывать, все что сможешь!.. «Сто второй», «Сто второй», ответь «Двине»…

– …пока не знаю, куда. Дозы большие, облучившихся очень много…..там лучевая, без вариантов! На чем я их повезу?!

– …по необходимости… на… километре пост «Медицины катастроф», они содействие окажут…

– «Ноль один сорок восьмой», туда же давай… «Дубрава», еще раз по спискам… сколько точно человек вывозили?..

– …Нелидова, Нелидова Юля!.. Есть в списках у тебя такая, Сережа? Посмотри, родной, очень тебя прошу…

– …не предлагаю, а приказываю, бл…! Через штаб ГО это делается, вот и делай!..

– …наблюдаю свечение в небе… дорога почти «чистая». А кто по Кемчугу работает у вас?..

– …тоже вижу, все небо затянуло. Будто бы полярное. В смысле, кто работает, энергетики?

– …по поселку, по поселку. На улицах фонари горят, и освещение на мачте сотовой связи!..

– …не знаю, не знаю. Свяжись… из «Россетей» ребята, может они?

– … «Дубрава», ответь «Этюдному», прием! «Дубрава», ответь «Этюдному»!

– …Сергеич, я отправлю посыльного, отправлю посыльного!.. На сером «Солярисе»! У меня связь никакая, встретите, он передаст…

– …Пытаемся связаться, пытаемся. Управление молчит по всем частотам…

– …вы примерно скажите!.. Там «фонит» все, вообще все! Куда мне оттуда выдвигаться?..

– …по зоне сплошных разрушений… прикинем позже тогда. Мы по погребам пройдемся. Людей много осталось, связь держи через «Полста восьмерку»…

– …ем, кто меня слышит, всем, кто меня слышит!.. Прием! Я – «Дельта-6»… всем, кто меня слышит, «Наббат», как поняли? «Наббат», всем кто меня слышит!..

Эфир затих так же внезапно, как и ожил. Рация щелкнула, дисплей часто заморгал и успокоился. В лежащей на столе гарнитуре тихо зашипели статические помехи. Мы ошарашенно молчали. Я посмотрел на свои ладони и несколько раз глубоко вдохнул, пытаясь успокоить бешенное сердцебиение. Руки заметно тряслись.

– Ребята… – тихо выдохнул Макс. – Это ж сколько там людей наверху…

– Видимо… видимо, сияние как-то сигнал усиливает… – предположил я и прокашлялся. В горле пересохло от волнения.

– Мы ведь не только стационарные радиостанции слышали. Там и «портативки», и техника какая-то, судя по всему. Ну и по расстоянию, некоторые далековато отсюда…

– То есть эта штука, которую ты в небе видел, как-то пропускает через себя радиосигнал, и… его слышно везде? – Уточнила Саша.

– Возможно, – кивнул я. – Плюс воздействует на… на электричество, короче. Я не специалист в таких вещах. Но почему-то при появлении сияния, большая часть оборудования работать начинает.

– Я так понял, при этом такое оборудование ни на какое управление не реагирует? – Спросил Алан.

– Ага. Сам же видел, что с радиостанцией было.

– Так это значит, на нас какое-то оружие испытали, может, чтобы техникой управлять? – Предположил Щукин.

– Если так, то у них что-то явно пошло не по плану, – добавила Саша.

– Слушай, Диман, а что за «Дельта-6», такой? «Наббаты» какие-то передает.

– Ты охренеешь, Алан. «Дельта-6» – это БЖРК.

– Чего? – Товарищ удивленно вытаращил глаза. – В смысле БЖРК?! Там же одни руины! Их же расформировали, еще при царе Горохе!

– Ну… – я пожал плечами. – Как-то вот, видимо, не до конца расформировали. Предлагаю высунуться на поверхность и посмотреть, что там с этим сиянием.

Натянув респираторы и накинув поверх одежды плащи от ОЗК, мы открыли гермодверь и поднялись наружу. Внутренний двор бывшего штаба дивизии выглядел как и всегда, за исключение того, что вдоль подъездной дороги тускло горели фонари, а вдалеке, на перекрестке, моргал желтым глазом единственный в поселке светофор. Сияние уже практически исчезло: мрачное небо слегка отдавало оттенками зеленого и голубого, а между облаков изредка проскакивали ярко-белые сполохи. Выглядело происходящее крайне жутко, особенно если подумать о том, что ни фонари, ни светофор, работать сейчас не могут вообще никак.

– Жесть какая, – пробормотал Щукин. – Хоть пить бросай…

– На людей это свечение, кажется, никак не влияет, – заключила Саша. – Да и вообще – красиво…

Я промолчал. Кажется, на этот раз человечество окончательно доигралось с природой. Да и неизвестно, что будет, когда атмосферные процессы немного стабилизируются. Может, сияние начнет выжигать мозги, как в одной известной компьютерной игре, подчинять себе технику и транспорт? Вдруг это какой-нибудь хитровыдуманный искусственный интеллект? или вообще наступит пресловутая ядерная зима? Кстати, о зиме – снаружи было весьма прохладно. Подняв маску респиратора, я глубоко вдохнул и выдохнул. В воздухе зависло облачко пара. Хреново дело. Значит температура около ноля, и вряд ли в ближайшее время стоит ожидать потепления. Зябко поежившись, я потопал обратно в убежище.

Минут через десять сияние утихло окончательно. Мы сидели за столом дежурного в зале для укрываемых и молча уплетали сухие пайки. Настроение отсутствовало напрочь. Возможно из-за того, что впереди не виделось абсолютно никаких перспектив. Наверху твориться непонятно что, вокруг – километры загадочных подземных коммуникаций, а запасов продовольствия, с учетом правительственного бункера по соседству, хватит примерно на месяц-другой. Что дальше – хрен его знает. У нас есть куча снаряжения, несколько единиц автоматического оружия с боекомплектом и собака. Может свалить куда подальше? В сторону Хакасии, например? Полицейская «Газель» вполне себе на ходу, бензином, наверное, пока еще можно разжиться на любой заправке. Конечно, раскраска машины и спецсигналы могут вызвать вопросы у каких-нибудь залетных вояк, решивших перекрыть трассу, поэтому машину лучше сменить при первой же удобной возможности. Жалко Сашин «Форестер» не в самом лучшем состоянии. Ладно, это будем решать позже. Сперва нужно разобраться с запасами правительственного бункера и притащить оттуда все, что может оказаться полезным.

Старая грузовая тележка с ручкой, обнаруженная Щукиным на складе вещевого имущества, вполне удовлетворяла нашим требованиям. Вооружившись автоматами, мы оставили Сашу с Декстером за главных, проверив предварительно, надежно ли закрыты все гермодвери, и двинулись по темной потерне. Колеса тяжелой тележки, которую мы катили по очереди, противно поскрипывали, однообразие коридора основательно давило на психику.

– Вот как ты думаешь, Диман, – спросил вдруг Макс. – Как оно дальше будет? Я понять не могу, почему такой хаос наверху творится? Там же куча народу – спасатели, полиция.

– Потому что в наше время на такие вещи, как Гражданская Оборона, многим плевать. Примерно годов с восьмидесятых. Принцип тут какой – случится где-то, с кем-то, но не у нас и не с нами! Провели показательные учения, видео красивые сняли и забыли. А потом – горят торговые центры, разбиваются списанные двадцать лет назад в Германии рейсовые автобусы. Безопасность – это не просто слово. Этим ведь нужно комплексно заниматься, не на уровне кадетского класса, например, или предприятия. Пытаются, делают что-то. Идеи светлые проскакивают даже. Но на фоне общего раздолбайства все это теряется. Я безумно уважаю тех, кто организовывал эвакуацию, кто вытаскивал пострадавших из-под завалов, да тот же Буров, на голом энтузиазме восстановивший целый командный пункт! Это люди, Макс, люди с большой буквы. И они есть везде. Только благодаря настоящим людям хотя бы десятой части населения удалось вовремя покинуть город. А по поводу того, что будет… да вряд ли что-то хорошее, братан. Мне хочется верить в советские мифы о подземных заводах, огромных бомбоубежищах, в которые целый город запихнуть можно. Но по факту – промышленность уничтожена. Энергетика – уничтожена. Связь, пути сообщения, да в целом цивилизация, стоит на краю пропасти, в которую свалится с минуты на минуту.

– А резервы? У нас же запасов куча…

– Резервы со временем просто закончатся. Техника выйдет из строя, у продуктов питания выйдет срок годности, одежда рассыплется от старости. И тогда – все. Даже в убежищах проводка, вентиляция – не вечные!.. Хорошо, если основной частью «Росрезерва» распорядятся толковые люди из соответствующих ведомств. Тогда будет шанс восстановить хоть что-то, хоть немного.

– А если нет? – Тихо спросил Шукин.

– Тогда все. Край. Тушенку, одежду и снаряжение растащат мародеры. А строительная техника и специальная техника останется в разграбленных хранилищах. Так там и сгниет, никому не нужная.

– Что-то ты совсем грустного поймал, братан, – подытожил Алан. – Мне кажется, все будет хорошо. Просто чуть попозже. Главное понять, чего сейчас делать.

– Сейчас, Алан Константинович, нужно докатить телегу до пункта А. Загрузиться. Докатить в пункт Б. Разгрузиться. По возможности – повторить энное количество раз.

– Короче, скучно до ужаса, – грустно выдохнул Макс и налег на телегу.

Оставив тележку перед основательно разобранным завалом, мы сняли автоматы с предохранителей и тихо вошли в тамбур правительственного бункера. На первый взгляд, с моего прошлого визита ничего не поменялось: свет выключен, в глубине коридора моргает пара ламп. Тишина, только где-то монотонно капает вода, и с противным звуком тикают китайские настенные часы. Медленно и внимательно осматривая комнаты, мы продвинулись до середины коридора. Видимо, планировка бункера значительно отличалась от типовых защитных сооружений. Для укрываемых тут были организованы небольшие комнаты с двухъярусными кроватями, причем не армейскими, а вполне себе комфортными, с ортопедическими матрасами. На кроватях лежали брошенные личные вещи – папки, смартфоны, ноутбуки, какие-то сумки. Было заметно, что люди обосновывались здесь стихийно, в спешке. Вот и комната, где я пришел в себя после живительного заряда «Тазера». Стол, под которым я прятался, разрезанные пластиковые хомуты, березы на стене… стоп. Я оглядел комнату, в замешательстве высунулся в коридор. Прошел пару комнат, мельком заглядывая в них. Кровь на полу, пулевые отверстия на стенах. Ничего не изменилось. Ничего, кроме одной маленькой и незначительной детали. Трупов не было.